Статья посвящена проблеме демографических процессов у народов Сибири в XVII-XIX вв. Рассмотрены внутренняя и внешняя ассимиляция. Дается информация об отношении к проблеме историков разных историографических школ. При написании статьи применены историко-описательный и историко-сравнительный методы.
Ключевые слова: Сибирь, коренные народы, демографические процессы, численность населения, ассимиляция.
The article is dedicated to the problem of demographic processes of Siberian peoples in XVII-XIX centuries. The internal assimilation and the external one are viewed. There is information about the attitude to the problem of historians attributed to different historiographical schools. The historical descriptive and the historical comparative methods are applied.
Keywords: Siberia, aboriginal peoples, demographic processes, population number, assimilation.
В отечественной научной литературе существуют разные точки зрения на влияние русских колонистов на демографические процессы коренных народов Сибири. Одна из них представлена областническим направлением, популярным во второй половине XIX — начале XX вв. Его представители — Н. М. Ядринцев, Г. Н. Потанин, И. И. Серебренников, П. М. Головачев и другие. По мнению Ядринцева, например, в правительственном подходе к «инородческому вопросу» можно отчетливо наблюдать эволюцию от прямых методов военного истребления до вовлечения в сферу совместной с русским населением хозяйственной деятельности. В основе этой эволюции, по Ядринцеву, лежали фискальные мотивы, стремление к бездоимочному сбору ясака [6; с. 205.]. Однако, по мнению идеолога областничества, русское население во взаимоотношениях с «инородцами» руководствовалось исключительно корыстными интересами. Поэтому русские не могли принести в Сибирь ничего положительного, наоборот, аборигены погибали от соприкосновения с русской цивилизацией. В труде «Сибирь как колония» Ядринцев пишет, что русские оттеснили аборигенов в районы с более суровым климатом, сообщает свои данные и информацию от других ученых о «поголовном избиении инородцев», перечисляет болезни, принесенные колонистами. Среди них тиф, цинга, сифилис и другие. Оставшимся в живых «инородцам» угрожает голод [8; с. 134–141.]. Серебренников, вслед за Ядринцевым, также писал о пагубном влиянии русской государственности на аборигенов, акцентируя внимание на их обрусении и сокращении численности [6; с. 205]. Примерно такой же подход к изучению исторических судеб народов Сибири в составе России содержится в трудах Головачева. Признавая некоторое положительное влияние русского крестьянства на народы Сибири, Головачев вместе с тем подчеркивал, что эта сторона с лихвой перекрывается отрицательными последствиями прихода русских в Сибирь. Важнейшим проявлением этого процесса он считал вымирание аборигенов.
Иной подход к демографическим проблемам аборигенов содержится в трудах Н. Н. Козьмина, который считал принципиально неверным видеть процессы вымирания в любом факте сокращения численности аборигенов. По его мнению, материалы ревизий и переписей «инородцев» на протяжении всего XIX и начала XX вв., наоборот, свидетельствуют об увеличении численности бурят, якутов, предков хакасов, сибирских татар. В то же время Козьмин указывал на получившие значительное распространение на рубеже веков метисацию и обрусение аборигенов, что проходило при прямом участии государства. В действительности на протяжении всего рассматриваемого периода происходит рост численности коренного населения. С 1795 по 1897 гг. оно увеличилось более чем в два раза, с 183 тыс. душ мужского пола до 413 тыс. Однако в результате интенсивного притока пришлого, главным образом русского, населения, численность которого за этот же период возросла с 412 тыс. д. м. п. до 2, 3 млн, то есть в 5, 6 раза, наблюдается падение удельного веса аборигенного населения с 30 % в 1795 г. до 15 % в 1897 г. — году первой в стране переписи населения.
Наиболее быстрыми темпами коренное население росло в Иркутской губернии. С 1795 по 1897 гг. оно увеличилось со 127 тыс. д. м. п. до 309 тыс., т. е. в 2, 4 раза. За этот же период количество аборигенов Томской губернии возросло в 2 раза, в Тобольской — в 1, 6 раза. Главной причиной роста численности большинства народностей и этнографических групп следует считать распространение у аборигенов земледелия, возрастание оседлости, происходившие под влиянием русского крестьянства и правительственной политики. Эти процессы протекали быстрее в районах более интенсивного общения аборигенного и русского населения [6; с. 205–206.].
