В статье рассматриваются ключевые проблемы в области законодательного регулирования ограничения, утраты и восстановления наследственных прав. В ходе анализа положений Гражданского Кодекса РФ и Постановления Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о наследовании» выявляются пробелы и неточности в регулировании вопросов, касающихся вынесения судебных решений по делам об ограничении, утрате и восстановлении наследственных прав. Необходимость их скорейшего устранения обусловлена невозможностью в текущих условиях добиться единообразной судебной практики по соответствующим делам, что подтверждается проанализированными судебными решениями районных судов разных регионов РФ.
Ключевые слова : ограничение, утрата и восстановление наследственных прав, институт недостойных наследников, судебная практика по делам о наследовании.
Действующее законодательство, регулирующее процедуры ограничения, утраты и восстановления наследственных прав, не учитывает ряд объективно необходимых оснований и правовых механизмов их применения, что мешает созданию единообразного подхода в судебной и нотариальной практике. В связи с этим большое значение имеет рассмотрение существующих в этой области недочетов и вынесение предложений по их устранению.
Ограничение наследственных прав — это сужение их объема, приостановление или установление пределов их осуществления и иные обременения, накладываемые по решению суда или иного органа с целью защиты правовых интересов других лиц и основ конституционного строя. Ограничение может затрагивать права наследодателя (запрет на составление завещания несовершеннолетними и недееспособными лицами) или наследника (запрет на принятие наследства с оговорками), выражаться в форме запрета, обязывания или возложения обязанности совершить определенное действие, быть временным или постоянным [3].
Утрата наследственных прав — это их полное прекращение, как по воле наследодателя, так и независимо от нее. Наследственные права утрачивают те граждане, которых наследодатель лишил наследства посредством завещания (не упомянув в качестве наследника или напрямую заявив о лишении наследства в своем завещании), которые пропустили срок вступления в наследство без наличия уважительной причины, те, кто совершил отказ от него или был признан недостойными наследниками.
Статья 1117 ГК РФ определяет круг недостойных наследников. К их числу относятся лица, совершившие «умышленные противоправные действия» в отношении наследодателя, против осуществления его последней воли, выраженной в завещании, и иного наследника, родители, в судебном порядке лишенные наследственных прав, а также лица, злостно уклоняющиеся от выполнения лежащих на них в соответствии с решением суда обязанностей по содержанию наследодателя [1].
Первая группа граждан не может наследовать ни по закону, ни по завещанию, другие две могут наследовать, если наследодатель уже после признания их недостойными наследниками составит завещание в их пользу, тем самым восстановив их наследственные права. Обстоятельства, на основе которых наследники могут быть признаны недостойными, должны быть подтверждены в судебном порядке приговором уголовного или решением гражданского суда, вступившим в законную силу. Недостойность затрагивает всех наследников недостойного наследника, то есть они также лишаются наследственных прав в отношении данного наследодателя.
Восстановление наследственных прав — это процедура, предполагающая принятие судом решения о возвращении наследственных прав ранее лишенному их наследнику. Большинство дел о восстановлении наследственных прав касаются восстановления срока принятия наследства. Основным условием при этом является наличие уважительной причины для пропуска срока принятия наследства: в частности, подтверждение факта о том, что наследник не знал и не должен был знать о смерти наследодателя, открытии наследства и об имеющихся у него правах на его принятие.
Анализ решений российских районных судов по делам об ограничении, утрате и восстановлении наследственных прав показал, что абсолютное большинство из них связано с признанием кого-либо из наследников недостойными. В результате анализа был сделан вывод о том, единообразное принятие решений судами в разных регионах не всегда оказывается возможным в силу неполноты, неточности и возможности многозначной трактовки некоторых аспектов законодательства.
