«Вашингтонская площадь» (1880) – полностью американский роман: его герои – американцы, а Вашингтонская площадь – район Нью-Йорка, в котором происходит действие романа. Парадоксален тот факт, что Г. Джеймс достигает высокой правдивости в изображении событий, создавая роман вдалеке от родины. Но очевидно одно: он свободен от иллюзий и пристрастий. Само собой напрашивается сравнение с работой Н. В. Гоголя над поэмой «Мертвые души» (1842). Русский классик писал свое великое творение под жарким небом Италии, но его взгляд на родину издалека был так же беспристрастен и лишен идеализации.
В «Вашингтонской площади» Г. Джеймс опирается на общепринятые правила описания реальных событий, рухнувших надежд и предательства, которые подходят под определение, данное У. Д. Хоуэллсом реализму как отражению жизни обычных людей. Но автор также обращается к традициям, утвердившимся уже в прежних произведениях, повествующих о жизни высшего общества.
Создавая новый тип романа, Г.Джеймс сохраняет уже знакомых читателю героев такого плана, как доктор Слопер и Моррис Таунсенд, – выходцев из высшей касты, и вводит совершенно новый, интересный и очень сильный образ – Кэтрин Слопер, противостоящей миру собственников и лицемеров. Автор не останавливается так подробно на описании бедности героев и их отчаяния, как Т. Драйзер и Ф. Норрис, называвших это реализмом в XIX веке.
Художник следует определенным правилам в написании романа. Повествование изобилует описаниями традиций жизни высшего общества, его эгоистической морали. В семье Альмонд все идет как и должно идти: мальчики растут, поступают в колледж, работают в канцелярии. Девушки вовремя выходят замуж, и это последнее событие побуждает миссис Альмонд устроить вечеринку, на которую приглашена и Кэтрин. Таунсенд ухаживает за героиней как это принято в обществе. Проблема состоит в том, что она живет совершенно по другим моральным принципам. Кэтрин верит в чистые помыслы, в любовь – она живет сердцем. Безусловно, она романтична, сентиментальна, наивна, непосредственна. Все романы Г. Джеймса являют собой концентрацию эмоций, которые автор реализует с помощью различных языковых средств.
«She was strong, however, and properly made, and, fortunately, her health was excellent. It has been noted that the Doctor was a philosopher, but I would not have answered for his philosophy if the poor girl had proved a sickly and suffering person. Her appearance of health constituted her principal claim to beauty, and her clear, fresh complexion, in which white and red were very equally distributed, was, indeed, an excellent thing to see. Her eye was small and quiet, her features were rather thick, her tresses brown and smooth. A dull, plain girl she was called by rigorous critics – a quiet, ladylike girl by those of the more imaginative sort; but by neither class was she very elaborately discussed» –
«Она была крепка, правильно сложена и, по счастью, отличалась завидным здоровьем. Как уже говорилось, доктор был по природе философ, однако если бы бедняжка оказалась больным и несчастным ребенком, едва ли он сумел бы отнестись к этому философски. Здоровая внешность составляла основу ее привлекательности; воистину удовольствие было видеть ее свежее лицо, в котором гармонично сочетались белизна и румянец. Глаза у Кэтрин были небольшие и спокойные, черты лица довольно крупные, а свои гладкие каштановые волосы она заплетала в косы. Строгие ценители женской красоты считали ее внешность скучной и простоватой; судьи с более живым воображением отзывались о Кэтрин как о девушке скромной и благородной; ни те, ни другие не оказывали ей особого внимания».
