Одним из основополагающих принципов современной уголовной политики государства является экономия мер государственной репрессии является. Отказ от борьбы с преступностью только путем применения уголовной репрессии значительно расширяет предупредительные возможности уголовного закона.
Подтверждением этому является в том числе закрепление в Уголовном кодексе Российской Федерации института иных мер уголовно-правового характера.
Поскольку уголовный закон не содержит дефиниции иных мер уголовно-правового характера, не определяет их цели и систему, разработка универсальной правовой модели института иных мер уголовно-правового характера является актуальной задачей.
Далеко не все правоведы признают самостоятельность института иных мер уголовно-правового характера. Так, А. Н. Батанов подвергает сомнению возможность рассмотрения иных мер в качестве единой системы, обладающей признаками, их как единый самостоятельный институт уголовного права. По мнению автора, единственным признаком, объединяющим иные меры, является то, что они не являются наказанием. Также, автор полагает нецелесообразным рассматривать иные меры уголовно-правового характера как единый институт и отдает предпочтение изучению каждой из мер уголовно-правового характера в отдельности [1, с. 151].
Такой же позиции придерживается В. С. Карпов, указывая, что неоднородность иных мер не позволяет объединить их в единую систему [3, с. 32–34].
Придерживаясь противоположной точки зрения, полагаем, что иные меры уголовно-правового характера представляют собой самостоятельный институт уголовного права, которому присущи свои характерные черты и цели, а потому дискуссию об иных мерах уголовно-правового характера не следует сводить только к противопоставлению их наказанию.
К определению понятия иных мер не существует унифицированного подхода — каждый автор раскрывает его, исходя из своего понимания признаков этого института.
С. А. Боровиков предлагает рассматривать иные меры уголовно-правового характера как «особый тип мер уголовно-правового характера применяющиеся как в сфере уголовной ответственности, так и за ее границами, которые характеризуются наличием специальных методов воздействия и целей, а также способствуют предупреждению преступлений. Они принудительно назначаются судом лицам, совершившим деяние, запрещенное уголовным законом, и обладающими определенными возрастными или психологическими качествами» [2, с. 45–50].
По мнению А. С. Пунигова иные меры уголовно-правового характера — это установленные уголовным законом, ограничивающие права и свободы человека принудительные меры карательного, воспитательного и корректирующего воздействия, применяемые за совершение деяний, запрещенных уголовным законом, в целях охраны общественных отношений и предупреждения преступной деятельности [8, с. 67–69].
Н. Ю. Скрипченко определяет иные меры уголовно-правового характера как установленные уголовным законом меры государственного принуждения, применяемые на основании решения суда к лицам, совершившим деяние, запрещенное уголовным законом, и заключающиеся в ограничении их прав и свобод [10, с. 297–298].
Наиболее широко понятие иных мер уголовно-правового характера раскрывает А. А. Павлова, которая определяет их как особую уголовно-правовую форму государственного принуждения, являющуюся правовым последствием совершения, запрещенного уголовным законом деяния, которая назначается и применяется на основании решения, вступившего в законную силу, лицам, признанным виновными с совершении общественно опасного деяния, и заключающуюся в ограничении прав и свобод, не имеющей карательной нагрузки и направленной на принуждение к совершению определенных действий для обеспечения безопасности общества либо направленную на воздержание от совершения запрещенных уголовным законом деяний и возмещения причиненного вреда [7, с.373–374].
Похожим образом понятие иных мер уголовно-правового характера раскрывает Е. В. Медведев, который определяет этот институт как назначаемые за совершение преступлений меры уголовно-правового принуждения, выражающиеся в ограничениях прав некарательного свойства, выступающие в роли средств, дополняющих наказание, или в качестве его альтернативы в случаях, когда его применение недостаточно или нецелесообразно [5, с. 48–50].
Обобщая изложенное, можно выделить такие черты иных мер уголовно-правового характера: основанием их применения является совершение общественно опасного деяния, запрещенного уголовным законом; принудительный и правоограничительный характер; отсутствие элемента кары.
Для того, чтобы лучше понять сущность и значение иных мер уголовно-правового характера, мы предлагаем рассматривать отдельно содержательные (сущностные) и формальные признаки данного института.
Сущностным признаком иных мер уголовно-правового характера является отсутствие карательного элемента, именно это свойство отличает их от наказания.
Иные меры уголовно-правового характера не представляют собой возмездие за содеянное. Несмотря на то, что применение иных мер сопряжено с ограничением прав и свобод личности, такие ограничения носят побочный характер и применяются поскольку иначе невозможно достичь поставленных перед данными мерами целей.
