В статье рассматривается история появления и развития института невиновного причинения вреда. Анализируются положения ст. 28 Уголовного кодекса Российской Федерации, выделяется и рассматривается проблема разграничения невиновного причинения вреда и неосторожности.
Ключевые слова: невиновное причинение вреда, неосторожность, уголовная ответственность, объективное вменение, интеллектуальный момент, волевой момент.
Вопросы вины всегда были актуальными для своего рассмотрения, даже в период существования Древнерусского государства. Так, в соответствии с положениями пространной редакции Русской Правды определялось, что лицо может быть признано невиновным за совершение противоправного деяния в том случае, если совершило его в ответ на противоправное деяние в отношении себя.
Впоследствии положения относительно невиновного причинения вреда (далее — НПВ) получают своё развитие в Соборном Уложении 1649 г., где определено, что в том случае, если деяние было совершено неумышленно, ответственность за него не наступает. В этот период такие деяния разграничивали на хитростные и бесхитростные. При этом, под первыми понимались те, которые связаны с прямым умыслом, а под вторыми — которые были совершены ввиду НПВ [7, С. 27].
В Воинском Артикуле 1715 г. регламентировано, что лицо не подлежит ответственности за НПВ [7, С. 28].
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. устанавливало, что НПВ имеет место быть тогда, когда противоправное деяние было совершено случайно. К примеру, в качестве случайного преступления могло быть признано убийство, за совершение которого в отношении лица устанавливалось церковное покаяние по его же согласию [7, С. 28].
В положениях ст. 42 Уголовного уложения Российской империи 1903 г. было установлено, что лицо не подлежит ответственности за совершение деяния, в том случае, если он не осознавал или не мог осознавать последствий его совершения [8].
В свою очередь, несмотря на то, что обозначенные документы содержали в себе положения о НПВ, в положениях УК РСФСР 1926 г. [2] и УК РСФСР 1960 г. [3] не определялось никаких норм относительно рассматриваемого института.
Наиболее полную регламентацию институт НПВ получил в положениях УК РФ [1].
Так, в силу ч. 2 ст. 5 УК РФ, уголовная ответственность за НПВ не наступает. При этом, в положениях ч. 1 ст. 28 УК РФ определён субъективный случай (казус), в соответствии с которым, лицо не могло осознавать характер общественной опасности своих действий и последствий. В ч. 2 ст. 28 УК РФ определено, что деяние совершено невиновно в том случае, если лицо предвидело возможность наступления последствий, но не могло их предотвратить, в соответствии с психофизиологическими качествами требованиям экстремальных условий или нервно-психических перегрузок.
Несколько негативным аспектом является то, что положения ст. 28 УК РФ не раскрывают тех категорий, которые определяются в ч. 2 ст. 28 УК РФ.
Под психофизиологическими качествами необходимо определить внутренние особенности организма человека, в соответствии с которыми, он не мог предотвратить последствий, в результате чего, не подлежит уголовной ответственности.
Экстремальные условия можно определить как совокупность различных факторов, которые нарушают осуществление нормальной жизнедеятельности человеком и ставят под угрозу его жизнь, здоровье, здоровье других лиц, населения, государства и пр., которые лицо не в силах предотвратить.
Нервно-психические перегрузки можно определить как состояние психики, в соответствии с которым субъект не может адекватно реагировать на возникающие вокруг него ситуации и предотвратить совершение противоправного деяния, воздействовать на последствия его совершения.
В свою очередь, с появлением в УК РФ положений относительно НПВ, стало возникать достаточно большое количество проблем в части разграничения НПВ с преступной неосторожностью, которая может выражаться в легкомыслии и небрежности, что порождает сложности их соотношения не только в научных кругах, но и чёткого определения в рамках правоприменительной практики.
Следует согласиться с теми правоведами, которые определяют, что отграничение НПВ от неосторожности происходит, главным образом, в соответствии с определением интеллектуального и волевого момента. При этом, при невиновном причинении вреда вообще отсутствуют признаки видов неосторожности [6, С. 128].
Как показывает анализ судебной практика, в своём большинстве, граждане ссылаются на то, что их действия являются казусом, и они не подлежат ответственности ввиду НПВ, однако, за последние годы нет ни одного судебного акта, в котором обозначено, что действительно в действиях лица имело место быть НПВ.