Портрет этот весьма интересен с точки зрения отражения в нем черт характера. Завидное физическое здоровье, возможно, предполагает устоявшийся нравственный мир, с крепким стержнем. Именно духовное богатство, скромность и благородство – главные черты характера Слопер. Писатель не разделяет оценок ни «строгих ценителей женской красоты», ни «судей с более живым воображением». Он рисует портрет с помощью таких ключевых слов и выражений: «крепка», «с завидным здоровьем», «свежее лицо», «белизна и румянец», «скромной и благородной», «гармонично сочетались». Г. Джеймс позволяет внимательному читателю самому составить представление о Кэтрин. При этом иронии писателя по поводу мнения строгих ценителей красоты или людей с более живым воображением нельзя не заметить. Простоватая, на первый взгляд, внешность Кэтрин Слопер позволяет еще раз убедиться в том, что в этой девушке главное – содержание. Именно портрет, внешне сдержанный и внутренне содержательный и глубокий, становится выражением «национального самосознания». Это достигается еще и манерой Г. Джеймса создавать различное богатство оттенков, группируя их по различным признакам.
Автор романа позже погружает свою героиню в мир любовных переживаний, связанных с ними надежд на будущее. Это та же героиня, с теми же чертами характера, что и в начале романа. Но теперь характер будет подвергаться испытаниям, мир, в котором пребывала героиня, теперь потребует от нее новых решений, оценок, поступков.
Героиня вступила в совершенно новый, как ей казалось, счастливый период жизни. Но доктор Слопер рассуждает по-другому. Его не волнуют чувства дочери, он, как ему кажется, только заботится о ее счастье, поэтому наставляет «без всякого снисхождения к нервическому состоянию бедняжки».
«There is, of course, nothing impossible in an intelligent young man entertaining a disinterested affection for you. But the principal thing that we know about this young man – who is, indeed, very intelligent – leads us to suppose that, however much he may value your personal merits, he values your money more. The principal thing we know about him is that he has led a life of dissipation, and has spent a fortune of his own in doing so. That is enough for me, my dear. If Morris Townsend has spent his own fortune in amusing himself, there is every reason to believe that he would spend yours» –
«Нет, разумеется, ничего невозможного в том, чтобы неглупый молодой человек проникся к тебе вполне бескорыстной симпатией. Однако главное из того, что мы знаем об этом молодом человек – весьма и весьма неглупом, заставляет предположить, что, при всем уважении к твоим личным качествам, он ценит твои деньги еще больше. Главное, что мы знаем о Морисе Таунсенде, это что он жил беспутно и растратил свое состояние. Для меня этого достаточно, дитя мое. Если Морис Таунсенд, забавляясь и веселясь, растратил свое состояние, он, надо думать, растратит и твое».
Как видим, доктор Слопер не намерен делить свой капитал с искателем богатых невест, даже если придется перешагнуть через счастье дочери. Так в роман вступает уже знакомая нам по предыдущим произведениям тема власти денег. В романе «Вашингтонская площадь» вновь сталкиваются антигуманный практицизм и нравственная чистота. Мы согласны с Т. Л. Морозовой в определении нового подхода Г.Джеймса к этой теме, «традиционной для европейского критического реализма XIX века. Отношение к собственности выполняет у писателя роль пробного камня, на котором испытывается “вульгарность” или “избранность” натуры человека» [2, с. 18].
Тема власти денег развивается благодаря уже привычной контроппозиции – искушенности и наивности. Кэтрин не верит в человеческую подлость, коварство. Она еще не сталкивалась с ними в жизни. Поэтому она противоречит отцу, отстаивая, на его взгляд, мнимые достоинства Таунсенда:
«He is kind, and generous, and true”, said poor Catherine, who had not suspected hitherto the resources of her eloquence. “And his fortune – his fortune that he spent – was very small!» –
«Он добрый, и щедрый, и верный … А его состояние ... состояние, которое он растратил, было совсем крошечное!».
Позиция автора в этой сцене предельно ясна: он на стороне своей героини. Это находит выражение в таких словах, как «бедняжка», «с ужасом понимая», «склонив голову», «дрогнувшим голосом», «необходимость возражать отцу угнетала и парализовала девушку»; «собрала все свои силы», «какой-то неуклюжей серьезностью», «полная чувств». Именно так должна рассуждать наивная девушка и именно так должна себя вести воспитанная в послушании отцу, но тем не менее свободолюбивая внутренне. На наших глазах происходит взросление героини.