Создание института иных мер уголовно-правового характера является результатам поиска эффективных средств, для достижения целей исправления личности, устранения причин и условий совершения деяний, запрещенных уголовным законом, обеспечения безопасности общества. Правоограничительный характер выступает лишь побочным эффектом.
Такую точку зрения разделяет Ф. К. Набиуллин. Автор отмечает, что социально-правовое значение иных мер уголовно-правового характера заключается в достижении целей исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений некарательными средствами. При исполнении наказания осуществляется более интенсивное воздействие на сознание личности, называемое карательным. В свою очередь, при применении иных мер уголовно-правового характера ограничения прав вызваны необходимостью предупреждения совершения новых преступлений, чего можно достичь только, поставив поведение осужденного в определенные рамки [6, с. 117–121].
А. И. Чучаев и А. П. Фирсова также считают, что кара является исключительным свойством наказания, выражающим высокую степень интенсивности, силы и продолжительности оказываемого влияния. Остальные меры уголовно-правового характера не носят столь ограничительный характер и только опосредуют воспитательное, медицинское влияние или обеспечение безопасности [11, с. 1335–1339].
Следующим признаком, отражающим суть иных мер уголовно-правового характера является то, что они представляют собой ограничение прав и свобод лица.
Правоограничительный характер иных мер не вызывает сомнений, так как для достижения своих целей они в определенной степени сужают выбор возможного поведения субъекта, в отношении которого применяются. Например, возможности владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом, подлежащим конфискации в силу ст. 104.1 УК РФ или даже свободы передвижения, если к лицу применяются принудительные меры медицинского характера в стационарном режиме.
Иные меры уголовно-правового характера представляют собой разновидность мер государственного принуждения. Они применяются по решению суда помимо воли лица. Такое свойство связано с тем, что, по сути, любая мера, предусмотренная в уголовном законе, является принуждением, так как устанавливается государством и применяется им в лице суда, назначающего ту или иную меру уголовно-правового характера [6, с. 223].
Применение иных мер связано со степенью опасности личности (деятеля), а не с тяжестью деяния и его последствиями. В этом признаке звучит отголосок социологической школы уголовного права — теория опасного состояния личности. Таким образом, в уголовном праве России эта концепция нашла свое ограниченное воплощение, так как иные меры применяются не к любому лицу, которое потенциально представляет угрозу для общества, а к тем лицам, опасность которых уже выявилась в конкретном деянии, запрещенном уголовным законом.
При выборе иных мер, подлежащих применению к конкретному лицу, суд должен в первую очередь исходить из субъективных качеств личности, при этом тяжесть, совершенного им деяния, не может не учитываться, так как она выступает объективным фактором, на котором суд может обосновать свой вывод о степени общественной опасности деятеля.
Важной чертой иных мер уголовно-правового характера, которая отличает их от наказания, является основание их применения. Материальным основанием их применения может быть не только преступление (в таком случае они играют производную от наказания роль), но и общественно опасное деяние, запрещенное уголовным законом, которое не содержит в себе всех признаков состава преступления.
С. И. Курганов подчеркивает, что из того, что в ч.2 ст. 2 УК РФ говорится о мерах уголовно-правового характера за совершение преступлений, еще не следует, что все меры уголовно-правового характера применяются только за совершение преступлений. А вот в зависимости от оснований применения их можно разделить на две группы: меры, применяемые за совершение преступлений, т. е. меры, являющиеся формой реализации уголовной ответственности, и меры, не связанные с реализацией уголовной ответственности, применяемые по иным основаниям [4, с.18].
Поскольку основанием применения иных мер выступает как содержащее все признаки состава преступления деяние, так и объективно противоправное деяние, то суть иных мер уголовно — правового характера заключается в ответных действиях государства, применяемых к лицу, совершившему общественно опасное деяние, запрещенное уголовным законом [9, с. 115].
В литературе распространено мнение о том, что в уголовном необходимо отразить, что общественно опасное деяние является объектом уголовно-правового реагирования наряду с преступлением. На наш взгляд, общественно опасное деяние как предмет уголовно-правового реагирования со стороны государства является исключением из общего правила, так как основным предметом уголовно-правового воздействия было, есть и будет преступление.
