Всякий читатель, – располагающий книгами, жаждет заполучить еще больше книг: такова общепризнанная истина. Спрос читателей неуклонно растет, но, к сожалению, у авторов не всегда появляются новые оригинальные идеи. Для того чтобы удовлетворить потребности читателей, писатели воссоздают уже имеющиеся произведения совершенно по-новому, путем добавления в них своих переосмысленных идей, т.о. перед нами предстает совершенно новое произведение, адаптированное его создателем под свои личные предпочтения [1]. Творцы таких произведений намеренно используют характерные черты организации определенного произведения, а зачастую даже и нескольких произведений. За последние пару лет на книжных полках все чаще стали появляться произведения в жанре мэшап с довольно необычными названиями: «Гордость и Предубеждение и Зомби», «Разум и чувства и гады морские», «Андроид Каренина», «Тимур и его команда и вампиры». На западе книги с такими названиями очень популярны, но что ждать русскому читателю, столкнувшемуся с подобными произведениями сравнительно недавно? Для начала стоит разобраться, что представляет собой мэшап.
Мэшап (от англ. mashup – смешение) – это литературное направление, в котором классика сочетается с современными литературоведческими тенденциями (например, классика и хоррор (от англ. horror – ужас), классика и фантастика). Первоначально сам термин «мэшап» возник в области музыки в конце 1990-х и использовался для наименования неоригинальной композиции, состоящей из нескольких музыкальных произведений. Далее термин мигрировал в область компьютерных технологий, где с 2007 года активно используется. Идея соединить совершенно разные источники информации постепенно проникает и в другие сферы деятельности, включая и мир литературы, где данное понятие означает чисто синтетический жанр, задачей которого является создать новое произведение с целью удовлетворить потребности современного читателя.
Рассматривая термин «мэшап» как литературный прием, можно сделать вывод о том, что в нем нет ничего нового, кроме названия. Несмотря на то, что данный термин используется в литературе сравнительно недавно, у него довольно большое прошлое. Использование чужих идей, образов, переосмысление уже существующих принципов уже давно распространено в мировой литературе. А в 20-м веке постмодернизма категория «вторичности» лишь укрепила свои позиции. Говоря о вторичных текстах, мэшап с некоторой оговоркой можно назвать разновидностью пародии. Но при сохранении коммуникативного намерения [3], которое несет в себе пародия, автор «мэшапа» не просто высмеивает привычные образы, идеи и принципы и включает в собственные тексты известных персонажей: перед создателем такого рода литературного продукта стоит задача скомпоновать собственные и чужие фантазии и идеи для создания полноценного гибрида.
Принцип создания вторичных текстов подобного рода достаточно простой: автор берет за основу оригинальное классическое произведение, сокращает долгие описания и размышления героев, а в ткань повествования вплетает современные тенденции массовой культуры. При этом он согласно новому смысловому наполнению по-иному формулирует большинство фрагментов текста протослова, переосмысливает образы действующих лиц. Сюжет оригинального текста легко прочитывается не только благодаря сохранению большей части информации, заключенной в протослове, но и благодаря аллюзии на роман, отраженной в названии вновь созданного произведения. Одной из отличительных черт «мэшапа» от пародии является одновременность элементов прошлого (то, что отражено в классическом произведении) и настоящего (то, что привносит автор вторичного текста). Данный признак характерен для литературы постмодернизма, однако используются разные приемы – в то время как авторы произведений, относящихся к постмодернизму, выстраивают их на аллюзиях, текстах, которые наслаиваются один на другой, то «мэшапу» присущи интеграция и стилистическая адаптация современного содержания в классическую форму. При этом создатель мэшапа не публикует произведение под своим именем, он записывается в соавторы к создателю протослова.
Сет Грэм-Смит – современный американский писатель, создавший в 2009 году произведение в жанре мэшап, по-своему переосмыслив классический сюжет знаменитого романа Джейн Остен «Гордость и предубеждение». Он переписал так называемый «роман нравов» в произведение под названием «Гордость и предубеждение и зомби», чем произвел настоящий фурор в современном литературном мире. Роман Джейн Остен был использован в качестве основы для совершенно нового, неизвестного ранее литературного гибрида под названием «мэшап» и создал любовный роман в кольце зомби, именуемых в романе неприличностями. Несмотря на то, что задолго до выхода данного пародийного романа многие авторы писали самостоятельные произведения и рисовали карикатуры на героев классики, именно Сету Грем-Смиту удалось стать законодателем новой моды в современной литературе. Соединение несовместимых вещей в одно целое – достаточно смелый шаг, на который отважился писатель, однако данный эксперимент не прошел даром и оказался вполне успешной попыткой удовлетворить потребности современного читателя, который уже многое видел и многим пресытился. Спустя несколько месяцев с момента издания интерес к произведению возрос, а книга попала в список бестселлеров и была позже переведена на более чем двадцать языков.