В частности, использованная в ст. 1117 ГК РФ формулировка «умышленные противоправные действия» вызывает определенные вопросы сразу по нескольким причинам. Во-первых, она не может быть однозначно истолкована, что часто приводит к тому, что граждане, трактуя ее предельно широко, обращаются в суд, считая, что такие действия наследника, как «склонение наследодателя к употреблению алкоголя, фальсификация прописки, утаивание сведений о составе и размере имущества от других наследников» также входят в число противоправных [4, с. 97]. Всё это, очевидно, значительно увеличивает нагрузку на суды, обязанные рассматривать поступающие иски.
Что более важно, из использованного в данной формулировке слова «действия» следует, что бездействие, которое также может быть умышленным и противоправным (например, несоблюдение обязанностей по содержанию наследодателя может заключаться в том, чтобы не кормить его), не может стать поводом для признания наследника недостойным. В связи с этим предлагается заменить компонент «действия» в данной в ст. 1117 ГК РФ формулировке на термин «деяния» как более широкий и также включающий в себя бездействие.
Кроме того, в соответствующей статье ГК РФ недостаточно точно описано, что именно следует считать такими действиями, что обязывает судей самостоятельно принимать решение о том, являются ли совершенные наследником действия противоправными в каждом конкретном случае. Постановление Пленума ВС «О судебной практике по делам о наследовании» лишь подчеркивает, что поводом для отстранения от наследования могут являться только умышленные действия (то есть если их причиной была неосторожность, решение о признании недостойным наследником не может быть вынесено). Дальнейшие пояснения включают в себя перечисление некоторых возможных действий, попадающих под определение противоправных: «могут заключаться, например, в подделке завещания, его уничтожении или хищении, понуждении наследодателя к составлению или отмене завещания, понуждении наследников к отказу от наследства» [2].
Несмотря на то, что законодатель пользуется формулировками «могут заключаться» и «например», тем самым подчеркивая, что приведенный перечень не является полным и окончательным, изученная судебная практика показывает, что в некоторых случаях судьи не решаются выходить за рамки приведенных объяснений и поэтому не признают иные, не определенные конкретно в Постановлении ВС РФ, деяния (в особенности бездействие) поводом для объявления наследника недостойным.
В качестве примера можно проанализировать судебное решение Красносельского районного суда г. Санкт-Петербурга. Согласно материалам дела, родственники истца умышленно скрыли от нее факт болезни и последовавшей смерти её отца, а в дальнейшем не сообщили о его похоронах. Фактически их поведение можно охарактеризовать как бездействие — то есть намеренное неосуществление информирования о случившемся событии. Однако в течение срока принятия наследства женщина узнала об этих фактах от других родственников, что позволило ей вступить в наследство несмотря на учиненные другими наследниками препятствия. Согласно решению суда, хотя действия ответчиков являются неправильными с морально-этической точки зрения, на основании закона их нельзя признать противоправными и найти в них мотивы признания наследников недостойными, в связи с чем суд отказал в удовлетворении требований истца [6].
В связи с этим необходимо внести в Постановление ВС РФ дополнения, которые позволят более конкретно и полно очертить возможный перечень деяний, чтобы судьи могли трактовать положения законодательства о недостойных наследниках более широко и, как следствие, чтобы судебные решения чаще, чем это возможно сейчас, могли бы соответствовать принципам морали, гуманизма и справедливости.
Кроме того, неурегулированным остается ряд смежных вопросов: согласно п. 1 ст. 1117 ГК РФ, противоправные действия недостойного наследника имеют своей целью вступление в наследство или увеличение причитающейся ему доли [1]. Из этого можно сделать вывод, что подразумеваются действия, результатом которых должна стать смерть, поскольку только это обстоятельство приводит к открытию наследства или перераспределению наследственного имущества.
Такое понимание позволяет охарактеризовать эти противоправные действия как преступления, однако в таком случае возникает вопрос о том, могут ли признаваться недостойными наследниками неделиктоспособные лица, а именно граждане, не достигшие возраста уголовной ответственности, недееспособные лица, а также лица, совершившие или пытавшиеся совершить умышленное противоправное деяние, находясь в состоянии невменяемости, которые, в соответствии с УК РФ, не подлежат уголовной ответственности.
