В статье рассматривается проблема правового регулирования внебрачного сожительства в России. Выявлены противоречия между отрицательным отношением к данному институту в российском обществе и необходимостью правового закрепления фактических брачных отношений. Предлагается урегулировать этот вопрос с помощью заключения конкубинативных договоров.
Ключевые слова: внебрачное сожительство, фактический брак, гражданское партнерство, конкубинат.
Тысячелетний мировой опыт правового регулирования отношений между мужчиной и женщиной, которые проживают одной семьей без брака (внебрачным сожительством), свидетельствует о том, что подобное явление, как было, так и остается достаточно распространенным в обществе. Сегодня не вызывает сомнений необходимость законодательного признания правовых последствий фактических брачных отношений. Известный еще римскому праву конкубинат во многих странах мира трансформировался в современный правовой институт зарегистрированного гражданского партнерства.
Внебрачное сожительство (фактические брачные отношения) — это установившаяся система взаимоотношений многих людей, имеющих совместное проживание и общий быт, но не желающих связывать себя формальными узами [8, с.131].
Необходимо отметить, что внебрачное сожительство часто вступает в конфликт с религиозно-этническими ценностями брачных отношений. Исходя из этого, в законодательстве зарубежных стран правовые последствия проявления личных отношений, возникающих между людьми, которые намерены построить семью, но не спешат заключать официальный брак, урегулированы с учетом особенностей, традиций, сложившихся на данной территории в течение длительного периода времени. Институт брака формировался в каждой стране с учетом конкретных исторических, религиозных, политических факторов, на него часто влияли и международные военные, социальные и экономические потрясения.
Сегодня можно наблюдать за тенденцией мировой унификации, гармонизации норм семейного права, регулирующих брачные отношения. Большинство стран мира пытаются перенять положительный опыт для совершенствования своего внутреннего национального законодательства. Однако, руководствуясь прагматической целью ввести совершенный правовой механизм урегулирования имущественных отношений, защиты социальных, жилищных прав и законных интересов участников семейных отношений, разработчики законопроектов, ученые и общество в целом забывают о проблеме разного восприятия тех или иных социальных явлений с точки зрения нравственных основ общества. В частности, речь идет и об отношении различных государств к правовым последствиям «фактических брачных отношений», что разделило их на два противоположных лагеря «за» и «против».
Так, в качестве одной из положительных характеристик развития семейного права на Западе в конце ХХ — начале ХХI ст. А. Д. Толстая в своей монографии отмечает именно признание юридических последствий «фактических брачных отношений» [9, с. 21]. Однако именно этот аспект является одним из спорных вопросов, решение которого не нашло единодушия как в обществе, так и в научном сообществе. Нельзя не согласиться мнением с М. Босананца в том, что брачно-семейная система — это проекция общественной системы, и по мере общественных изменений меняется и социальный облик семьи [4]. Если рассматривать данный вопрос в историческом контексте, то необходимо отметить тот факт, что отношение к совместному проживанию женщины и мужчины без брака в странах романо-германской правовой системы длительный период не просто игнорировалось, оно было объектом достаточно негативного отношения: дети, рожденные в таком сожительстве, считались незаконнорожденными, а лица, находившиеся в фактических брачных отношениях, могли подвергаться уголовному преследованию. Подобный порядок имел место в Италии в 1968 г., Германии — до 1970 г. и до 1973 г. в Норвегии [5, c. 16].
За последние несколько десятилетий увеличилось количество европейских стран, которые признают различные формы внебрачных союзов, среди них такие как: Норвегия, Исландия, Голландия, Бельгия, Франция, Португалия, Испания, Германия, Швейцария, Швеция и др. В то же время ряд стран не признают фактические брачные отношения и не предоставляют им правовое значение (Азербайджанская республика, Армения, Республика Беларусь, Республика Молдова, Грузия и др.) [5, с. 7].
Так, согласно п. 2 ст. 1 и п. 2 ст. 10 Семейного кодекса РФ только зарегистрированный в установленном законом порядке брак порождает права и обязанности, в том числе и в отношении имущества, предусмотренные законом для супругов [2]. Статья 10 Семейного кодекса Российской Федерации устанавливает, что брак заключается в органах, регистрирующих акты гражданского состояния. Права и обязанности супругов возникают со дня государственной регистрации заключения брака в органах записи актов гражданского состояния. По общему правилу, к отношениям лиц, находящихся в фактических брачных отношениях, по поводу совместно приобретенного имущества применяются нормы гражданского законодательства о долевой собственности (п. 2 ст. 244 ГК РФ) [1]. Согласимся с С. О. Коваленко, что «фактические брачные отношения в Российской Федерации законодателем игнорируются» [7, с.54].
С нашей точки зрения, неурегулированность института внебрачного сожительства в России связана с историческими и религиозно-этическими особенностями страны. Большое количество людей, особенно старшего возраста, верующих, традиционно отрицательно относятся к «гражданским бракам». Следует учитывать, что признание внебрачного сожительства на официальном уровне приведет к дальнейшей деградации института брака. Наиболее многочисленные религиозные конфессии России — христианская и мусульманская, и их нормы содержат запрет на половые отношения до брака. Вступать в половые отношения возможно только после проведения религиозного обряда заключения брака, т. е. без брачной церемонии половые отношения недопустимы и в православии, и в исламе. Брачные намерения, становясь публичными, легитимизируют брачные отношения перед религиозной общиной, поэтому сожительство или, по-другому, гражданский брак (в значении, как этот термин понимается большинством) в этих религиозных общинах не допустим. Впрочем, в данном случае важен религиозный обряд бракосочетания, не имеющий никакого отношения к светской государственной регистрации. Но эта «обязанность» традиционно переносится населением и в гражданскую сферу.
