Социально-правовые причины криминализации незаконного лишения свободы

Основой построения системы соответствующих норм выступает учение об объекте преступления. Несмотря на имеющиеся в уголовно-правовой науке иные точки зрения, в качестве объекта преступления большинство правоведов по-прежнему понимает охраняемые уголовным законом общественные отношения. В настоящем исследовании нет необходимости углубляться в дискуссию об объекте преступления, поскольку это не входит в наши задачи; и тем более нельзя поддержать тех авторов, которые в погоне за привлекательной концепцией «объект преступления — человек» в связи с преступлениями против личной свободы готовы утверждать, что «теория объекта преступления как общественных отношений окончательно рухнула вместе с социализмом» [1].

Итак, специфика права заключается в том, что оно не может регулировать и охранять ничего иного, кроме отношений между людьми, социально значимого поведения людей. Это вытекает из самого понятия правовой нормы в качестве правила поведения. Право не может сделать человека бессмертным, но может запретить убийство. Поэтому человека (людей) уголовный закон охраняет лишь в рамках общественных отношений. При этом право охраняет далеко не любое отношение, а лишь то, которое обладает социальной тленностью. Социальный характер ценности предполагает ее принадлежность отдельным людям (т. е. частные интересы), их коллективам (т. е. общественные интересы), политически организованному обществу (т. е. государственные интересы).

Таким образом, объектом преступлений против личной свободы является социальная ценность личной свободы, существующая в обществе как общественное отношение, охраняемое законом. Закон охраняет личную свободу в связи с тем, что данный частный интерес признан в качестве социального блага и гарантирован в качестве субъективного права Конституцией РФ. Вместе с тем проявления личной свободы (в самом первом приближении) многообразны, и в аспекте исследуемого объекта необходимо выявить существенные признаки личной свободы как основы построения объекта особой группы преступлений и отличить личную свободу от иных проявлений свободы, выступающих в качестве основы для построения иных групп преступлений.

Так, неточность в трактовке понятия «личной свободы» в контексте действующего УК РФ может иметь место в связи с тем, что иные проявления личной свободы (свобода совести и вероисповедания, мысли и слова, массовой информации, экономической деятельности и т. п.), признаваемые и гарантируемые Конституцией РФ, охраняются самостоятельными нормами. Все указанные проявления личной свободы составляют, скорее, проявления свободы личности в различных сферах ее социальной и личной жизни.

Иными словами, личная свобода есть, если можно так выразиться, природное, индивидуалистское свойство человека, не требующее для своего бытия иного человека, общества и государства. В таком понимании к личной свободе относятся как физические ее проявления (в смысле свободы движения частями тела, свободы передвижения и т. п.), так и интеллектуальные (в смысле свободы внутреннего мира). Как только индивид в своей свободной деятельности начинает испытывать потребность в другой «личности» (будь то человек, общество или государство и будь такая потребность «потребностью» согласования воль, неограничения воль), личная свобода превращается уже в свободу личности, где человек становится «носителем каких-нибудь свойств», т. е. личная свобода существует сама по себе и как таковая. [2]Свобода личности появляется, вбирая в себя по общему правилу (поскольку можно быть свободной личностью, не имея личной свободы) личную свободу, лишь постольку, поскольку человек есть существо общественное. Сказанное, по мнению автора, оправдывает выделение этих двух самостоятельных понятий, тогда как отождествление свободы личности с личной свободой оставляет без «наименования» свободную общественную деятельность человека.

В орбиту уголовного права подпадают по сути лишь посягательства на свободу личности, поскольку именно в этой сфере человек вступает в жизнь общества. Из сферы личной свободы уголовный закон может наказывать лишь посягательства на физические проявления свободы, когда личная воля одного наталкивается на неправомерные барьеры другого и полностью подавляется.

Соответственно в объективной действительности УК РФ должен и, что не менее важно, потенциально может охранять личную свободу лишь от противоправных и наиболее опасных на нее посягательств; как следствие, ограничения личной свободы, не являющиеся ее лишением, не достигают уровня социальной опасности, характерной для преступления, хотя могут выступать в качестве неотъемлемого конструктивного признака иных составов преступлений, посягающих на самостоятельные объекты (например, преступления против половой свободы).

Учитывая тесную связь личной свободы как объекта посягательства с конституционным текстом, следует оговориться о соотношении понятий «свобода» и «личная неприкосновенность», использованных в ч. 1 ст. 22 Конституции РФ.

Во всех изложенных позициях прослеживается тесная связь между личной свободой и неприкосновенностью личности. Каково же соотношение этих понятий?