Так, приговором Алтайского краевого суда от 2 сентября 2020 г. по делу № 2–23/2020, А. был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. При этом, подсудимый А. в судебном заседании фактически вину не признал, заявив о невиновном причинении вреда. Из приговора следует, что А. остался дома с сыном О., поставил таз на раковину в кухне, положил ребенка на левую руку и стал мыть. В этот момент ребенок, дернув ножками, соскользнул с руки и упал на пол головой вниз. Ему удалось схватить его за левую ногу в области бедра, однако, к этому моменту сын уже ударился головой о пол. После этого ребенок стал задыхаться. Он положил его на диван, попытался сделать искусственное дыхание, надавив пальцами на живот. Дозвониться З. на работу он не мог, поскольку на отсутствовали денежные средства, поэтому А. побежал к В., чтобы вызвать «скорую помощь». Прибывшим врачам, а также жене он не стал говорить, что уронил ребенка. Сообщил об этом лишь в отделе полиции. Ударов ребенку он не наносил, травм не причинял. Однако, с учётом всех обстоятельств дела, суд установил, что деяние не является НПВ или причинением смерти по неосторожности [5].
Интересным представляется апелляционное определение СК по уголовным делам Воронежского областного суда от 14 октября 2014 г., в соответствии с которым приговор суда первой инстанции был отменён и дело прекращено в части за отсутствием состава преступления. Из постановления следует, что согласно имеющимся материалам дела Р., в 2009 году получил тяжелую ОЧМТ, ушиб головного мозга тяжелой степени, эпидуральную гематому правой лобной области. В этой связи впоследствии был признан инвалидом 3 группы бессрочно. С детского возраста страдал психическими расстройствами. На основании комплексной стационарной судебно-психиатрической экспертизы было установлено: что «Р. в период времени, относящийся к инкриминируемому деянию, страдал и в настоящее время страдает психическим расстройством в форме органического расстройства личности в связи с травмой головного мозга». Выводы комиссии экспертов однозначно подтверждают, в том числе и то, что в деянии, совершенном Р. при обнаружении в ходе личного досмотра и досмотра транспортного средства наркотического средства, имело место невиновное причинение вреда. Таким образом, среди признаков состава преступления отсутствовал основной — признак субъективной стороны преступления [4].
Таким образом, обобщив изложенное, можно сделать вывод, что история развития законодательства в части НПВ берёт своё начало с Древнерусского государства и постепенно развивается, однако, в советский период какие-либо нормы относительно НПВ отсутствуют и появляются только в соответствии с принятием УК РФ.
Положения УК РФ достаточно чётко определяют основания определения НПВ, однако, целесообразным является установление примечания к ст. 28 УК РФ, в котором определить понятия всем категориям, обозначенным в ч. 2 ст. 28 УК РФ.
Спорным является вопрос относительно отграничения неосторожности от НПВ, однако, целесообразным является их разделение в соответствии с интеллектуальным и волевым моментом. При невиновном причинении вреда отсутствуют признаки видов неосторожности.
Литература:
- Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 21.11.2022). — Текст: непосредственный // Собрание законодательства РФ. — 1996. — № 25. — Ст. 2954.
- Постановление ВЦИК от 22.11.1926 О введении в действие Уголовного Кодекса Р. С. Ф. С. Р. редакции 1926 года. — Текст: непосредственный // СУ РСФСР. — 1926. — № 80. — Ст. 600.
- Уголовный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.10.1960) (ред. от 30.07.1996). — Текст: непосредственный // Ведомости ВС РСФСР. — 1960. — № 40. — Ст. 591.
- Апелляционное определение СК по уголовным делам Воронежского областного суда от 14 октября 2014 г. по делу № 22–1709/2014 — Текст: электронный // ГАС «Правосудие». — URL.: https://sudrf.ru/ (дата обращения: 05.12.2022).
- Приговор Алтайского краевого суда от 2 сентября 2020 г. по делу № 2–23/2020. — Текст: электронный // ГАС «Правосудие». — URL.: https://sudrf.ru/ (дата обращения: 05.12.2022).
- Агаев, Г. А. J. Проблемы отграничения невиновного причинения вреда от преступных деяний, совершенных по неосторожности / Г. А. J. Агаев, В. Н. Сафонов, О. С. Поликарпова. — Текст: непосредственный // Закон. Право. Государство. — 2021. — № 3(31). — С. 121–128.
- Арчибасова, Л. А. Развитие российского законодательства о невиновном причинении вреда (XII-Начало ХХ вв.) / Л. А. Арчибасова. — Текст: непосредственный // Омский научный вестник. — 2004. — № 2. — С. 27–30.
- Тулеубекова, М. М. Освобождение от уголовной ответственности (наказания) по законодательству дореволюционной России / М. М. Тулеубекова. — Текст: непосредственный // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. — 2020. — № 3. — С. 109–120.
