С момента принятия в 2001 году Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в него постоянно вносятся многочисленные дополнения и изменения, содержание которых зачастую носит взаимоисключающий характер. Изменения, вносимые в уголовно-процессуальный закон, указывают на две вещи: качество уголовно-процессуального закона и отсутствие ясности в вопросе о будущем направлении его реформирования. Что касается качества УПК РФ, то этот нормативный правовой акт изобилует отсутствием последовательности в регулировании определенных институтов. При обзоре литературы по теме данной публикации, основная причина проблемности, противоречий и двойственности развития уголовно-процессуального законодательства заключается в отсутствии единого мнения о характере уголовно-процессуальной деятельности — является ли она способом борьбы с преступление (советская традиция) или система гарантий прав человека, в отношении которых осуществляется уголовное преследование (априорное назначение уголовного процесса).
О непоследовательности исправления уголовно-процессуального закона (его частных институтов) писали многие (И. А. Антонов, А. Ш. Магомедов, Т. К. Рябинина, А. А. Козявин). Это связано с тем, что законодатель не определил концептуальных основ уголовно-процессуальной реформы. В литературе существуют две основные концепции уголовного правосудия: 1) уголовный процесс — это средство борьбы с преступностью и 2) уголовный процесс — это набор гарантий прав человека, в отношении которых осуществляется уголовное преследование. Сторонники первой позиции (А. А. Козявин, Ю. А. Ляхов, Т. К. Рябинина и др.) видят суть уголовного процесса в борьбе с преступностью и, как следствие, считают соответствующей сути концепцию инквизиционной процедуры. В то же время сторонники второй позиции (Л. А. Воскобитова, И. С. Дикарев и др.) придерживаются точки зрения, согласно которой уголовно-процессуальное законодательство должно эволюционировать в сторону состязательного уголовного процесса, а попутно и суть уголовного процесса заключается в обеспечении процессуальных гарантий прав и свобод личности, в отношении которой осуществляется уголовное преследование.
Иное понимание сущности уголовного законодательства, т. е. как средства борьбы с преступностью и защиты прав потерпевшего от преступлений, вредно. Во-первых, ставится недостижимая цель. Преступность присуща любому обществу, и поэтому ее невозможно преодолеть. Масштаб преступности уменьшается [2]. Борьба с преступностью — это национальная проблема. Чем выше социально-экономическое развитие, которое обеспечивает реализация социальных программ, тем успешнее борьба с преступностью. Во-вторых, признание уголовного процесса как метода защиты потерпевшего и связанное с этим обеспечение широких процессуальных возможностей потерпевшего влиять на ход уголовных дел противоречит публичному характеру уголовно-процессуальной деятельности. Эта деятельность осуществляется от имени государства специальными уполномоченными органами. Это понимание трансформирует публичный характер российского законодательства в частноправовой, предполагающий несение бремени уголовного преследования частным лицом. В-третьих, понимание уголовного процесса как средства борьбы с преступностью атрофирует деятельность органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, основной задачей которых является предупреждение преступности, выявление фактов совершения преступлений и их раскрытие. В-четвертых, диспропорция между декларированием состязательности системы и инквизиционностью правоприменения способствует культивированию правового нигилизма [1].
Следствием этой двойственности является тот факт, что за 22 года действия УПК в его текст были внесены поправки путем принятия 310 федеральных законов и 40 Постановлений Конституционного суда о внесении изменений [7]. Однако изменения в УПК РФ непоследовательны, а иногда и противоречивы, одновременно усиливают состязательную и инквизиционную составляющие. Правоприменение, напротив, представляет собой чисто инквизиционный процесс, который вписывается в основное русло конституционной идеологии и концепций уголовно-процессуального законодательства только в части защиты прав и свобод, которые были нарушены совершением преступления [3]. При подготовке действующего уголовно-процессуального закона не была выработана единая и четкая позиция законодателя по вопросу о сущности уголовного процесса. Это может объяснить наличие в первоначальном издании взаимоисключающих положений. Например, двойственность юридической формулы для целей уголовного законодательства, согласно которой в уголовном судопроизводстве одновременно осуществляется защита прав и законных интересов потерпевшего и обвиняемого (подозреваемого, подсудимого) (ст. 6 УПК РФ). Неоднозначность цели уголовного законодательства влечет за собой вариативность поведения сотрудника правоохранительных органов. В такой ситуации всегда доминирует один аспект правоприменения, что в определенных случаях может привести к деформации правового сознания [5].
