В современной лингвистике, с ее антропоцентрической направленностью, внимание сосредоточено на всех обстоятельствах формирования, развития и функционирования языковых единиц и категорий, в том числе — и на обстоятельствах социального плана. Классические и современные труды, посвященные проблеме социальной обусловленности языка, сформировали надежную базу многих теоретических положений о социально-языковых связях и зависимостях. Однако языковой аспект социологических категорий изучен совершенно недостаточно.
Ключевые слова: языковая мода, модные слова, русский язык, парадигма, синергетический сдвиг.
Модные словечки характеризуются несколькими ключевыми особенностями. Во-первых, их часто критикуют, они имеют очень мало определяющего значения. Другими словами, они потеряли свое значение в результате различных механизмов. Во-вторых, у них есть общая закономерность жизненного цикла. Они быстро внедряются во всех отраслях и социально-политических слоях и распространяются во всех уголках этих сфер. Их использование возрастает до тех пор, пока они не становятся просто клише, и их распространенность начинает ослаблять их силу. Почти так же быстро, как они рождаются, они теряют популярность у публики, отправляются в пыльные анналы забытой истории и мертвых слов. Наконец, и, возможно, наиболее абстрактно, модные словечки имеют очень уникальный эмоциональный смысл. Их благозвучный, почти самовозвеличивающий характер вселяет в тех, кто сталкивается с ними, чувство оптимизма и впечатление от дискурса, который они представляют.
Веб-сайты, заголовки которых изобилуют модными словечками, ежедневно получают все больше и больше просмотров страниц, все руководители евангелистской Кремниевой долины, похоже, используют разные варианты одних и тех же слов в своих презентациях, а высокопоставленные бизнесмены, похоже, используют один и тот же непонятный двоякий язык. Споры о том, является ли это выгодным сдвигом, зашли в своего рода тупик, обе стороны представляют сплоченный и последовательный образ модных словечек. Некоторые считают, что модные словечки — это лингвистические паразиты, цепляющиеся за существующую культурную сферу и истощающие ее жизнеспособность, в то время как другие полагают, что язык и модные словечки наслаждаются взаимными симбиотическими отношениями и процветают на них. Чтобы прояснить это — или, возможно, просто изучить, можно ли прояснить этот спор, — очень важно лучше понять модные словечки и то, почему они так сильно влияют на нас.
Учитывая, что модные слова влияют на это множество дискурсов и что — как будет очевидно из остальной части этой статьи — их обсуждает множество предметов, ответ на вопрос не может быть получен, если рассматривать модные слова как абстрактную сущность изолированно. Так, модные словечки — это циклическое и предсказуемое явление: их жизни следуют одним и тем же общим тенденциям и что смерть одного порождает рост другого.
Этот аргумент обрамлен жизненным циклом модного слова: его зарождением, его распространением и конечным пиком и, наконец, его бесславным упадком. Мы начинаем с изучения того, что делает модное слово модным. Должна ли позиция их предков в социально-политической иерархии способствовать генерации новых слов? Почему некоторые слова с эмоциональным значением становятся модными словечками, а другие попадают в менее сомнительные пантеоны?
После этого мы отслеживаем рост популярности модных словечек: исследую их следы, когда они проникают на все более высокие уровни разговора. Мы считаем их наиболее насыщенными и при этом исследуем, что именно в этом пункте заставляет их так быстро и повсеместно выпадать из употребления. В качестве общего примера мы берем жизнь модного слова «длинный хвост» и исследую его через несколько этапов. Фраза «длинный хвост » относится к « хвосту» кривой спроса, то есть к участку кривой, который соответствует не «хитам», которые продаются в больших количествах, а скорее более нишевым продуктам, недоступным через обычные каналы.
Учитывая, что модные словечки — относительно новое социальное явление, естественным может быть предположение, что их влияние на нас преходяще, скорее социальное явление, чем глубоко укоренившийся когнитивный процесс. Однако литература обычно поддерживает обратное. В своей работе Pennycook. С забавным названием «О восприятии и обнаружении псевдо-глубокой чуши», в которой это исследовалось с помощью компьютерной лингвистики, сделан вывод о том, что люди склонны находить бессмысленные, но «синтаксически связные» фразы, по крайней мере, несколько глубокомысленно, независимо от того, были ли эти фразы найдены в реальном мире или произведены их «генератором чуши» [1].
