Правовая охрана объектов промышленной собственности, созданных искусственным интеллектом



В статье рассматривается вопрос признания искусственного интеллекта как субъекта патентного права и практика такого признания.

Ключевые слова: искусственный интеллект, патентное право, промышленная собственность.

Искусственный интеллект (далее — ИИ), не является чем-то новым для человечества, поскольку первые исследования в данной области проводились еще в 50-х гг. XX века. Сегодня он переживает настоящий расцвет, наполняя жизнь общества не только достижениями науки и техники, существование которых ранее трудно было представить, но и порождая ряд вопросов, которые общество уже решает или в ближайшей перспективе должно будет решить.

Термин «искусственный интеллект» (ИИ) впервые был сформулирован Д. Маккарти в 1956 г. Он утверждал, что искусственный интеллект — это свойство роботов, компьютерных программ и систем выполнять интеллектуальные и творческие функции человека, самостоятельно находить способы решения задач, уметь делать выводы и принимать решения [12].

Важнейшим является вопрос о признании ИИ в качестве субъекта патентного права. Данный вопрос является сложным и дискуссионным, ввиду того, что данные технологии с каждым годом всё больше и больше проникают в жизнь современного общества. На сегодняшний день, программы, функционирующие на основе ИИ, активно внедряются в разные сферы жизни общества, начиная от промышленности, например, Yandex Data Factory, и заканчивая сферой развлечений (Siri, Prisma и т. д.), ввиду чего нельзя сегодня недооценивать возможностей данных технологий.

Одним из важнейших свойств технологии ИИ является ее автономность, то есть способность ИИ к самообучению на основе как имеющейся в его распоряжении, так и полученной в процессе деятельности информации.

Сегодня в науке отсутствует единство мнений относительного того, что понимать под ИИ. Наиболее распространёнными являются два подхода к определению сущности и содержания понятия искусственный интеллект — это концепции «сильного» и «слабого» ИИ.

Определение «сильного» ИИ в научный оборот ввел Дж. Серл, определивший данный вид ИИ через его три основных свойства:

1) обладание самосознанием, то есть способность ИИ к рефлексии;

2) способность ИИ испытывать какие-либо ощущения;

3) полное соответствие разуму человека [11].

«Слабый» ИИ представляет собой способность машины решать узкоспециализированные задачи на основе имеющейся информации (распознавать образы на изображениях, переводить речь в текст и др.). В качестве критерия дифференциации на «сильный» и «слабый» ИИ используется тест Тьюринга.

Правовое регулирование «слабого» ИИ порождает дискуссию, ввиду следующих причин:

— большинство норм, регулирующих вопросы правовой охраны объектов промышленной собственности разрабатывались и вводились в действие в период, когда использование технологий ИИ не имело современных масштабов.

Данное обстоятельство порождает разнообразные противоречия правового регулирования использования ИИ, о чём будет сказано далее, что может повлечь негативные социальные и экономические последствия.

— на сегодняшний день неизвестно о создании хотя бы одной технологии, доподлинно повторяющей разум человека.

До недавнего времени вопросы сущности, внедрения и развития технологий ИИ ввиду слабой распространенности и заторможенной реакции государств по их урегулированию, аккумулировались исключительно в научной среде, не затрагивая вопросов их правовой регламентации. Активное внедрение и развитие данных технологий, позволяющих сегодня выполнять не только ограниченный набор операций, но и создавать или участвовать в создании самостоятельных результатов, которые при определённых обстоятельствах возможно признать объектами интеллектуальной собственности, ведет к активному обсуждению вопросов правового регулирования и правовой охраны как самих технологий ИИ, так и объектов промышленной собственности, созданных ИИ.

Сегодня можно встретить определения понятия ИИ, закреплённые как в межгосударственных, так и в национальных актах. К таким актам можно отнести Резолюцию Европарламента от 20.10.2020г. «Режим гражданской ответственности, возникающей при использовании технологии искусственного интеллекта», а также Указ Президента РФ от 10.10.2019 г. № 490 «О развитии искусственного интеллекта в Российской Федерации», которое в дальнейшем также было закреплено в Федеральном законе от 24.04.2020 г. № 123-ФЗ «О проведении эксперимента по установлению специального регулирования в целях создания необходимых условий для разработки и внедрения технологий искусственного интеллекта в субъекте Российской Федерации — городе федерального значения Москве и внесении изменений в статьи 6 и 10 Федерального закона «О персональных данных».