Классическое произведение викторианского романтизма и чуждые ему гены хоррора необычно переплетаются в романе. Молодой человек, мистер Бингли, приезжает в поместье Незерфилд в сопровождении своего друга мистера Дарси, человека прекрасной наружности, но с ужасным характером. У всех местных дам, в том числе и у миссис Беннет, дамы небольшого ума и матери пятерых незамужних дочерей, образуются недвусмысленные виды в отношении кандидатуры мистера Бингли. Балы, светские приемы, ужины – все идет своим чередом, как и положено. Но существует небольшая неприятность, омрачающая всю эту картину: нашествие зомби. Эта нежить на протяжении всей пародии восстает из могил, особенно в дождливую погоду, и совершает нападения на живых людей. Данные существа в романе, как отмечалось уже выше, именуются «неприличностями». Это название, отведенное автором вторичного текста для обозначения зомби, можно считать очень остроумным, что как раз в духе Остен. Человек, после укуса такой сущностью, сам постепенно в нее превращается: на теле появляются нарывы, речь постепенно отмирает, а самого человека начинает тянуть к свежим мозгам, о чем и сообщается читателю уже в первой строчке пародийного романа, так резко контрастирующей с первичным текстом: «Всякий зомби, располагающий мозгами, жаждет заполучить еще больше мозгов — такова общепризнанная истина» [4].
Несмотря на тот факт, что мэшап короче текста протослова почти на треть, все же бо́льшую часть оригинального текста автор сохранил, добавив в сюжет толпы проснувшихся мертвецов, боевые упражнения и безнравственные шутки. Таковых, впрочем, не так много. В качестве примера можно привести следующий отрывок, относящийся к описанию мистера Дарси: «Теперь, познакомившись с ним», – продолжила миссис Гардинер, «я ума не приложу, как он вообще мог обойтись с кем-либо так жестоко, как он обошелся с несчастным Уикхемом. Негодяем он не выглядит. Напротив, когда он говорит, у его губ появляется весьма добродушная складка. И есть что-то чрезвычайно величественное в том, как его панталоны облегают самые английские части его тела» [4].
В произведении Сета Грем-Смита отсутствуют долгие описания, психологизм, так присущий Остен, а также размышления, которые и составляли главное достоинство текста оригинала [5]. Созданный на основе произведения Остен, мэшап переполнен грубоватыми и просторечными фразами, не свойственными изящности и умеренности стиля писательницы: «Это невозможно, совершенно невозможно, если только он не потерял рассудок. Но вы своими уловками и прелестями могли вскружить ему голову и заставить его забыть о долге перед собой и своей семьей. Вы вполне могли одурачить его при помощи этих ваших дешевых китайских трюков» [4].
Читателю произведений Джейн Остен известно, что излюбленной темой писательницы, которую она затрагивала в своих романах, было социальное неравенство. Так называемые остеновские романы нравов наполнены описанием жизни среднего класса, провинциалов, которых она противопоставляет элите общества [2]. Социальное неравенство в мэшапе приобретает новые дополнительные пункты: «Ее не пугала встреча с человеком, превосходящим ее в богатстве и знатности, однако сам вид женщины, которая сразила девяносто живых мертвецов при помощи одного лишь промокшего под дождем конверта, мог быть довольно устрашающим» [4]. А счастливое воссоединение влюбленных увенчано дополнительным “очарованием”: «Дарси и Элизабет рассмеялись при виде этого зрелища и хотели было продолжить свой путь, поскольку зомби их совершенно не замечали. Однако, обменявшись взглядами и улыбками, влюбленная пара поняла, что им предоставляется первая возможность принять бой вместе. И они ее не упустили» [4].
Однако стоит упомянуть, что зомби, представленные Сетом Грем-Смитом, для живых людей являются не больше чем маленьким неудобством, к которому общество уже давно привыкло и воспринимает это явление как само собой разумеющееся: «…они так и будут вечно туда бегать, убивая зомби лишь для того, чтобы те не мешали им кокетничать с офицерами» или «За исключением нападения, вечер для всего семейства выдался вполне приятным» [4].
Умение владеть оружием в романе представляет собой ценный и практичный навык. Естественно, он не является обязательным для всех, но стоит отметить, что он сильно облегчает жизнь.
Как уже было сказано выше, зомби играют в романе второстепенную роль, главное место в романе, как и в протослове, занимают отношения героев [6]. Большой интерес представляет собой столкновение характеров главных героев романа. Их схватка становится почти буквальной. Очень необычной является реакция Элизабет, когда мистер Дарси попытался сделать ей предложение. «Я сожалею, что причинила вам боль, но сожалею лишь потому, что сделала это неосознанно. Еще до того, как вы вошли сюда, я решилась расправиться с вами, сэр» [4].
