Рассматриваются особенности формирования двуязычной среды в Украине, воздействие индустриализации и урбанизации в СССР, миграций россиян в УССР, переселения сельского населения в города, — на развитие двуязычия, его региональных особенностей.
Отмечено, что голодомор 1932–1933 гг., Вторая мировая война, голод 1946–1947 гг. не только ускорили массовые миграции крестьян в города УССР, но и стали причиной формирования криптоэтничности украинского населения в русскоязычной городской среде в условиях ужесточающейся языковой политики, особенно в сфере образования.
Анализ миграционной политики Советского Союза, основных этапов урбанизации, процесса индустриализации и связанных с ними разрастания промышленных центров УССР дал возможность определить основные периоды развития городской языковой среды советской Украины, привел к заключению о приоритетном значении городов в формировании русскоязычной среды УССР в процессе перехода от аграрно-промышленной к промышленно-аграрной республике.
Ключевые слова:Украина, язык, билингвизм, урбанизация, индустриализация.
ХХ ст. для украинской нации и украинского языка имеет ключевое значение — именно этот период определил современную языковую ситуацию в Украине, ее этносоциальные, региональные и функциональные особенности.
В 1990-х гг. активизировалось изучение политических, этнонациональных и социальных основ развития языковой среды в Украине, значительное внимание которым уделили В. Наулко, М. Панчук, В. Боечко, И. Иванчеко, В. Тертычка, Б. Чирко.
На современном этапе развития украинской государственности вопросы взаимодействия языков в рамках государства и на региональном уровне нашли отображение в работах А. Тараненка, Л. Масенко, В. Демченка, Н. Шумаровой. Отдельным аспектам изменения языковой ситуации в советской Украине посвящены работы иностранных исследователей А. Каппелера, Э. Вилсона, российских ученых В. Алпатова, Е. Борисёнок и др.
Однако, процессу изменения языковой среды УССР в контексте взаимодействия «села и города» под активным воздействием индустриализации и урбанизации в СССР, влиянию этих процессов на развитие двуязычия в советской и постсоветской Украине не уделялось должного внимания, что и определило цель научного исследования.
Нужно отметить, что со времен промышленной революции и широкого распространения капиталистических отношений промышленность становится важным градообразующим фактором [8, с. 51–52], а это, в свою очередь, определяющим образом повлияло на развитие языковой среды городов Украины в составе Российской империи. Народная языковая стихия на подступах к городу была перекрыта, что не позволило образоваться наддиалектному городскому варианту разговорной речи, — украинскому городскому койне.
Но, несмотря на все усилия, направленные российским самодержавием на уничтожение украинского языка, культуры и национального сознания, русификация затронула только внешний слой украинской культуры. На украинском языке говорило многомиллионное крестьянство, проявляя стихийное сопротивление проникновению чужого языка [13, с. 127–128].
Украинская государственность 1917–1920 гг. давала надежду на возрождение украинской нации и культуры, однако, короткий период ее существования, неблагоприятные внешне- и внутриполитические условия не способствовали широкому распространению государственного языка.
Уже тогда проявились территориальные особенности развития русского и украинского языков — в городах восточного и юго-восточного регионов страны, которые и так недолго пребывали в составе Украинской Народной Республики, — Харьков, Николаев, Одесса, Донецкий бассейн, — языковая ситуация практически не изменилась [20, с. 61–62].
Кардинально ухудшается положение украинского языка в результате ликвидации УНР — утрачен его статус как государственного; в процессе усиления советской идеологии и политического давления языковая ситуация в Украине стремительно изменяется.
В первую очередь, изменяется этнонациональный состав населения. За время существования советской власти численность россиян в Украине возросла в 3 раза. После 1917 г. особенно интенсивно прибывало российское население (в форме «оргнаборов») на промышленные предприятия восточных регионов республики [15, с. 90]. К тому же, быстрая урбанизация этой области в ХІХ и ХХ ст. полностью изменила традиционную модель территориального расселения, по которой центральные и западные земли составляли «стержень», а юго-восточные — «периферию». К началу 1920-х гг. большинство важнейших городских центров Украины уже находились на Юго-Востоке, а их культура была российской [3, с. 137].
