Формы материальной поддержки дворян-землевладельцев во второй половине XIX века



К моменту освобождения крестьян материальное положение немалой доли поместного дворянства оставляло желать лучшего. Уже в начале 1859 г. общая сумма помещичьего долга в масштабах всей страны составляла 425 503 061 рублей. Из 111 693 имений было заложено в различных банках и у частных лиц 44 166, что в процентном соотношении представляло 39,54 % от общего числа дворянских хозяйств [10, с. 136].

Как известно, в 1859 г. был введен запрет на выдачу ипотечных кредитов помещикам из казенных кредитных учреждений и дворянских банков. Правительство считало деятельность подобных организаций неэффективной и потому решилось на их ликвидацию [4, с. 73]. Дворяне-землевладельцы встретили известие о перекрытии государственных источников займов с большим расстройством. Опекунский совет обвинили в «измене» дворянскому сословию. У многих еще были живы воспоминания о соблазнительной процедуре заклада имений: «поездка в Москву, пребывание там, дивные селянки, икра, осетрина в московских трактирах, посещение грановитой палаты, царь-колокол, цыганки… и вдруг все это тю-тю!» [13, с. 196].

Залоговая операция, в которой клиент связывает себя долговыми обязательствами, по природе своей не носит положительного характера, но в случае с помещиками она удивительным образом превратилась в почти что праздничную церемонию. Становится понятным, из-за чего к залогу прибегали не только те дворяне, кто находился в трудном финансовом положении, но даже крупные помещики, у которых дела в имении шли вполне неплохо, но лишать себя приятного времяпровождения и дополнительных финансовых средств им тоже не хотелось. Что речь идет о долге будто бы никого не заботила. Утрата такого легкого способа получения денег принесла немало беспокойств, но поместному дворянству не оставалось ничего другого, как смириться и искать новых путей по укреплению своего материального положения.

Государственный источник займов под залог земли был открыт спустя только четверть века с открытием Дворянского поземельного банка. Между тем, пореформенные годы создавали помещикам уже не праздную, а вполне объективную потребность в финансовых средствах. Дворяне-землевладельцы ждали выкупных денег с крестьян, но использовали их не всегда производительно. Помещики признавали: «Лишь малейшие крохи этой массы денег коснулись земли… Выкупные были восприняты многими как временное пособие, которое тотчас же было пропито, проиграно в карты или проедено за границей» [11, с. 16, 18]. Н. П. Семенов в этом отношении констатировал, что деньги из частных земельных банков, выданные помещикам после освобождения крестьян, не смогли удовлетворить потребности дворянского сословия [12, с. 36–37].

Тем не менее, благодаря выкупной операции дворяне-землевладельцы смогли освободиться от своей задолженности государственным дореформенным банкам, которая накапливалась в течение 105 лет (1754–1859 гг.). Помещики получили на руки государственными ценными бумагами и частично деньгами 587 млн. рублей. Получаемые ими выкупные свидетельства принимались по нарицательной цене в качестве погашения долга старым кредитным учреждениям [9, с. 110–111].

Если обратиться к рассмотрению петиционной деятельности дворянских собраний, то мы увидим, что на рубеже 1870-х — 1880-х гг. одним из наиболее главных ее направлений стало требование организации дешевого государственного кредита для помещиков [7, с. 255]. Пожалуй, только немногие представители поместного дворянства видели в кредите «страшное оружие, пользование которым, как пользование опиумом, может быть допущено лишь в исключительных случаях» [4, с. 124].

Большинство защитников дворянского сословия ратовало за облегчение доступа помещиков к кредиту. Выражалась мысль, чтобы эта материальная помощь имела характер субсидии или дотации, а значит исключала бы условия жесткого возврата. Авторы подобных идей объсняли свои нескромные запросы тем, что после реформы 1861 г. на долю поместного дворянства выпало немало страданий и невзгод, и государственная субсидия явилась бы своего рода компенсацией помещикам за освобождение крестьян [4, с. 125]. При этом будто бы не брались в расчет выкупные платежи, которые уже были получены и, скорее всего, истрачены.

Когда дворяне лишились доступа к государственному кредитованию, то им ничего другого не оставалось, как обращаться в частные земельные банки. Первое ипотечное учреждение, выдававшее поземельные ссуды, было создано в 1864 г. и носило название «Земский банк Херсонской губернии». Его учредителями выступили представители херсонского дворянства во главе с губернским предводителем. Немногим позже, их опыт был воспринят другими регионами (Саратовская, Пензенская, Екатеринославская губернии и др.), однако практика создания земских банков не получила там должного развития [9, с. 153].