В соответствии с п «а» ст.3 Резолюции Европарламента от 20 октября 2020 г. «Режим гражданской ответственности, возникающей при использовании технологии искусственного интеллекта», под системой искусственного интеллекта или искусственным интеллектом понимается система, являющаяся программным обеспечением или аппаратным устройством, отображающая поведение, имитирующее интеллект, в том числе путем сбора и обработки данных, анализа и интерпретации полученной информации, а также наделенная автономностью для совершения каких-либо действий для достижения конкретных целей [21].

В Российской Федерации в вышеназванных нормативных актах было закреплено следующее определение: искусственный интеллект — комплекс технологических решений, позволяющий имитировать когнитивные функции человека (включая самообучение и поиск решений без заранее заданного алгоритма) и получать при выполнении конкретных задач результаты, сопоставимые, как минимум, с результатами интеллектуальной деятельности человека. Комплекс технологических решений включает в себя информационно-коммуникационную инфраструктуру, программное обеспечение (в том числе, в котором используются методы машинного обучения), процессы и сервисы по обработке данных и поиску решений [26].

ИИ непосредственно связан с патентным правом, так как его нормами регулируются отношения в сфере создания, внедрения и защиты новых технологий, а ИИ позволяет создавать огромное количество изобретений, полезных технологий или промышленных образцов. Правовое закрепление автономного статуса ИИ может повлечь актуализацию вопроса о его позиционировании в качестве особой формы личности и, соответственно, о его правах (в том числе фундаментальных неотъемлемых).

Таким образом, можно сформулировать ряд дискуссионных вопросов, касающихся ИИ, а именно:

1) Способность ИИ выступать в качестве субъекта патентных отношений

2) Патентоспособность результатов, созданных ИИ

Сегодня, к проблемам правовой охраны объектов промышленной собственности, созданных ИИ, относится закрепление в российском и иностранном законодательстве в качестве автора объекта промышленной собственности физического лица.

Так, например, в Великобритании в соответствии с положениями Патентного закона 1977 года, в качестве изобретателя и обладателя права на получение патента фигурирует исключительно человек [18].

Что касается Российской Федерации, то в соответствии со статьей 1347 ГК РФ, автором изобретения, полезной модели или промышленного образца признается гражданин, творческим трудом которого создан соответствующий результат интеллектуальной деятельности.

Таким образом, признание в законодательстве Российской Федерации авторства исключительно за человеком, не позволяет рассматривать ИИ в качестве самостоятельного субъекта патентных отношений.

Противоположная ситуация имеет место в законодательстве ЮАР и Австралии. В патентных законах данных государств (ст. 27 Патентного закона ЮАР 1978 года и ст. 15 Патентного закона Австралии 1990 г.) отсутствует прямое указание на признание в качестве автора объекта промышленной собственности физического лица [17]. В нормах данных законов используется термин «изобретатель» тождественный используемому в законодательстве РФ термину «автор», но в отличие от РФ, понимается ли под «изобретателем» исключительно физическое лицо или же еще какой-то субъект, исходя из содержания данных законов, не представляется возможным установить.

С учётом приведённых выше обстоятельств, а также активного внедрения технологий ИИ в науке возникает дискуссия, посвященная способности ИИ выступать в качестве субъекта патентных отношений. Для начала раскроем сущность правовой категории субъект права. С. С. Алексеев понимал под субъектами права индивидов, организации и общественные образования, которые в силу юридических норм могут выступать в качестве носителей субъективных юридических прав и обязанностей [4].

С учетом данного определения были сформулированы два основных признака субъекта права:

1) субъекты права — это лица, участники общественных отношений (индивиды, организации, общественные образования), которые могут быть носителями субъективных юридических прав и обязанностей. Для этого они должны обладать определёнными свойствами:

а) известная внешняя обособленность;

б) персонификация (выступление вовне в виде единого лица — «персоны»);

в) способность вырабатывать, выражать и осуществлять единую волю.

2) субъекты права — это такие лица, которые приобрели свойство субъекта права в силу норм права.