Нужно отметить, что в странах с аграрно-индустриальной экономикой, где проходил социалистический эксперимент, была использована раннекапиталистическая модель экономического роста — форсированная индустриализация городов, что имело в виду решение и политического задания — насильственной пролетаризации населения, создания социальной базы нового строя [8, с. 51–52], — и привело к развитию не национальной языковой среды, а интернациональной — русскоязычной.
В таких условиях Коммунистической партией был взят курс на коренизацию, основная цель которой состояла в дерусификации промышленных центров и больших городов советской Украины. Тенденция формирования украинского информационного пространства в городской среде давала возможность выйти украинской культуре за провинциальные рамки, поднимала вопрос о новом ее направлении [19, с. 327–332], правда, уже в составе СССР и под эгидой КПСС.
Тем временем урбанистические процессы набирали оборотов. Города разрастались чрезвычайно быстро и численность горожан УССР (а темпы увеличения городского населения практически в четыре раза превышали темпы роста населения Украины) в период 1926–1939 гг. удвоилась. Таким же активным было участие украинцев в этих процессах: если в 1920 г. они составляли 32 % городского населения и обитали преимущественно в небольших городах, то в 1939 г. — более 58 %, причем, значительная часть — в больших промышленных центрах.
Увеличивалась также численность украинского пролетариата: в 1926 г. — 6 % рабочих, а в 1939 г. — практически 30 % [18, с. 501–502]. Общее количество украинцев среди пролетариата на 1939 г. составляло 66,1 %, служащих — 56 %; с другой стороны, рабочие среди украинцев составляли 29 %; служащие — 13 %; колхозники — 55 %.
Значительными темпами росло количество пролетариев украинского происхождения на заводах Донбасса и Днепропетровского региона. Например, в 1930 г. 80 % завербованных рабочих для шахт Донбасса составляли жители украинских сел. В 1932 г. украинцы насчитывали 50 % всех шахтеров Украины, 53 % всех металлургов, 58 % рабочих химической промышленности, 77 % железнодорожников [2, с. 119]. В Харькове процент украинцев между 1923 и 1933 гг. увеличился с 38 % до 50 %, в Луганске — с 7 % до 31 %, в Днепропетровске — с 16 % до 48 %, в Запорожье — с 28 % до 56 % [19, с. 332].
Одной из важнейших причин таких масштабных социальных изменений был голод 1932–1933 гг., ставший вместе с процессом коллективизации, основной причиной уничтожения социальной базы украинского языка, активных миграций сельского населения в города и как следствие, — формирование массовой криптоэтничности городских украинцев. Голодомор, отмечает английский исследователь Украины Э. Вилсон, практически уничтожил социальные и культурные резервы украинской идентичности на селе. Он увеличил приток сельских жителей в города и, таким образом, изменил соотношение сил, когда пребывающие в города селяне оказывались под влиянием советско-российской культуры [3, с. 238].
В результате миграционных потоков в городах УССР втрое увеличилась численность украинцев и вдвое — россиян (по результатам переписи 1939 г.). Представители коренной национальности теперь составляли 2/3, россияне около 1/4 городского населения республики, а основными центрами расселения были промышленные районы Востока и Юга Украины [6, с. 198–201]. УССР стала одним из наиболее урбанизированных регионов СССР. В 1939 г. она вместе с Эстонией занимала второе место после Латвии по уровню урбанизации среди союзных республик [9, с. 112]. Однако города Украины не стали украиноязычными. Как раз в это время было принято постановление СНК УССР и ЦК КП(б)У от 20 апреля 1938 г. «Об обязательном изучении русского языка в нерусских школах Украины», в результате которого вводилось обязательное преподавание русского языка в нероссийских школах начиная со второго класса, что имело катастрофические последствия для украинского языка в промышленных центрах УССР — языковая деукраинизация набирала обороты в процессе перехода от двуязычного преподавания к русскоязычному [7, c. 121–122].