В этой связи, поддерживаем позицию А. И. Рарога о том, что, разрабатывая новые юридические формы воздействия на лиц, совершивших общественно опасные деяния, для охраны безопасности личности, общества и государства, мы не должны коренным образом менять жизненные устои российского уголовного права и менять задачи уголовного закона, доведя их до реагирования на любое поведение, отклоняющееся от нормы [9, с. 49–57].
Говоря о формальных признаках иных мер уголовно-правового характера необходимо выделить следующие характеристики данного института.
Формальная определенность — иные меры уголовно-правового характера предусмотрены уголовным законом. Законодатель выделил их в самостоятельный раздел Уголовного кодекса Российской Федерации, хотя перечень мер, включенных в этот раздел, не бесспорен.
Иные меры уголовно-правового характера не входят в перечень наказаний, установленный ст. 44 УК РФ. Это самое яркое отличие иных мер уголовно-правового характера от наказания, так как перечень наказаний является исчерпывающим.
Иные меры уголовно-правового характера не предусмотрены санкциями статей Особенной части УК РФ. Такое свойство иных мер обусловлено тем, что они могут применяться при совершении любого из деяний, предусмотренных Особенной частью УК РФ, поэтому их закрепление в санкциях нецелесообразно.
Некоторые авторы иначе подходят к отнесению тех или иных черт к формальным и содержательным. Например, А. И. Чучаев предлагает относить принудительность как признак любой меры уголовно-правового воздействия к формальным признакам, поскольку по мнению автора, принудительность выступает внешним атрибутом уголовно-правовых мер [11, с. 1335].
Полагаем, что принудительный характер любой уголовно-правовой меры наоборот составляет ее сущность — обеспечение запретов, установленных государством. То есть принудительность — имманентное свойство любых средств уголовно-правового реагирования.
Обобщая содержательные и формальные признаки, мы предлагаем следующее определение: иные меры уголовно-правового характера представляют собой некарательные, принудительные меры государственного реагирования на общественно-опасные деяния, запрещенные уголовным законом, которые заключаются в ограничении прав и свобод лица и назначаются по решению суда.
Литература:
- Батанов, А. Н. Иные меры уголовно-правового характера — самостоятельный институт Российского уголовного законодательства? / А. Н. Батанов. — Текст: непосредственный // Общество и право. — 2011. — № 5. — С. 150–154.
- Боровиков, С. А. Принудительные меры воспитательного воздействия в отношении несовершеннолетних как альтернатива уголовному наказанию: специальность 12.00.08: диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук / Боровиков С. А.; Науч.-исслед. ин-т Федер. службы исполнения наказаний. — Вологда, 2007. — 234 c. — Текст: непосредственный.
- Карпов В. С. К проблеме определения понятия меры уголовно-правового характера и его регламентации в Уголовном кодексе РФ // Пролог. — 2013. — № 3. — С. 30–34
- Курганов С. И. Наказание: уголовно-правовой, уголовно-исполнительный и криминологический аспекты. — М.: Проспект, 2008. — 192 с.
- Медведев Е. В. Понятие и виды иных мер уголовно-правового характера, применяемых за свершение преступлений // Уголовное право. 2009. № 5. С. 46–51.
- Набиуллин Ф. К. Некарательные меры уголовно-правового характера: природа, система и социально-правовое назначение: диссертация... кандидата юридических наук: 12.00.08 / Набиуллин Ф. К.; [Место защиты: Казан. гос. ун-т им. В. И. Ульянова-Ленина].- Казань, 2008.- 208 с.
- Павлова, А. А. Об особенностях системы уголовно-правовых последствий запрещенного уголовным законом деяния по УК РФ / А. А. Павлова. — Текст: непосредственный // Молодой ученый. — 2013. — № 3 (50). — С. 373–374. — URL: https://moluch.ru/archive/50/6440/ (дата обращения: 27.07.2021).
- Пунигов А. С. Иные меры уголовно-правового характера: понятие, виды, общая характеристика. Владимир, 2007. 380 с.
- Уголовно-правовое воздействие. Монография / А. И. Рарог, Т. Г. Понятовская, А. И. Чучаев, Г. А. Есаков. — Москва: Проспект, 2017. — 288 c. — Текст: непосредственный.
- Скрипченко Н. Ю. К вопросу о понятии мер уголовно-правового характера // Ежегодник уголовного права. — 2012. — № 6. — С. 296–301.
- Фирсова А. П., Чучаев А. И. Уголовно-правовое воздействие сущность и характеристика // Lex Russica. — М.:Изд-во МГЮА, 2008, № 6 — С. 1330–1346