В 1866 г. возникло Общество взаимного поземельного кредита, которое имело уже всероссийский характер. Среди его учредителей были выходцы из знатных дворянских фамилий — Васильчиковы, Гагарины, Барятинский, Лобанов-Ростовский, Голицын, Меншиков, Щербатов, Паскевич, Щербатов, Шуваловы, Шереметев и др. К 1871 г. Общество выдало поземельных ссуд на сумму 44, 7 млн. рублей. Надо сказать, что правительство оказало Обществу огромную поддержку, когда предоставило ему многомиллионную субсидию и гарантировало платежи по закладным листам. Однако Обществу не удалось разместить закладные листы в России и поэтому пришлось искать капиталы за рубежом, уплачивая иностранные банкам большие комиссионные. Это обстоятельство, известным образом, удорожало кредит, а значит снижало его привлекательность в дворянской среде [9, с. 154–155].

Ипотечная ссуда была призвана удовлетворить нужду дворян-землевладельцев в финансовых средствах. Наличие недвижимой собственности давало возможность относительно легкого получения ссуд под низкий процент и на длительный срок. Используя их, помещики рассчитывались со старыми долгами, пытались принять участие в торговле, промышленном производстве, банковской деятельности и биржевой игре, а кто-то направлял их в сельскохозяйственное производство [9, с. 147]. Вовлечение дворян-землевладельцев в сферу рыночных отношений свидетельствует о том, что российский помещик постепенно превращался в предпринимателя [3, с. 289].

Поместное дворянство нуждалось в капитале для перестройки своего хозяйства. Стремление модернизировать свое имение было свойственно для владельцев всех типов имений [6, с. 24]. Это в известной мере подтверждается данными на примере помещичьих землевладений Верхнего Поволжья, где мелкие, средние и крупные имения пытались решить задачу по созданию капиталистического хозяйства, но каждое из них осуществляло ее в силу своих имеющихся ресурсов [2, с. 92–96].

Возможностью взять ссуду в крупных банках обладали преимущественно крупные и средние хозяйства, тогда как для мелких имений существовала система кредитной кооперации. Учреждения мелкого кредита были представлены следующими типами банков — кредитные и ссудосберегательные товарищества, сословно-общественные учреждения, земские кассы мелкого кредита. Ссуды выдавались под залог сельскохозяйственной продукции или инвентаря, под поручительство или на основе личного доверия [9, с. 130]. Кредитная кооперация распространялась не только на поместное дворянство. В Ветлужском уезде Костромской губернии братьями Владимиром (1834–1911) и Святославом (1837–1866) Лугиниными был организован первый сельский кредитный кооператив в России. Известно, что крестьяне сначала относились с некоторым подозрением к совершенно новому для них явлению и видели в этом спекуляцию помещика, который наверняка, думали они, хочет поправить свои дела, расстроенные после отмены крепостного права. Со временем крестьяне стали понимать выгоду получения денег под небольшие проценты, и число членов товарищества стало расти [1, с. 172, 177].

В 1880-е гг. наблюдается потребность помещиков в краткосрочном кредитовании, в связи с чем в это время у них возникает интерес к кассам взаимопомощи. Речь, главным образом, шла о предоставлении кредита на 12 месяцев, но дворяне-землевладельцы злоупотребляли возможностью регулярно обновлять краткосрочные кредиты и фактически превратили их в разновидность долговременных ссуд. Популярность касс взаимопомощи не ослабла и к началу XX столетия. Закон 1902 г. предоставил право любому губернскому дворянскому собранию на учреждение кассы взаимопомощи [4, с. 131–132].

Итак, с ликвидацией в 1859 г. старой системы кредитования в пореформенный период формируется новая ипотечная структура. Правительство перекрыло дворянам доступ к государственным ссудам, но в то же время не оставляло помещиков на произвол судьбы и немало поддерживало частные банковские учреждения, предоставляющие им ссуду. Дворяне-землевладельцы не оценили такие формы поддержки и со временем выразили возмущение по поводу отсутствия государственной ипотеки.

В 1883–1884 гг. ряд помещиков Смоленской, Орловской, Воронежской, Костромской, Бессарабской, Черниговской, Пензенской и Самарской губерний устроили своеобразный демарш перед правительством и провозгласили, что отсутствие долгосрочного кредита является главной причиной трудностей, переживаемых поместным дворянством [7, с. 256]. Во многом следствием этого обстоятельства стало открытие в 1885 г. Государственного Дворянского земельного банка.

Цель его создания заключалась в поддержании землевладения потомственных дворян за счет выдачи им ссуд под залог принадлежавшей земли. Общая стоимость имения не должна была быть ниже 500 рублей (с 1890 г. это условие изменилось, обязательная стоимость была повышена до 1000 рублей). Банк находился в ведении министра финансов. Размер выдаваемой ссуды мог достигать 60 % от стоимости имения. Ссуды предоставлялись под 5,5 % годовых, а с 1899 г. — под 4,5 %. У помещиков было право одновременно закладывать имения как в Государственном Дворянском земельном банке, так и в других ипотечных учреждениях. Для этого, разве что, нужно было заручиться согласием Государственного Дворянского поземельного банка. За ним же оставалось преимущественная прерогатива в деле взыскания долга с нерадивых помещиков [5, с. 16–18].

