К вопросу о статусе и положении первых русских митрополитов

Как известно, русскую православную церковь со времени ее основания в X в. и до учреждения Московского патриархата возглавляли митрополиты, а Русь до XIV века представляла собой одну митрополию. Первым митрополитом Руси был Леонтий; первым митрополитом из русских был Иларион (1051–62), испросивший, впрочем, благословение от патриарха. Последующие митрополиты были опять из греков: после Илариона киевскую митрополию возглавляли: Ефрем (ок. 1055 – ок.1061), Георгий (1062–1072/1073) и Иоанн II (до 1077/1078–1089). Лишь в конце XI в. на митрополичий престол взошел русский иерарх, бывший епископ Переяславский Ефрем (1089–1097), посвященный в сан в Константинополе. Затем вновь в течение многих лет в списке митрополитов следуют ставленники Константинопольского патриарха: Николай (1097), Никифор (1104–1121), Никита (1122), Михаил (1130 – не ранее 1145).

Влияние константинопольского патриарха на дела русской церкви и в особенности на отношение между различными лицами духовной иерархии было довольно значительно. Митрополиты поставлялись из греков Византийским патриархом, но за отдаленностью Византии русские митрополиты были совершенно независимы от патриарха – вследствие этого статус и положение первых митрополитов на Руси отличаются заметной спецификой:

— Митрополиты на русскую митрополию избирались в Византии из ромеев и посвящались в сан в Константинополе;

— Патриархи требовали, чтобы русские митрополиты время от времени приезжали в Константинополь в видах получения инструкций относительно различных вопросов церковного управление; вместе с тем митрополиты должны были присутствовать в патриаршем синоде;

— Если митрополиты почему-либо не могли являться лично, то должны были посылать уполномоченных;

— При поставлении митрополиты получали от патриарха так называемые «ставленые» или «настольные» грамоты, в которых вменялось в обязанность всем и каждому оказывать митрополиту должное почтение и повиновение; таким образом, патриархи простирали свою власть как бы на все население; на русских князей они старались влиять то словом убеждения, то угрозами отлучения от церкви;

— Руководя всем церковным управлением Руси, константинопольский патриарх иногда ставил не только митрополитов, но и епископов; вместе с тем патриархи сами иногда удостаивали русских епископов особых отличий и преимуществ;

— Через уполномоченных же патриарх принимал участие в борьбе с религиозными сектами, охраняя всеми зависящими от него мерами чистоту православия; содействуя развитию и распространению церковных братств, патриархи старались влиять на укрепление веры, правильных религиозных понятий и духовного просвещения среди населения;

— Как представитель церковной иерархии, русский митрополит осуществлял в своей митрополии власть патриарха Константинопольского и находился под его юрисдикцией;

— Император Византийской империи как глава христианского мира формально обладал властью над русским митрополитом.

Но в то же время:

— Русский митрополит фактически являлся главой национальной церкви самостоятельного государства и потому обладал бóльшей независимостью по отношению к Константинополю по сравнению с другими, подчиненными Царьграду епископами;

— В реальной жизни осуществление полномочий митрополита в значительной степени зависело от князя, который на данный момент занимал великокняжеский престол.

Как уже отмечалось, первые митрополиты не только избирались, но и посвящались в Греции. Но это не мешало им быть вполне независимыми в области внутреннего управления русской митрополией: решение митрополита не требовало утверждения патриарха, а считалось окончательным. Такая независимость была обусловлена, главным образом, отдаленностью от Византии. Константинопольский патриарх ревниво оберегал правило, чтобы русские митрополиты поставлялись исключительно из греков, русские же князья стремились передать митрополию в руки русских по рождению. Это вело к спорам, обыкновенно, впрочем, не имевшим важных последствий.

