В статье автор рассматривает особенности ответственности наследников по долгам, оставленным наследодателем.
Ключевые слава : наследственное имущество, наследственная масса, ответственность, долги.
В российской системе гражданского права наследственное право традиционно занимает одно из важнейших места. Связано это прежде всего с тем, что наследственные правоотношения представляют собой определенный синтез имущественных прав и обязанностей, носителем которых был умерший при жизни. После его смерти его права продолжают реализовываться путем предоставления возможности передачи его прав другим лицам.
В более современных работах И. Л. Корнеева рассматривает наследственное правоотношение как вид гражданско-имущественного отношения, которое урегулировано нормами наследственного права, связанного с открытием и принятием наследства, а также совершением иных действий, связанных с приобретением наследства [4, С.17].
Иными словами, российское наследственное право представляет собой универсальное правопреемство, предметом которого является совокупность прав и обязанностей предшественника, которая переходит к одному или нескольким правопреемникам [5, С.48]
Ответственность наследника по долгам наследодателя, которые образуют «пассив» наследственной массы, вытекает не из сущности универсального преемства, а устанавливается специальными законами. Ограничение ответственности наследников не противоречит всему универсальному характеру наследования, рассмотренному ранее, поскольку наследник, принимая наследственную массу целиком лишь в этом случае начинает отвечать по имеющимся долгам наследодателя. Иными словами, имущество переходит к наследнику единым целом и в один момент. И в этом случае не имеет значение знал ли наследник о наличии долгов, которыми обременена наследственная масса. К наследникам может быть предъявлен и виндикационный иск, например, в случае необходимости возврата вещи, полученной наследодателем незаконным способом либо в качестве недобросовестного приобретателя. Таким образом, наследник, принимая наследство принимает на себя весь комплекс прав и обязанностей, касающихся наследственной массы, которыми мог распоряжаться при жизни наследодатель.
Наследники вправе отказаться от наследства как по закону, так и по завещанию согласно статье 1157 ГК РФ [2]. При этом отказаться без указания лиц, в пользу которых он совершает отказ, или же с указанием их. Но здесь необходимо отметить, что наследник вправе сделать это лишь в течение времени, необходимого по законодательству для принятия наследства, то есть полугода после открытия наследства, и даже в том случае, если он уже принял наследство. Это делается законодателем для того, чтобы наследник, который унаследовал не только имущество, но и многочисленные долги наследодателя, смог получить свободу действий в правовом поле и выбор — принять наследство в полном объеме (в том числе и с долгами) либо же для того, чтобы он отказался от наследования в пользу иного лица.
Предел ответственности наследника перед кредиторами устанавливается в размере финансового актива, то есть определенной денежной суммы, имеющейся на момент открытия наследства. Соответственно, наследники отвечают по долгам наследодателя солидарно относительно стоимости перешедшего наследственного имущества. Помимо гражданского законодательства, данное правило продублировано и в Постановлении Пленума ВС РФ [3], которое разъясняет норму законодательство положением о том, что в случае отсутствия или недостаточности наследственного имущества требования кредиторов по обязательствам наследодателя не подлежат удовлетворения за счет иного имущества наследников, что влечет за собой прекращение обязательства полностью или в части недостающей части наследственного имущества. Такая ситуация возникает в том случае, когда долг превышает стоимость наследственной массы. В случае, например, если долг будет существенно или полностью превышать стоимость наследственного имущества, наследственного преемства возникать соответственно не будет.
Известно, что российскому законодательству не свойственен институт «сепарации» имущества наследника и наследственной массы, что свойственно наследственному праву Германии. Такое положение дел приводит к конкретным последствиям, которые связаны с отсутствием гарантий удовлетворения требований кредиторов, что ведет к удорожанию кредитования, чрезмерному распространению залоговых обеспечений, а также некоторым иным негативным последствиям.
Следует отметить, что в российском гражданском праве также отсутствуют институты, которые обеспечивали бы интересы наследников. Так, в законодательстве Германии имеется институт, суть которого заключается в том, что наследник имеет право отказывать кредиторам в удовлетворении их требований в определенный период времени с момента принятия наследства. Однако, в российском законодательстве, согласно
ч.3 ст. 1175 ГК РФ [2] требования кредитором могут быть предъявлены к исполнителю завещания или к наследственному имуществу еще до принятия наследства. В последнем случае суд приостанавливает рассмотрение дела до принятия наследства наследниками или перехода выморочного имущества к Российской Федерации, субъекту РФ или муниципальному образованию.
