Вопрос условно-досрочного освобождения имеет комплексную структуру, в которой помимо юридических и оперативных служб, неотъемлема воспитательная и психологическая составляющая.
Условно-досрочное освобождение как юридический акт сейчас требует выверенных критериев, определяющих правомочность вынесения судебного решения. Правильность этого решения влияет на социально- психологическую безопасность отношений, в которые возвращается человек, отбывавший наказание в исправительном учреждении.
По нашим исследованиям наиболее адекватной поставленной задаче является диагностика, помимо личностных черт и эмоционально – волевой сферы, такого специфического для пенитенциарных учреждений определителя как прогноз адаптации.
Структуру правосознания определяет степень сформированности и деформированности правоотношения, которое включает эмоциональное отражение правовых норм и норм криминального сообщества и правоповеденческий компонент, содержащий такие составляющие как вероятность правопослушного поведения и противоправного и их соотношение.
На основании вышеизложенных рассуждений, которые приводятся в психологическом заключении на осужденного, делается вывод о криминальной зараженности, а также приводится рассчитанный на момент подготовки к условно досрочному- освобождению индекс криминальной зараженности.
По опыту нашего участия в судебных разбирательствах, связанных с условно- досрочным освобождением такие формулировки и выводы являются ясными, доказательными с психологической точки зрения и позволяют еще больше повысить объективность выносимого решения.
Антиобщественные установки, взгляды, ориентации и другие отрицательные личностные особенности преступников есть несомненный продукт усвоения ими аналогичных взглядов и ориентаций социальной среды. В силу этого, социальная среда «детерминирует индивидуальное преступное поведение двояко: непосредственно перед совершением преступления - в форме конкретной жизненной ситуации - и опосредованно, в форме неблагоприятных воздействий на предыдущее развитие личности». [1].
В когнитивной теории Ж. Пиаже, Л. Колберга мораль рассматривает способ мировоззренческой ориентировки, как процесс который должен включать три компонента: когнитивный, операциональный, мотивационный. Когнитивный – система усвоенных личностью на уровне убеждений «социальных знаний»: понятий, правил, оценок, норм, ценностей. Мотивационный – мотивация, личностный смысл, который придается использованию способа ориентировки. Операциональный – совокупность обобщенных приемов познавательной деятельности. Моральное развитие рассматривается фактически как переход от «житейской ориентировки» к «научной» в области моральных вопросов и постепенную реализацию знаний в поведении. А. Ш. Мунзер трактует сознание как соотношение знания моральных норм их принятие и следование им, однако отмечает значение культурных особенностей [2]. Культурный фактор определяет способ интериоризации системы правил личностью, исторический фактор предполагает филогенетический и онтогенетический процесс формирования морали, согласно культурноисторической концепции Л.С. Выготского. Этими факторами описывается моральное развитие. Моралью можно считать следование принятой в обществе системе правил, регулирующих взаимоотношения. Нравственность – эмоциональное переживание этих правил. Звучит парадоксально, но правила регулирования взаимоотношений в преступном мире могут стать моральными, и окрашенными нравственностью. В этом случае можно говорить о сформированности преступной морали и преступной нравственности.
Мораль и право являются универсальными регуляторами поведения человека, однако мораль первична по отношению к праву.
В правовой и моральной системах выделяют соответствующие им формы сознания [3].
Под моральным сознанием понимается одна из форм общественного сознания, отражающего особенности общественного бытия, уровень межлюдских отношений; общественно – сформированные представления о должном поведении, предписательно – оценочное отношение к поведению членов данного общества [4].
Правосознание с психологической точки зрения определяется как сфера общественного, группового и индивидуального сознания, отражающая правовую действительность в форме юридических знаний, оценочных отношений к праву и практике его применения, правовых установок и ценностных ориентаций, регулирующих человеческое поведение в юридически значимых ситуациях [5].
