Понятие и общая характеристика правовой конструкции траста



В настоящей статье будет подробно рассмотрена юридическая конструкция института доверительной собственности; будет уделено должное внимание особенностям создания (учреждения) траста, статусу участников траста (учредителя, доверительного собственника, бенефициара) — в связи с этим нами проведён анализ важнейших дел, рассмотренных английскими судами [1] . Также, будет приведена распространённая классификация трастов, учреждаемых в различных странах англо-саксонской правовой системы.

Ключевые слова: траст, бенефициар, учредитель, трасти.

В настоящее время траст принято детерминировать как фидуциарное правоотношение, непосредственными участниками которого являются учредитель (settlor) , который передаёт иному лицу — доверительному собственнику (trustee) имущество для управления, а последний обязан распоряжаться данным имуществом в пользу третьего лица (третьих лиц), именуемого (-ых) бенефициаром (-ами) (beneficiaries) [35; 27] .

Ученые и по сей день не могут прийти к унифицированному определению траста. Одни называют его «обязательством, возникающим по праву справедливости и связывающим трасти, которому передаётся имущество, в чьём отношении он осуществляет контроль для пользы бенефициаров» [29]. Из такой дефиниции следует указание на большую роль трасти, в отличие от, напротив, роли бенефициара, который практически не имеет никаких обязанностей; и, тем более, учредителя, который вообще не упоминается в данной дефиниции. Это неудивительно, ведь в Великобритании считается, что фигура учредителя перестаёт играть какую-либо роль непосредственно после создания траста. Однако, вышеуказанное определение, данное Артуром Андерхиллом, не охватывает, например, благотворительный траст и иные виды трастов, в которых фигура доверительного собственника не столь сильна.

Другие авторы, к примеру, Филипп Петти, указывают, что «траст является обязательством, связывающим трасти, управляющим имуществом, находящимся под его контролем, (трастовое имущество) как для пользы бенефициаров (к числу которых он сам может принадлежать), так и для благотворительной цели, принудительное исполнение которой может быть осуществлено по инициативе суда, а также для достижения любой иной разрешенной законом цели» [31]. Данное определение является гораздо более широким и всеобъемлющим, однако, также не содержит указания на фигуру учредителя.

Кроме того, Соколова Н. В. в своей статье, посвященной трастам, упоминает дефиниции, данные различными выдающимися юристами (к коим, в частности, относятся Фредерик Уильям Мейтленд; Роберт Китон; Рене Давид и др.), и отмечает, что континентально-правовая трактовка последнего значительно отличается от англо-саксонских: к примеру, уделяется повышенное внимание фигуре учредителя [38]. Тот факт, что у каждого исследователя английского траста имеется своя формулировка его понятия, ещё раз подтверждает сложность изучения данного института.

Определить суть траста также может помочь принятая Конвенция 1985 г. (Конвенция применяется только к трастам, созданным добровольно и к тем, которые имеют письменное подтверждение своего создания – прим.автора) [1] Кандидат юридических наук, Касаткина А. С. называет данную Конвенцию уникальной, поскольку до этого момента не существовало признанных на международном уровне коллизионных норм в отношении траста [37]. Мы разделяем мнение Александры Сергеевны и считаем, что принятие Конвенции явилось большим шагом к определению сути траста. К сожалению, на настоящий момент Гаагскую конвенцию ратифицировали лишь 15 государств (Великобритания — в их числе).

В Конвенции 1985 г. существует легальная дефиниция понятия «траст». Так, в ст. 2 Конвенции он определяется как «правоотношение, созданное на время жизни или на случай смерти, учредителем, с последующей передачей активов под контроль трасти в пользу бенефициара или для определенной цели» [1]. Как мы видим, такое определение является более абстрактным и широким, чем все перечисленные выше — объяснение этому заключается в том, что Конвенция 1985 г. принималась прежде всего с целью распространения траста в государствах континентально-правовой системы.

В ст. 2 Конвенции 1985 г. также описаны основные характеристики траста: активы должны формировать обособленный фонд; титул собственности на находящиеся у трасти активы — у него же; наличие у трасти прав и обязанностей, в соответствии с которыми он подотчетен управлять или распоряжаться активами с учетом трастового соглашения и специальных требований, наложенных на него законом.

Для наиболее полного понимания того, как именно устроен современный траст, нами представлен рис.1, демонстрирующий основной принцип работы исследуемого института.

Рис. 1.

