Главным фактором развития любого региона является здоровье населения. Основными показателями при его исследовании являются демографические, которые включают в себя среднюю ожидаемую продолжительность жизни, уровень половозрастной и младенческой смертности, причины и показатели смертности.
Одним из важнейших демографических показателей является средняя продолжительность жизни. В 1860-х гг. сотрудник Тобольского губернского статистического комитета Е. Анучин, исследуя среднюю продолжительность жизни различных групп населения Тобольска, пришел к выводу, что средняя продолжительность жизни мещан составляет 23,44 г., казаков – 20,76, чиновников – 20,35, крестьян – 17,25 лет.
Различия в средней продолжительности жизни Е. Анучин объяснял так: «Средняя жизнь мещанина более и доживает он до глубокой старости гораздо чаще, чем чиновник или крестьянин. Мещане цивилизованнее крестьян, реже их обращаются к знахарям и имеют более возможности прибегнуть к помощи медика… Для лучшего объяснения всего этого обратимся к образу жизни мещанина. Он по большей части торговец, ремесленник, или же работник. За исключением некоторых ремесел, занятия мещанина требуют по большей части постоянного движения на воздухе… Жизнь чиновника имеет совсем другие условия… С 8 часов утра до 5 по полудни – сидит человек, часто не разгибая спины. Постоянно согнутое положение грудного ящика и спертый, почти казарменный воздух, препятствуют нормальному развитию легких и способствуют зарождению чахотки»[1, c.326]. Приняв во внимание некоторые обстоятельства жизни и быта (пьянство, недоедание и т.п.), Е. Анучин пришел к выводу, что вероятная продолжительность жизни могла составлять: мещан – 36,72; крестьян - 35,42; казаков – 33,1; чиновников – 20,35 лет [1, c.333].
Исследователь В.А. Зверев, используя в качестве источника статистические данные о возрастной структуре населения, предположил, что средняя продолжительность жизни сибиряка в конце XIX – начале ХХ в. составляла – 33-35 лет и была выше, чем в Европейской России [2, c.69]. Для сравнения можно упомянуть, что, по данным Центрального Статистического комитета МВД, средняя продолжительность жизни в Европейской России на рубеже XIX-XX вв. составляла 31 год для мужчин и 33 года для женщин.[3, л.20]
Для различных этнических общностей средняя продолжительность жизни существенно отличались. По данным Б.Н. Миронова, в 1897 г. средняя продолжительность жизни в Тобольской губернии русских составляла 28,7 лет, татар – 34,9; евреев – 39,6. Наиболее «долговечными» являлись поляки и немцы. Средняя продолжительность жизни представителей этих национальностей составляла более 40 лет [4, c.15].
Минимальной средняя продолжительность жизни была у представителей коренного населения Западной Сибири. По данным П. Иванцева, в конце XIX –начале ХХ вв. продолжительность жизни у мужчин-ханты составляла 22 года, женщин – 25 лет [5, c.16].
Реальную оценку средней продолжительности жизни могут дать сведения о среднем возрасте умерших. Так, по материалам метрических таблиц за 1888 г. данный показатель составляет 33-35 лет, а в 1897 г. – 35-38, что подтверждает выводы В.А. Зверева и Б.Н. Миронова.
На среднюю продолжительность жизни населения влиял такой показатель как детская смертность. Высокий уровень младенческой (до 1 года) и детской (до 5 лет) смертности повсеместно фиксируется по данным церковных метрических книг.
Кроме того, причиной смерти являлись инфекционные и паразитарные заболевания, самыми распространенными среди которых были дизентерия, брюшной тиф. Причин высокой заболеваемости населения было отсутствие элементарных санитарно-гигиенических условий жизни и быта: сама примитивная система выгребов в населенных пунктах, отсутствие канализации, мусор на улицах, сильная загрязненность питьевых вод сточными. Следует отметить, что данная ситуация была характерна не только для России в целом. Во второй половине XIX – начале ХХ в. в России умирало людей от эпидемий в 2 раза больше, чем в Германии) [6, c.151].