Изменение в поведении героини, свидетельствующее о ее взрослении и становлении как духовно независимой личности, мы наблюдаем и в другом эпизоде, в котором доктор Слопер говорит о предстоящей поездке в Европу.
«She felt in every way at present more free and more resolute; there was a force that urged her» –
«Она чувствовала себя свободней и решительней; в ней появилась сила, которая ее поддерживала: страсть наконец всецело и неудержимо завладела Кэтрин».
Интересно, как Г. Джеймс сталкивает две натуры, две правды. Как видим, отец и дочь по-разному относятся к этой перспективе. Доктор Слопер надеется, что дочь позабудет молодого человека. Кэтрин же уверена, что там, в Европе, сумеет переубедить отца. Налицо явное взросление героини при сохранении прежних черт характера. Бесспорно, это не изменение характера, а его эволюция.
Также следует отметить благородный практицизм Слопера. Он искренне желает счастья дочери, но жизненный опыт не позволяет ему поверить человеку, растратившему последние гроши на свои прихоти.
«The fact that Morris Townsend was poor – was not of necessity against him; the Doctor had never made up his mind that his daughter should marry a rich man. The fortune she would inherit struck him as a very sufficient provision for two reasonable persons, and if a penniless swain who could give a good account of himself should enter the lists, he should be judged quite upon his personal merits»
«Сама по себе бедность Мориса Таунсенда еще не говорила против него; доктор не считал, что его дочь должна непременно выйти за богатого. Ее будущее наследство казалось ему достаточно солидным, чтобы обеспечить двух благоразумных людей, и если бы среди претендентов на руку Кэтрин появился обожатель без гроша за душой, но с хорошей репутацией, о нем судили бы лишь по его личным качествам».
Доктор не в состоянии понять чувств, обуревающих дочь. Так, рассказывая о запретной любви Кэтрин, жалком эгоизме Слопера и вмешательстве миссис Пеннимен – все это «искаженная картина», – Джеймс опирается на традиции семьи, отражающие стиль прошлого, а также включающие чрезмерную манерность, не мешающую при этом яростной борьбе за состояние. Но Кэтрин любит, и традиции не могут быть ей препятствием. Она готова к жертвам, а ее возлюбленный оказывается не достоин этого высокого чувства. Счастье героини неосуществимо, но она до конца проходит путь разочарований. В разговоре с миссис Пеннимен повзрослевшая Кэтрин восклицает:
«Yes, I am braver than I was. You asked me if I had changed; I have changed in that way. Oh, – the girl went on, – I have changed very much» –
«Я и вправду стала храбрее. Вы спрашивали, переменилась ли я. С этой стороны я переменилась. О да, – повторила девушка, – я очень переменилась».
Как к месту употреблено прилагательное «храбрее («braver than I was»)»! Оно синонимично таким словам, как «мужественный», «отважный», также в качестве контекстуальных синонимов можно привести «опытный», «мудрый». На наш взгляд, этот спектр эпитетов расширяет представление о новом состоянии героини. Более того, в вышеприведенном контексте мы слышим авторскую оценку поведения Кэтрин: «чувствовала себя свободней и решительней». Так что мнение автора и его героини о новом состоянии или же новой ступени, которую она преодолела, выраженное синонимами, совпало.
Рассмотрим одно из центральных понятий, особый национальный тип – «innocent» (простодушный герой, чье сознание не знает зла), имеющий как положительные, так и отрицательные смыслы. Понятие это напрямую связано с идеей книги и ее главным героем. Преданная всеми (отцом, возлюбленным, тетушкой), Кэтрин не озлобляется, не изменяет своим моральным принципам. Пожалуй, ее главное качество – “innocence” («невинность», «простота»)) переходит в новый, зрелый этап. Это уже не «ласковый теленок», не смиренная бедняжка. Понятие «innocent» как бы освещается одновременно с разных сторон, и автор для этого использует богатые ресурсы языка, приемы и методы. Так, в начале читатель знакомится с Кэтрин как с девушкой, являющейся олицетворением добродетели. Когда же под конец жизни отец обращается к Кэтрин с просьбой после его смерти не выходить замуж за Таунсенда, то встречает неожиданный отпор:
«She had suffered from it then; and now all her experience, all her acquired tranquility and rigidity, protested» –
«Тогда она от этого страдала, и теперь весь ее жизненный опыт, все ее благоприобретенное спокойствие и вся ее невозмутимость восстали».