Как следует из Рис. 1, траст считается учреждённым в момент, когда учредитель передаёт активы в траст, назначая при этом одного или нескольких доверительных собственников с целью получения бенефициарами выгоды. По общему правилу траст можно признать созданным, если он соответствует сразу трём условиям, именуемых в английском праве «the three certainties» («три определенности» в вольном переводе) . Последние были установлены более 150 лет назад в одном из важнейших кейсов английского права трастов — Knight v Knight (1840). Лорд Генри Лэнгдейл, разрешая дело, указал, что намерение учредителя создать траст; активы, подлежащие передаче в траст, а также бенефициары должны быть четко идентифицированы. Важно упомянуть, что несмотря на тот факт, что кейс Knight v Knight считается первым делом, установившим принцип трех определенностей, ещё в 1823 г. Лорд Элдон в деле Wright v Atkyns также упоминал важность идентификации, субъектов, объектов и намерений при создании траста [31, p.48].

Взаимодействие сторон траста, как правило, регулируется трастовым инструментом (trust instrument) , среди которых наиболее популярными являются трастовое соглашение (trust deed) и письмо о намерениях (letter of wishes).

Первый из инструментов, конституирующих функционирование траста, применяется только по отношению к трастам, созданным при жизни учредителя и вступающих в силу с момента своего создания (inter vivos trust). Это объясняется тем, что завещательные (наследственные) трасты (testamentary trust) зачастую создаются обычным завещанием (will). Для трастового соглашения характерна строгая формализация, поскольку любой неверно поставленный знак препинания или совершенная в дате описка могут негативно повлиять на толкование условий данного документа [36][2]. Касаемо объёма договора — он разнится от юрисдикции к юрисдикции: так, например, для США характерен большой размер договора, тогда как для большинства офшорных юрисдикций, напротив актуальны небольшие документы [27]. Одним из важных аспектов, обычно определяемых в трастовом договоре, является указание на право, применимое к трасту, поскольку именно оно определяет всевозможные последствия его существования в случае возникновения конфликтных ситуаций.

Ещё одним немаловажным актом, который способен регулировать взаимоотношения сторон траста, является упомянутое выше письмо о намерениях. В отличие от трастового соглашения, применяющегося только к прижизненным трастам, письмо о намерениях актуально для дискреционных завещательных трастов, поскольку после своей смерти учредитель потеряет фактическую возможность влиять на действия трасти. Для того, чтобы формально обеспечить свое истинное намерение касательно функционирования траста, учредитель в соответствующем письме даёт трасти рекомендации. Несмотря на то, что такое письмо не имеет юридического значения, указанные рекомендации могут приниматься во внимание при решении доверительными собственниками вопросов о распределении имущества.

Кроме трастового соглашения и письма о намерениях выделяют также и трастовую декларацию (trust declaration) — письменное заявление трасти о своем согласии управлять трастом на изложенных условиях, однако целесообразно отнести трастовую декларацию к косвенным актам, опосредующим учреждение траста.

Резюмируя часть о формальных документах, обусловливающих действие траста, стоит отметить, что никакие из них не являются публично-доступными, что в очередной раз подчеркивает конфиденциальную природу траста.

Основными участниками траста являются учредитель, доверительные собственники (трасти; один или несколько), бенефициары (один или несколько). Факультативным участником при этом являются протектор. Многовековая практика рассмотрения английскими судами всевозможных дел вкупе с законодательством и доктриной сформировали ряд требований, предъявляемых к каждому из участников доверительной собственности.

Полномочие на создание траста принадлежит только его учредителю, именуемому в английском праве settlor. По общему правилу учредитель прижизненного траста должен быть совершеннолетним без каких-либо исключений; в то время как для учреждения завещательного траста установлен ряд изъятий из общего правила. Например, завещание могут составить несовершеннолетние солдаты сухопутных войск, находящиеся на службе, а также моряки, находящиеся на море.

Касаемо умственных способностей учредителя, далеко не всегда их порок ведет к признанию траста недействительным. Например, для завещательного траста в 1870 г. в деле Banks v Goodfellow был установлен ряд правил, описывающих необходимое состояние учредителя для отсутствия оснований для оспаривания завещания. К ним относятся: понимание природы составляемого завещания и осознание того имущества, которое передается в траст. Более того, какое-либо заболевание учредителя завещательного траста не должно «отравлять его сознание; извращать его чувство права; препятствовать осуществлению им своих умственных способностей» [4]. Тест, установленный в данном деле, применяется и по сей день: не так давно, в 2014 г., Высокий суд Лондона, рассматривая дело Walker v Badmin, применил именно критерии, установленные в решении 1870 г. Также, суд указал на то, что тест, описанный в Законе об умственных способностях (Mental Capacity Act 2005) должен использоваться в дополнение к тесту Banks v Goodfellow. Данный случай в очередной раз подтверждает тезис о том, что в праве трастов судебные прецеденты играют огромную роль и зачастую могут вытеснять нормы законов.

