В рамках статьи рассматриваются отдельные дискуссионные аспекты квалификации кражи по п.«г» ч. 3 ст. 158 УК РФ. Исследуются проблемы, возникающие в судебно-следственной практике при разграничении посягательств, предусмотренных п. «г» ч. 3 ст. 158 и ст. 159.3 УК РФ. Делается вывод о том, что в основу дифференциации данных составов преступлений необходимо класть способ совершения деяния.
Ключевые слова: хищение, кража, мошенничество, банковский счет, электронное средство платежа.
Стремительная цифровизация российского общества, особенно его экономического сектора, кроме позитивных подвижек с позиции повышения эффективности экономических механизмов и укрепления конкурентоспособности хозяйствующих субъектов, обернулась и своей негативной, криминогенной стороной.
Уязвимость современных инновационных технологий, внедряемых в финансово-кредитную сферу отечественной экономики, активно эксплуатируется преступным элементом, совершающим посягательства на имущество физических и юридических лиц на принципиально новой основе, а именно на высокотехнологичной основе. По данным Банка России более 80 % выявленных несанкционированных операций — в объеме свыше 1 млрд руб. — было совершено без предъявления банковской карты, т. е. через мобильные устройства и Интернет. Причиной более чем 90 % несанкционированных операций стало выманивание у клиента обманным путем информации о его персональных данных (методы так называемой социальной инженерии) с последующим их использованием для хищения денежных средств [4].
Повышенная опасность хищений с использованием компьютерных и иных высоких технологий обусловлена возможностью действовать в информационном пространстве анонимно, длительное время заниматься криминальной деятельностью и, как следствие, причинять значительный имущественный вред большому числу потерпевших.
Федеральным законом от 23.04.2018 № 111-ФЗ в УК РФ [1] были внесены существенные изменения и дополнения в ряд норм. В частности, речь идет об обновленной регламентации уголовной ответственности за совершение хищений, предусмотренных п. «г» ч. 3 ст. 158 и ст. 159.3 УК РФ.
Решение законодателя о внесении изменений в редакции норм, предусматривающих уголовную ответственность за указанные посягательства, потребовалось в связи со значительным увеличением количества несанкционированных финансовых операций, совершенных с использованием систем дистанционного банковского обслуживания, и необходимостью усилить ответственность за хищение безналичных и электронных денежных средств [9, с. 112], что и явилось причиной принятия ряда изменений в гл. 21 УК РФ.
Казалось бы, данные законодательные изменения должны способствовать более четкому регулированию кражи, совершенной с банковского счета либо в отношении электронных денежных средств, и мошенничества с использованием электронных средств платежа, что в свою очередь поможет правоприменителю достичь единообразия при квалификации данных деяний. Однако на практике такое единообразие отсутствует. Отметим, что практика применения указанных новелл уголовного закона только нарабатывается, чем, собственно, и вызваны затруднения у прокуроров и следователей [7, с. 25].
Определенную роль в отсутствии единообразия в практике правоприменения сыграл отчетливо наметившийся тренд в деятельности органов расследования к квалификации любых деяний, связанных с хищением безналичных (электронных) денежных средств, по п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ, т. е. как тяжкого преступления, а не по существенно более мягкой ст. 159.3 УК РФ.
Признание безналичных и электронных денежных средств предметом кражи способствовало разрешению одной из назревших проблем правоприменительной практики и снискало отражение в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» [2] (далее — Постановление № 48). Такое изменение трактовки содержания предмета хищения, получившее закрепление в уголовном законе, призвано способствовать усилению эффективности противодействия преступлениям, совершаемым с использованием информационно-коммуникационных технологий.
В настоящее время ч. 1 ст. 159.3 УК РФ имеет простую (назывную) диспозицию, полностью совпадающую с ее наименованием. Такое решение законодателя породили дискуссию как в среде теоретиков, так и среди работников-практиков [10, с. 25–28], в ходе коей эксперты обращали внимание на сходства данного вида мошенничества с кражей. Помимо этого, был заново актуализирован вопрос, ранее уже разрешенный в п. 17 Постановления № 48 о том, в чем заключается обман сотрудника торговой или иной организации и имеет ли он место в случае, когда виновный просто передает платежную карту продавцу или, даже не передавая, прикладывает ее к терминалу, рассчитываясь таким образом за товар.
Между тем, основной состав мошенничества по ст. 159.3 как и прежде выступает специальной нормой по отношению к норме о краже (ст. 158 УК РФ). На такое положение вещей непосредственно указано законодателем, сделавшим оговорку в норме о краже с банковского счета, которая обязывает правоохранительные органы применять п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ лишь случае, когда в действиях виновного не содержатся признаки состава посягательства, предусмотренного ст. 159.3 УК РФ. Логично предположить, что при отсутствии конкуренции между этими нормами, необходимости в указанной оговорке не наблюдалось бы.
Толкуя п. «г» ч. 3 ст. 158 и ч. 1 ст. 159.3 УК РФ как буквально, так и систематически, можно прийти к однозначному выводу о том, что разграничение анализируемых посягательств надлежит производить, учитывая особенности способа обоих хищений.
