Две легенды об основании Киева (к вопросу об участии хазар в основании Киева)

Сегодня, рассматривая вопрос об основании Киева, мы, в первую очередь, опираемся на легенды, которые сохранились в русских летописях. К ним можно добавить еще один документ – отрывок из «Истории Тарона» армянского автора Зеноба Глака.

В русских летописях предание об основании Киева сохранилось в двух основных версиях. Начальный летописец с первых же слов дает обоснование названию Киева: «Якоже древле царь Римъ, назвася и во имя его город Римъ; и паки Антиохъ, и бысть Антиохиа великаа; и паки Селевки, и бысть Селевкиа; и паки Александри, и бысть въ имя его Александриа; и по многая мƀста тако прозвани быша грады в имена царев тƀхъ и князеи тƀхъ: тако жъ и в нашеи странƀ званъ бысть градъ великимъ княземъ во имя Кия, его же нарицаютъ тако перевозника бывша; инƀи же: ловы дƀяше около города» [1, с. 103]. Дальше летописец конкретизирует детали основания города на Днепре: «В лƀто 6352. Начало земли Рускои. Живяху кождо съ родомъ своимъ на своихъ мƀстех и странахъ, владƀюща кождо родомъ своимъ. И быша три братия: единому имя Кии, второму же имя Щекъ, третьему же имя Хоривъ, а сестра их Лыбедь. И сƀдяше Кыи на горƀ, идƀже нынƀ увоз Боричевъ, и бƀ с родомъ своимъ; а братъ его Щекъ на друзии горƀ, от него же прозвася Щековица; а третии Хоривъ, от него же прозвася Хоривица. И сотвориша градокъ, во имя брата своего старƀишаго и наркоша имя Кыевъ» [1, с. 104 – 105].

Нестор, сохраняя основную канву легенды начального летописца, несколько уточняет ее. Эти уточнения можно объяснить несколькими моментами. Во-первых, он считает себя Полянского рода, и сразу выделяет полян среди других славянских племен: «Поляномъ же живущим особƀ и владƀющимъ роды своими». Другие славянские племена для него «прочии погани» [2, с. 16, 22]. Во-вторых, летописец представляет версию о перевозчике более подробно с той лишь целью, чтобы опровергнуть ее, обосновывая детально княжеское происхождение Кия: «Инии же, не вƀдуще, ркоша, яко Кий есть перевозникъ бысть; у Киева бо перевозъ бяше тогда съ оноя страны Днепра, тƀмь глаголаху: на перевозъ на Киевъ. Аще бо быль перевозникъ Кый, то не бы ходилъ къ Царюграду» [2, с. 18]. Предание начального летописца, дополненное Нестором, продолжало существовать и записываться в русских землях вплоть до нового времени.

Новгородская летопись датирует время основания Киева 854 годом. Но в вопросе даты основания города обратимся к источнику, который уже существовал до этого, скорее всего условного, года основания, и не был известен русским летописцам. В «Истории Тарона», написанной, по мнению Н. Я. Марра, в VII веке есть вставка, которая не относиться непосредственно к истории Армении. Н. Я. Марр обратил внимание на поразительное сходство этой легенды с преданиями русских летописей об основании Киева. По армянской легенде три брата Куар, Мелтей и Хореван основывают три города и дают им названия по своим именам. А позже, поднявшись на гору Каркея, основывают там селение [3, с. 60]. Армянская и русская легенды совпадают рядом конструктивных деталей, числом героев и даже описанием природы, где был заложен город. Основным отличием двух свидетельств об одном событии является сохранение в армянской легенде племенного, а не кровного родства героев. Именно в этом контексте необходимо и рассматривать личности самих братьев, а, следовательно, и событие основания города.

Как и все предания, легенда об основании Киева в русских летописях имеет два пласта – мифологический и исторический. Вернее, таковыми мы их видим сейчас, для людей того времени они воспринимались в неразрывном единстве. Как мы уже отмечали выше, армянская версия была написана раньше по времени и сохранила больше деталей были, в отличие от русских летописей, связанных с рядом мифических напластований. К тому же, отрывок из «Истории Тарона» отодвигает дату основания Киева, по крайней мере, к периоду конца VII – начала VIII веков. В этой связи рассматривать легенды об основании Киева, а с ними и личности основателей необходимо именно с позиций историко-этнической ситуации, которая сложилась в Среднем Поднепровьи в этот период.