Однако, по нашему мнению, законодатель, исходя из меняющихся условий общества, должен уделить внимание урегулированию хотя бы имущественных отношений при внебрачном сожительстве. Укреплению государственного брака могут способствовать меры юридического стимулирования для состоящих в браке: материальная помощь при заключении брака, льготное кредитование ипотеки или получение социального жилья и пр. меры. В тоже время игнорирование института внебрачного сожительства не будет способствовать развитию в России семейных ценностей. В контексте сказанного следует отметить, что сам институт брака и его официальная фиксация (религиозная или светская) имеет давние исторические корни и связана с возникновением собственности и неравноправия между членами семьи. Поэтому в современных условиях индивидуальной свободы и независимости может расцениваться как некий анахронизм.
Хотя мужчина и женщина, которые проживают одной семьей, но не находятся в браке между собой, не приобретают статус супругов, они находятся в семейных отношениях. М. В. Антокольская, исходя из того, что фактические брачные отношения приобретают все большее распространение, отмечала ошибочность подхода, когда такие отношения не порождают никаких правовых последствий. «Фактический брак, — отмечает она, — не следует приравнивать к зарегистрированному полностью, но за ним целесообразно было бы признать некоторые правовые последствия в сфере имущественных отношений» [3, с.75], в частности за супругом, проживающим длительное время в фактических брачных отношениях, можно было бы признать право на наследование по закону, а также можно прямо позволить фактическим супругам заключать брачные соглашения, в том числе и с условием распространения на их имущество режима общей совместной собственности супругов.
Аналогичной точки зрения придерживается М. М. Выборнова, которая указывает на то, что позиция игнорирования правом этого распространенного явления будет ошибочной. Она в своем исследовании справедливо указывает на то, что право должно учитывать актуальные социальные тенденции и отвечать им: общество чаще всего воспринимает таких сожителей как пару, семью, тогда как государство и право рассматривают их как независимых, посторонних друг другу лиц. По мнению автора, фактические брачные отношения должны признаваться семейно-правовым институтом, поскольку для них характерны признаки семейных отношений (лично-доверительный характер, длительность существования, возникающие только между физическими лицами, совместное проживание, ведение общего хозяйства и т. п.) [5, с.3].
Европейский суд по правам человека, рассматривая дело Кичан, отметил, что внебрачные отношения де-факто, как и отношения, основанные на браке, могут считаться семейной жизнью. В деле «Джонсон против Ирландии» было установлено, что заявители прожили совместно более 15 лет. На этом основании Европейский суд сделал вывод о том, что они являются семьей, а потому имеют прав на защиту, несмотря на то, что их связь существует вне брака [10, с.11].
Сегодня актуальным было бы закрепление в законодательстве РФ «конкубинативного договора», как договора о совместном проживании женщины и мужчины одной семьей без регистрации брака. Такой договор предлагается заключать в письменной форме с обязательным нотариальным удостоверением и считать его непоименованным договором, который является основанием возникновения семьи. По нашему мнению, урегулирование фактических брачных отношений именно договором является наиболее правильной позицией.
Итак, анализ института внебрачного сожительства (фактических брачных отношений) показал, что в данной сфере отсутствует законодательное регулирование. Несмотря на определенные сложности религиозно-этнического характера, связанные с признанием фактического брака семейными отношениями, законодатель России должен уделить внимание этому вопросу, ведь право должно учитывать актуальные социальные тенденции и отвечать им. Наиболее правильным было бы урегулировать институт внебрачного сожительства в России на договорной основе и закрепить в законодательстве «конкубинативный договор», как альтернативное условие создания семьи. Это позволит защитить права совместно проживающих мужчины и женщины, их наследников, и, на наш взгляд, не будет противоречить религиозно-этническим традициям народов России.
Литература:
- Гражданский кодекс Российской Федерации (ГК РФ) от 30.11.1994 г. № 51-ФЗ: с изм. от 12.05.2020 г. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_5142
- Семейный кодекс Российской Федерации (СК РФ) от 29.12.1995 г. № 223-ФЭ: с изм. от 04.02.2021 г. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_8982/
- Антокольская М. В. Лекции по семейному праву. — Москва: Юрист, 1995. — 336 с.
- Босанац М. Внебрачная семья: пер. с хорват.-серб.; под ред. Н. М. Ершовой. — Москва: Прогресс, 1981. — 208 с.
- Выборнова М. М. Фактический брак мужчины и женщины в гражданском и семейном законодательстве и доктрине: дис. … канд. юрид. наук: спец. 12.00.03. — Москва, 2011. — 218 с.
- Выборнова М. М. Современное законодательство европейских стран о фактических брачных отношениях разнополых лиц. Семейное и жилищное право. — 2011.- № 3. — С. 7–9.
- Коваленко С. О. Проблемы защиты имущественных интересов лиц, вступающих в фактические брачные отношения в Российской Федерации // Обмен научными знаниями: актуальные вопросы и перспективные направления развития. сборник научных трудов. -Казань: ОНТ, 2021. -С. 54–58.
- Кострова Н. М. Как защитить семью и права детей: проблемы совершенствования семейного законодательства / Н. М. Кострова // Закон. — 2010. — № 8. — С.131- 135.
- Толстая А. Д. Фактический брак: перспективы правового развития. Закон. — 2005. — № 3. — С. 21–29.
- Чешир Д. Международное частное право. — Москва: Прогресс, 1982. — 496 с.