В связи с обозначенными проблемами, вызванными использованием в ГК РФ слишком широкого для однозначной трактовки понятия «противоправные действия», считаем необходимым переформулировать положения ст. 1117 ГК РФ, разделив данное основание на два более конкретных: деяния, искажающие волю наследодателя (завещателя) или наследников, подтвержденные решением суда, и преступления против личности наследодателя и других наследников, которые привели к их смерти, а также покушение на эти преступления, подтвержденные приговором суда.
Еще одним слабым местом в законодательном регулировании института недостойных наследников представляется формулировка «злостный характер», применяемая в отношении уклонения от обязанностей по уходу и выплате алиментов, при принятии решений о признании наследника недостойным. В судебных решениях часто цитируется положение из Постановления Пленума ВС РФ о том, что «злостный характер уклонения в каждом случае должен определяться с учетом продолжительности и причин» совершения деяния [2], однако более конкретных рамок допустимой и недопустимой продолжительности и объективно оправдывающих причин такого поведения в законе не приведено. Кроме того, злостность — это абстрактное и, как следствие, неизмеримое понятие, что мешает добиться единообразия в вынесении судебных решений.
В делах о восстановлении наследственных прав определенные сложности вызывает отсутствие определения понятия «уважительная причина». Как и в предыдущем случае, Постановление Пленума ВС частично регулирует данный вопрос, выделяя «тяжелую болезнь, беспомощное состояние, неграмотность и т. п». [2] в качестве уважительных причин для пропуска сроков принятия наследства. Тем не менее, поскольку судам требуется самостоятельно принимать решение о том, как следует оценивать тяжесть болезни, какое состояние признавать беспомощным и какие ещё причины могут дополнить приведённый перечень, это также затрудняет создание единообразной судебной практики по делам данной категории.
В связи с этим представляется необходимым отредактировать содержание ст. 1117 ГК РФ и/или Постановлении Пленума ВС РФ «О судебной практике по делам о наследовании», дополнив их конкретным определением понятия «злостный характер», а также описанием мер оценивания степени злостности уклонения от выплаты алиментов, учитываемых при этом причин и продолжительности. Формулировка «уважительная причина», регулярно становящаяся причиной для обращения граждан с жалобами о ее неконституционности, также нуждается в уточнении, что позволит добиться более единообразного подхода в принятии решений судами.
Другие аспекты признания наследников недостойными также вызывают определенные вопросы. Так, согласно ГК РФ, злостное уклонение от обязанностей по содержанию наследодателя рассматривается как достаточное основание для признания наследника недостойным лишь в том случае, если наличие данных обязанностей было установлено судом на основании иска, подданного «заинтересованным в призвании к наследованию или в увеличении причитающейся ему доли наследства» лицом, отказополучателем или лицом, на законные интересы которого влияет переход наследства [1].
Данная норма, с одной стороны, является логичной и обоснованной, но в то же время её существование мешает третьим лицам, в том числе друзьям и более дальним родственникам, друзьям и соседям наследодателя, отстоять его честь и добиться справедливого наказания для наследника более близкой очереди. Примером может послужить дело, рассмотренное в 2023 году Первомайским районным судом г. Владивостока.
В соответствии с материалами дела, племянница наследодателя обратилась в суд с иском против своего двоюродного брата — сына умершего и единственного наследника первой очереди. По словам истца, подтвержденных несколькими свидетелями, ответчик во время ссор применял в отношении наследодателя (равно как и других членов семьи) физическую силу, причинял ему нравственные страдания, а вместе с тем вынуждал его продать своё имущество (квартиру), чтобы потратить вырученные деньги в личных целях. Уход за наследодателем в период его болезни осуществляли другие лица — истец и её супруг, а также один из свидетелей, ответчик же не предпринимал действий по «заботе, содержанию, оказании помощи отцу» [8].