Интенсивные исследования по изучению морального и правового сознания начали проводиться в рамках криминологического направления уже в конце 60-х – начале 70-х гг. Акцент ставился на рассмотрении тех характеристик правосознания, которые в той или иной мере влияют на детерминацию преступлений и преступности, а также выявлении причин и условий, формирующих указанные характеристики. Изучался механизм влияния правосознания на значимое в уголовно-правовом отношении поведение людей (в частности, механизм взаимосвязи дефектов правосознания и преступности); выявлялись обстоятельства, обусловливающие положительные изменения в правосознании лиц, совершивших преступления; осуществлялась разработка научно обоснованных рекомендаций по совершенствованию специально-предупредительной правовой деятельности [6].
При изучении мнения о поступках людей и их причинах в критических ситуациях, когда интересы человека приходят в столкновение с законом осужденные давали ответы, в которых проявилось стремление этой группы оправдывать противоправные действия: это и влияние окружающих, и безвыходность положения, и стечение обстоятельств. Выявлено, что у осужденных, в отличие от законопослушных граждан, в качестве ведущих стимулов правомерного поведения выступают преимущественно внешние детерминанты, система правового контроля. Факторы внутренней регуляции не являются основой правомерного поведения. Для всех категорий осужденных не свойственно фактическое самоосуждение, раскаяние.
Подавляющая их часть прибегает к различным способам самооправдания, стремится приуменьшить свою вину, утаить неблаговидные поступки, представить себя в более выгодном свете, изобразить жертвой обстоятельств, исполнителем чужой воли или лицом, действия которого вызваны несправедливыми поступками других людей. Это особенно характерно для той части показаний, где речь идет о причинах, мотивах преступлений, о возникновении и формировании умысла, предвидении результатов преступных действий. Преступники в своих суждениях и оценках обнаруживают искаженное представление о криминальной ситуации и роли действующих в ней лиц. Это проявляется в преувеличении значения одних ее элементов и умалении других, в смещении отдельных фактических обстоятельств по месту, времени и роли участвующих лиц. Как следствие это делает неприменимыми к конкретному случаю соответствующие правовые санкции. Измененное восприятие ситуации является предпосылкой формирования противоправной ориентации [7]. В определенный момент развития возникает отклонение от нормального причинно-следственного правового отражения действительности. С этой точки можно говорить о появлении дефекта.
Дефекты правосознания связаны не с наличием знаний о праве, а с отношением к нему. Неформальная нормативная система осужденных не только противостоит формальным правовым предписаниями к поведению, она возникает в связи с ними и одновременно в противовес им. Интерпретация правового свода законов криминальным сообществом формирует мораль преступности с последующим созданием своих законов. Изучение Г.Ф. Хохряковым отношений осужденных к приговорам, вынесенным в их адрес, выявило интересную картину: большинство опрошенных считают его несправедливым. Одни утверждают, что им инкриминировано деяние, которого они в действительности не совершали. Другие полагают, что вынесенное наказание слишком сурово. Третьи убеждены в том, что для их исправления и перевоспитания нужен меньший срок. Признание вины, несмотря на такое отношение к приговору, зачастую носит конъюнктурный характер, так как считается необходимым показателем исправления, являясь одним из оснований скорейшего освобождения из мест лишения свободы.
Правовое сознание системно и структурно. В его структуру входят следующие составляющие: познавательная – сумма юридических знаний, умений и правовая подготовка; оценочная – система оценок и мнений по юридическим вопросам, оценочное отношение к праву и практике его исполнения и применения; регулятивная – социально – правовые установки и ценностные ориентации. В структуру правосознания входят 4 типа оценочных отношений: отношение к праву, отношение к правовому поведению людей, отношение к правоохранительным органам и их деятельности, отношение к собственному правовому поведению – правовая самооценка.
Осужденные не считают справедливыми нормы права (первоначально относящиеся к ним непосредственно, а затем перенося такое отношение на закон вообще) и, тем самым, не соединяют элементы права в жизнеспособное целое. Законы лишаются поддержки со стороны внутреннего мира личности преступника, постольку они начинают существовать для осужденных преимущественно в виде принуждения.
Для правового сознания осужденных характерно то, что в качестве ведущих стимулов правомерного поведения выступают преимущественно внешние детерминанты, система правового контроля, а не факторы внутренней регуляции, которые являются наиболее надежной основой правомерного поведения. Для большинства осужденных характерны низкая субъективная значимость правовых ценностей, высокая степень криминализации правовых установок (особенно это характерно для рецидивистов), негативное отношение к тем учреждениям и их представителям, с которыми совершившие преступления лица имели дело в связи с их задержанием, уголовным процессом и в течение отбывания наказания, отсутствие чувства виновности в совершении преступления, стремление преуменьшить значение собственных противоправных действий.
