Деятельность таможенных органов по обеспечению соблюдения интеграционных норм и национального таможенного законодательства является ключевым элементом обеспечения национального экономического суверенитета, формирования единой таможенной территории и достижения стратегических целей таможенной политики Евразийского Экономического союза (далее — ЕАЭС).

Согласно с ч. 1 ст. 2.1 КоАП России административным правонарушением считается «противоправное и виновное действие или бездействие физического или юридического лица, за которое предусмотрена административная ответственность» [1]. Согласно действующему административному законодательству, как граждане, так и организации могут быть привлечены к административной ответственности.

Однако в ст. 2.4 КоАП РФ определены особые субъекты административной ответственности — это должностные лица, которые подлежат административной ответственности. Для них установлены специальные размеры ответственности. Согласно аннотации к ст. 2.4 КоАП РФ, должностные лица можно разделить на две категории: должностные лица, осуществляющие полномочия представителя власти и выполняющие административно-хозяйственные, организационно-распорядительные и управленческие функции в государственных органах, государственных организациях и муниципальных организациях, а также руководители и работники других организаций, а также частные предприниматели, которые несут ответственность за управление суммами, предусмотренными для должностных лиц.

Однако КоАП РФ не раскрывает правовую природу должностных лиц как объектов административной ответственности, что не позволяет четко определить, какие лица могут быть привлечены к административной ответственности в связи с выполнением административно-хозяйственных или организационно-распорядительных функций.

В действующем КоАП РФ (ч. 3 ст. 2.1) четко закреплен принцип двойного субъектного состава административной ответственности. Назначение административного наказания юридическому лицу не освобождает виновное физическое лицо от административной ответственности за данное правонарушение, а привлечение физического лица к административной или уголовной ответственности не освобождает юридическое лицо от административной ответственности за данное правонарушение.

В отношении производства по делам об административных правонарушениях, совершенных в различных сферах экономической деятельности, данный принцип означает, что ответственность за совершение административного правонарушения несет юридическое лицо, а также руководитель или иной работник организации, управленческие решения которого привели к совершению данного правонарушения.

Однако на сегодняшний день отсутствует единая практика толкования положений ч. 1 ст. 2 КоАП РФ. В некоторых регионах России сложилась практика, согласно которой административной ответственности подлежат только работники юридических лиц (например, таможенные специалисты декларационных организаций или водители транспортных организаций), которые непосредственно совершили нарушения требований таможенного кодекса [3]. Такая практика не соответствует положениям Кодекса об административных правонарушениях, поскольку предполагает отсутствие наказания для юридических лиц, но всё же поддерживается должностными лицами таможенных органов и представителями судебной власти.

Примером неправильной правовой квалификации субъекта по ч. 2 ст. 16 КоАП РФ является смешение понятий таможенного эксперта и должностного лица. В данном случае эксперт не обладает правовым статусом должностного лица в контексте административного права. Согласно толкованию положений ст. 2.4 КоАП РФ, «должностным лицом негосударственной организации является лицо, выполняющее административно-хозяйственные, организационно-распорядительные и управленческие функции» [3].

Полагаем, что в данном случае речь идет об административных функциях субъекта, которыми обладают либо исполнительный орган юридического лица (например, члены совета директоров), либо его участники (акционеры, участники общества с ограниченной ответственностью). Обычные обязанности работника, целью которых является достижение цели, ради которой было создано юридическое лицо, не считаются управленческими функциями. Таким образом, ссылка таможенных органов на то, что специалисты таможенных представителей выполняют административно-хозяйственные, организационные и управленческие функции, является необоснованной [3].

Следует также отметить, что если публичное должностное лицо действует вне рамок своих полномочий, это не является административным правонарушением, поскольку отсутствует публичное должностное лицо, являющееся субъектом правонарушения. Если лицо совершает деяние, выходящее за рамки его публичных полномочий, оно лишается своего правового статуса, который определяется его должностью. Это связано с тем, что основное отличие должностного лица, являющегося субъектом ответственности, от обычного физического лица заключается в наличии определенных прав и обязанностей, которые строго определены порядком назначения на должность и характером выполняемых обязанностей. В этой связи можно привести примеры из судебной практики.

Решение Санкт-Петербургского городского суда № 12–1185/20 от 3 ноября 2020 года, в котором судья Василеостровского районного суда Санкт-Петербурга в соответствии с частью 1 статьи 16.2 КоАП РФ принял решение о прекращении производства по делу об административном правонарушении в отношении должностного лица С. в связи с отсутствием состава правонарушения. Решение о прекращении производства по делу было подтверждено [5]. Из материалов дела следует, что при вывозе товаров по специальной таможенной процедуре ФГБУ ««... 2 устройство не было задекларировано. Таможня Операцию по декларированию товаров проводил эксперт по таможенному оформлению ФГБУ ««... Е.Е., на него был возложен контроль за проведением данных операций. Согласно должностной инструкции, Е. являлся непосредственным подчиненным своего руководителя С., в обязанности которого входило руководство деятельностью подразделения на основе исключительно лидерских качеств. Согласно должностной инструкции, С. также планировал, организовывал, руководил и координировал экспедиционную деятельность ФГБУ ««... в Арктике. Объясняя правонарушения этого должностного лица, таможенные органы заявили, что Е. Е., задекларировавший товары, был назначен на должность ведущего специалиста по таможенному оформлению и являлся подчиненным С., его непосредственного начальника. Однако суд не согласился с доводами таможенных органов и обосновал свою позицию следующим аргументом: обязанности С не порождали обязанности по таможенному оформлению и таможенному сопровождению. Ответственность должностного лица возникает только в случае неисполнения им определенных обязанностей [5]. Таким образом, суд разъяснил, что публичное должностное лицо может быть субъектом уголовного преступления только в том случае, если оно необоснованно не выполняет свои служебные обязанности. Это подтверждает предыдущий аргумент о том, что действия, выходящие за рамки публичных полномочий, не являются посягательством на публичную власть.