Содержание второго признака сводится к обладанию субъектом права таким свойством, как правосубъектность. Под правосубъектностью следует понимать способность лица иметь и осуществлять, непосредственно или через своих представителей, субъективные права и юридические обязанности. Правосубъектность, являясь комплексной правовой категорией, включает в себя такие элементы как: правоспособность (способность субъекта к обладанию правами и несению обязанностей), дееспособность (способность к самостоятельному осуществлению прав и обязанностей) и деликтоспособность (способность субъекта нести ответственность за допущенные им нарушения правовых норм).

Сторонники признания ИИ в качестве субъекта, патентного права, ссылаясь на активное использование в современном обществе ИИ и достижений, созданных с его использованием, заявляют о необходимости кардинальных изменений патентного законодательства, предвещая более активное внедрение и использование данных технологий.

Сторонники непризнания ИИ в качестве самостоятельного субъекта патентных отношений считают, что в настоящее время это сделать затруднительно ввиду ряда причин:

— законодательства Российской Федерации (ст. 1347 ГК РФ) и ряда других стран, например, Великобритании (ст. 7 Патентного закона Великобритании), исходят из признания автором и, соответственно, субъектом патентных прав исключительно физическое лицо.

— наделение ИИ правосубъектностью приведёт к ряду негативных последствий, среди которых можно выделить: возможную атрофию человеческого разума, ликвидацию высокооплачиваемых рабочих мест в области научных исследований и разработок и др., вследствие чего, обладателем патентных прав на достижения, созданные ИИ следует признавать лиц, которые способствовали созданию ИИ того или иного результата его деятельности [23].

— затруднительность признания тех алгоритмов, на основании которых действует ИИ, в качестве творческого труда, который является важнейшим критерием для признания лица в качестве автора объекта промышленной собственности.

— ИИ является лишь инструментом, который используется при создании того или иного объекта промышленной собственности, но не является самостоятельным субъектом, наделенным соответствующими правами и обязанностями [10].

Сторонники непризнания ИИ в качестве самостоятельного субъекта патентного права предлагают рассматривать его в таком статусе:

— разработчика алгоритма ИИ

— лицо, которое обеспечило алгоритм информацией, которая необходима для его обучения и выполнения поставленных задач

— лицо, выполняющее проверку результатов работы алгоритма и корректировку работы алгоритма в процессе машинного обучения

— пользователя ИИ [20].

Согласно ст. 1347 ГК РФ автором и первичным обладателем патентных прав, в соответствии со ст. 1345 ГК РФ, является лицо, творческим трудом которого создан результат интеллектуальной деятельности, исходя из этого возникает вполне закономерный вопрос, достаточен ли вклад каждого из указанных выше субъектов для признания такого вклада, как творческого труда и, следовательно, признания кого — либо из данных субъектов в качестве субъекта патентных прав на результат интеллектуальной деятельности, созданный искусственным интеллектом [27].

Как в ГК РФ, так и в судебной практике не закрепляется легальное определение понятия творческий труд. О. С. Красавчиков рассматривал творческий труд, как одну из разновидностей общественно — полезной деятельности, обладающей определенной спецификой. К таким специфическим чертам относятся: умственный характер труда, затраты нервной энергии, осознание и оценка творцом окружающей действительности. По своему характеру творческий труд является производящим, то есть создающим что — то новое, ранее не созданное другими [6].

Также творческий труд можно рассматривать, как созидательную деятельность человека, направленную на создание чего-либо нового и оригинального.

Поскольку речь в данной работе идёт об объектах промышленной собственности, то изобретательскую деятельность следует рассматривать как разновидность творческой деятельности. С учётом того, что уровень творчества объектов патентного права не является одинаковым, и зачастую в процессе создания ИИ результата интеллектуальной деятельности принимают участие не одно, а несколько лиц, поэтому объём творческого вклада, каждого из указанных выше лиц будет недостаточным для признания их вклада в качестве творческого труда, поскольку затруднительно определить, чей вклад был более весомым, а, следовательно, и признать кого — либо из них в качестве субъекта патентных прав на результаты интеллектуальной деятельности, созданные ИИ [14].

Так, разработчик алгоритма, в соответствии с которым работает ИИ, не приобретает патентных прав на конечный результат интеллектуальной деятельности, созданный ИИ, поскольку его вклад в этот конечный результат ограничивается разработкой исходного кода, на основе которого работает ИИ, следовательно, и права у разработчика алгоритма возникнут на этот код, но не на конечный результат.