Создается впечатление, что растущая задолженность перед Государственным Дворянским банком не особенно беспокоила дворян-землевладельцев. Минимальный процент заложенных имений выставлялся банком на торги, оттого помещики имели немалый соблазн воздержаться от взносов по ипотеке. Вероятность принудительной продажи имения была ничтожна мала. Так, по подсчетам С. Беккера, в 1891–1896 гг. банк продавал с аукциона в среднем 41 имение в год, что составляло 0, 003 % от числа всех заложенных в нем [4, с. 127]. За более поздний период исследователь М. Н. Езжева приводит данные А. М. Анфимова, согласно которым за период 1901–1913 гг. было продано 400 имений из 28000 заложенных [5, с. 18]. Если вычислить средний показатель, то в год продавалось 31 имение. В процентном выражении мы имеем приблизительно 0, 001 % от 28000 имений.

Из приведенных данных об условиях выдачи ссуд Государственным Дворянским земельным банком и терпимом отношении к должникам можно увидеть, что банк работал в интересах сословия. По объему выданных ипотечных ссуд он соперничал со всеми акционными банками вместе взятыми [9, с. 133]. Однако среди поместного дворянства эти благие дела не получили должного удовлетворения.

Н. П. Семенов в этом отношении заявлял, что Дворянский поземельный банк не давал таких возможностей, «какие давали кредитные установления до реформы» [12, с. 41]. Не оказался снисходительным и Н. А. Павлов, по мнению которого ссуды Дворянского банка при размерах 60 % выдачи и систематического понижения оценок не стоит рассматривать в качестве помощи землевладельцам. Он считал деятельность Дворянского и Крестьянского банков неверной, поскольку ее сопровождали «массовые перезалоги и переоценки, — спутники ажиотажа и конкуренции. Во время продажи земель взвинтили цену вчетверо и впятеро. В той же пропорции увеличились ипотечные долги поместного класса» [8, с. 69, 87].

Подводя некоторый итог, хотелось бы отметить, что в пореформенной России существовали разнообразные формы материальной поддержки дворянского сословия. С открытием в 1885 г. Дворянского поземельного банка помещики получили возможность государственного ипотечного кредитования, но в их восприятии этот банк, равно как и частные, не выдерживал конкуренции с дореформенными кредитными учреждениями.

Литература:

1. Александров, Н. М. Пионеры сельской кредитной кооперации в России Владимир и Святослав Лугинины и ветлужское крестьянство (к вопросу о роли интеллигенции в модернизации пореформенной России) / Н. М. Александров // Северо-Запад в аграрной истории России. — 2016. — № 22.
2. Александров, Н. М. Уровень развития капиталистических отношений в помещичьем хозяйстве Верхнего Поволжья в пореформенный период / Н. М. Александров // Северо-Запад в аграрной истории России: Межвузовский сборник научных трудов / Под ред. В. Н. Никулина. — Калининград, 2003.
3. Анфимов, А. М. Крупное помещичье хозяйство Европейской России (конец XIX — начало XX века) / А. М. Анфимов. — М.: Наука, 1969.
4. Беккер, С. Миф о русском дворянстве: Дворянство и привилегии последнего периода императорской России / Перевод с английского Бориса Пинскера. — М.: Новое литературное обозрение, 2004.
5. Езжева, М. Н. Роль Государственного Дворянского земельного банка в сохранении помещичьего землевладения в России / М. Н. Езжева // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Юридические науки. — 2007. — № 2.
6. Ковальченко, И. Д., Селунская, Н. Б., Литваков, Б. М. Социально-экономический строй помещичьего хозяйства Европейской России в эпоху капитализма. Источники и методы изучения / И. Д. Ковальченко, Н. Б. Селунская, Б. М. Литваков. — М.: Наука, 1982.
7. Корелин, А. П. Дворянство в пореформенной России (1861–1904): состав, численность, корпоративная организация / А. П. Корелин. — М.: Наука, 1979.
8. Павлов, Н. А. Записки землевладельца. Ч. I / Н. А. Павлов. — Пг.: Типография Т-ва А. С. Суворина, 1915.
9. Проскурякова, Н. А. Ипотека в Российской империи / Н. А. Проскурякова. — М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2014.
10. Рубакин, Н. А. Россия в цифрах. Страна. Народ. Сословия. Классы (Опыт статистической характеристики сословно-классового населения русского государства / Н. А. Рубакин. — СПб.: Изд-во «Вестника знания» (В. В. Битнера), 1912.
11. Савельев, П. И. Поместное дворянство Самарской губернии накануне первой русской революции 1905–1907 гг. / П. И. Савельев // Крестьянское движение в трех русских революциях. — Куйбышев, 1982.
12. Семенов, Н. П. Наше дворянство (положение его до и после реформы) / Н. П. Семенов. — СПб.: Типография СПб. акц. общ. печатного дела в России, 1899.
13. Терпигорев, С. Н. Оскудение. «Благородные». Т. 1. — Отцы. Изд-е 2-е / С. Н. Терпигорев. — М.-СПб.: Изд-е М. О. Вольфа, 1882.