Согласно решению суда, само по себе неоказание помощи родителю в период болезни, а также применение по отношению к нему физической силы «нарушает моральные нормы, является явным неуважением к отцу», но при этом «не свидетельствует о наличии оснований для признания ответчика недостойным наследником» [8]. Это объясняется тем, что, в соответствии с Постановлением Пленума ВС РФ, нанесение телесных повреждений, равно как и злостное уклонение от обязанности по содержанию наследодателя устанавливается решением суда, а в период жизни наследодателя в суд никто не обращался. Наличие этой нормы в законе ограничивает суд в возможности принятия решения о признании наследника недостойным, хотя это и соответствовало бы принципу справедливости.
Кроме того, суд заявил, что истец не является лицом заинтересованным и, следовательно, не обладает правом на подачу иска, поскольку не входит в число наследников, претендующих на увеличение своей наследственной доли, или иных лиц, чьи права перераспределение наследственных долей могло бы напрямую затронуть, из-за чего в удовлетворении иска было отказано. Это решение демонстрирует, что суд чётко следует букве закона, однако при этом данное решение нельзя назвать полностью оправданным с точки зрения морали, справедливости и гуманизма, поскольку наследник, что было подтверждено свидетелями, никак не заботился об отце и даже причинял ему физические увечья, однако это обстоятельство не могло быть должным образом учтено из-за необходимости соблюдения требований о своевременной подаче иска одним из заинтересованных в получении наследства лиц.
Кроме того, критике со стороны исследователей часто подвергается вопрос о необходимости проведения судебного заседания для принятия решения об отстранении от наследования при наличии ранее вынесенного судом приговора. В том случае, если лицо уже было признано судом виновным в совершении преступления, соответствующего положениям ГК РФ о признании наследника недостойным, проведение дополнительного разбирательства в гражданском суде на основе иска другого наследника лишь излишне нагружает судебную систему, поскольку при наличии приговора суд может лишь удовлетворить иск.
В ходе развития системы наследственного права России следует сделать такие разбирательства более автоматизированными, не дожидаясь подачи соответствующих исков другими наследниками: наличие повода для отстранения от наследства должно быть достаточным для принятия такого решения судом. То же касается судебных разбирательств в отношении лиц, которые уже были осуждены по ст. 157 УК РФ о неуплате средств на содержание детей и нетрудоспособных родителей. Хотя, согласно законодательству, нотариус, оформляющий наследственные права, должен исключить данное лицо из состава наследников при предоставлении ему судебного приговора или решения, анализ судебной практики показывает, что нотариусы часто «отказываются брать на себя ответственность» [4], из-за чего другим наследникам приходится обращаться в суд. Необходимость проведения заседания увеличивает и без того высокую нагрузку на суды, что также следует предусмотреть при обновлении законодательства, признав наличие приговора достаточным для принятия решения об отстранении от наследования.
Еще одним основанием для признания наследника недостойным является подделка, уничтожение, хищение или сокрытие завещания. Однако анализ судебной практики показывает, что для удовлетворения исков по таким делам часто вызывает сложности, поскольку бремя доказывания лежит на истце. Примером судебного разбирательства о признании наследника недостойным в связи с сокрытием последней воли наследодателя, может послужить дело, рассмотренное в 2017 году Фрунзенским районным судом г. Владивостока.
С иском об установлении факта хищения и сокрытия завещания в суд обратилась наследница, на имя которой было составлено завещание, согласно которому всё имущество единолично завещалось ей. Ответчица (мать истца), не включенная в завещание, обратилась к нотариусу и подписала заявление о принятии наследства по закону, заявив, что о наличии завещаний ей неизвестно. Однако в ходе судебного разбирательства было выявлено несколько доказательств того, что ответчица незаконно увеличила причитающуюся ей долю завещания: до вступления в наследство она общалась с родственницей по поводу содержания завещания, а также обращалась к другому нотариусу для разъяснения своих прав, что подтверждает, что она знала о существовании завещания и о том, что оно было составлено не в её пользу.