Лица, обеспечивающие ИИ необходимой информацией, проверяющие результаты его деятельности и корректирующие работу ИИ, вносят свой вклад в создание ИИ конечного результата интеллектуальной деятельности в виде информации о текущем состоянии работы и иные сведения, необходимые для работы ИИ. Непосредственный пользователь ИИ ставит ему конкретные задания и осуществляет выборку результатов интеллектуальной деятельности с точки зрения их патентоспособности.

Подводя небольшой итог, можно прийти к выводу, что критерий творческого труда в этой ситуации не совсем применим для осуществления правовой охраны объектов промышленной собственности, созданных ИИ, следовательно, возникает проблема, кого всё-таки признавать субъектом патентного права на объект промышленной собственности, созданный ИИ.

В данной ситуации вариантов разрешения данной проблемы представляется несколько:

1) Выбор иного критерия наделения патентными правами, нежели критерий творческого труда и признание в качестве субъекта патентного права кого — либо из предлагаемых сторонниками данной точки зрения лиц.

2) Использование концепции служебного объекта промышленной собственности, урегулированного нормами ст. 1370 ГК РФ.

Легальное определение данного понятия закреплено в п. 1 ст. 1370 ГК РФ, согласно которому, изобретение, полезная модель или промышленный образец, созданные работником в связи с выполнением своих трудовых обязанностей или конкретного задания работодателя, признаются соответственно служебным изобретением, служебной полезной моделью или служебным промышленным образцом. Следовательно, для данной правовой категории предполагается наличие трудового правоотношения между работодателем и работником, выступающим, в соответствии с п. 2 ст. 1370 ГК РФ, в качестве автора объекта промышленной собственности.

Однако создание объектов промышленной собственности в рамках трудовых отношений не является единственным условием признания их в качестве служебных, необходимо наличие и иных условий, прямо сформулированных в ст. 1370 ГК РФ, а именно: создание изобретения, полезной модели или промышленного образца в рамках выполнения трудовых обязанностей или конкретного задания работодателя. Данное положение предполагает осуществление изобретательской или творческой деятельности должно входить в круг обязанностей, установленных трудовым договором или другими локальными актами, с конкретным на это указанием.

Таким образом, данная концепция, в качестве автора результата интеллектуальной деятельности признает непосредственно ИИ, но право на получение патента и исключительное право на объект промышленной собственности, удостоверенное выданным патентом — за иным лицом, в том числе за любым из вышеуказанных субъектов [5].

Здесь возникает логичный вопрос, касающийся возможности признания искусственного интеллекта в качестве работника в соответствии с трудовым законодательством. Ст. 20 ТК РФ, даёт однозначный ответ на данный вопрос, признавая в качестве работника исключительно физическое лицо. Это обусловлено тем, что главным признаком трудовых отношений является личный характер прав и обязанностей работника.

Именно из этого признака выводится ряд принципов трудового права, которые призваны защитить работника как слабую сторону правоотношений. Наделение ИИ статусом работника полностью противоречит основополагающим началам трудового законодательства РФ, поскольку в РФ приобретение статуса работника порождает наделение многочисленными правами и льготами, что обусловливается личным характером труда. Таким образом, внедрение данной концепции в РФ на сегодняшний день, без реформирования трудового законодательства видится маловероятным.

3) Использование нейтрального подхода к правовому регулированию в области патентного права (или инструментальная концепция ИИ), предложенный к применению при осуществлении правового регулирования в Резолюции Европарламента от 16 февраля 2017 года (2015/2103(INL)), а также дополненный в Резолюции Европарламента от 20.10.2020 г. «Об интеллектуальных правах в сфере развития технологий искусственного интеллекта».

В соответствии с п. 15 Резолюции Европарламента от 20.10.2020 г., объекты промышленной собственности, созданные автономно ИИ, должны регулироваться общими положениями об авторском праве на объекты, созданные искусственным интеллектом на основе принципа технологической нейтральности в случае, если такие произведения подпадают под охрану авторского права [22].

Суть данного подхода сводится к указанию в законодательстве в качестве автора результата интеллектуальной деятельности, созданного ИИ, некой универсальной правовой категории, некого лица, под которым в каждой конкретной ситуации с учетом всех обстоятельств может пониматься тот или иной субъект (например, создатель кода ИИ и т. д.)