Невозмутимость и спокойствие Кэтрин – это видимость, своего рода маска, за которой она прячет «старую рану» и «былую боль», а также бунтарский дух. Героиня живет по законам, принятым в обществе, но при этом не допускает вмешательства в свой мир, а тем более какое-либо насилие над ним. Осознание себя в новом качестве – мудрой и опытной – несколько меняет ее поведение. И далее мы находим следующее описание:
«She had been so humble in her youth that she could now afford to have a little pride, and there was something in this request, and in her father's thinking himself so free to make it, that seemed an injury to her dignity» –
«Она была столь смиренна в юности, что теперь могла себе позволить проявить известную гордость, а в просьбе отца (и в том, что он считал себя вправе обратиться к дочери с этой просьбой) таилось нечто оскорбительное для ее достоинства».
Вот проявление национального характера через понятие независимости, доходящей до бунтарства, познания, расширяющего, а порой изменяющего мировосприятие жизни и общества. Но в то же время характер героини отличается удивительным постоянством.
С развитием сюжета образ становится все более совершенным, то есть все положительные качества характера героини достигают своей зрелости, а с жизненным опытом появляются и другие: уверенность, цельность.
«In all these years Catherine had had time to forget how little she had to thank her aunt for in the season of her misery; she had long ago forgiven Mrs. Penniman for taking too much upon herself» –
«За долгие годы Кэтрин успела позабыть о том, сколько несчастья принесла ей тетка в трудное время ее жизни, она давно простила тетке вмешательство в ее судьбу».
Эти приобретенные качества являются следствием добродетели героини. Благородные поступки Кэтрин продиктованы христианской моралью, и нет ничего удивительного, что гнев, злость если и посещают ее, то лишь на мгновение.
«But for a moment this attitude of interposition and disinterestedness, this carrying of messages and redeeming of promises, brought back the sense that her companion was a dangerous woman. She had said she would not be angry; but for an instant she felt sore» –
«Но, услышав теперь, как та притворяется бескорыстной посредницей, бесстрастным курьером, который не может не исполнить свое обещание, Кэтрин вспомнила, как опасна ее собеседница. Кэтрин сказала, что не рассердится, но на мгновение ощутила острую досаду».
В этом эпизоде можно говорить о выражении сущностных сторон характера с помощью эмоционально окрашенной лексики (в данном случае глаголов) «забыть», «простить», «не рассердиться». Обратим внимание на то, что глаголы объединены в одну смысловую группу – синонимы прямые и контекстуальные.
Понятие «innocent» репрезентируется во второй части романа через ассоциации с чувствами и эмоциями – гневом, решительностью, импульсивностью. И, таким образом, приобретает особое смысловое наполнение. Кэтрин не желает следовать правилам, нарушающим ее мировосприятие, – в этом цельность личности героини, ее верность тому главному в себе, что составляет, по Джеймсу, суть национального характера, – мужество перед лицом зла.
Отцовская немилость давно уже, как нам известно, причиняла Кэтрин глубокое горе – горе «искреннее и великодушное», без примеси обиды или озлобления. Но когда она как-то попыталась извиниться перед отцом за то, что остается на его попечении, а он с презрением отказался ее слушать, в горюющем сердце Кэтрин впервые проснулся гнев:
«He has put me off. I have come home to be married. This was a more authoritative speech than she had ever heard on her niece's lips, and Mrs. Penniman was proportionately startled. She was indeed a little awestruck, and the force of the girl's emotion and resolution left her nothing to reply» –
«Я ему не нужна. Я вернулась и выхожу замуж. Никогда прежде миссис Пеннимен не слыхивала от своей племянницы таких властных речей; естественно, она немало испугалась. Решительность Кэтрин, ее горячность испугали тетку, и она не нашла, что ответить».