В случае создания прижизненного траста, он признается действительным, если цель его учреждения полностью осознаётся лицом, имеющим умственные недостатки. Более того, если траст был учреждён при жизни, но по каким-то причинам имущество не было передано в трастовый фонд, после смерти лица такой траст не может быть признан недействительным, если данная передача будет исполнена солиситором или нотариусом в соответствии с той волей, которую «передал» им учредитель. Данное основополагающее правило было установлено в деле Parker v Felgate в 1883 г. [18] и в последний раз подтверждено в деле Singellos v Singellos в 2010 г. [12]

Как уже указывалось в начале статьи, для осуществления своего главного полномочия учредителю необходимо соблюсти три определенности, а именно четко идентифицировать своё намерение создать траст, определить круг активов, подлежащих передаче в траст, а также идентифицировать бенефициаров. Далее все условия действительности траста будут разобраны поэтапно.

Согласно позиции Лорда Элдона, высказанной в деле Wright v Atkyns , определенность в намерении означает, что слова, используемые при создании траста, должны быть «императивными», то есть недвусмысленными. При этом, может использоваться любой существующий язык. Более того, при решении вопроса о действительности траста важна не его форма (например, использование слов trust или confidence ), а его содержание, то есть достаточное намерение учредителя [21]. Также, важно дифференцировать передачу имущества в траст и обычное дарение: в деле Jones v Lock в 1865 г. Лорд Кранворт указал, что «не оформленное в надлежащей форме дарение образует траст» [16]. Несмотря на достаточно большое количество кейсов, так или иначе регулирующих вопрос о наличии намерения учредителя траста его создать, до середины прошлого века судьи зачастую являлись формалистами, вследствие чего их действия были направлены на признание траста недействительным. Однако в настоящее время заметна тенденция сохранения трастов и поиска «потаённого» смысла в словах учредителей.

Суть определенности в круге активов, подлежащих передаче в трастовый фонд (certainty of subject matter) , заключается в следующем: собственность, которую учредитель желает передать в траст, должна быть четко отделена от иной. Отсутствие четкого разделения повлечет признание траста недействительным. Схожая ситуация произошла в деле Kensington v Liggett в 1994 г.: часть золотых активов, имеющихся у компании Goldcorp Exchange Ltd была передана в траст без отделения их от золота, принадлежащего компании. Впоследствии данный траст был признан недействительным, а золото возвращено в конкурсную массу [22].

Если в трастовый фонд передается денежная сумма, необходимо указать валюту и конкретизировать данную сумму. Напротив, при отчуждении акций компании, достаточно будет указать сумму подлежащих передаче ценных бумаг благодаря идентичной природе акций как имущества. Позиция была высказана Лордом Диллоном в деле Hunter v Moss в 1994 г. [14].

Последней, но не по важности, является обязанность учредителя траста очертить круг бенефициаров (certainty of objects). Особенно актуальным вопрос определения выгодоприобретателей является в трастах, создаваемых по воле собственника имущества (express trust). Для двух наиболее популярных видов явного траста (дискреционного и фиксированного) имеются различные тесты.

Дискреционный траст (discretionary trust) предполагает более широкую свободу трасти в отличие от фиксированного траста (fixed trust). Для дискреционного траста применяется тест, установленный в знаковом деле McPhail v Doulton: траст (за исключением благотворительного) является действительным только в том случае, если все бенефициары будут определены [17].

Для фиксированного же траста применяется тест, установленный в 1954 году в деле Inland Revenue Commissioners (IRC) v Broadway Cottages: трасти должны в любой момент предоставить точный список бенефициаров; если имеются бенефициары, про которых трасти не знают или бенефициары, не включенные в перечень, траст может быть признан недействительным [10].

Если хотя бы одна из «определенностей» не соблюдена, траст не будет действительным из-за неопределенности, выраженной в одной из четырех форм: концептуальная, доказательная, административная, правило ascertainability (правило, означающее необходимость четкого определения лиц, входящих в какую-либо группу).