Еще один пример: язык уголовного судопроизводства (ст.18 УПК). В частности, дискуссионными остаются вопросы: об определении компетенции переводчика, о порядке перевода с редких языков или языков, не имеющих письменности, а также остается неясна возможность привлечения двух переводчиков, для письменного или устного перевода. Что касается определения концепции развития уголовно-процессуального законодательства, то ситуация еще более сложная, поскольку сторонники двух основных подходов к пониманию цели уголовного судопроизводства занимают антагонистическую позицию и не склонны к компромиссам. Возникли серьезные трудности с реализацией некоторых положений Концепции судебной реформы 1991 года. Введение института мировых судей было призвано разгрузить районные суды, что произошло отчасти, ведь районные суды стали вышестоящей инстанцией по отношению к мировым. Это привело к росту числа дел, рассматриваемых районными судами в порядке апелляции [4].
Ситуация в уголовном процессе предполагает необходимость принятия решений, которые упорядочили бы нормативное регулирование и правоприменение. Мы позволяем себе высказать следующие соображения: 1. Основой уголовно-процессуальной реформы должно быть понимание уголовного процесса как совокупности гарантий прав человека, в отношении которых осуществляется уголовное преследование. 2. Необходимо укреплять государственный суверенитет России через приоритет национального законодательства над международным правом. Участие России во многих международных организациях не отвечает ее национальным интересам. Выход из-под юрисдикции ЕСПЧ приведет к формированию новой судебной модели. Ведь Президент России Владимир Путин в декабре 2020 года поручил председателю Верховного суда Российской Федерации В. Лебедеву и министру юстиции К. Чуйченко рассмотреть возможность создания российского суда по правам человека и подготовить доклад по этому вопросу к 1 июня 2021 года [6]. Невозможно предсказать, какие правовые последствия повлечет за собой создание этого суда для участников уголовного процесса, насколько широким будет предмет его рассмотрения.
Литература:
- Аксенова Г. Н. Характер соотношения правового нигилизма и правового идеализма // Российско-азиатский правовой журнал.2020. № 2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/harakter-sootnosheniya-pravovogo-nigilizma-i-pravovogo-idealizma (дата обращения: 03.04.2023).
- Клеймёнов М. П. Снижается ли преступность в России? // Вестник ОмГУ. Серия. Право. 2018. № 1 (54). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/snizhaetsya-li-prestupnost-v-rossii (дата обращения: 03.04.2023).
- Конев А. Н. Идеологические основы уголовного судопроизводства: новые понятия, новые подходы // Труды Академии управления МВД России. 2018. № 1 (45). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ideologicheskie-osnovy-ugolovnogo-sudoproizvodstva-novye-ponyatiya-novye-podhody (дата обращения: 04.04.2023).
- Лантух Н. В. Концепция судебной реформы 1991 года и современный УПК РФ: достижения и проблемы // Юридический вестник Самарского университета. 2016. № 3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kontseptsiya-sudebnoy-reformy-1991-goda-i-sovremennyy-upk-rf-dostizheniya-i-problemy (дата обращения: 04.04.2023).
- Сисакьян А. К. О деформации и дефектах правосознания сотрудников органов внутренних дел // Вестник ЮУрГУ. Серия: Право. 2020. № 2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/o-deformatsii-i-defektah-pravosoznaniya-sotrudnikov-organov-vnutrennih-del (дата обращения: 04.04.2023).
- http://www.kremlin.ru/acts/assignments/orders/64952 (дата обращения: 06.04.2023).
- http://www.kremlin.ru/acts/bank/17643 (дата обращения: 04.04.2023).