Очевидно, что всякое посягательство на личную свободу нарушает и неприкосновенность личности. Однако далеко не всякое нарушение неприкосновенности личности посягает и на личную свободу. Например, оскорбление, нарушение неприкосновенности частной жизни и все иные деяния, не сопряженные с насилием, принуждением, использованием беспомощного состояния и т. п., нельзя рассматривать в качестве посягательств на личную свободу. Несколько сложнее обстоит дело с насильственными посягательствами. Почти все они в той или иной степени поражают личную свободу, однако при раскрытии объекта посягательства в науке очень редко личная свобода рассматривается в качестве дополнительного или факультативного объекта.

Соответственно на основании изложенного можно сформулировать определение основного непосредственного объекта преступлений против личной свободы (или незаконного лишения свободы) как общественного отношения по поводу личной свободы, в котором праву одного лица не быть принуждаемым без законных на то оснований к волевому решению о перемещении в пространстве либо к отказу от такового и (или) к самому такому перемещению в пространстве либо к отказу от такового корреспондирует обязанность другого лица (в том числе государства) не принуждать к этому без законных на то оснований.

Сравнивая данное нами определение с имеющимися в научной литературе, мы хотим подчеркнуть прежде всего разницу в формулировке объекта: поскольку общественное отношение по поводу личной свободы носит абсолютный характер, его точнее описывать через негативную конструкцию нарушения права потерпевшего. Кроме того, «позитивное» определение свободы, акцентирующееся на свободе воли, ставит иной, не менее сложный вопрос: что есть свобода воли? Напротив, «негативное» определение, акцентируясь на отсутствии принуждения, избегает этого неоднозначного философско-правового затруднения.

Изложенная негативная конструкция, наконец, более соответствует идеологии личных прав и свобод как прав естественных, принадлежащих каждому от рождения (в отличие, допустим, от прав социально-экономических, которые во многом являются лишь «социальными притязаниями»), в отношении которых государство не может, условно говоря, сказать ни «да, ни «нет», а обязано — если оно правовое и демократическое — воздерживаться от вмешательства в сферу их бытия и пресекать посягательства на них со стороны других лиц.

Основой к построению системы преступлений против личной свободы нам послужит анализ основного непосредственного объекта различных преступлений, посягающих в той или иной мере на личную свободу, поскольку именно непосредственный объект оказывает решающее влияние на характер общественной опасности преступления и его место в системе УК.

В этой связи исходно можно выделить две группы преступлений. Первая будет охватывать преступления, посягающие исключительно и только на личную свободу человека. Именно эти преступления и будут относиться к преступлениям против личной свободы, образуя незаконное лишение свободы. Соответственно, к преступлениям, образующим незаконное лишение свободы, не относятся деяния из второй группы преступлений, в которых лишение свободы выступает в качестве составной части способа совершения преступления, такие как насильственные преступления против личности (убийство, изнасилование и т. п.), против собственности (разбой, вымогательство и т. п.), захват заложника и т. п. В соответствующих случаях речь может идти о существовании дополнительного или факультативного непосредственного объектов посягательства.

Вместе с тем автор полагает, что их основной непосредственный объект комплекснее по сравнению с основным непосредственным объектом незаконного лишения свободы и точнее его увязывать с достоинством личности в целом. Вследствие совершения рассматриваемых преступлений страдает не просто личная свобода; рушится весь комплекс социальных связей, окружающих человека, он сам, условно говоря, перестает быть субъектом права, становясь его объектом. Поэтому указанные два состава преступления можно рассматривать как преступления против достоинства личности, где достоинство личности необходимо увязывать не просто с оценкой личных и др. качеств лица, а в целом с пониманием человека как индивидуальной личности, самостоятельного субъекта социальной и правовой жизни, но никак не объекта права.

Итак, как итог исследования можно заключить, что незаконное лишение свободы представляет собой самостоятельную комплексную группу преступлений, посягающих на личную свободу индивида, отличаемую от свободы личности в целом, и характеризующихся неправомерным принуждением без законных на то оснований к волевому решению о перемещении в пространстве либо к отказу от такового и (или) к самому такому перемещению в пространстве либо к отказу от такового.

1.                Зайдиева Д. Я. Уголовно-правовая охрана личной свободы человека.- М.: Приор, 2006.- С. 16.
2.                Агафонов А. Личность как объект уголовно-правовой охраны //Уголовное право. 2004. № 2.- С. 6.
3.                Конституция Российской Федерации: Научно-практический комментарий /Под ред. Б. Н. Топорнина.- М.: БЕК, 1997.- С. 195.
4.                Баглай М. В. Конституционное право Российской Федерации: Учебник. — М.: Проспект, 1998.- С. 178.
5.                Козлова Е. И., Кутафин О. Е. Конституционное право России.- М.: Спарк, 1995.- С. 198.
6.                Конституционное право: Учебник /Под ред. А. Е. Козлова.- М.: Наука, 1997. -С. 74.