Хищение при указанном виде мошенничества совершается:
− путем обмана потерпевшего либо представителя последнего, включая работников банков и иных кредитных организаций;
− тайным образом, однако при условии, что для получения возможности осуществить перевод электронных денег либо безналичных денежных средств с банковского счета жертвы виновным используется обман работника торговой либо другой организации.
Способ совершения указанного мошенничества предполагает, что виновный вводит в заблуждение лиц, названных выше, о наличии у него полномочий по пользованию чужим электронным средством платежа либо относительно подлинности электронного средства платежа, которое им предъявляется.
По п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ надлежит квалифицировать деяния в случаях, когда обман преступником не использовался ни при изъятии им имущества потерпевшего с помощью электронных средств платежа, ни для того, чтобы получить возможность осуществить подобное изъятие. К примеру, когда преступник, используя системы удаленного управления счетом в банке (SMS-банкинг, Сбербанк-Онлайн (как его браузерная версия, так и приложения для мобильных платформ), такие IT-технологии, как ApplePay, SamsungPay [6, с. 27; 8, с. 59] и т. п.) либо банкомат, переводит на свой счет безналичные денежные средства с банковского счета жертвы.
Как тайное хищение надлежит квалифицировать действия и тогда, когда потерпевший введен злоумышленником в заблуждение либо обманут, под воздействием чего он сам передает виновному свою карту либо сообщает персональный идентификационный номер — пин-код, а снятие денег в банкомате осуществляется без потерпевшего.
По указанному критерию по ст. 158 УК РФ следует квалифицировать и действия, связанные с перехватом информации с пластиковых карт с использованием, например, так называемых «хакерских ридеров» — специальных устройств, способных перехватывать электронные сигналы, или специальных устройств, устанавливаемых в карточкоприемник банкомата [5].
Однако, если злоумышленник открыто похищает непосредственно банковскую карточку, знает либо посредством применения насилия к потерпевшему узнает пин-код, такие действия, несмотря на последующее снятие денежных средств в банкомате в отсутствие потерпевшего, следует квалифицировать в зависимости от конкретных обстоятельств по ст.ст. 161 или 162 УК РФ (см. Постановление Московского городского суда от 22.01.2018 № 4у-0362/2018 [3]).
Итак, можно сформулировать вывод о том, что кража, совершенная с банковского счета либо в отношении электронных денежных средств, и мошенничество с использованием электронных средств платежа разнятся только по способу совершения преступления, поэтому именно способ деяния, как элемент объективной стороны преступления, необходимо класть в основу дифференциации данных составов преступных посягательств.
Литература:
- Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 08.06.2020). — Текст: электронный // КонсультантПлюс: [сайт]. — URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?rnd= 36D26A2E624ADA64598F9673D45744AF&req=home (дата обращения: 21.09.2020).
- О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48. — Текст: непосредственный // Российская газета. — 2017. — 11 декабря.
- Постановление Московского городского суда от 22.01.2018 № 4у-0362/2018. — Текст: электронный // КонсультантПлюс: [сайт]. — URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?rnd=36D26A2E624ADA64598F9673D45744AF&req=home (дата обращения: 23.09.2020).
- Банк России усовершенствовал систему выявления несанкционированных переводов денежных средств. — Текст: электронный // Банк России: [сайт]. — URL: https://www.cbr.ru/Press/event/?id=2430 (дата обращения: 21.09.2020).
- Долгих, Т. Н. Ответственность за хищение денежных средств с банковской карты / Т. Н. Долгих. — Текст: электронный // КонсультантПлюс: [сайт]. — URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=CJI&n=115284#039703428751707903 (дата обращения: 22.09.2020).
- Корчагина, М. А. Права и обязанности предпринимателя при взаимоотношениях с правоохранительными органами: закон и практика / М. А. Корчагина, Д. В. Саушкин, Д. Д. Шульгина. — Текст: непосредственный. — М.: Ред. «Российской газеты», 2019. — Вып. 19. — 160 с.
- Орловский, Е. А. К вопросу о противодействии хищениям, совершенным с использованием электронных средств платежа / Е. А. Орловский. — Текст: непосредственный // Российская юстиция. — 2020. — № 6. — С. 25.
- Русскевич, Е. А. Отграничение кражи с банковского счета или в отношении электронных денежных средств от смежных составов преступлений / Е. А. Русскевич. — Текст: непосредственный // Уголовное право. — 2019. — № 2. — С. 59–64.
- Уголовно-юрисдикционная деятельность в условиях цифровизации: монография / Н. А. Голованова, А. А. Гравина, О. А. Зайцев [и др.]. — Текст: непосредственный. — М.: ИЗиСП, КОНТРАКТ, 2019. — 212 с.
- Яни, П. С. Мошенничество с использованием электронных средств платежа / П. С. Яни. — Текст: непосредственный // Законность. — 2019. — № 5. — С. 25–28.