Подобной точки зрения придерживается и Л. М. Дамешек, который считает, что за 250 лет, прошедших со времени присоединения Сибири к России и до начала XX в., численность бурят выросла примерно в 10,6 раза, якутов — в 7,9, алтае-саянских народов — в 6,5, татар — в 3,1, ханты и манси — в 1,5 раза. Ученый уточняет, что приведенные цифры не означают, что у всех народностей Сибири прослеживается тенденция к увеличению численности. Так, например, за этот же период у юкагиров, ительменов, ненцев она не возросла, а, наоборот, уменьшилась. Однако Дамешек уверен, что отнюдь не каждый факт сокращения численности аборигенов следует рассматривать под углом их вымирания. Известную роль в подобных случаях играли процессы миграций и ассимиляции, особенно усилившиеся по мере притока в Сибирь русского населения. Эти наблюдения подтверждаются свидетельствами современников и значительным распространением среди аборигенов русского языка и языков соседних, более крупных народностей. По материалам Первой всероссийской переписи населения 1897 г. количество «инородцев», признавших своим родным языком русский по отношению ко всем коренным жителям данной губернии или области, выглядит следующим образом: Тобольская — 3,4 %, Томская — 22 %, Енисейская — 10,6 %, Иркутская — 12,2 %, Забайкальская — 13,3 %, Якутская — 0,1 %. На это же указывают многочисленные свидетельства миссионеров [1].
Рассматривая процессы растворения представителей одного этноса в других, следует различать внешнюю и внутреннюю ассимиляцию. Внешняя шла с участием русских, под внутренней понимают смешение сибирских аборигенов друг с другом.
Н. Ядринцев пишет, что с начала XVII в. русский народ в Западной Сибири подвергался непрерывному и продолжительному смешению с местными «азиатскими племенами», прежде всего с ханты, манси и сибирскими татарами. Московское духовенство даже призывало прекратить или ослабить этот процесс. Смешение коренного и русского населения привело к формированию сибирского субэтноса, в основе которого — русский этнос. Он имеет вполне определенные физические показатели. Например, как показали результаты антропологических обследований в районе реки Ангары, у старожильческого русского населения прослеживается заметная монголоидная примесь, свидетельствующая о недавних процессах расового смешивания. К началу XIX в. красноярские качинцы и аринцы настолько обрусели, что даже Качинская степная дума, учитывая трудности сбора ясака с них из-за значительной отдаленности, в 1827 г. была вынуждена объявить, что «… ежели они (красноярские качинцы) не возвратятся в свои кочевья, то есть в Минусинскую округу к своим князцам, то будут переименованы в крестьяне». Однако даже перспектива уплачивать более высокие подати, видимо, не испугала их; обрусевшие качинцы продолжали оставаться на прежних местах и проживали вместе с русскими в деревнях Маганской, Шало, Юксеевой и других. Перепись 1897 года уже не отметила здесь туземного населения. Основная масса тунгусского населения Забайкалья, обитавшая на юго-востоке области, к концу XIX в. проживала вместе с русскими людьми, в результате чего современное русское население многих сел Борзинского и соседних районов Читинской области имеет заметную монголоидную примесь. К концу XIX в. фактически обрусели и буряты, проживавшие между реками Хилок и Чикой (Цонголов род). В результате ононская русская группа Забайкалья отличается явными признаками монголоидности, свидетельствующими о массовости смешения с местным населением: доля бурят, вошедших в эту группу, составляет примерно 40 %, а эвенков — 20 %. В XIX в. на территории Бурятии по рекам Селенга и Уда также появилась крупная смешанная группа в результате масштабной деятельности Троицко-Селенгинского монастыря, выкупавшего за калым у бурят женщин и выдававшего их после крещения замуж за русских мужчин (беглых и ссыльных). По данным антропологических исследований, в забайкальских популяциях смешанного происхождения доля бурятской крови в целом составляет более 40 %. Антропологические обследования русского населения на Верхней Лене выявили, видимо, бытовавшую здесь в XVIII-XIX вв. сильную метисацию, уменьшившуюся затем в результате нового прилива русских поселенцев. Здесь в русскую среду вошла крупная группа якутов. Старожильческие группы русского населения, проживающие в Заполярье от Лены до Колымы, включили в свой состав значительное число местных жителей — юкагиров, тунгусов, якутов. В настоящее время большая часть этих русских групп близка по своему расовому типу якутам при наличии явных следов участия в этническом смешении