4) Реализация концепции юридической фикции ИИ.

Существование данной концепции обусловлено признанием в правопорядках некоторых зарубежных стран, например, США, юридических лиц не только в качестве правообладателей на объекты интеллектуальной собственности, но и в качестве их авторов, ввиду чего возможно применять данную концепцию и в целях наделения ИИ правосубъектностью. Суть в следующем: в зависимости от уровня сложности и надежности ИИ, он может быть признан ЮЛ, если технология не обладает достаточной степенью надежностью или самостоятельным субъектом с включением в реестр систем ИИ патентным или налоговым органом, в случае если технология обладает достаточной надежностью. В данной концепции исключительные права на объекты промышленной собственности представляется возможным концентрировать либо в рамках юридического лица, либо наделить им самого специального субъекта права, в качестве которого выступает ИИ [13]. Однако использовать и реализовывать права, предоставленные ИИ будет человек, контролирующий его деятельность, и именуемый правообладателем. Правообладатель обладает правом на результаты интеллектуальной деятельности, созданные ИИ и правом непосредственно на сам ИИ.

При недостаточности организационно-правовых возможностей ИИ как самостоятельного субъекта правоотношений, данное лицо также несет субсидиарную ответственность в связи с нарушением прав третьих лиц.

Выделим преимущества и недостатки данной концепции. К преимуществам относятся:

— отсутствие необходимости существенного пересмотра положений и концепций законодательства в государстве.

— потенциально данный подход может упростить случаи разрешения юридических конфликтов, связанных с применением норм о юридической ответственности.

К недостаткам данной концепции:

— применение этой юридической фикции должно быть обусловлено продуманным обоснованием, учитывающим целесообразность и риски данного подхода, которое на данный момент относится к категории остро дискуссионных вопросов.

— наделение ИИ правовым статусом, аналогичным статусу юридического лица, может быть использовано в качестве аналога «корпоративной вуали» для ухода от реальной ответственности владельцев или разработчиков искусственного интеллекта.

Патентоспособность и обеспечение надлежащей правовой охраны объектов промышленной собственности непосредственно связана с решением вопроса о наличии или отсутствии правосубъектности у ИИ. Если придерживаться точки зрения сторонников наделения ИИ правосубъектностью, то соответствующие объекты патентоспособны в случае их соответствия условиям патентоспособности, установленных в законодательстве (в РФ — это ст. 1350–1352 ГК РФ), в связи с чем в качестве автора объекта промышленной собственности в патенте будет у фигурировать непосредственно ИИ.

Если же ИИ не признавать в качестве субъекта патентного права, то соответствующий объект промышленной собственности будет обладать патентоспособностью, в случае указания в заявке на получение патента в качестве автора соответствующее физическое лицо, о которых речь шла ранее. Игнорирование данного условия, по действующему гражданскому законодательству Российской Федерации и законодательству большинства зарубежных стран даже при соответствии объекта условиям патентоспособности, повлечет невозможность патентования объекта промышленной собственности, автономно созданного ИИ, что может негативно сказаться на обеспечении правовой охраны данных объектов.

На сегодняшний день известен лишь один случай регистрации ИИ в качестве автора результата промышленной собственности. Речь идет о DABUS AI (A Device for the Autonomous Bootstrapping of Unified Sentience — «Система автономной самонастройки единого сознания»), который впервые в мире был зарегистрирован патентным ведомством ЮАР в качестве автора и патентообладателя на созданные им контейнер для хранения еды с фрактальной структурой и лампу, визуализирующую работу человеческого мозга.

Факт регистрации искусственного интеллекта в качестве изобретателя объекта промышленной собственности и выдача ему патента были обусловлены отсутствием в патентном законодательстве ЮАР нормы, наделяющей совокупностью патентных прав исключительно физическое лицо, а также отсутствием четкой регламентации процедуры патентной экспертизы таких объектов.

Однако 30 июля 2021 года Федеральный суд Австралии признал решение Комитета по патентам Австралии ошибочным и подтвердил право DABUS считаться автором объекта промышленной собственности при его патентовании, ввиду отсутствия в патентном законодательстве Австралии прямого указания на признание в качестве автора и патентообладателя исключительно человека. В дополнение суд, обосновывая свою позицию, акцентировал внимание на термине патентного законодательства — «изобретатель», подразумевающий, в качестве автора объекта промышленной собственности как человека, так и неодушевленный предмет [25].