П. В. Знаменский [1] таким образом описывает данную ситуацию: В России митрополиты из греков были люди чужие и по происхождению, и по языку, и по национальным симпатиям, и не возбуждали к себе особенного доверия ни в князьях, ни в народе. Нужно при этом иметь ввиду и ту дурную репутацию, какой греки исстари пользовались на Руси и которая выразилась в заметке летописца: «суть бо Греци льстиви и до сего дне». Притом же на Русскую митрополию присылались даже не лучшие люди из греков. Из 25 митрополитов греков в первые 4 с половиной века существования Русской Церкви не более 5–6 человек заявили себя просвещением и благочестием… а об одном – Иоанне III (с 1089 г.) даже прямо замечено, что он был не книжен и прост умом. Между тем, немногие митрополиты из русских все оставили после себя самую хорошую память и по своему образованию, и по благочестию, и по благотворному влиянию на паству. Не мудрено, что у великих князей рано явилась мысль об избрании митрополитов из русских. После смерти м. Феопемпта греки 3 года не присылали нового митрополита. В это время только что кончилась война Ярослава с греками, в которой греки варварски ослепили 800 русских пленников. И вот в 1051 году «Бог князю вложи в сердце» поставить митрополита из русских и собором русских же епископов, – поставлен был Илларион, священник княжеского села Берестова. Новый святитель, впрочем, в том же году испросил себе благословение патриарха. Он был муж благочестивый, часто уединялся для молитвы в пещеру, которую выкопал в горе недалеко от своего села, и кроме того, был известен своим просвещением. Несколько времени спустя, в конце ХI века, видим еще митрополита из русских св. Ефрема, бывшего прежде придворным великого князя Изяслава, потом епископом Переяславским. И он был известен, как святой муж и чудотворец; свое управление и переяславской епископией, и митрополией он ознаменовал строением многих церквей, больниц и страннопримниц. Поставление на митрополию он, впрочем, получил не в России, а в Греции.

В ряду первых русских митрополитов Ефрем Переяславский является одной из ключевых фигур. «Он был одним из первых монахов Киево-Печерского монастыря; затем в результате конфликта с киевским князем Изяславом Ярославичем, вынужден был бежать в Византию, после этого вернулся на Русь титулованным Архиереем (митрополитом) и стал в начале 1090-х гг. проводить церковную политику, которую иногда называют «прозападной», – пишет в своей монографии Д. Г. Хрусталев. – «Для страны это время было переломным во многих отношениях: зарождалась отечественная литература, формировались национальные особенности архитектуры, возникло русское летописание, проявились региональные стили в изобразительном искусстве, мелкой пластике, активизировались экономические процессы, градостроительство, изменения претерпела организация государства и церкви» [2, с. 6]. Митрополит Ефрем Переяславский сыграл важную роль в этих процессах: он доставил из Константинополя Студийский устав; был автором крупного комплекса литературных памятников, посвященных прославлению Св. Николая Чудотворца, а также участвовал в утверждении на Руси западного праздника Перенесения мощей св. Николая Чудотворца из Мир Ликийских в Бари. Он был заказчиком многих храмов, принимал участие в создании необычной для русского зодчества переяславской архитектурной школы.

В. Ивановский [3] отмечал: если зависимость русской церкви от константинопольского патриарха представляется вполне понятной ввиду принятия русскими православной веры именно из Греции и при помощи греческой церкви и греческого духовенства, то сама по себе эта зависимость была, конечно, явлением ненормальным, явлением только временным. По утверждении в России православной веры русские князья начинают тяготиться этой зависимостью; даже при не совсем еще сложившемся политическом строе, для представителей власти вмешательство константинопольского патриарха в дела русской церкви казалось нарушением их собственной самостоятельности… Отсюда постепенно развивавшееся стремление к освобождению от влияния патриарха; если первоначально митрополиты были почти исключительно из греков и прямо назначались и посылались в Россию патриархом, то с течением времени в звании митрополитов выступают русские и при том по избранию их в России собранием епископов [4, с. 172]; некоторое время сохранялся еще обычай, по которому и такие избранные митрополиты должны были получать утверждение от константинопольского патриарха [5, с. 436].