Вторым участником траста является доверительный собственник (трасти) — лицо (физическое или юридическое), которому учредитель передаёт соответствующее имущество и который от своего имени распоряжается этим имуществом в пользу бенефициара (-ов). По общему правилу является бесспорным тот факт, что трасти обязан управлять трастом разумно и добросовестно, вести точный и полный учет произведенных им операций, платить налоги и сборы [27]. Как и единоличный исполнительный орган в рамках акционерного общества (общества с ограниченной ответственностью), трасти обязан соблюдать «заботливость» (duty of care) [3][3] и «преданность» (duty of loyalty) при управлении имуществом. Заботливость предполагает прикладывание усилий к защите интересов бенефициаров, преданность — правило о том, что трасти не должен допускать конфликта своих интересов с интересами бенефициаров.

Кроме вышеописанных фидуциарных обязанностей [10], трасти обязан выполнять условия, описанные в акте, которым был создан траст; соблюдать беспристрастие по отношению к конкретным бенефициарам; не извлекать выгоду из имущества, переданного в траст [27; 28] (кроме получения вознаграждения, если оно предполагается [32, p.187]); соблюдать конфиденциальность (с учетом необходимого информирования бенефициаров по некоторым вопросам). В Великобритании статус бенефициара урегулирован Законами о доверительных собственниках 1925 г. и 2000 г., а также некоторыми другими актами. В коронных владениях и заморских территориях Великобритании также имеются схожие акты. Кроме того, некоторые пробелы в ясности статуса трасти закрываются судебной практикой.

Количество доверительных собственников не ограничивается по общему правилу. Одним из немногих исключений является положение, установленное ещё Законом о трасти 1925 г. в ст. 34 (2), где сказано, что максимально число трасти — 4, если создаётся траст, связанный с землёй [2]. Что касается минимального количества трасти, очевидно, что оно равно одному, однако это является не самым лучшим вариантом, поскольку увеличивается вероятность некачественного управления, а также незаконного присвоения денежных средств.

Наиболее широкие полномочия трасти имеет в дискреционном трасте (discretionary trust). Во-первых, в данной разновидности траста доверительные собственники зачастую могут изменять количество бенефициаров, добавляя или убирая кого-либо из первоначальных. Во-вторых, в некоторых случаях трасти вправе определять, кто именно из бенефициаров получит выгоду от управления имуществом. В теории выделяют несколько классификаций дискреционных трастов: остановимся на их разделении на исчерпывающие и неисчерпывающие (exhaustive trusts and non-exhaustive trusts). В первом из них полученный доход, как правило, распределяется между бенефициарами, во втором — аккумулируется трасти и может вкладываться в активы.

Показательными делами, регулирующими функционирование дискреционных трастов, являются следующие: Re Locker’s Settlement [15]; Gartside v IRC [24].

Следующей стороной траста является лицо, извлекающее выгоду из действий трасти — бенефициар. Как правило, бенефициар — физическое лицо, в чью пользу трасти владеет каким-либо имуществом, однако в настоящий момент бенефициаром может быть и юридическое лицо, особенно в сложных коммерческих сделках [23][4]. Также, стоит отметить, что отсутствуют какие-либо ограничения в отношении того, кто может быть бенефициаром: ими могут быть как несовершеннолетние, так и недееспособные (многие трасты создаются специально для лиц с такими юридическими недостатками); кроме того, бенефициарами могут быть и нерождённые дети.

В XX веке долгое время основным вопросом в обсуждении природы интереса бенефициара являлся следующий: интерес бенефициара — вещный (in rem) , направленный против лиц, посягающих на трастовое имущество; или же личный — направлен против действий конкретных людей, например, трасти (in personam) [30, p.236]? В прошлом веке дебаты по отношению к вышеуказанной дифференциации привели к формированию предпосылки, презюмирующей окончательный выбор одной из сторон медали. Однако теоретики того времени в итоге пришли к бессмысленности споров, аргументируя это тем, что «данное обсуждение сформировалось в результате произвольных судебных классификаций, заимствованных из Римского права и искажённых из-за совершенно иной реальности <…> такой спор ошибочен на уровне его формирования, а, следовательно, должен прекратиться» [33, p.152].

Несмотря на это, мы резюмируем: «тот факт, что такой спор вообще имел место быть отражает постепенно развитие самой идеи траста — если изначальная суть этого института заключалась в возможности принудить трасти, например, возместить убытки, причинённые нарушением трастового соглашения, то впоследствии — сфера действия траста значительно расширилась и теперь он стал обязательным по отношению не только к трасти, а ко всем лицам» (за исключением добросовестных приобретателей).