Говоря о характерах героев романа, можно сказать, что они очень переосмыслены и представлены автором мэшапа по-новому. На протяжении произведения автор отчетливо дает нам понять, насколько сильно они противопоставлены Остеновской утонченности и добропорядочности. Можно в качестве примера рассмотреть реакцию Элизабет на нелестный отзыв Дарси в свой адрес: «Кодекс воинской чести требовал, чтобы она постояла за свое достоинство. Элизабет, стараясь не привлекать к себе внимания, потянулась к лодыжке и нащупала скрытый под платьем кинжал. Она намеревалась проследовать за мистером Дарси на улицу и перерезать ему горло» [4].
С одной стороны слабый пол в романе представлен в виде приличных барышень, четко следующих существующим на тот момент норм поведения в обществе и моральных принципов (хотя, за некоторыми исключениями), а с другой стороны читатель может увидеть их как беспощадных, хладнокровных убийц, о чем свидетельствуют вышеупомянутые примеры.
Очень ироничным является тот факт, что девушки, мечтающие о крепком мужском плече, превосходят в плане силы и выносливости многих мужчин: «Один из ее ударов достиг цели, и Дарси был отброшен к каминной полке с такой силой, что у нее откололся краешек. Дарси вытер окровавленный рот и поглядел на Элизабет, улыбаясь с преувеличенным недоверием» [4].
Автор вторичного текста пытается подражать стилю Остен, наполняя его иронией, смешными сценами, но во второй части произведения юмор можно назвать грубоватым и даже жестоким, если взять, к примеру, сцену дуэли Элизабет Беннет и леди Кэтрин или постепенное превращение Шарлотты Лукас в зомби. Некоторые сцены являются, мягко говоря, отвратительными (Даже иллюстрации к книге и сама обложка книги выглядят очень неприятными – Джейн Остен на своем самом знаменитом портрете изображена наполовину без кожи). В пародии не случайно очень часто встречается слово «тошнота». Данная лексическая единица играет важную роль в пародийном романе Сета Грем-Смита. Кучера тошнит от отвращения, миссис Беннет тошнит, когда та начинает нервничать, и даже Элизабет Беннет, представленная в романе хладнокровной и жестокой, не способна удержаться от тошноты при виде того, как ее подруга превращается в «неприличность». «Кучер мистера Бингли, завидев маленьких дьяволят, грызущих зачерствевшие под солнцем тела на близлежащем поле, не смог сдержать своих чувств, и его стошнило в шейный платок» [4]. Или «Затем он быстро обезглавил мертвых слуг – при виде этого мистера Бингли деликатно стошнило в ладони» [4].
С первого взгляда, может показаться, что такое слияние классики и современной фантастики нелепо и даже недопустимо, но, если вдуматься, то возникает ряд вопросов. Насколько случайными и спонтанными были такого рода добавление в роман зомби? Быть может, зомби в романе появились после глубокого переосмысления автором текста романа и послужили средством выражения отношения к определенным явлениям и фактам? Вполне возможно, что образ зомби олицетворяет отношение авторов к замужеству – это бесконечное проклятие, которое высасывает из тебя жизнь, но в то же время не дает умереть.
Невозможно однозначно оценить такого рода литературный эксперимент. Нельзя сказать с полной уверенностью, является ли данное смешение классики с чуждыми ей генами вандализмом или приемлемой тенденцией современной массовой культурой – это дело вкуса. Несмотря на повышенный интерес зарубежного читателя к данному жанру, стремительно набирающему обороты, в России перспективы развития данной тенденции маловероятны: ведь в нашей стране читатель еще не пресытился литературой до такой степени. В связи с этим можно считать расцвет мэшапа в России одновременно и его закатом.
-
- Литература:
Дорофеев Т. Quirk Books [Электронный ресурс]. – URL: http://znaki.fm/magazine/books/quirk_books, 14.06.2011.
Ивашева В.В. Несравненная Джейн. // В кн.: Ивашева В.В. Английский реалистический роман 19 века в его современном звучании. – М., 1974. – С. 123–212.
Новиков В.Л. Книга о пародии. – М.: Советский писатель, 1989. – 488 с.
Остин Д., Грэм-Смит С. Гордость и предубеждение и зомби. – М.: Corpus; Астрель, 2010. – 448 с.
Рытова И.Г. Английский исторический роман как разновидность жанровой стилизации // Терминоведение и профессиональная лингводидактика. – М.: Московский лицей, 1993. – Вып. 1. – С. 110–119.
Schuessler J. Undead-Austen Mash-Ups // The New York Times. – 2009. – 13 December. – P. 9.