Возникновение и развитие института киевских митрополитов было обусловлено политическими интересами великокняжеской власти. Это объясняется дипломатическими нуждами, а так же интересами внешне- и внутриполитического престижа. Объем канонических и иных прав митрополита на Руси возник как результат эволюции церковно-государственных отношений. Процесс возрастания церковного и политического авторитета киевских первосвятителей не был поступательным и в своих основных периодах совпадал с годами правления великих князей, основными этапами социально-экономического, политического и территориального развития Киевской Руси.

Положение митрополита в древней Руси было очень высокое. Он стоял во главе церковной иерархии и являлся часто ближайшим советником князя. Первое время по принятии христианства и назначение епископов зависело всецело от митрополита. Митрополиты пользовались громадным влиянием на Руси в древнее время; находясь во главе церковной иерархии, митрополиты часто оказывали влияние также и на ход государственной жизни. Они имели свой двор по образцу дворов удельных князей, свое войско, у них существовал целый штат чиновников для управления митрополией. В то же время, освобождаясь от влияния константинопольских патриархов, митрополиты естественно стали в большую зависимость от княжеской власти. Хотя право поставления митрополита и суда над ним принадлежало собору русских иерархов, тем не менее, эти действия не могли совершаться без согласия и одобрения представителя государственной власти и это тем более, что сама государственная власть укрепилась и объединилась в лице великих князей. От этих последних поставлены были в полную зависимость как митрополиты, так и вообще все церковное управление.

Т. е., в рассматриваемый временной период гарантом единства русской церковной организации выступала великокняжеская власть. Именно она была той силой, которая обеспечивала эффективность митрополичьего управления, способствовала укреплению авторитета церковной иерархии, пресекала возможность устойчивого существования иных митрополий [6, с. 4]. Также и основным гарантом экономического благополучия митрополитов на протяжении всей истории Киевской Руси оставались либо великие князья, либо претенденты на великокняжеский престол. Именно поэтому митрополиты стремились к союзу с великим князем, а влияние киевских святителей продолжительный период было ограничено, в лучшем случае, великокняжеской семьей.

Таким образом, первые митрополиты на русскую митрополию избирались в Византии из ромеев; через своих ставленников патриарх Константинопольский получал возможность влиять на политику русского князя. В свою очередь русские князья, стремившиеся к независимости от Константинополя и желавшие видеть в митрополите единомышленника и помощника, стремились передать управление митрополией в руки русских иерархов. Авторитет митрополита на Руси был чрезвычайно высок. Как правило, русские митрополиты оказывали большое влияние на государственную жизнь страны. Они часто выступали в качестве посредников в разрешении дипломатических и военных конфликтов между князьями, отстаивая единство Русской церкви, и тем самым способствовали сохранению единства Руси. Видную роль митрополиты сыграли и в области развития русской словесности и просвещения.

Литература:

1. Знаменский П. В. Руководство к русской церковной истории. Изд-е 3-е. – Казань: Университетская типография, 1880. – 478 с.

2. Хрусталев Д.Г. Разыскания о Ефреме Переяславском. – СПб.: Евразия, 2002. – 448 c.

3. Ивановский В. История высшего церковного управление в России до учреждения Синода / Государственное право. Известия и ученые записки Казанского университета. По изданию №5 1895 года – №11 1896 года [электронный ресурс]. URL: Allpravo.ru (дата обращения: 20.04.2012).

4. Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской Церкви. Т.1–12. – СПб., 1857-1883. – Т. 8.

5. Барсов Т. В. Константинопольский патриарх и его власть над русской церковью. – СПб: Тип. П. А. Ремезова, 1878. – 592 с.

6. Гайденко П. И. Становление высшего церковного управления в Киевской Руси: Автореферат дис. ... доктора исторических наук (07.00.02). – Екатеринбург, 2011. – 41 с.