Причиной следующей миграционной волны сельского населения в города республики была Вторая мировая война и голод 1946–1947 гг. Языковая ситуация в УССР еще активнее изменяется в результате проведения образовательной реформы 1958 г., которая стала средством форсированной русификации. Именно тогда в законодательство было введено положение о свободном выборе языка обучения и свободный выбор второго языка в российских школах, что закрепило доминирующее положение русского языка в системе школьного образования Украины [13, с. 50].
В ассимилированном, русифицированном обществе возможность выбирать язык обучения, предложенная родителям, привела к тому, что в городах республики, за исключением западных областей, почти все школы стали русскоязычными. Украинский язык в таких общеобразовательных заведениях практически становился факультативным [19, c. 349].
Распространение русского языка в городах Украины не было безоблачным и естественным — украинский филолог А. Погрибный приводит пример того, как «исторически складывалась» русскоязычная атмосфера в украинских городах: в 1951(!) г. студенты Харьковского университета не побоялись выступить с протестом против проведения экзаменов на русском языке. Расправа ужасает своей жестокостью: по решению закрытого суда 33 самых активных были расстреляны, до 800(!) студентов репрессировано. Вот каким образом Харьков становился «русским городом» [16, с. 178].
Ясно, что рассмотренные процессы не могли не повлиять на изменение языковой среды городов Украины в период урбанистического подъема 1960-х гг. в процессе промышленного развития и разрастания городов. На местах новостроек полным хозяином становилось «русскоязычное население» — удивительный феномен «коллективистов», для которых проблемы национальной культуры, языка, традиций не существовали иначе, как рудименты прошлого, которые мешают авангарду «новой исторической общности — советскому народу» беззаботно «благоденствовать» [11, с. 62].
Миграционная политика советской власти значительно влияла на ситуацию в восточных и южных областях Украины: процент украинцев там снижался ускоренными темпами. Так, в Донецкой области с 1970 по 1979 гг. численность украинцев увеличилась на 26 тыс. человек, россиян — на 238 тыс. Причем, отмечается определенная зависимость, — чем больше город, тем больше в нем процент россиян [5, с. 440].
Характерно, что сравнительно высокое соотношение российского и украинского населения в этнической структуре республики сложилось главным образом в советское время [1, с. 115]. По материалам статистики 43,4 % всех россиян Украины прибыли в республику в послевоенный период. Если в 1926 г. соотношение украинцев и россиян УССР (без западной Украины) составляло приблизительно 9:1, то в 1989 г. (уже с западной Украиной) — 3,3:1. Наибольший процент россиян — в Донецком промышленном регионе и на Юге Украины. Доминирование россиян в городах означает, что они прибывали и заселяли уже освоенные украинцами или другими народами земли — пользуясь многовековой поддержкой этнической Родины, россияне осуществляли значительно большее влияние на общественно-культурные процессы, нежели их процент в составе населения [5, с. 453]. Это, в свою очередь, привело к тому, что в 1970–1980-х гг. маховик поглощения украинского языка охватил даже небольшие городки в большие села региона [10, с. 194].
В 1978 г. принято постановление ЦК КПСС «Об усилении изучения и преподавания русского языка и литературы», в 1983 г. — постановление ЦК КПСС «Об усиленном изучении русского языка, разделении классов в украинских школах на 2 группы и повышении зарплаты учителей русского языка на 15 процентов» [12, c. 12–13].
В эти годы форсирование «объективного процесса сближения наций» подкреплялось соответствующей образовательной политикой, — украинский язык активно вытесняется из системы образования. Так, на 1987 г. в Украине в 4500 русскоязычных школах училось более 50 % учеников. В Киеве из 300 тыс. учеников на украинском языке обучалось только 70 тыс.
На производстве, в управленческих структурах, в армии господствовал русский язык. Всеобщую русификацию молодого поколения обеспечивало практически повсеместное русскоязычное преподавание предметов в вузах и техникумах республики. Особенное давление оказывалось на сельскую молодежь, которая еще сохраняла свое национальное «я», украинскую культуру и язык. Попадая в русскоязычную среду — техникум, профтехучилище, вуз, армию, на производство, молодежь переходила на «суржик», деукраинизировалась. В большинстве регионов украинский язык утратил свои позиции в сферах торговли, медицины, транспорта, — русский стал доминировать во всех сферах общественной жизни, активно вытесняя украинский из его территории [5, с. 490–491].