Помимо ЮАР и Австралии, создатели DABUS обращались в патентные ведомства США и Великобритании, где закономерно получили отказ, поскольку, патентное законодательство данных государств прямо предусматривает в качестве субъекта патентных прав физическое лицо.

Так Управление по патентам и товарным знакам США, отказывая в регистрации ИИ в качестве автора объекта промышленной собственно, основывало свою позицию на п.116 Федерального Патентного закона США 1952 г. (U. S. Patent Act of 1952), в соответствии с которым, в качестве изобретателя признаются лицо или лица, вносящие вклад в формулу патентоспособного изобретения [19]. Таким образом, Управление пришло к выводу, что только физические лица, а не системы ИИ, могут признаваться авторами объектов промышленной собственности, что в дальнейшем было подтверждено в решении Окружного суда США Восточного округа Вирджинии от 02.09.2021 года. Судья Л. Бринкем, в обоснование принятого решения заявил следующее: «в соответствии с патентным законом «физические лица» должны давать присягу, чтобы клясться, что они являются изобретателями в патентной заявке» [24].

В Великобритании создатели DABUS также получили отказ от британского управления по вопросам интеллектуальной собственности, обосновавшего свое решение закреплением в Патентном законе Великобритании в качестве автора и, соответственно, субъекта патентных прав исключительно физическое лицо. Данное решение также обжаловалось в суде, но итог оказался аналогичным США. В сентябре 2021 года Апелляционный суд Великобритании постановил, что искусственный интеллект (ИИ) нельзя указывать в патенте в качестве изобретателя. Э. Лэйнг — судья Апелляционного суда Великобритании, в принятом решении отмечала следующее: «Только человек может иметь права. Машина не может. — Патент это законное право, и оно может быть даровано только человеку».

Таким образом, прецедент, связанный с DABUS свидетельствует об отсутствии на сегодняшний день единого подхода к определению статуса ИИ как на межгосударственном уровне, так и на уровне законодательств отдельных государств, что может повлечь за собой ряд проблем правовой охраны результатов интеллектуальной деятельности, созданных ИИ, ввиду нарастания активности использования технологий ИИ в мировой практике.

Если говорить о нашей стране, то в 2021 году ПАО «Сбербанк России» впервые в России зарегистрировал компьютерную программу под названием «Artificial Vision» («Искусственное зрение»), полностью созданную искусственным интеллектом «SBER AI», действовавшим на основе нейросети «ruGPT-3». Как указано в официальном пресс-релизе ПАО «Сбербанк России», «Artificial Vision» предназначена для предназначена для сопоставления пикселей изображения с нейронами «сетчатки» искусственного глаза и может применяться для создания модели ИИ, способной существовать в виртуальной среде и учиться восприятию визуальных сцен [15].

Регистрация данной программы — свидетельство стремительного развития технологий ИИ и в определенной степени их признания, как самостоятельного автора объектов промышленной собственности. Но несмотря на прорывной характер данного события, непосредственная регистрация этой программы осуществлялась с опорой на действующее гражданское законодательство, не предусматривающее в качестве автора и патентообладателя объекта промышленной собственности ИИ. Это подтверждается выданным патентом на данную программу, в котором в качестве авторов указывается не «SBER AI», а команда разработчиков данного ИИ. В качестве правообладателя фигурирует ПАО «Сбербанк России».

Таким образом, на основании всего вышеуказанного, можно прийти к определенному выводу: в настоящее время технологии искусственного интеллекта постепенно становятся неотъемлемой частью жизни общества, и темпы их развития лишь подкрепляют уверенность в дальнейшем развитии. Однако правопорядки как отдельных государств, так и межгосударственных объединений в настоящее время не отвечают тем вызовам, которые перед ними ставятся активным развитием ИИ. Признание субъектами патентных прав либо физических лиц, либо вовсе отсутствие нормативных положений, регулирующих данный вопрос создают почву для возможного возникновения проблем, связанных с правовой охраной объектов, создаваемых ИИ, которые в случае их неразрешения в дальнейшем могут привести к непредсказуемым последствиям, к которым можно отнести: снижение инвестиционной активности в данной сфере, следствием чего станет снижение темпов внедрения ИИ в разные сферы жизни общества и т. д.