Низкое качество воды, скученность большого количества людей являлись причиной распространения брюшного и сыпного тифа среди переселенцев. В 1892 г. в Тюменском переселенческом пункте умерло от брюшного тифа 1050 переселенцев, в1894 г. – 984 [7, c.11].
Резкое ухудшение эпидемической ситуации являлось одной из последствий неурожайных лет. Отток население в города, появление большого количества маргинального элемента (нищих, бродяг) являлось причиной распространения инфекционных заболеваний. В 1891 г. территория Тобольской губернии была охвачена эпидемией сыпного тифа, а в 1892 г. – эпидемией холеры.
Предотвращение новых эпидемий руководством губернии велось в двух направлениях. Первым являлось благоустройство городов, поддержание чистоты, осушение болотистых мест с помощью системы водоотвода и т.п. Другим направлением был непосредственный контроль за санитарной ситуаций на местах. Осуществление контроля возлагалось на врачей и фельдшеров, которые обязаны были ежемесячно подавать рапорта в Тобольскую врачебную управу [8, c.4-5]. Однако сведения, направляемые в Тобольск, искажались, случаи заболевания умалчивались. К примеру, в 1898 г. в д. Вагулиной Ишимского округа были зафиксированы случаи заболевания брюшным тифом. За три летних месяца заболело около 200 чел., умерло - 12. Было проведено обследование озера, из которого жители деревни брали воду и сделано заключение «вода чистая, для питья вполне нормальная». Тиф был списан на неизвестные причины [9, л. 27].
Работа по благоустройству населенных пунктов начинает проводиться в конце XIX века. Она проявилась в городах ‑ в обновлении мостовых, в отдельных случаях мощении их камнем, осушении сырых болотистых мест при помощи системы водоотвода. В сельской местности деятельность ограничилась рекомендациями фельдшеров на устройство отдельных отхожих мест, ям для мусора [10. c.16].
На места рассылались брошюры о мерах предупреждения болезней, описании внешних признаков, предохранительных мерах, первой помощи при эпидемических заболеваниях, однако, крестьяне, даже грамотные, их просто не читали, во всем полагаясь на жизненный опыт [11. c.55].
Одним из направлений работы было обследование возможных источников появления и распространения опасных заболеваний. Такими источниками руководство губернии посчитало, наряду с тюремными замками и переселенческими бараками, рыбные пески Тобольского Севера.
В 1879 г. был поставлен вопрос об упорядочении санитарного состояния и санитарного надзора за рыбопромышленными заведениями, однако непосредственный контроль был осуществлен только после эпидемии холеры 1892 года. В течение 1894 - 1896 гг. на север были командированы тобольский городовой врач С.Ф. Дунаев, врачебный инспектор П.Ф. Почтарев. В 1896 г. было осмотрено 10 бараков, где проживали рабочие. Комиссия отметила ужасную антисанитарную обстановку: рабочие проживали в тесных помещениях с земляным полом, спали на деревянных нарах, используя вместо постели одежду и оленьи шкуры. При засолке рыбы в чаны попадала грязная вода, чешуя и рыбьи внутренности [12, c.5,9].
Одним из важнейших факторов, влияющих на продолжительность жизни и смертность населения, является состояние здравоохранения, медицинских услуг и народной медицины.
Изучение народной медицины позволяет расширить представления о культуре народов, помогает решить ряд вопросов социокультурной и этнической истории. «Народные знания» были не только у русских, сибирских татар и коренных жителей Сибири, но и у евреев, немцев и других народов.
Во второй половине XIX в. в традиционной культуре бытовали представления о болезнях как о внешних силах, наносящих вред человеку. Одни из них были очевидны, например, травмы и перенапряжения при работе, другие воспринимались как наказание за грехи или вызывались действием неведомых таинственных сил. Так, распространенное заболевание лихорадка называлось, соответственно различным его проявлениям: «лихоманка», «трясовица», «колотуха», «сухотуха», «нутрянная» и др. Всего их различали двенадцать и считали дочерьми царя Ирода [13, c.15]. Этнограф Ф. Зобнин, в материалах о Усть-Ницынской слободе Тюменского уезда Тобольской губернии, писал, что «за грехи Богом насылается горячка, оспа, “родимец”, “цвет”, “лихоманка”, “огневка”…» [14, c.154].