Однако суд отказал в удовлетворении иска по двум причинам. Во-первых, он сослался на ст. 56 ГПК РФ об обязанности доказывания, согласно которой каждая сторона должна «доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений», и на ст. 60 о допустимости доказательств и необходимости предоставления «определённых средств доказывания». Поскольку истец не предоставил доказательств самого факта хищения и сокрытия завещания, оснований для удовлетворения иска у суда не было. Помимо этого, суд указал на истечение срока исковой давности, что также является «самостоятельным и достаточным основанием к вынесению судом решения об отказе в иске» [9].
Вместе с тем неурегулированным является вопрос о том, следует ли признавать недостойным наследника, понудившего наследодателя к составлению завещания в его пользу, воспользовавшись его беспомощным положением или тяжелой болезнью. В связи с этим следует рассмотреть решение Ленинского районного суда г. Нижний Новгород от 13 октября 2023 г., согласно которому истцу было отказано в признании завещания недействительным.
В соответствии с материалами дела и показаниями сторон, страдающая от хронических заболеваний завещательница обратилась в нотариальную контору с просьбой совершить нотариальные действия у неё дома, а также изъявила волю составить завещание в устной форме из-за проблем со зрением, по той же причине завещание за неё подписал рукоприкладчик. Согласно завещанию, женщина оставила наследство только своей дочери — ответчице в рамках данного дела.
В суд с иском о признании завещания недействительным обратился сын умершей. Согласно показаниям истца, в момент составления завещания она испытывала серьёзные проблемы со здоровьем и принимала сильнодействующие лекарственные препараты, в силу чего не могла в полной мере осознавать значение своих действий, что отсылает к нормам статьи 177 ГК РФ о признании сделки недействительной. Кроме того, заявленное состояние завещательницы также могло привести к тому, что её вынудили подписать завещание, с содержанием которого она в другой момент могла бы быть не полностью согласна. Однако, в соответствии с действующим законодательством, бремя доказывания недействительности сделки лежит именно на том, кто заявляет требование о признании её недействительной.
Хотя видеофиксации оформления завещания не проводилось, по показаниям нотариуса и рукоприкладчика, завещательница ясно, «однозначно, без сомнений» выразила свою волю. Присутствовавшие на суде свидетели: сосед умершей, посещавший её за неделю до смерти, подруга, общавшаяся с ней по телефону незадолго до смерти, а также оказывавший медицинскую помощь на дому врач, подтвердили, что на момент общения её состояние было ясное, хотя и подавленное, восприятие — нормальное. Результаты проведенной в рамках судебного разбирательства судебно-психиатрической экспертизы, тем не менее, показали, что завещательница «обнаруживала органическое расстройство личности с преходящими психотическими состояниями» [7].
Однако однозначно определить, в каком состоянии та находилась в юридически значимый период — на момент подписания завещания, невозможно из-за отсутствия соответствующей прижизненной медицинской документации. По этой причине ввиду того, что истец не предоставил необходимых доказательств того, что завещательница на момент составления завещания находилась в состоянии, препятствующем осознанию своих действий, суд отклонил требование о признании его недействительным.
Еще один возникающий у исследователей вопрос, связанный с институтом недостойных наследников, касается судьбы лиц, наследующих по праву представления после недостойных наследников. В настоящий момент закон устанавливает, что все наследники недостойного наследника также лишаются права наследования. Однако, учитывая, что лишение наследственных прав является санкцией за совершение противоправных действий, поскольку их совершает сам недостойный наследник, не совсем ясно, почему эта санкция также распространяется на других лиц, если они не принимали никакого участия в этих противоправных действиях. Такое объективное вменение противоречит ключевому для российского законодательства принципу справедливости [3].
Еще одно возможное направление совершенствования наследственного законодательства может заключаться в том, чтобы позволить судам лишать прав наследования детей, злостно уклонявшихся от исполнения обязанностей по содержанию родителей, даже если судебное решение, обязывающие их исполнять эти обязанности, не вступило в законную силу, а также отменить обязательность подтверждения факта неисполнения обязанностей по содержанию родителей. Следует учитывать, что отсутствие обращений в суд при жизни наследодателя вовсе не свидетельствует о том, что его устраивало отсутствие ухода со стороны ребенка — более вероятными причинами являются страх, стыд, болезнь, мешающая самостоятельно осуществить эти действия, и т. д., поэтому следует наделить суд правом признавать наследника недостойным даже при отсутствии соответствующего судебного решения.