Для морально – правовых взглядов осужденных характерно то, что в среде осужденных присутствует моральное сознание, которое противостоит официальным нормам. Субъективные морально–правовые взгляды являются основой для создания и развития осужденными своей нормативной системы, приемлемой только в их среде. Отношение к криминальной нормативной регуляции поведения определяет криминальную зараженность. Криминальная зараженность в нашем понимании –морально-нравственное отношение к криминальной и формальной государственной нормативным системам. На основании вышеизложенного, сама криминальная зараженность является функцией, точка на которой определяется следующими осями: ось криминальные нормы- правовые нормы, ось моральность -аморальность, ось нравственность –безнравственность. Рассуждения о точке криминальной зараженности на функции можно прокомментировать на примере наркозависимого преступника. У последнего выражено отсутствие общепринятой морали, безнравственность в отношении нормальных и криминальных правил, противоправное поведение. Вторым примером может быть преступник- рецидивист, так называемый «вор в законе». Это строгое следование криминальным нормам, то есть высокая «воровская», или криминальная мораль, ее почитание, по-другому высокая криминальная нравственность, так же выраженное противоправное поведение. Нравственность -эмоционально опосредованная система правил и норм конкретного культурно- исторического общества. Мораль эмоционально- волевой регулятор правил, и сущность ее – добиваться уважения, почитания этих правил.
Воздействие на личность «искусственной воспитательной среды» должно соответствовать процессам развития ее ценностных ориентаций в «естественных» условиях жизнедеятельности. В качестве естественного рассматривается процесс формирования мнений, оценочных суждений и отношений в ходе повседневного общения с окружающими.
Большинство моральных устоев человек получает от значимых других. Сначала усваиваются правила исполнения определенной роли. Первый этап усвоения морали можно назвать «практическими правилами», т.е. способами, при помощи которых применяют правила. Второй – «осознание правил» – знания, идеи, которые человек формирует о характере отношений. Процесс овладения практическими правилами делится на четыре стадии.
Первая стадия представляет собой чисто моторные, двигательные правила. Человек придерживается ритуализованных схем и не соблюдает общепринятые положения. На второй стадии он начинает уже имитировать правила, увиденные у авторитетных других. Пока он продолжает действовать сам, не старается найти партнера. На данной стадии человек подчиняют увиденные правила своим эгоцентрическим схемам восприятия. На третьей стадии формируются кооперативные навыки, все субъекты отношений заинтересованы во взаимном контроле и унификации правил. Четвертая, последняя, стадия, правила теперь известны человеку полностью, и он безоговорочно подчиняется им.
Процесс осознания правил проходит три ступени. На первой правила еще не воспринимаются ни как принудительные, ни как обязательные. Вторая ступень знаменует собой усвоение правил отношений как священных, неизменных, продиктованных авторитетом. На третьей – правила видятся как закон, установленный благодаря обоюдному согласию. Правила теперь не считаются вечными и могут быть изменены, если все согласны.
В общем процессе морального развития индивида два периода: примитивный моральный реализм и более зрелая автономная мораль.
Для формирования моральных ценностей воспринимаемый субъект отношений должен становится «значимым другим».
Такой переход основывается закономерностях межличностного восприятия. Восприятие человеком события опосредовано структурой его мотивационно-потребностной сферы и общностью судьбы с воспринимаемой действительностью.
При восприятии общности судьбы с воспринимаемым субъектом и непосредственном или опосредованном удовлетворении потребностей человека активизируется аттракционный механизм, на основании которого возникает притяжение к воспринимаемому субъекту. Как следствие этого включается механизм идентификации с субъектом, предполагающий сопереживание, эмпатию, и самовосприятие в субъективно обновленной системе отношений, рефлексию.