Итак, становится ясно, что бенефициар обладает некой формой собственности на имущество, находящееся в трасте. Некоторые ученые сходятся на том, что суть этого интереса бенефициара заключается в так называемом справедливом владении (equitable ownership) [30, p.241] . Отсюда следует, что такой интерес является отчуждаемым: например, его можно купить, продать, отдать в залог, завещать и т. д. Однако, по мнению, судьи апелляционного суда Калифорнии Уолтона Джонса Вуда в современном мире такие права конкретного бенефициара становятся практически бессмысленными в контексте дискреционного траста [26]. Именно поэтому для более точного определения совокупности прав бенефициара необходимо рассматривать их в связке с обязанностями трасти. Данный вопрос и по сей день вызывает массу проблем в судебной практике, поскольку зачастую, учредители трастов, руководствуясь консультациями юристов, создают всё новые путаницы для доктрины траста. Мы считаем, что это делается, в первую очередь, в целях минимизации прозрачности того или иного трастового соглашения: например, чтобы было невозможно определить не только конечного бенефициара, но и лицо, непосредственно осуществляющее контроль над трастом.

В заключение рассмотрения прав бенефициаров необходимо уделить внимание правилу, названному the beneficiary principle . Согласно данному правилу трасты, не направленные на благотворительность (private trusts, non-charitable purpose trusts) , а также трасты, созданные не для выгоды конкретных бенефициаров, являются недействительными. Благодаря формировавшейся на протяжении столетий судебной практике становится понятным, что трасти невозможно принудить к чему-либо до тех пор, пока не существует лица, способного обеспечить исполнение своего права. Истоки the beneficiary principle были сформулированы ещё более двухсот лет назад, в 1805 г. в деле Morice v Bishop of Durham [11][5].

Спустя ещё сто лет, британский судья Роберт Паркер в деле Bowman v Secular Society Ltd утверждал, что «траст может быть признан недействительным не только в случаях, когда он является законным или противоречивым по отношению к политике права, но и тогда, когда траст является необеспеченным» [5], и что «траст должен создаваться для выгоды конкретных лиц или для выгоды общества, но только с учётом того, что суды какой-либо страны признают благотворительностью в юридическом смысле этого слова» [5].

В 1952 г. идея получила свое продолжение в делах Re Astor’s Settlement Trusts [19], а также в деле McPhail v Doulton в 1970 г., в которых суд также пришёл к выводу о недопустимости неопределённости объектов, составляющих собственность траста [17].

Однако, у любой юридической конструкции, которая кажется понятной с первого взгляда, имеется масса исключений — это утверждение относится и к the beneficiary principle. Этих исключений столько, что порой сложно дифференцировать их от самого правила. Например, в деле ReEndacott в 1959 г. Лорд Рэймонд Эвершед указал, что принцип применяется ко всем трастам, кроме относящихся к животным и памятникам [20][6]. Несмотря на это, важно отметить, британские суды на протяжении последних двух столетий были достаточно скептично настроены к расширению неопределённых неблаготворительных трастов, а некоторые авторы и вовсе находили сходство между кажущимися prima facie противоречивыми делами. Вышеупомянутые трасты были названы в доктрине «трасты несовершенной обязанности» и дифференцированы на 3 части: трасты, направленные на содержание памятников или могил; отдельных животных; иные случаи.

Что касается современной классификации трастов, многие исследователи трастов имеют свою позицию по поводу того, как необходимо дифференцировать существующие трасты. Мы приведем свое разделение, частично основанное на вышеуказанных авторитетных мнениях.

Во-первых, мы считаем релевантным привести некоторые разновидности траста исходя из целей их создания. Наиболее распространённым трастом с точки зрения причины учреждения является частный траст, который создаётся в интересах бенефициаров (private/personal trust). Учредитель траста может придерживаться разнообразных целей при создании частного траста. Например, в качестве его намерения может выступать защита имущества траста от третьих лиц. В таком случае разумным будет создание защитного траста (protective/spendthrift trust). Spendthrift trust, как правило, учреждается во благо бенефициара (-ов), который (-ые) не в состоянии распоряжаться трастовым имуществом в силу различных причин (возраст, отсутствие дееспособности и т. д.).

Также, существует разновидность траста, которая может быть использована для защиты активов от налоговых органов, всевозможных кредиторов, а также от супруга (-и) при разделе нажитого во время брака имущества (asset-protection trust). Ранее, во времена успешного сокрытия активов в офшорных юрисдикциях, такой вид траста являлся популярным. Однако, в настоящее время, учитывая принятые в Европейском союзе директивы, asset-protection trust используется все реже.

Кроме частных трастов, учреждаемых в различных целях, упомянутых выше, существуют публичные трасты (public trust). Как правило, публичные трасты создаются по воле учредителя в благотворительных целях (express charitable trust).