Полянский племенной союз сформировался в результате консолидации двух племенных групп – словен-дулебов и антов. Наследие тех и других подтверждается археологически, и сохранялось еще в раннем Средневековье Руси [4, с. 112]. Толчком же к основанию укрепленного поселения Киева послужило вторжение носителей волынцевской культуры с Левобережья Днепра. Племенных групп таким образом становиться три – анты, дулебы и северы, в рядах которых были кочевники. Археологические исследования доказывают присутствие «салтовцев» в VIII веке на территории Киева [5, с. 137]. В этом случае присутствие в летописях трех братьев «с родами своими» вполне объяснимо. Братьями по крови Кий, Щек и Хорив становятся позже, в представлении славянских летописцев, которые были подвергнуты закону жанра – основание города тремя братьями. В любом случае они стали братьями, заложив город и создав единый Полянский союз. Тройственное соправительство, которое сохранялось вплоть до IX столетия, стало основой договора между племенами, заключенного при вторжении северы в полянские земли. Именно в такой ситуации Кий оказывается «перевозчиком». Это не унижение достоинства князя, а указание на переправу князя и его людей с левой стороны Днепра. Кий – является северским антом, предводителем вторгнувшихся племен с Днепровского Левобережья. Этим и объясняется мифический пласт легенды – именно от антов в славянской среде распространился миф о Кие-Свароге и связанные с ним представления о княжеской власти. Это был вариант славянского мифа о божественном кузнеце Свароге, который победил Змея Трояна. Имя старшего брата восходит к индоевропейскому обозначению божественного кузнеца – Кия, победителя Змея. Однако в летописях этот мифический пласт легенды отражения не нашел. После крещения Руси и борьбы с языческими пережитками, он был просто вычеркнут. Но сведения о том, что Кий пришел «из диких полей» и мифические предания о Ковале сохранялись в киевской округе вплоть до XVIIІ века [6, с. 21]. В отношении Кия как исторической личности, украинский историк О. В. Борисова переводит имена трех братьев с санскрита как «Царь (конунг, князь) имеющий право брать (грабить, накладывать дань)» [7, с. 20]. Данный перевод, а вернее версия об одном основателе, а не трех, заставляет по-новому взглянуть на историю основания Киева. Если Кий – царь, предводитель пришлого из степей населения, тогда Лыбедь в этом случае не сестра, а жена могущественного представителя степного племени. Вполне отвечает реалиям того времени.

Интересным выступает и тот факт, что после образования Киевской Руси, население «диких полей» сохраняет профессию своего знаменитого предка – «перевозчика» Кия. Это население, обосновавшееся в XI – XIV веках в бассейне Северского Донца и Дона, не раз упоминается в письменных источниках под именем «бродники». Кроме русских летописей, упоминание о бродниках можно встретить и в западноевропейских и византийских источниках. Так, посол Людовика Святого к Батыю Рубруквис, посетивший южную часть Русской степи в 1253 г., описывает бродников как особый алано-русский народ. Западноевропейский посол восхищается их военным мастерством [8, с. 99, 105, 119].

Большинство исследователей, опираясь на письменные источники, считают, что бродники – это действительно смешанное население, которое включало в себя славянский и алано-болгарский элементы [9, с. 66 – 70]. Византийский историк XII – XIII веков Никита Хониат считает бродников ветвью русских, называя их «тавроскифы». [10, с. 111]. Не смотря на то, что они враги Византии, Хониат пишет о них как о смелых, мужественных воинах. По мнению О. Б. Бубенка, бродники русских летописей XII века – это аланы, а точнее население, которое во многом наследовало салтовские и Среднеднепровские традиции [11, с. 127 – 136]. Археологические древности, которые интерпретируются с бродниками в бассейне Северского Донца были открыты луганским археологом М. Н. Ключневым при исследовании крепости-поселения у с. Нижнетеплое [12, с 42 – 45]. Род занятий бродников и упомянутое голландским дипломатом и другими авторами их военное мастерство подтверждает тезис о процессе этногенеза, а именно – закрепленные во времени стереотипы поведения. Временной период довольно большой – от полулегендарного Кия до бродников XII – XIII веков. Именно стереотип поведения – менталитет – позволяет четко проследить эволюцию этноса, рассмотреть его признаки, как базовые, так и привнесенные извне. Напомним, что еще во времена существования волынцевской археологической культуры смешанное славяно-аланское населения формировалось в славянской среде как раз как воины-всадники, да еще и «перевозчики», возглавляемые Кием.