При этом на динамику изменения системы ответственности влияют личностные качества субъекта. Формирование моральных ценностей и норм рассматривается в тесном единстве с процессами становления духовности в сознании и поведении
В отечественной науке проблема духовного слоя сознания рассмотрена в работах В.П. Зинченко. В духовном слое сознания человеческую субъективность представляет «Я» в его различных модификациях. Именно «Я» должно рассматриваться в качестве одной из образующих духовного слоя сознания – его субъективной или субъектной составляющей. В качестве объективной образующей в духовном слое выступает « Значимый другой», Таким образом, духовный слой сознания – единство человеческой субъективности и объективной образующей, представленной в отношениях «Я» – « Значимый другой».
Изложенный выше методологический базис формирования морали и нравственности позволяет подойти к конкретным воспитательным технологиям в условиях пенитенциарных учреждений, в частности, к кинотренингу как методу способному формировать и перестраивать указанные категории личности.
Понятие кинотренинг можно рассматривать как интегральное средство психокоррекционного воздействия на личность. В комплексность воздействия системно включены эстетотерапия, музыкотерапии, библиотерапия. Психокоррекционное влияние художественного произведения передаваемые посредством письменной речи в библиотерапии в кинотренинге значительно усилены возможностями кинематографа. По содержанию психокорреции кинотренинг оказывает сильное воздействие на аффективно-волевой уровень, межличностные отношения. Как собственно тренинг он имеет решает задачи на когнитивном уровне:
- осознание ситуаций, провоцирующих негативные состояния;
-осознание разницы между самовосприятием ситуаций и восприятием их другими;
- осознание психологических защит, которые используют герои кинопроизведений;
- осознание собственных мотивов, потребностей, отношений, их адекватность и реалистичность;
- осознание внутренних конфликтов на эмоциональном уровне;
-модификация способов эмоционального реагирования;
- прочувствование и переживание собственных эмоций;
- раскрытие своих проблем и соответствующих им чувств;
-более точное выражение и описание своих чувств и чувств других.
на поведенческом уровне:
-приобретение моделей адаптивного поведения;
-преодоление неадекватных форм поведения;
По форме это групповая психокоррекция, имеющая свои механизмы:
-получение информации;
-универсальность проблем;
- вселение надежды;
-научение, коррекция поведенческих стереотипов;
- имитация, подражательное поведение
- внешнее влияние (участник может увидеть ситуации, с которыми он раньше справиться не мог. Происходит вычленение этих ситуаций и их проработка) – катарсис.
Из методов группового тренинга основным в кинотренинге является дискуссия.
Выраженный коррекционный эффект имеет структурированная дискуссия, которая может опираться на схему анализа кинопроизведения.
На основании ряда проведенных кинотренингов на базе Федерального казенного лечебно-профилактического учреждения «Областная больница им. доктора Ф.П. Гааза УФСИН России по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области» была создана единая схема анализа художественного кинопроизведения. В зависимости от целей, направленности, качественной характеристики аудитории данная схема может использоваться в различной степени развернутости, как в полном, так и сокращенных вариантах, сообразно указанным выше запросам.
Литература:
1. Димитров А.В., Сафронов В.П. Основы пенитенциарной психологии. Учебное пособие. - М.: Московский психолого-социальный институт, 2003 г.;
2. Мостовщиков Л.Д. Правосознание в системе регуляторов социального поведения. Автореф. – к. философ.н. 09.00.01. Омский гос. ун-т, 1995. – 22 с.
3. Лукашева Е.А. Право. Мораль. Личность. – Москва: «Наука», 1986. – 263 с.
4. Еникеев М.И. Психологический энциклопедический словарь.- М. ТК Велби, изд-во Проспект, 2006. – 560 с. Стр. 412.
5. Энциклопедия по юридической психологии/Под ред. А.М.Столяренко. – М.,2003. – 607с.
6. Пристанская О.В., Юцкова Е.М. Методика криминологического изучения правосознания и общественного мнения о преступности. Методическое пособие. – М., 1989. – С.7.
7. Ратинов А.Р., Г.Х. Ефремова. Правосознание и преступное поведение// Правосознание и правовое воспитание осужденных: Сборник научных трудов. – М.,1982. – С.23-33.
8. Канчурина А.А., Матусевич М.С., Шатровой О.В. Кино как средство психолого-педагогического воздействия на личность. – СПб. 2011.