Некоторые болезни представляли в виде живых существ, похожих на людей и животных. Например, в Тобольском уезде лихорадку представляли как высокую женщину в красном платке [15, c.1]. Другие болезни также представлялись зооморфными существами. Например, ханты и манси принимали оспу за враждебного духа, который сначала мучает людей, потом питается их телами [16, c.258, 264]. Причинами заболевания могли считать и «порчу», насылаемую колдунами и ведьмами. Действием «порчи» объясняли не только головные боли, лихорадку, ломоту в суставах или в боли в желудке, но и семейные неурядицы.
Болезни считались наказанием за грехи, поэтому о даровании здоровья обращались к священникам как посредникам между людьми и высшими силами. Больным советовали совершить паломничество по святым местам, посетить монастыри, помолиться перед чудотворными иконами. При головных болях рекомендовалось молиться святому Иоанну Предтече, при болезнях глаз – мученикам Мине Египтянину или Лонгину Сотнику, при зубной боли – св. мученику Антипе. Молитвы преподобному Роману Чудотворцу или Ипатию Чудотворцу исцеляли от бесплодия. Помощь при трудных родах надеялись получить от «святых жен» великомученицы Екатерины или Пресвятой Богородицы Федоровской [17, c.40, 73, 78].
Большую популярность приобрел в народе духовный стих «Сон Пресвятой Богородицы». Ему предписывали чудотворную силу спасения от различных бедствий, сохранения от болезней, исцеления [18, c.28]. Стих переписывали на длинные полоски бумаги, которые носили с собой. Появляется традиция ведения так называемых «колдовских тетрадок», куда записывали заговоры и молитвы и рукописных травников, описывающих свойства растений [19, c.53]. Если заболевание приобретало массовый характер, то священники служили молебны в церквях, устраивали крестные ходы по селениям, обносили иконами дома и деревни.
Особое значение в народной медицине придавалось лечению травами. Лечение травами имело место у русского, татарского населения и коренных народностей Сибири. Использовали травы, широко распространенные в регионе, ‑ ромашку, тысячелистник, крапиву, пижму, мяту.
В основе многих рецептов было рациональное знание, и они применяются до сегодняшнего дня. Но некоторые народные рецепты и приемы непонятны и вызывают удивление. В деревнях лечили лихорадку «выползком» змеиной кожи или надевали на больного хомут [15, c.1]. По сведениям фельдшера Л. А. Корикова-Михайлова, манси наносили себе лечебную татуировку на внутренней стороне кисти [20, c.57].
Переселенцы обогатили знания народа и расширили арсенал лечебных средств. К примеру, стали использовать вещества растительного и животного происхождения. Под влиянием переселенцев русские старожилы стали употреблять жир домашних и диких животных для приготовления мазей и втираний. В Европейской части России использовали в основном жир гусей, кабанов, бобров, в Сибири ‑ медведей, барсуков [21, c.92]. У русского и татарского населения при лечении растяжений и вывихов использовалась овечья шерсть, при лечении порезов – пепел от сгоревшего овечьего войлока.
Как правило, крестьяне и мещане обладали необходимым объемом знаний для лечения болезней народными средствами, когда этих знаний было недостаточно, обращались к целителям, колдунам и знахарям [22, c.188]. Колдовство рассматривалось как практика «посвященных», знахарство – как медицинская практика приобщенных, «обученных». В среде знахарей выделяли: костоправов, «травников» (практикующих лечение травами), «шептунов» (лечащих заговорами) [23, c.16].
Общественные деятели во второй половине XIX в. отмечали, что «низший класс обывателей» обращался к врачу только в самом крайнем случае, предпочитая лечиться народными средствами и обращаться к «знающим людям» (знахарям, колдунам) [24, c.108]. Одной из причин этого являлось недостаточное количество врачей и фельдшеров в Тобольской губернии.
Изменение численности медицинских служащих с 1861 по 1913 г. приведено в Приложение 22. В 1861 г. врачебный персонал Тобольской губернии насчитывал всего 33 человека: врачей городовых – 11, окружных – 9, повивальных бабок городовых – 11, окружных – 2 [25, c.32, 44, 50]. Таким образом, в городах один врач приходился на 7041 чел., в сельской местности – на 112239 чел.