01 октября 2015 г. в России получил свое развитие институт банкротства наследственной массы, основной смысл которого заключается в недопустимости прекращения производства по делу о несостоятельности физического лица в случае смерти должника. Иными словами, предполагается фактическое банкротства наследственной массы, а не гражданина (в случае его смерти). Ситуация достаточна проста, в случае если процесс банкротства физического лица был начат еще и при его жизни. В этом случае арбитражный суд либо по собственной инициативе или по ходатайству лица, участвующего в деле выносит определение о применение норм ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)». В случае же, если процедура банкротства была начата после смерти гражданина или объявлении его умершим, встает вопрос о том, в отношении кого подается заявление о банкротстве, поскольку гражданин фактически уже умер и соответственно его правоспособность прекращена. В подобном случае применяется положение именно о банкротстве наследственной массе.
Проблемным вопрос также остается вопрос наследования имущества предприятия, поскольку это имущество представляет собой определенный комплекс, включающий в себя не только конкретно определенные вещи, но также права, обязанности владеющих лиц (например, право требования, право уступки и т. п.), исключительные и иные нематериальные права. В зарубежном законодательстве вопрос о переходе требования и долгов наследодателя решается по-разному, например, согласно Германского торгового уложения, если наследник продолжает вести входящее в наследственную массу торговое дело, то соответственно к нему переходят и все возникшие и возникающие обязательства, связанные с деятельностью предприятия (в том числе и до перехода к наследнику). Согласно французскому законодательству, переход материальных ценностей предприятия, не влечет за собой переход прав и долгов, связанные с деятельностью предприятия.
При наследовании прав, связанных с участием в хозяйственном обществе, наследник при вступлении, например, в полное товарищество или товарищество на вере, солидарно вместе с другими полными товарищами несет субсидиарную ответственность по всем обязательствам, которые возникли до момента фактического вступления в право наследования. Личную же ответственность по долгам товарищества наследник в рамках правопреемства нести не будет. Согласно законодательству Швейцарии, для вступления в наследования в подобном случае требуется проведение официальной ликвидации «долгов» и только после этого наследник может вступить в наследство, получив оставшееся имущество.
В российском законодательстве смена собственника предприятия, то есть переход его по наследству, не должна отражаться на действительности сделок, заключенных наследодателем с контрагентами, а также не должна затрагивать контракты, заключенные наследодателем с работниками.
Законодательство закрепляет преимущественное право некоторых наследников на получение при разделе наследства в счет своей доли предприятия, входящего в состав этого наследства. Таким преимущественным правом обладает наследник, зарегистрированный на день открытия наследства в качестве индивидуального предпринимателя, или коммерческая организация.
На современном этапе законодатель пошел на принципиальные изменения законодательства, направленные на модернизацию исследуемого института, так было применено понятие банкротство наследственной массы с целью осуществить не только защиту прав и законных интересов граждан, но и прав и законных интересов кредиторов в условиях наступления смерти должника. Однако, многие институты до сих пор не нашли своего отражения в нормах российского законодательства (в отличие от немецкого законодательства). Так, например, не получила своего применения норма, которая бы обеспечила соблюдение баланса интересов кредитора и наследника, предусматривающая введение моратория на «временное» ограничение предъявление требования на наследственную массу (не после смерти должника, а через определенное время), отсутствует также и норма, которая бы предусматривала бы составление описи наследственного имущества.
Литература:
- Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020) // Официальный интернет-портал правовой информации (www.pravo.gov.ru): [сайт]. — URL: www.pravo.gov.ru (дата обращения: 20.10.2020).
- Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья) от 26.11.2001 г. № 146-ФЗ (ред. от 18.03.2019 г.) // Официальный интернет-портал правовой информации (www.pravo.gov.ru): [сайт]. — URL: www.pravo.gov.ru (дата обращения: 20.10.2020).
-
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.05.2012 № 9
«О судебной практике по делам о наследовании» // Справочно-поисковая система «Консультант-Плюс». - Корнеева И. Л. Наследственное право Российской Федерации: учеб. для магистров / И. Л. Корнеева. — 3-е изд., перераб и доп. — М.: Юрайт, 2015. — С. 17.
- Мочалова В. А. Ответственность наследников по долгам наследодателя: проблемы и перспективы развития института // Евразийская адвокатура. 2019. № 2 (39).
