В данной статье определены некоторые особенности деструктивного движения «Колумбайн», позволяющие говорить о выделении данного движения в отдельную субкультуру, системном характере проблем, связанных с вовлечением молодежи в идеологию массового насилия. Статья отражает индикации, позволяющие определить склонность подростков к деструктивному движению, а также обосновывает приоритетность борьбы с идеологией «Колумбайна» в России.
Ключевые слова: экстремизм, терроризм, молодежь, Интернет, насилие.
This article identifies some of the features of the destructive Columbine movement, which make it possible to talk about the separation of this movement into a separate subculture, the systemic nature of the problems associated with the involvement of young people in the ideology of mass violence. The article reflects indications that allow one to determine the tendency of adolescents to a destructive movement, and also substantiates the priority of the struggle against the ideology of «Columbine» in Russia.
Keywords: extremism, terrorism, youth, internet, violence.
На сегодняшний день проблема субкультуризации массового насилия давно перестала быть сугубо американской и охватывает собой большинство стран, даже с высоким уровнем жизни и информатизации общества. Только в российском сегменте Интернета ежедневно фиксируется возникновение до пяти новых ресурсов и групп в социальных сетях, посвященных т. н. «Колумбайну»: идее и практике совершения массовых убийств (расстрелов, взрывов), как правило, в учебных заведениях [1].
Предтечей к возникновению данного явления стало массовое убийство в школе «Колумбайн» штата Колорадо, США, 20 апреля 1999 года, когда двое вооруженных школьников старших классов, Эрик Харрис и Дилан Клиболд убили 13 и ранили еще 23 человека. Среди мотивов, которыми руководствовались убийцы, ключевое место занимает желание отомстить одноклассникам, выразить протест и преодолеть социальную изоляцию, запугивания, общественные обряды унижения. Вот уже 22 года по всему миру совершаются преступления, аналогичные по своим первопричинам и способам исполнения, единые в своем подражании первому, оригинальному «Колумбайну» (что стало теперь нарицательным) как родоначальнику нового направления среди молодежных субкультур.
В последние годы Интернет является основным проводником «Колумбайна» в России. До сих пор не относясь юридически к категории экстремистских или террористических, движение «скул-шутинга» («стрельбы в школах», «школьных расстрелов») претендует на роль альтернативного пути, спасения, решения проблем для множества подростков, оказавшихся в условиях жизненных кризисов, испытывающих чувства изоляции, отчужденности от общества, семьи, имеющих нереализованные эмоциональные потребности.
Основная проблема заключается в том, что российская молодежь вовлечена в среду массовой культуры, которая в последнее время всё больше приобретает оттенки культуры низовой, пропагандирующей социальные девиации (насилие, сексуальную распущенность, наркоманию и т. д.). В отличие от криминогенных факторов за пределами медиапространства, пропаганда девиантного поведения через СМИ и медиа-продукты выступает не как некая альтернативность для российской молодежи, а как единственно возможный и приемлемый образ поведения и мышления. Компенсаторная роль таких продуктов заключается только в том, чтобы дать молодому поколению определенный спектр эмоций и переживаний без привязки к каким-то ценностным ориентирам и идеям [2].
Очевидным является тот факт, что полностью ограничить доступ ребенка к противоправному контенту невозможно (устранять такой контент из Сети должны компетентные органы). Вместе с тем есть однозначные, ключевые признаки, индикаторы, обратив внимание на которые, необходимо разъяснить подростку потенциальную опасность и вред от планируемых (или обсуждаемых) действий, убедить в ложности и деструктивности движения «Колумбайн», которое в действительности еще никому не помогло решить его психологические и социальные проблемы.
Тревога, связанная с возможным вовлечением подростка в «Колумбайн», должна возникать в случае, если:
а) Ребенок проявляет нездоровый интерес к тематике массовых убийств, оружия, боеприпасов, знакомится с соответствующими материалами в Интернете или делится ими с другими людьми;
б) В речи и поведении ребенка появляются элементы, свидетельствующие об изменении его отношения к вопросам «жизни и смерти», убийств, насилия: появляются основания говорить о его положительном отношении к таким явлениям;
в) Ребенок демонстрирует субкультурные атрибуты «Колумбайна»: называется в социальных сетях как «Клиболд», «Харрис», «Росляков», подражая известным убийцам, размещает депрессивный (суицидальный) контент, рассуждает о «естественном отборе» или демонстрирует агрессию по неочевидным поводам;
г) У ребенка появляются новые, ранее не известные «друзья» и «авторитеты» из социальных сетей, ведущие себя нетипично, вовлекающие его в тематику, связанную с насилием;
д) Замкнутость и изоляционизм в поведении сочетаются с демонстрацией враждебности к окружающим, отреченностью от ранее близких людей и ценностей.