Одной из важнейших классификаций трастов является разделение явных трастов (express trusts) на учреждающиеся при жизни (inter-vivos trust) и учреждающиеся после смерти завещателя (testamentary trust). Прижизненный траст, в свою очередь, может быть отзывным или безотзывным (revocable or irrevocable). Завещательный траст может быть только безотзывным, что совершенно разумно, а также обязан пройти так называемый probate process — аналог российского процесса принятия наследства. Следовательно, суд может определить режим распоряжения имуществом, переданным в трастовый фонд, не в соответствии с волей завещателя, однако такие ситуации скорее исключение, чем правило.

Трасты, создающиеся не по воле учредителя, именуются неявными (implied trusts) и делятся на трасты, возникающие из обстановки (resulting trusts) и трасты, созданные в результате судебного акта (constructive trusts). В случае создания resulting trusts подразумевается, что имущество передается трасти безвозмездно, который впоследствии управляет этим имуществом в пользу учредителя. Тем самым, происходит некое возвращение имущественного интереса к подразумеваемому учредителю (resulting back to the implied settlor). Важно понимать, что не все трасты, в которых учредитель является бенефициаром, можно отнести к категории resulting trust.

Суть resulting trusts исходит к тому, что имущество, которое не было должным образом уничтожено собственником, все еще является его собственностью [10]. Роберт Эдгар Мегарри в одном из основополагающих кейсов, относящимся к resulting trusts обозначил четыре ситуации, при которых может возникнуть данная разновидность траста: отсутствие трастовой декларации; недействительность явного траста; наличие избыточного имущества, а также ликвидация некорпоративной ассоциации [10]. Мегарри делил resulting trusts на 2 категории: предполагаемые (presumed) и автоматически создаваемые (automatic). Однако, не все были согласны с его классификацией: например, лорд Браун-Уилкинсон в деле Westdeutsche Landesbank v Islington London Borough Council 1996 года приводил совершенно другую классификацию [25].

Constructive trusts также являются довольно интересной категорией: они возникают, когда лицо недобросовестно или незаконно обращается с имуществом, когда лицо получило прибыль от незаконных действий и в других случаях. Во всех ситуациях это лицо должно передать имущество в constructive trust, чтобы им управляли в пользу пострадавшего лица.

Конечно, существует еще масса разновидностей траста в силу того, что данном институту более 500 лет. В настоящей статье мы вкратце описали наиболее используемых из них. Итак, в настоящей статье был проведен исторический анализ института «траст», показана связь конкретных аспектов с современным правовым регулированием. Также, были рассмотрены различные подходы к толкованию понятия «траст», описаны принципы его функционирования, дана характеристика участников трастового правоотношения.

Литература:

1. Convention of 1 July 1985 on the Law Applicable to Trusts and on their Recognition. Article 3. [Электронный ресурс]. URL: https://www.hcch.net/en/instruments/conventions/full-text/?cid=59 [Дата доступа: 04.01.2019];
2. Trustee Act 1925. Part III. Appointment and Discharge of Trustees. Section 34 (2). [Электронный ресурс]. URL: https://www.legislation.gov.uk/ukpga/Geo5/15–16/19 [Дата доступа: 04.01.2019];
3. Trustee Act 2000. Part 1. Duty of Care. Article 1. [Электронный ресурс]. URL: https://www.legislation.gov.uk/ukpga/2000/29/section/1 [Дата доступа: 04.01.2019].
4. Banks v Goodfellow [1870] [Электронный ресурс]. URL: https://swarb.co.uk/banks-v-goodfellow-qbd-1870/ [Дата доступа: 01.01.2020];
5. Bowman v Secular Society Ltd [1917] [Электронный ресурс]. URL: http://swarb.co.uk/bowman-v-secular-society-limited-hl-1917/ [Дата доступа: 04.01.2020];
6. Court of Appeal of England and Wales. Re Hamilton [1895] [Электронный ресурс]. URL: https://www.slideshare.net/afiqmuzakkir/three-certainties-34819543 [Дата доступа: 08.01.2020];
7. England and Wales Court of Appeal (Civil Division) Decisions. Commissioners of Inland Revenue v Broadway Cottages Trust [1954] [Электронный ресурс]. URL: https://www.bailii.org/ew/cases/EWCA/Civ/1954/4.html [Дата доступа: 04.01.2020];
8. England and Wales Court of Appeal (Civil Division) Decisions. Paul v Constance [1976] [Электронный ресурс]. URL: http://www.bailii.org/ew/cases/-EWCA/Civ/1976/2.html [Дата доступа: 04.05.2020];
9. England and Wales Court of Appeal (Civil Division) Decisions. Mothew v Bristol and West Building Society [1996] [Электронный ресурс]. URL: http://www.bailii.org/ew/cases/EWCA/Civ/1996/533.html [Дата доступа: 04.01.2020];
10. England and Wales Court of Appeal (Civil Division) Decisions. White & Ors v Vandervell Trustees Ltd. (No. 2) [1974] [Электронный ресурс] URL: https://www.bailii.org/ew/cases/EWCA/Civ/1974/7.html [Дата доступа: 20.04.2020];
11. England and Wales High Court (Chancery Division) Decisions. Morice v Bishop of Durham [1805] [Электронный ресурс]. URL: http://www.bailii.org/ew/cases/EWHC/Ch/1805/J80.html [Дата доступа: 04.01.2020];
12. Gabriella Singellos v Christopher Singellos [2010] [Электронный ресурс]. URL: http://www.bailii.org/ew/cases/-EWHC/Ch/2010/2353.html [Дата доступа: 02.01.2020];
13. High Court of Australia. Byrnes v Kendle [2011] [Электронный ресурс] URL: http://eresources.hcourt.gov.au/downloadPdf/2011/HCA/26 [Дата доступа: 07.01.2020];
14. Hunter v Moss [1994] [Электронный ресурс]. URL: https://swarb.co.uk/hunter-v-moss-ca-21-dec-1993/ [Дата доступа: 04.01.2020];
15. In Re Locker’s Settlement Meachem v Sachs [1977] [Электронный ресурс] URL: https://swarb.co.uk/in-re-lockers-settlement-meachem-v-sachs-1977/ [Дата доступа: 04.01.2020];
16. Jones v Lock [1865] [Электронный ресурс] URL: https://lawcasesummaries.com/knowledge-base/jones-v-lock/ [Дата доступа: 03.01.2020];
17. McPhail and Others v Doulton and Others [1970]. [Электронный ресурс]. URL: https://www.bailii.org/uk/cases/UKHL/1970/1.html [Дата доступа: 04.01.2020];
18. Parker and Another v Felgate and Tilly [1883] [Электронный ресурс]. URL: https://swarb.co.uk/parker-and-another-v-felgate-and-tilly-1883/ [Дата доступа: 02.01.2020];
19. Re Astor’s Settlement Trusts; Astor v Scholfield [1952] [Электронный ресурс] URL: https://swarb.co.uk/re-astors-settlement-trusts-astor-v-scholfield-chd-1952/ [Дата доступа: 04.01.2020];
20. Re Endacott [1959] [Электронный ресурс]. URL: http://swarb.co.uk/re-endacott-ca-12-oct-1959/ [Дата доступа: 04.01.2020];
21. Re Kayford Ltd [1975] [Электронный ресурс]. URL: https://swarb.co.uk/in-re-kayford-ltd-chd-1975/ [Дата доступа: 03.01.2020];
22. The Judicial Committee of the Privy Council Decisions. Goldcorp Exchange Ltd & Ors v Liggett & Ors [1994] [Электронный ресурс] URL: https://www.bailii.org/uk/cases/UKPC/1994/3.html [Дата доступа: 04.01.2020];
23. United Kingdom House of Lords Decisions. Barclays Bank v Quistclose Investments Ltd [1968] [Электронный ресурс]. URL: http://www.bailii.org/uk/cases/UKHL/1968/4.html [Дата доступа: 04.01.2020];
24. United Kingdom House of Lords Decisions. Gartside v Inland Revenue Commissioners [1967]. [Электронный ресурс]. URL: https://www.bailii.org/uk/cases/UKHL/1967/6.html [Дата доступа: 04.01.2020];
25. United Kingdom House of Lords Decisions. Westdeutsche Landesbank Girozentrale v Islington LBC [1996] [Электронный ресурс] URL: https://www.bailii.org/uk/cases/UKHL/1996/12.html [Дата доступа: 21.04.2020];
26. Vestey and Others v Inland Revenue Commissioners (№ 2) [1979]. [Электронный ресурс]. URL: http://www.uniset.ca/other/css/1979Ch198.html [Дата доступа: 02.05.2020].
27. Канашевский В. А. Офшорные компании и трасты. Антиофшорное регулирование. М.: Международные отношения, 2018;
28. Donovan Waters. Law of Trusts in Canada. Carswell. Fourth Edition. 2012;
29. Hayton D. J., Underhill A. Hayton Law Relating to Trusts and Trustees. 2014. The 18 ^th edition;
30. Moffat G. Trusts Law: Text and Materials. Sixth Edition. Cambridge University Press. 2015;
31. Pettit Philip H. Equity and the Law of Trusts. Oxford University Press. 2012;
32. Simon Gardner. An Introduction to the Law of Trusts. OUP Oxford. 2011;
33. Turner R. W. The Equity of Redemption. Its Nature, History and Connection with Equitable Estates Generally. Cambridge University Press. 1931;
34. Watt G. Trusts and Equity. 8 ^th Edition. Oxford University Press. 2018.
35. Беневоленская З. Э. Определение, классификация видов и квалифицирующие признаки доверительной собственности (траста) по праву Великобритании. Журнал российского права. 2008. № 9;
36. Будылин С. Л. Титулы и ценности. Раздел семейного имущества и трасты // СПС «КонсультантПлюс»;
37. Касаткина А. С. Гаагская конвенция о праве, применимом к трастам и их признании. Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения № 5. 2016;
38. Соколова Н. В. Гаагская конвенция о праве, применимом к трастам, и их признании и её влияние на концепцию траста в континентальной системе права. Международное частное право. Наука и практика. Цивилист, № 2. 2010.