Во-первых, он определяет, что эти наиболее широко используемые слова, как правило, являются сленговыми фразами, чрезвычайно неформальными способами уловить общее мнение. Следовательно, это фразы, которые находят отклик у тех, кто наиболее активен в этой конкретной сфере дискурса. По мере того, как слова становятся все более и более распространенными, а их новизна исчезает, использование слова становится более случайным, укрепляя его статус сленга. Таким образом, цикл является самовыборным: он усиливает свойства, позволяющие ему существовать.
Во-вторых, по мере того, как это слово распространяется в разговоре, обнаруживают, что его структура также меняется. Чаще всего это происходит в форме сокращения фраз, чтобы облегчить универсальность определения.
В-третьих, эти фразы затрагивают термин «ономасиологический конкурс». Ономасиология — это лексикографическая ветвь лингвистики, занимающаяся словами и значениями, которые они представляют, и, в частности, вопросом о том, как можно выразить определенное понятие. Таким образом, ономасиологическое соревнование описывает соревнование между двумя словами, выражающими одно и то же понятие.
По мере того как модные словечки становятся все более распространенными, они приносят с собой несколько продуктивных дополнений к беседе. Бернадетт Б. В. в своей лингвистической статье «Политика модных словечек на стыке технонауки, рынка и общества: пример «Общественное участие в науке» утверждает, что модные словечки могут позитивно переосмыслить и облегчить дискурс в очень технических сферах [2].
Таким образом, мы видим, что по мере того, как модное слово становится все более распространенным, и что по мере того, как тенденции обращения к нынешнему поколению, увеличения интерпретирующей гибкости и удаления старых терминов сохраняются, модные словечки могут сделать дискурс более продуктивным. Однако все эти тенденции не могут продолжаться вечно. Поколение может идентифицировать себя с фразой только до тех пор, пока фраза может иметь лишь ограниченное количество интерпретаций, и лишь определенное количество конкурирующих слов можно забыть. По мере того, как эти тенденции сохраняются, их влияние на количество употребляемого слова продолжает уменьшаться. В какой-то момент слово перестает распространяться: оно пропитало дискурс. Эта насыщенность характеризуется широко распространенным неправильным употреблением этой фразы.
Модное словечко тихо не умирает. Скорее, он терпит негативную реакцию и пародию, стремительно впадая в позор, пока, наконец, не оказывается в забытом небытии. Говоря контекстно, это снижение начинается в точке насыщения — когда модное слово часто используется не по назначению. Когда люди начинают это замечать, они разочаровываются в слове и его силе и обращаются к нему.
Исчезновение этих модных словечек из публичного лексикона оставляет на их месте вакуум, и остается вопрос, что заполняет этот вакуум. Здесь мы видим две основные силы. Во-первых, рост числа новых терминов и модных словечек, как обсуждалось ранее, позволяет участникам переходить от слабого модного слова к более сильному и более интересному. Ключевым моментом здесь является то, что модные словечки по своей сути являются круговым явлением и что падение одного порождает подъем другого. Во-вторых, что более интересно, они переработаны.
Таким образом, удивительно, что модные словечки — на первый взгляд непредсказуемый и детальный социальный феномен — можно смоделировать с помощью такой относительно простой теории. Мы видим, что модные словечки рождаются не для того, чтобы быть модными словечками, а для лаконичного выражения новых идей. Они созданы известными источниками, серьезно относящимися к этой фразе. По мере роста они вступают в конкуренцию с заранее установленными словами, побеждают и начинают становиться более гибкими в интерпретации. Тем самым они способствуют тому, что дискурс становится более продуктивным. В какой-то момент этот продуктивный рост плато и модные словечки насыщают дискурс. В этот момент люди начинают восставать против этого слова, и оно умирает громкой и заметной смертью.
Литература:
- Pennycook, G., Cheyne, J. A., Barr, N., Koehler, D. J., & Fugelsang, J. A. (2015). On the reception and detection of pseudo-profound bullshit. Judgment & Decision Making, 10(6), 549–563.
- Vincent, B. B. (2014). The politics of buzzwords at the interface of technoscience, market and society: The case of “Public engagement in science.” Public Understanding of Science, 23(3), 238–253