Разрешаться данное противоречие должно как в рамках межгосударственного сотрудничества, так и в рамках отдельных государств посредством внесения изменений в законодательные и иные нормативные акты, посвященные интеллектуальной собственности и объектам промышленной собственности, в частности, отвечающих текущим тенденциям развития технологий искусственного интеллекта и потребностям общества. Предложенные изменения должны касаться вопросов определения правового статуса искусственного интеллекта либо посредством установления конкретного субъекта или перечня субъектов, которые могут выступать в качестве правообладателей на объекты, промышленной собственности, созданные непосредственно искусственным интеллектом, либо путем установления иных механизмов определения правообладателя на такой объект, ввиду того, что существующий критерий творческого труда при определении автора объекта промышленной собственности, созданного ИИ, не позволяет в настоящее время однозначно определить конкретного правообладателя. Только при решении вопроса о правовом статусе искусственного интеллекта можно будет разрешить, взаимосвязанный с ним вопрос о патентоспособности и последующей правовой охране объектов промышленной собственности, созданных искусственным интеллектом.

Литература:

1. Гражданский Кодекс Российской Федерации. Часть 4: федер. закон от 24 нояб. 2006 г. № 230-ФЗ: (в ред. от 11 июня 2021 г. № 213-ФЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. — 2006. — № 52. — Ст. 5497
2. О проведении эксперимента по установлению специального регулирования в целях создания необходимых условий для разработки и внедрения технологий искусственного интеллекта в субъекте Российской Федерации — городе федерального значения Москве и внесении изменений в статьи 6 и 10 Федерального закона «О персональных данных: федер. закон от 24 апр. 2020 № 123 — ФЗ: // Собрание законодательства Российской Федерации. — 2020. — № 17. — Ст. 2701
3. О развитии искусственного интеллекта в Российской Федерации (вместе с «Национальной стратегией развития искусственного интеллекта на период до 2030 года») [Электронный ресурс]: указ Президента Рос. Федерации от 10 октяб. 2019 г. № 490: // Собрание законодательства Российской Федерации. — 2019. — № 41. — Ст. 5700
4. Алексеев С. С.. В 10 т. [+ Справоч. том]. Том 3: Проблемы теории права: Курс лекций. — М.: Статут, 2010. — 781 с
5. Калиничева М. В. О некоторых вопросах правовой охраны изобретений, созданных искусственным интеллектом // Закон.Ру: [сайт]. — 2020. — URL: https://zakon.ru/blog/2020/02/25/o_nekotoryh_voprosah_pravovoj_ohrany_izobretenij_sozdannyh_iskusstvennym_intellektom (дата обращения: 14.11.2021).
6. Красавчиков О. А. Творчество и гражданское право (понятие, предмет и состав подотрасли) // Известия высших учебных заведений. Правоведение. — 1984. — № 4. — С. 14–23. — URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=23858931 (дата обращения: 13.11.2021). — Режим доступа: для зарегистрир. пользователей.
7. Купчина Е. В. Искусственный интеллект и интеллектуальная собственность: вопросы правового регулирования патентных отношений // Legal concept. — 2020. — № 4. — С. 48–54. — URL: https://cyberleninka.ru/article/n/iskusstvennyy-intellekt-i-intellektualnaya-sobstvennost-voprosy-pravovogo-regulirovaniya-patentnyh-otnosheniy (дата обращения: 14.11.2021). — Режим доступа: для зарегистрир. пользователей.
8. Лескина Э. И. Искусственный интеллект в сфере труда // Российское право: образование, практика, наука — 2020. — № 4. — С. 111–117. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/iskusstvennyy-intellekt-v-sfere-truda/viewer (дата обращения: 14.11.2021). — Режим доступа: для зарегистрир. пользователей.
9. Молчанов А. А. К вопросу о служебных объектах патентного права // Вестник Пермского университета. Юридические науки — 2019. — № 44. — С. 310–328. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/k-voprosu-o-sluzhebnyh-obektah-patentnogo-prava/viewer (дата обращения: 13.11.2021). — Режим доступа: для зарегистрир. пользователей.