Итак, украинский язык сокращает свои общественно значимые функции, русский — становится функционально первым языком, расширяя сферу влияния и распространения. Как отмечает Н. Шумарова, функционально первым является язык, которым человек пользуется в большинстве коммуникативных ситуаций, которым чаще думает, удовлетворяет свои культурно-информационные потребности, и который является средством его аккомодации в разных сферах жизнедеятельности общества. Функционально первый язык чаще всего навязывает социум, социокультурные нормы среды, языковой коллектив, политика государства. На каком-то этапе функционально первый язык может и не быть языком, который человек знает лучше, но это всегда язык приспособления, стремления стать равноправным членом социума. Чаще всего это язык с большой демографической силой, язык с бóльшим количеством функций или язык, который считается более престижным, причем самыми важными являются два последних критерия Так, русский язык в советское время на Украине не считался более значительным с демографической точки зрения, но он был доминирующим в функциональном и оценочном планах. Замена родного украинского языка более престижным русским в среде мигрантов первого поколения была этапом смены функционально первого языка и символизировала вхождение жителя сельской местности в урбанистическую среду [21, с. 32–33].
Учитывая, что урбанизация нивелирует этническое и языковое своеобразие, приводит к утрате не только диалектов, местных языков, но и других средств общения [14, с. 165], нужно отметить значительные результаты урбанизационных процессов в УССР: количество городского населения и больших городов с численностью жителей более 100 тыс. чел. на 1989 г. — 50 (5 городов-миллионеров), где проживало 57 % населения республики [4, с. 83].
Обобщая можно констатировать, что изменение языковой среды в городах советской Украины было связано с целенаправленной национальной, экономической, миграционной, образовательной и языковой политикой в условиях индустриализации и урбанизации этой части СССР. Рабочий класс, интернационализм и коммунистическая идеология, несмотря на короткий период украинизации, требовали русского языка — и как следствие, происходило изменение языкового кода украинцев и других этнических групп Украины, массовый переход на русский язык как функционально первый.
С другой стороны, украинизация была нужна не селу а городу, она уже констатировала господство русского языка в городской среде Украины к началу ХХ ст. Бурное развитие городов УССР благодаря миграции сельского населения не привело к их украинизации, наоборот, — вчерашние крестьяне поддавались встречной аккультурации, принимая доминирующий в городах русский язык и идентифицируя себя с институтами и символами советского государства [17, с. 106].
Процесс ассимиляции украинцев значительно ускорили голодомор 1932–1933 гг. (уничтожение социальной базы украинского языка — крестьянства), Вторая мировая война, голод 1946–1947 гг., послевоенная миграция в города, активное развитие промышленности в 1960-х гг., строительство больших промышленных предприятий, которые в условиях политики интернационализма и российского присутствия в городах Украины определили развитие языковой ситуации — доминирование русскоязычной урбанистической среды в большинстве регионов республики, распространение русского языка среди украинцев, формирование социального билингвизма.
В результате проведенного исследования можно выделить следующие этапы развития языковой ситуации в городах советской Украины:
1) начало 1920-х — конец 1930-х гг. — период, характеризующийся, с одной стороны, тенденцией к развитию украинского языка в русифицированных городах УССР в процессе политики «украинизации»; с другой, — уменьшением социальной базы украинского языка — крестьянства;
2) 1940–1950-е гг. — утверждение современных границ Украины, период очередного массового потока сельского населения УССР в русифицированные города (кроме западной Украины), начало активного притока россиян в Украину;
3) 1960-е гг. — промышленный подъем и урбанистический бум в СССР, увеличение миграции россиян в УССР, активизация политики русификации в городах республики в результате общеобразовательной реформы 1958 г.;
4) 1970–1980-е гг. — форсирование процесса формирования «советского народа», активное вытеснение украинского языка из системы образования, доминирование русского во всех сферах общественной жизни промышленных центров Востока и Юга Украины, а также — в Киеве.