В отношении братьев Кия, то их можно соотнести с дулебской и кочевой частью союза. Нас, в большей степени, интересует Хорив. Название горы «Хоривица», на которой сел этот брат, явно не славянское. Некоторые исследователи видят в этом названии отражение имени ветхозаветной горы Хорив, и связывают это с присутствием в Киеве хазар [14, с. 337]. До принятия иудаизма, ранние хазары склонялись к христианству, и скорее всего, были знакомы с библейской образностью задолго до иудейских проповедей. С этой точки зрения название происходит от библейской горы, а Хорив – это славянское производное хазарского предводителя. В русских летописях его неславянское происхождение забылось, однако мы можем найти его в армянском источнике. Лишь в отношении этого брата идет уточнение, что он поставил свой город в области Палуни (Поляне) и назвал его Хореан [3, с. 60]. Основание городов Куаром и Мелтеем в этой области было естественно, так они были славяне. В связи с этим, можно предположить, что именно при посредничестве хазар эта легенда могла попасть в армянскую хронику, они принимали в основании города непосредственное участие и знали все детали этого предприятия. Интересна в этом случае еще одна запись в летописи: «…и наидоша я Козаре, сƀдящая в лƀсƀсхъ на горах, и ркоша Козарƀ: «платите нам дань» [2, с. 24]. Исходя из этих слов Нестора, хазары находились совсем рядом, в лесах, окружавших Киев. Вспомним текст летописи об основания города: «И бяше около города лƀсъ» [2, с. 16]. Хазары полностью не ушли в степи, часть их продолжала проживать в Киеве и в его околицах. Отношения со славянским населением менялось с течением времени. А дань мечами была, скорее всего, патриотически переосмысленная в более позднее время капитуляция славянского населения перед более грозным, на то время, противником.

Тюркские корни, а вернее двойственность происхождения прослеживается и в этимологии имени Кия. У славян – Кий означает дубина, боевой молот, что можно связать с легендой про кузнеца-Сварога. В тюркском значении Кий – высокий берег. В этой связи интересен еще один источник, в котором также прослеживается тюркское начало основания Киева. В труде «Об управление империей» Константина Багрянородного Киев назван крепостью Киова, которую называют также Самбатас [8]. Среди множества версий объяснения этимологии этого слова существует и тюркско-хазарское: sam – высокий, верхний, bat – высокое укрепление. Это объяснение соответствует реальному местоположению Киева. Возможно, что это более позднее название, связанное с влиянием Хазарского каганата на развитие Руси. Археологические исследования, находки монетных кладов только подтверждают, что экономический подъем Киева проходил под эгидой хазар.

Таким образом, основание Киева, по сути, стало первой попыткой объединения аборигенов и пришлого населения в единый союз под одним именем вокруг одного городского центра. Хазары, приняв участие в основании Киева, дали толчок для формирования его как города по европейским критериям, которые существовали в то время: наличие торговли, экономики, административных органов.

Литература:

1. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. – М.-Л.: Издательство Академии Наук СССР. – 1950. – 659 с.

2. Повість минулих літ: Літопис (за Іпатським списком) / [Пер. з давньоруської, післяслово, комен. В. В. Яременка]. – К. : Рад. Письменник, 1990. – 558 с.

3. Марр Н. Я. Книжные легенды об основании Куара и в Армении и Киева на Руси / Н. Я. Марр // Избранные произведения. Т. 5. – М.-Л.: Государственное социально-экономическое издательство, 1935. – 689 с.

4. Седов В. В. Восточные славяне в VI-XIII вв. / В.В. Седов. – М.: Наука, 1982. – 328 с.

5. Каргер М. К. Древний Киев / М. К. Каргер. – Т. 1.— М.-Л.: Издательство Академии наук СССР, 1958. – 580 с.

6. Гизель И. Синопсис или Краткое собрание различных летописцев, о начале славяно-российского народа. / И. Гизель. – К.: Типография Лавры, 1680. – 218 c.

7. Борисова О. В. Релігійний чинник у геополітичних устремліннях еліт України в добу Середньовіччя : монографія / О. В. Борисова. – Луганськ: Вид-во ДЗ «ЛНУ імені Тараса Шевченка», 2010. – 320 с.

8. Вильгельм де Рубрук Путешествие в восточные страны // Введение, перевод и примечания А. И. Малеина. – СПб.: Тип. А. С. Суворина, 1911. – С. 79 – 194.

9. Козловский А. А. Этнический состав оседло населения южного Поднепровья в IX-XIV вв. // Земли Руси в IX-XIV вв. (История и археология): Сб. Научных трудов. – Киев, 1985. – С. 66 – 70.

10. Византийский временник / Акад. наук СССР. Ин-т всеобщ. истории. – М.: Наука, 1953 – Т. 41 / [Редкол.: З. В. Удальцова (отв. ред.) и др.]. – 1980. – 311 с.

11. Бубенок О. Б. Ясы и бродники в степях Восточной Европы (VI – начало XIII вв.) / О. Б. Бубенок. – К. : Логос, 1997. – 224 с.

12. Ключнев М. Н. Исследование креп ости-поселеня XVII - XVIII вв. в с. Нижнетеплое Луганской области / / Исследования археологических памятников эпохи украинского казачества: Сборник научных трудов. Вып. 3. – К, 1994. – С. 42 – 45.

13. Вернадский Г. В. Древняя Русь / [Пер. с англ. Е. П. Беренштейна, Б. Л. Губмана. Под ред. Б. Николаева]. / Г. В. Вернадский. – Тверь: ЛЕАН, 1999. – 448 с.

14. Константин Багрянородный Об управлении империей. – 2 изд. – М.: Наука, 1991. – 496 с.