Возможность изменения законодательства в данном направлении можно обосновать тем, что в судебной практике уже встречаются дела, в которых суды удовлетворяют иски о признании родителя недостойным наследником по отношению к ребёнку, даже если он фактически не был лишен родительских прав, что является смежным к признанию недостойными наследниками детей, не осуществлявших уход за наследодателем, вопросом.
В связи с этим можно рассматривать решение Благовещенского районного суда от 14 февраля 2024 года. Иск в суд был подан матерью погибшего военнослужащего против его отца. Согласно материалам дела, после развода с женой ответчик более десяти лет не виделся и не общался с сыном, никак не участвовал в его воспитании, не поддерживал его материально (в том числе не оказал помощь в проведении похорон), а также не выполнял алиментные обязательства, при это родительских прав он лишён не был. Все эти обстоятельства были подтверждены в суде, в том числе словами свидетелей со стороны ответчика.
Ссылаясь на положения Семейного Кодекса РФ о том, что семья находится под защитой государства, а забота о детях — равная обязанность обоих родителей, суд пришёл к выводу, что, учитывая злостный характер уклонения ответчика от воспитания, «духовной, физической и моральной поддержки» сына на протяжении многих лет, «фактических семейных и родственных связей между ответчиком и его сыном не имеется» [5]. Поэтому, несмотря на то, согласно закону, родители погибших при исполнении военнослужащих имеют право на меры социальной поддержки, а ответчик официально считался отцом погибшего, он был лишен права на соответствующие выплаты. Таким образом, основываясь на общих положениях законодательства и принципах морали и нравственности, суд принял решение об удовлетворении иска матери военнослужащего против его отца, признав последнего недостойным наследником и лишив права на денежные выплаты в связи со смертью сына.
Литература:
- Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья) от 26.11.2001 № 146-ФЗ (ред. от 24.07.2023).
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.05.2012 № 9 (ред. от 24.12.2020) «О судебной практике по делам о наследовании».
- Гаврилов, В. Н. Ограничение, утрата и восстановление наследственных прав по гражданскому законодательству Российской Федерации / В. Н. Гаврилов, И. К. Дибирова. — Текст: непосредственный // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. — 2020. — №. — С. 95–98.
- Стражевич, Ю. Н. К вопросу об отстранении лиц от наследования / Ю. Н. Стражевич. — Текст: непосредственный // Юридическая наука. — 2020. — № 10. — С. 93–98.
- Решение Благовещенского районного суда (Алтайский край) № 2–14/2024 2–14/2024(2–626/2023;)~М-621/2023 2–626/2023 М-621/2023 от 14 февраля 2024 г. по делу № 2–14/2024 // Судебные и нормативные акты РФ, 2024.
- Решение Красносельского районного суда (Город Санкт-Петербург) № 2–3058/2018 2–3058/2018~М-1231/2018 М-1231/2018 от 16 октября 2018 г. по делу № 2–3058/2018 // Судебные и нормативные акты РФ, 2018.
- Решение Ленинского районного суда (г. Нижний Новгород) № 2–2562/2023 2–2562/2023~М-703/2023 М-703/2023 от 13 октября 2023 г. по делу № 2–2562/2023 // Судебные и нормативные акты РФ, 2023.
- Решение Первомайского районного суда (г. Владивосток) № 2–2891/2023 2–2891/2023~М-1740/2023 М-1740/2023 от 29 ноября 2023 г. по делу № 2–2891/2023 // Судебные и нормативные акты РФ, 2023.
- Решение Фрунзенского районного суда г. Владивостока № 2–5494/2017 2–5494/2017~М-4246/2017 М-4246/2017 от 13 декабря 2017 г. по делу № 2–5494/2017 // Судебные и нормативные акты РФ, 2017.