За 20 лет численность медицинского персонала увеличилась почти в 3 раза и составила в 1881 г. 92 чел., однако и население Тобольской губернии выросло на 118816 человек [26, c.14].
До начала 80-х гг. XIX в. почти все врачи в Западной Сибири проживали в городах. Окружные врачи отправлялись в сельскую местность только для борьбы с эпидемиями, но зачастую появлялись в деревнях уже после прекращения тифа или холеры. Вольнопрактикующих врачей было мало, в основном из ссыльных, имеющих медицинское образование. Хотя положением 12 марта 1882 г. ссыльным медикам запрещалось заниматься врачебной практикой, наблюдались частые нарушения. Так, студент-медик Н. Долгополов, сосланный в Тюкалинск, зарекомендовал себя лекарем, лечившим крестьян без всякого вознаграждения. Он вылечил жену городского головы Балакина, за что, вопреки логике, был сначала заключен в Тюкалинскую окружную тюрьму, затем выслан в Якутию [27, c. 28].
Существенные изменения в положении сельской медицины произошли в 1888 г. По новому штатному расписанию на медицину стало отпускаться 42000 руб., из них каждой лечебнице ‑ 840, на приобретение медикаментов – 100 рублей. Эти меры дали возможность увеличить численность медицинского персонала. Было приглашено 8 сельских врачей, 40 фельдшеров, 40 акушерок и повивальных бабок. Однако этого количества врачей было недостаточно по причине огромной площади Тобольской губернии (в 1295758 кв. верст). В 1888 г. за врачебной помощью смогли обратиться всего 23 тыс. человек [28, c.1]
В 1897 г. численность медицинского персонала губернии составила 237 чел. Врачей и фельдшеров по-прежнему не хватало. Острая нужда сохранялась в медицинских служащих в сельской местности. В среднем один сельский врач приходился на 130 селений и 47 тыс. жителей [29, c.2].
Следует уделить внимание самоотверженному, бескорыстному труду врачей и фельдшеров. В истории медицины Тобольской губернии запечатлены имена женщин-врачей: О. А. Буниной, М. П. Грабовской, Г. Жаботинской, К. О. Почтаревой [30, c.66].
Открытие местных учебных заведений, таких как Тобольская повивальная школа, позволило увеличить численность медицинского персонала. С 1880 по 1896 г. число фельдшеров и акушерок возросло почти в 4 раза, в т.ч. акушерок с 58 (1885 г.) до 84 (1887 и 1907 г.г.) [31, c.9], что, в свою очередь, привело к уровню смертности.
В начале ХХ в. численность медицинского персонала продолжала расти. В 1904 г. в Тобольской губернии трудилось 283 медицинских служащих, в 1911 г. – 383, в 1913 г. – 470. Появились врачи таких специальностей как фармацевты, дантисты. Проводились довольно сложные хирургические операции [32, c.27]. В 1913 г. в городах 1 врач приходился на 2199 чел., фельдшер – на 1374 чел. Таким образом, городское население было обеспечено медицинской помощью. В сельской местности медицинского персонала по-прежнему было не достаточно: 1 врач приходился на 47813 чел., фельдшер – на 10951 человек.
После эпидемии 1892 г. были предприняты меры для увеличения числа больниц и приемных покоев. В 1892-93 гг. в Тобольской губернии было открыто 22 лечебных заведения: 5 сельских больниц, 15 приемных покоев и 2 сельских лечебницы, всего на 245 койко-мест [33, c.55].
В 1913 г. в Тобольской губернии существовало 90 лечебных заведений с 1227 койко-местами в 70 населенных пунктах [34, c. 35].
Успех научных знаний в начале ХХ в. вызвал перемены в мировоззрении народа. Молодое поколение уже не верило представлениям о болезнях как о живых существах. Но практика народного врачевания продолжала бытовать и даже составляла существенную конкуренцию официальной медицине, авторитет которой был не высок.
1.Анучин Е. Средняя жизнь и долговечность в г. Тобольске // Памятная книжка для Тобольской губернии на 1864 год. Тобольск, 1864.