эвенов и юкагиров. В меньшей степени процессы вливания коренного населения в состав русского характерны для Западного Зауралья, поскольку проживавшее здесь татарское население, как и другое мусульманское население Западной Сибири, по причинам религиозных различий слабо вступало в контакты с русским. Тем не менее и здесь зафиксирован такой факт, как смена к концу XVII в. прежнего татарского населения по реке Исеть русским. Смешение не было однородным, оно зависело от концентрации русского и аборигенного населения. Конечно, чаще русский этнос растворял в себе местные народы. Но там, где русское население уступало по численности коренному, происходило обратное. Яркими примерами стали так называемые «затундренные крестьяне» Таймыра, которые участвовали в сложении нового сибирского народа — долган, «ленские ямщики», частично вошедшие в состав якутов [7]. В северных Обдорском и Березовском краях русские были практически ассимилированы местными ханты и «татарами» [8; с. 98–100.].
Итак, процессы внешней ассимиляции в Сибири были столь интенсивны и заметны, что, по мнению некоторых исследователей прошлого столетия, в XIX в. в Сибири сложилась особая группа русского народа, включавшая большое количество иноэтничных элементов. Процессы взаимовлияний различных групп коренного населения, также масштабные и интенсивные, были менее заметны и получили значительно меньшее освещение. Так, по данным Б. О. Долгих, в середине XVII в. численность юкагиров составляла 4775 человек. Уже в конце этого столетия их осталось всего 2665 человек. Таким образом, примерно за 50 лет юкагирское население уменьшилось почти в два раза. Б. О. Долгих объяснил причину резкого уменьшения его численности в основном различными последствиями царского колониального режима [2; с. 440.]. Однако за это же время на прежней территории расселения юкагиров появилось многочисленное тунгусское и якутское население, и в результате общая его численность даже возросла, вследствие того что менее развитые юкагиры, жившие еще в условиях каменного века, активно ассимилировались эвенками и якутами. Как показывают данные археологии, еще задолго до прихода русских людей начались и активно развивались процессы ассимиляции и вытеснения проживавших на обширных пространствах между реками Лена и Анадырь юкагиров тунгусскими пришельцами. Так, ярко выраженный юкагирский керамический комплекс в раннем железном веке полностью господствует на значительной части территории современной Якутии; затем на стоянках появляются вещи тунгусского происхождения. Постепенно они начинают доминировать в составе инвентаря и в результате полностью вытесняют юкагирскую керамику [7].
Включение этих народов в состав Российского государства, видимо, в первые десятилетия к существенным изменениям не привело и процессы ассимиляции сохранялись. С середины XVII в. к ним добавились процессы слияния с русским населением. В XVII-XVIII вв. в состав верхних слоев русского сибирского общества вливались представители верхушки местного населения, которые жаловались высокими чинами и званиями и привлекались к военной и административной службе. Известны такие династии служилых людей, детей боярских и дворян, как потомки мансийского князя Аблегирима (род Албычевых), мурзы Енбулата, кондинского князя Сатыги, знатного кыргыза Айкана, якутских тойонов Сахалтина, Матвеева-Отконова, Поротова и др. [7]. Второй крупной группой коренного населения, влившейся в состав русских сибиряков, являются так называемые ясыри, то есть пленные. В своем большинстве они проживали в русской среде, в результате чего крестились и обычно обрусевали. В течение XVIII в. описанные процессы постепенно прекратились, уступив место явлениям более широкой, народной ассимиляции. Именно в это время в связи с почти повсеместным прекращением боевых действий русское население выходит из-за стен острогов и широко расселяется рядом с коренными жителями. Тем не менее, в XVIII в. еще не наблюдалось явлений массовой ассимиляции. Так, Б. О. Долгих отмечал, что уже во второй половине XVII в. около 10 % юкагирских женщин находились вне своих родов, а у многих служилых и промышленных людей на северо-востоке Сибири женами были юкагирки [2; с. 440]. Традиционный образ жизни юкагиров приводил к частым голодовкам, во время которых, как, например, в 1838 г. на Колыме, они искали спасения в русских селениях [4; с. 218]. Часть из них неизбежно оставалась там на постоянное жительство. Антропологические обследования русского населения на северо-востоке Сибири свидетельствуют об участии юкагиров в его формировании.