Сегодня влияние города на формирование языковой ситуации Украины является главенствующим, в ХХ ст. оно было связано с политическим становлением советской государственности, советской (интернациональной) идеологии, советской администрации. Именно в советское время УССР переходит от аграрно-промышленной к промышленно-аграрной республике, что определило приоритет городов в политическом развитии, стало основанием формирования массового двуязычия.
Литература:
1. Бойко О. Д. Україна 1991–1995 рр.: тіні минулого чи контури майбутнього≤ (Нариси з новітньої історії). Київ: «Магістр-S», 1996. 207 с.
2. Борисёнок Е. Феномен советской украинизации. 1920–1930-е годы. М.: Издательство «Европа», 2006. 256 с.
3. Вілсон Е. Українці: несподівана нація. / пер. з англійської. Київ: «К.І.С»., 2004. 552 с.
4. Глуханова Г. Л. Демографические аспекты урбанизации УРСР в 1959–1989 гг. // Россия и ее соседи. Соотнесение национальных интересов внутри СНГ: Проблемно-тематический сборник / РАН ИНИОН, Центр глобальных и региональных проблем. Отдел Восточной Европы / отв. ред. А. Н. Литвинова. М., 1999. С. 83–92.
5. Гриневич В. А., Даниленко В. М., Кульчицький С. В., Лисенко О. Є. Україна і Росія в історичній ретроспективі: радянський проект для України. Київ: Наукова думка, 2004. Т. ІІ. 526 с.
6. Гринь Д. Зміни в національному складі міського населення України у 20–30-х рр. ХХ ст. // Україна на порозі ХХІ століття: актуальні питання історії: збірник наукових праць. Київ: Стилос, 1999. С. 196–203.
7. Дроб’язко П. І. Українська національна школа: витоки і сучасність. Київ: Видавничий центр «Академія», 1997. 184 с.
8. Дромышевская Т. В. Промышленность — основной градообразующий фактор // Проблемы развития промышленных городов Украины: сб. науч. тр. / НАН Украины. Ин-т экон.-прав. исслед. / редкол.: В. В. Финагин (отв. ред.) и др. Донецк, 1994. С. 51–57.
9. Етнокультурні аспекти урбанізації // Етнос і соціум. / відп. ред. Б. В. Попов. Київ: Наукова думка, 1993. С. 111–121.
10. Загнітко А. П. Сучасні лінгвістичні теорії. Донецьк: ТОВ «Юго-Восток, Лтд», 2007. 219 с.
11. Кононенко П. П., Кононенко Т. П. Феномен української мови. Генеза, проблеми, перспективи. Історична місія. Київ: Наша наука та культура, 1999. 103 с.
12. Масенко Л. Т. Мова і політика. Київ: Соняшник, 1999. 100 с.
13. Масенко Л. Т. Мова і суспільство: постколоніал. вимір. Київ: Вид. дім «КМ Академія», 2004. 163 с.
14. Мечковская Н. Б. Общее языкознание. Структурная и социальная типология языков: учеб. пособие дня студентов филологических и лингвистических специальностей. М.: Флинта: Наука, 2007. 312 с.
15. Наулко В. И. Развитие межэтнических связей на Украине. К., 1975. 275 с.
16. Погрібний А. Розмови про наболіле, або Якби ми вчились так, як треба... Київ: Видавничий центр «Просвіта», 2000. 320 с.
17. Рябчук М. Від Малоросії до України: парадокси запізнілого націєтворення. Київ: «Критика», 2000. 303 с.
18. Субтельний О. Україна: історія. / пер. з англ. Ю. І. Шевчука; вст. ст. С. В. Кульчицького. Київ: Либідь, 1993. 720 с.
19. «Українізація» 1920–30-х років: передумови, здобутки, уроки. / за ред. В. А. Смолія. Київ: Інститут історії України НАН України, 2003. 392 с.
20. Шевельов Ю. Українська мова в першій половині двадцятого століття (1900–1941): стан і статус. Чернівці: «Рута», 1998. 208 с.
21. Шумарова Н. П. Мовна компетенція особистості в ситуації білінгвізму. Київ: Київський державний лінгвістичний університет, 2000. 283 с.