---

[1] За основу взяты именно решения английских судов, поскольку именно они сформировали современный институт траста; также, большое количество актов, принятых как в странах общего права ( common law ), так и в иных правовых семьях, основано именно на основополагающих судебных решениях английских судов ( leading law cases ).

[2] Однажды в интересном споре Harrison v Credit Suisse мужчина учредил завещательный траст, назначил банк в качестве трасти и по какой-то нелепой случайности допустил туманную формулировку в пункте трастового соглашения о форуме – им оказался кантон Цюрих, а значит применимое право – швейцарское. Однако Швейцарии не знаком институт траста в чистом виде, на что после смерти мужчины ссылалась его вдова, требуя признать траст недействительным. Ответчиком в суде являлась первая супруга мужчины, которая требовала исполнения условий трастового соглашения с целью передать имущество детям. В итоге спор дошел до Верховного суда Швейцарии, который блестяще разрешил дело: нашел элементы договора поручения, доверительного управления, дарения, договора в пользу третьего лица в трастовом соглашении, тем самым исполнив волю мужчины.

[3] Впервые установлена в Законе о доверительных собственниках (Trustee Act) 2000 года. Суть раскрывается в ст. 1: трасти обязаны применять тот уровень заботы и навыков, которые являются разумными согласно обстоятельствам. При этом, если трасти – юридическое лицо, профессионально оказывающее услуги по управлению имуществом, оно должно применять те знания и навыки, которые обычно ожидаются от лица, занимающегося такой деятельностью.

[4] Фундаментальным в этом отношении является дело Barclays Bank Ltd v Quistclose Investments Ltd 1968 г., в результате которого появился такой вид траста как Quistclose Trust . Его суть заключалась в следующем: если траст создан в случае, когда кредитор предоставил деньги должнику для определенной цели, а должник использует деньги для каких-либо других целей, он становится трасти, а кредитор - бенефициаром. Любые ненадлежаще потраченные должником деньги могут быть возвращены кредитором. В случае, если должник банкротится, такой траст препятствует получению ими причитающихся денежных средств.

[5] Суть дела заключалась в следующем: Клейтон Мордаунт Крашероуд, был известным меценатом Британского музея. Несмотря на то, что он оставил музею большие коллекции своих книг, гравюр и других произведений искусства, часть его завещания досталась его 79-летней сестре Энн, не имеющей ни супруга, ни детей. Друг Клейтона, Шут Баррингтон, епископ Даремского собора, убедил ее составить новое завещание. Сестра Клейтона умерла, завещав при этом около 30 тысяч фунтов стерлингов (аналог 2 миллионам в современности), для того, чтобы Баррингтон потратил деньги на благотворительность (без указания на конкретный объект) Однако, Баррингтон потратил эти деньги на своё усмотрение, завещав половину своим наследникам. После того, как Энн умерла в 1802 году, ее двоюродные племянники Анна и Уильям Мориес подали в суд с целью отмены завещания Баррингтона. Суд постановил следующее: «у совершенно любого траста должен был определённый объект, иначе это не может быть признано трастом».

[6] Суть дела заключалась в следующем: Альберт Эндакотт написал в своем завещании, что он отдаёт сыну дом и фабрику, а все остальное в приходский совет Северного Таутона с целью построить ему памятник, только в том случае, если его жена будет мертва к тому моменту. В обратном случае жена должна быть бенефициаром по трастовому соглашению .