Поскольку к XVII в. Сибирь была весьма слабо заселена различными по своему происхождению этническими группами, которые являлись коренным населением региона, это вело к тому, что зоны контактов с другими этносами были весьма велики. Наблюдались заметные процессы внутренней ассимиляции. Такие явления отмечались, например, у кочевавших на Северном Урале ненцев и северных коми, приведшие к ассимиляции части ненцев, в основном через брачные контакты, и образованию в XIX в. особой этнографической группы колвинских ненцев («колва-яран»). К концу XIX в. ненцы Усть-Колвинской волости и более южных районов в большинстве своем были уже православными и жили как коми [7]. Таким образом, они были исключены из процессов консолидации ненецкого народа. В свою очередь, среди сибирских ненцев не менее 12 % происходили от ассимилированных ненцами ханты и не менее 8 % — от ассимилированных ненцами энцев. В XVII в. на Таймыре слились в единое целое «пясидская самоядь» и тавги, образовав новое племя нганасан, которое в XVIII в. ассимилировало часть тунгусов-ванядов (маятов) [3; с. 56.].
Следует принимать во внимание, что этнические процессы во многих районах Сибири являлись сложными, и, в частности, ассимиляция была многоэтапной. Например, постепенные процессы культурных влияний со стороны соседнего русского населения к середине XIX в. привели к тому, что с ним полностью слилось все коренное (тюркизированное к тому времени) население Красноярского лесостепного района и не переселившееся на левобережье Енисея (также в основном тюркизированное) население правого берега реки [5; с. 6.].
Подытожив все написанное выше, можно сделать ряд выводов: во-первых, представители разных историографических школ неоднозначно смотрели на последствия включения Сибири в состав России для коренного населения; во-вторых, с вхождением в состав Российского государства все коренные народы Сибири начали испытывать не только внутреннюю, как раньше, но и внешнюю ассимиляцию; в-третьих, русское население, в свою очередь, тоже испытывало ассимиляцию, об этом говорит характерный физический облик русских сибиряков; в-четвертых, падение численности отдельных сибирских народов не обязательно говорит об их вымирании, они, как правило, входили в состав более крупных народов, увеличивая их состав; в-пятых, ассимиляция иногда была многоэтапной, сложной, например, тюркизация финноугорских народов с последующим обрусением; в-шестых, несмотря на колебания численности сибирских народов в отдельные периоды времени, источники свидетельствуют об общем увеличении коренного населения за XVII-XIX вв. в несколько раз, что опровергает точку зрения о вымирании или уничтожении «инородцев» за время их нахождения под российской властью.
Литература:
- Дамешек Л. М. Проблемы интеграции коренных народов Сибири в имперскую систему России XVIII — начала XX вв. [Электронный ресурс] URL: http://sibistoric.narod.ru/project/modern/016.html.
- Долгих Б. О. Родовой и племенной состав народов в XVII в. М., 1960.
- История Сибири с древнейших времен до наших дней. Л., 1968. Т. 2.
- История Якутской АССР. М., 1957. Т. 2.
- Патканов С. К. Опыт географии и статистики тунгусских племен Сибири. СПб., 1906. Ч. I, вып. 2.
- Сибирь в составе Российской империи. М.: Новое литературное обозрение, 2007. — 368 с., ил.
- Скобелев С. Г. Демография коренных народов Сибири в XVII-XX вв. Колебания численности и их причины. [Электронный ресурс] URL: http://www.balto-slavica.com/forum/index.php?showtopic=8254.
- Ядринцев Н. М. Сибирь как колония. — Новосибирск: Сибирский хронограф, 2003. — 560 с.