10. Ролинсон П., Ариевич Е.А, Ермолина Д. Е. Объекты интеллектуальной собственности, создаваемые с помощью искусственного интеллекта: особенности правового режима в России и за рубежом — URL: https://wiselawyer.ru/poleznoe/97533-obekty-intellektualnoj-sobstvennosti-sozdavaemye-pomoshhyu-iskusstvennogo-intellekta (дата обращения: 09.11.2021).
11. Серл Д. Разум мозга — компьютерная программа? // В мире науки. — 1990. — № 3 — С. 7–14. — URL: https://docs.yandex.ru/docs/view?url=ya-disk-public %3A %2F %2FyUlbVXTDg6gXRc1OVvnKKBnHXwVwhGg3 %2Bz4q873gp %2FU %3D&name=SciAm-1990–03.pdf&nosw=1 (дата обращения: 08.11.2021).
12. Харитонова Ю. С., Савина В. С. Технология искусственного интеллекта и право: вызовы современности // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2020. № 3. С. 524–549.
13. Шахназарова Э. А. Правовое регулирование отношений, возникающих по поводу объектов интеллектуальной собственности, созданных технологией искусственного интеллекта, на примере опыта Великобритании, США и ЕС // Журнал Суда по интеллектуальным правам — 2021. — № 2. — С. 34–45. URL: http://ipcmagazine.ru/legal-issues/legal-regulation-of-relations-arising-intellectual-property-objects-created-by-artificial-intelligence-technology-on-the-example-uk-usa-and-eu#33 (дата обращения: 09.11.2021).
14. Тренды патентного права: 3D-моделирование и искусственный интеллект // Гарант.ру: [сайт]. — 2018. — URL: https://www.garant.ru/news/1220166/ (дата обращения: 08.11.2021).
15. Сбер первым в России зарегистрировал компьютерную программу, созданную искусственным интеллектом // Сбер банк: [сайт]. — 2021. — URL: https://press.sber.ru/publications/sber-pervym-v-rossii-zaregistriroval-kompiuternuiu-programmu-sozdannuiu-iskusstvennym-intellektom (дата обращения: 16.11.2021).
16. The Patents Act 1977 (as amended). — URL: https://www.gov.uk/guidance/the-patent-act-1977/section-7-right-to-apply-for-and-obtain-a-patent (дата обращения: 14.11. 2021).
17. Patents Act (South Africa) 1978. — URL: https://ideanav.co.za/patents-act-south-africa/ (дата обращения 17.11.2021).
18. The Patents Act 1990. — URL: https://jade.io/article/219409 (дата обращения 16.11.2021).
19. U. S. Patent Act of 1952. — URL: https://www.law.cornell.edu/uscode/text/35 (дата обращения 16.11.2021).
20. Abbott R. I Think, Therefore I Invent: Creative Computers and the Future of Patent Law // Boston College Law Review. — 2016. — №. 57. — P. 1112–1114 — URL: https://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=2727884 (дата обращения: 09.11.2021).
21. European Parliament resolution of 20 October 2020 on intellectual property rights for the development of artificial intelligence technologies (2020/2015(INI)). — URL: https://www.europarl.europa.eu/doceo/document/TA-9–2020–0277_EN.pdf (дата обращения: 10.11.2021.).
22. European Parliament resolution of 16 February 2017 with recommendations to the Commission on Civil Law Rules on Robotics (2015/2103(INL)). — URL: https://www.europarl.europa.eu/doceo/document/TA-8–2017–0051_EN.html (дата обращения: 10.11.2021.).
23. Firth-Butterfield, K. White Paper: Artificial Intelligence Collides with Patent Law / K. Firth-Butterfield, Y. Chae // World Economic Forum, Center for the Fourth Industrial Revolution, April 2018. — P. 1–24 — URL: https://www3.weforum.org/docs/WEF_48540_WP_End_of_Innovation_Protecting_Patent_Law.pdf (дата обращения 11.11.2021)
24. Stephen Thaler v Andrew Hirshfeld [2021] 1:20 — cv — 00903 — LMB — TCB — URL: https://regmedia.co.uk/2021/09/04/ai.pdf (дата обращения 18.11.2021).
25. Thaler v Commissioner of Patents [2021] FCA 879 — URL: https://www.judgments.fedcourt.gov.au/judgments/Judgments/fca/single/2021/2021fca087 (дата обращения 18.11.2021).
26. Собрание законодательства Российской Федерации. – 2020. – №17. – Ст. 2701
27. Собрание законодательства Российской Федерации. – 2006. – №52. – Ст. 5497