В другом примере необходимость назначения ответственного лица с определенными полномочиями и наделения его публичной должностью подтверждена решением № 16–218/2019 от 11 декабря 2019 года по делу о привлечении директора ЧОП «Варяг» к административной ответственности по ч. 1 ст. 20.8 КоАП РФ за нарушение правил хранения и учета оружия и боеприпасов подтверждено постановлением Первого кассационного суда общей юрисдикции от 11.12.2019 по делу № 16- 218/2019 [4].

Анализ правоприменительной практики, показывает, что в большинстве случаев вопрос о виновности должностных лиц в совершении таможенных нарушений формулируется следующим образом: лицо, в отношении которого ведется административное производство по делу, имело возможность исполнить свои обязанности и не встречало препятствий, но не приняло необходимых мер. Поэтому оно виновно в совершении административного правонарушения.

Однако приговор не обязательно однозначно доказывает вину должностного лица и не описывает всех обстоятельств. Не выясняется, была ли реальная возможность исполнить свои обязанности при совершении правонарушения, не исследуется, имелись ли препятствия к исполнению обязанностей, не анализируется, было ли преступление совершено в рамках привычной рабочей ротации, насколько тщательно были приняты меры при исполнении обязанностей и т. д. [6] По сути, это применение так называемой объективной атрибуции, что не соответствует принципу презумпции невиновности, согласно которому «лицо подлежит административной ответственности только за те административные правонарушения, в отношении которых установлена его вина» (ст. 1.5 КоАП РФ).

Также встречаются ситуации, когда к уголовной ответственности привлекаются работники декларанта, в то время как административную ответственность по ч. 2 ст. 16.2 КоАП РФ несет таможенный представитель. Оценка вины каждого субъекта административной и уголовной ответственности различается. Если в отношении физического лица вина декларанта определяется в форме умысла, то в отношении таможенного представителя (юридического лица), как уже говорилось, на практике применяется объективная сторона. Таможенный представитель изначально рассматривается как «виновное лицо» во всех конфликтных ситуациях, поскольку является специалистом в области таможенных правоотношений, обладает теми же правами, что и декларант, и несет солидарную ответственность (следует, однако, отметить, что при этом не предусмотрено обстоятельств, исключающих солидарную ответственность таможенного представителя). Недобросовестные декларанты пользуются этим. Пока таможенный представитель ведет судебные разбирательства и защищает свои права, декларант успевает ликвидировать компанию, и все проблемы ложатся на таможенного представителя (ему приходится платить дополнительные пошлины, штрафы и т. д.).

Поэтому, по мнению многих ученых [6, 7], необходимо изменить текущую конструкцию юридической ответственности, заключенную в КоАП РФ. Для этого требуется комплексный подход, учитывающий определения, содержащиеся в Налоговом кодексе РФ. Такое изменение заставит судебные органы не только ссылаться на КоАП РФ в своих решениях, но и тщательно анализировать нарушения, совершаемые юридическими лицами, привлекаемыми к ответственности. Только благодаря этому соответствующие вопросы будут решаться справедливо, и ответственности будут подвергаться лишь действительно виновные должностные лица.

Таким образом, в условиях ЕАЭС развитие ответственности должностных лиц за нарушение таможенных правил требует разработки научно обоснованной концепции и дальнейшего совершенствования законодательного регулирования в современной таможенной сфере.

Прежде всего, требует изменений концепция вины должностных лиц, определенная в статье 2.1 КоАП РФ. Это позволит более объективно рассмотреть вопрос о юридической ответственности и решить связанные с ней проблемы.

Литература:

1. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ (ред. от 25.12.2023 г.) // Собрание законодательства РФ. 2002. № 1 (Ч.1). Ст.1
2. Таможенный кодекс Евразийского экономического союза (приложение N 1 к Договору о Таможенном кодексе Евразийского экономического союза от 11 апреля 2017 г.) // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://base.garant.ru/71652992/.
3. Наумова, Е. Н. Актуальные проблемы правовой квалификации административных правонарушений, отнесенных к компетенции таможенных органов Российской Федерации / Е. Н. Наумова. — Текст: непосредственный // Молодой ученый. — 2019. — № 1 (239). — С. 112–115. — URL: https://moluch.ru/archive/239/55357/ (дата обращения: 05.03.2024).
4. Постановление Первого кассационного суда общей юрисдикции от 11.12.2019 по делу № 16- 218/2019 [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».
5. Решение Санкт-Петербургского городского суда от 03.11.2020 № 12–1185/2020 [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс»
6. Рудакова В. В. Особенности привлечения к административной ответственности за нарушение таможенных правил / В. В. Рудакова, П. А. Паулов // Modern Science. — 2021. — № 2–1. — С. 188–190.
7. Салаев Е. В. Некоторые проблемы реализации мер административной ответственности в области таможенного дела // Скиф. Вопросы студенческой науки. 2019. № 9 (37). С. 143–146