Другими признаками также могут выступать: наличие у ребенка большого количества «фейковых» аккаунтов в социальных сетях, посещение «закрытых» групп, размещение контента депрессивного (проблемы отсутствия понимания, любви, селфхарм (порезы на венах) и др.) или агрессивного характера (оружие, призывы к агрессии, видео терактов, казней и др.), изменение настроек приватности, стремление к конфиденциальности, скрытности [3].
Дополнительно необходимо отметить связь движения «Колумбайн» непосредственно с дефинициями терроризма. Нередко в информационных материалах подражателей «Колумбайна» широко эксплицируется идеологема расизма (белого супремасизма), являющаяся основой в т. ч. мировоззрения лиц, совершающих террористические, насильственные действия на почве расовой ненависти. В этом случае наиболее явным и «программным» для движения материалом является «Дневник Э. Харриса», переведенный на русский язык последователями идеологии «Колумбайна». Для того, чтобы установить связь В силу того, что в основе идейной направленности материала лежит выраженная в разных формах идеологема мизантропии, «человеконенавистничества», можно сделать вывод о наличии в содержании материала признаков пропаганды идеологии насилия, заключающейся в систематическом убеждении адресата в правильности, необходимости достижения социальных и политических целей насильственным путем, удовлетворения собственных психоэмоциональных потребностей и разрешения значимых общественных противоречий с помощью массовых убийств. Наряду с этим представленный материал содержит политическую манифестацию, демонстрирует неудовлетворенность существующей общественно-политической системой.
Пропозициональное содержание речевого действия пропаганды идеологии насилия (к которой имеют непосредственное отношение систематические массовые убийства, в т. ч. в учебных заведениях) составляет описание насильственного действия, направленного на принуждение или подавление воли, устрашение кого-либо [4]. В данном случае содержание наглядно иллюстрируется автором и его личным примером. Такое содержание представлено полноценно, набор приемов убеждения, используемых при реализации речевого действия пропаганды идеологии насилия, демонстрирует традиционную для конфликтных текстов контаминацию речевых стратегий информирования и устрашения. Кроме того, материал является коммуникативно удачным ввиду точных формулировок автора и наличия иллюстраций, а также значимости автора, его статуса в сознании потенциальной аудитории, поскольку в качестве автора выступает Э. Харрис, причастный к массовому убийству в школе «Колумбайн».
Учитывая, что представленный материал с точки зрения анализа пресуппозиций выступает как дневник лица, причастного к массовому убийству (расстрелу в учебном заведении), можно сделать вывод о том, что данное издание, книга может использоваться в качестве основного, «программного» идеологического источника для лиц, намеревающихся совершить аналогичные насильственные, террористические действия, а также для лиц, разделяющих аналогичные радикальные убеждения. Следствием ознакомления с содержанием данного материала лицами, относящимися к возрастной группе «молодежь», может стать убеждение в правильности и необходимости совершения террористических, насильственных действий, мотивация к их повторению в реальной жизни и подражанию автора вышеназванного материала [5].
Движение «Колумбайн» трансгранично и не обусловлено особенностями проживания в какой-то конкретной стране: подобная проблема может возникнуть и в США, и в российской глубинке, т. к. молодежные (подростковые) проблемы и кризисы в целом протекают везде одинаково. Главная опасность кроется в эксплуатации идей данного движения противниками существующего социального строя (в первую очередь, в России) и направленности на дестабилизацию российского общества путем вовлечения молодежи в радикальные идеологии. Противодействие таким явлениям давно стало совместным приоритетом различных институтов общества, но в первую очередь, института семьи.
Литература:
- Карпов Владимир Олегович Культ Колумбайна: основные детерминанты массовых убийств в школах // Вестник Казанского юридического института МВД России. 2018. № 4 (34). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kult-kolumbayna-osnovnye-determinanty-massovyh-ubiystv-v-shkolah (дата обращения: 01.12.2021).
- Кубякин Евгений Олегович Криминализация молодежной культуры в условиях современного информационного общества // Общество и право. 2010. № 2 (29). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kriminalizatsiya-molodezhnoy-kultury-v-usloviyah-sovremennogo-informatsionnogo-obschestva (дата обращения: 01.12.2021).
- Погребная С. К. Социально-психологическая экспертиза при правонарушениях экстремистской направленности, совершенных несовершеннолетними // Наука и социум: материалы Всерос. науч.-практ. конф. 2020. № XIV. С. 40–44.
- Почебут Л. Г. Психология терроризма // Вестник Санкт-Петербургского университета. Политология. Международные отношения. 2005. № 3.
- Белашева И. В., Ершова Д. А., Есаян М. Л. Психология терроризма: учебное пособие. — Ставрополь: Изд-во СКФУ, 2016.