2. Зверев В.А. Население Западной Сибири в ХХ веке. Новосибирск, 1997.
3. Картограммы и диаграммы к юбилейному сборнику Центрального Статистического комитета Министерства Внутренних дел. Графическое изображение главнейших явлений государственной и общественной жизни России. СПб., 1913.
4. Миронов Б.Н. Кому на Руси хорошо жилось? // Родина. 2003. № 7.
5. Иванцев П. Материалы по статистике Кондинских хантов. Тобольск, 1910.
6. Раскин Д.И. Несостоявшаяся реформа управления здравоохранением в России // Вопросы истории. 2006.№ 4.
7. Статистический обзор Тобольской губернии за 1892 год. Тобольск, 1893.
8. О мерах ограждения от заноса эпидемии холеры и ее распространения. Тобольск, 1892.
9. ГУТО ГА в Тобольске. Ф. 152. Оп. 33. Д.126. Л.27.
10. О свойстве холеры и ее проявлениях, правилах личной предосторожности и первоначальная помощь заболевшим до прибытия врача. Тобольск. 1892.
11. Темплинг В.Я. Санитарное просвещение в Тобольской губернии (XIX в.) // Словцовские чтения -97: Тез. докл. и сообщ. науч.- практ. конф. Тюмень, 1997.
12.Луговский Л.Е. Поездка на север Тобольской губернии с целью врачебно-санитарного осмотра рыбопромышленных заведений. Тобольск, 1897.
13. ТГИАМЗ. Фонд рукописных источников. ТМ 23342.
14.Зобнин Ф. Усть-Ницынская слобода Тюменского уезда Тобольской губернии // Живая старина. 1897. Вып.IV.
15.Костюрина М. Деревенские письма // Сибирский листок. 1903. № 48.
16. Забылин М. Русский народ. Обычаи, обряды, предания, суеверия. М., 1996.
17.Еремина Т.С. Мир русских икон. М., 2002.
18. Песков М.И., Песков А.М. Обереги и заклинания русского народа. М., 1994.
19.Криничная Н.А. Травное зелье, дивии коренья…(из мифологических представлений о растительных атрибутах ведунов) // Этнографическое обозрение. 1999. № 4.
20.Скалозубов Н.Л. Хроника музея за 1899 год // Ежегодник Тобольского губернского музея. 1902. Вып. XIII.
21. Липинская В.А. Народные лечебные средства сибиряков // От Урала до Енисея (народы Западной и Средней Сибири). Сб. ст. Томск, 1995.
22.Панишев Е.А. Колдуны и знахари села Кугаево // Русские старожилы. Мат. Третьего Сиб. симп. Тобольск - Омск, 2000. С. 188.
23.Харитонова В.И. «Избранники духов», «преемники колдунов», «посвященные учителями»: обретение магико-мистических свойств, знаний, навыков // Этнографическое обозрение. 1997. №5.
24.Голодников К.М. Тобольская губерния накануне 300-летней годовщины присоединения Сибири. Тобольск, 1881.
25. Памятная книжка Тобольской губернии на 1864 год. Тобольск, 1864.
26.Голодников К.М. Тобольская губерния в 1885 году // Тобольские губернские ведомости. 1886. № 30.
27.Николаев В.И. Сибирская политическая ссылка и изучение местного края // Каторга и ссылка. 1927. № 5.
28. Сибирская хроника // Восточное обозрение. 1896. № 46.
29.Кривополянский А.А. Сельская медицина в Тобольской губернии // Сибирская врачебная газета. 1908. № 28.
30.Скачкова Г.К. Женщины-врачи Тобольской губернии // Словцовские чтения: Тез. докл. и сооб. науч.-практ. конф. Тюмень, 1997.
31. Путеводитель по врачебному отделу для Тобольской губернии на Омской выставке 1911 года. Тобольск, 1911.
32.Власов А.А. Хирургия в Тобольске от древности до современности. Тобольск, 2004.
33. Статистический обзор Тобольской губернии за 1897 год. Тобольск, 1898.
34. Обзор Тобольской губернии за 1913 год. Тобольск, 1915.