Данный эпизод раскрывает нам характер новой Кэтрин, в ней и следа нет от той робкой и нерешительной девушки. Новые нотки, появившиеся в ее голосе, – яркое свидетельство становления характера на новую ступень. Используя прием парцелляции, Г.Джеймс показал скрытые до сих пор стороны характера героини, а с помощью экспрессивной лексики:….. – значительно расширил границы данного концепта и углубил его содержание. Это показывает интенсивность эмоции, ее кульминацию.
Безусловно, героиня освобождается от иллюзий по отношению к окружающему обществу. Прозрение проходит болезненно и не без последствий для нее.
«From her own point of view the great facts of her career were that Morris Townsend had trifled with her affection, and that her father had broken its spring. Nothing could ever alter these facts; they were always there, like her name, her age, her plain face. Nothing could ever undo the wrong or cure the pain that Morris had inflicted on her, and nothing could ever make her feel towards her father as she felt in her younger years. There was something dead in her life, and her duty was to try and fill the void»–
«Сама Кэтрин главными событиями своей жизни считала то, что Морис Таунсенд посмеялся над ее любовью, а отец эту любовь задушил. Эти события ничто уже не могло изменить, они были всегда с ней, как ее имя, ее возраст, ее некрасивое лицо. Ничто не могло загладить обиды, которую нанес ей Морис, или облегчить страдания, которым он подверг ее, и ничто не могло вернуть ей прежнего преклонения перед отцом. Что-то ушло из ее жизни…».
В этом эпизоде уже другая Кэтрин Слопер, но только внешне. Она не утратила цельности характера, не впала в грех уныния, хотя радости было немного. И в той судьбе, что выпала ей на долю, она сумела найти смысл.
«Catherine recognized this duty to the utmost; she had a great disapproval of brooding and moping. She had, of course, no faculty for quenching memory in dissipation; but she mingled freely in the usual gaieties of the town, and she became at last an inevitable figure at all respectable entertainments. She was greatly liked, and as time went on she grew to be a sort of kindly maiden aunt to the younger portion of society» –
«…долг Кэтрин заключался в том, чтобы заполнить образовавшуюся пустоту. К этому долгу она относилась с величайшей серьезностью: она не одобряла безделья и хандры. Заглушить свое горе разгульным весельем Кэтрин, разумеется, не могла, но она живо участвовала в обычных нью-йоркских развлечениях и наконец сделалась непременным украшением светских приемов. У Кэтрин появились кое-какие безобидные чудачества, она неукоснительно следовала своим привычкам, ее взгляды на нравственные и общественные вопросы отличались чрезвычайной консервативностью, и, не будучи еще и сорокалетней женщиной, она уже считалась старомодной особой и знатоком старинных обычаев».
Рассмотрим, с помощью каких понятий раскрывается в связи с этим новый смысл эволюции характера героини. Такие слова, как «долг», «не одобряла безделья и хандры», «следовала своим привычкам», являются ключевыми в описании мировосприятия Кэтрин. Она не допускает и мысли, что в сложившихся условиях можно опустить руки, или изменить себе, или жить затворницей и не находить саму жизнь подарком. Она продолжает жить. Именно в этом эпизоде проявляется самое лучшее качество характера Кэтрин Слопер – умение противостоять жестоким обстоятельствам жизни. Нет сомнения в том, что Г. Джеймс апеллирует здесь к главным моральным ценностям американского характера.
Счастье, о котором она мечтала, как и всякая молодая особа, не состоялось, более того, она поняла, что дорогие, близкие ей люди вовсе не идеальны и никогда не любили ее. Кэтрин Слопер находит смысл жизни в филантропической деятельности. Она не подчиняется двойной морали Вашингтонской площади, а остается прежней Кэтрин Слопер – добродетельной, высокоморальной, чуть-чуть наивной.
Смерть отца мало что изменила в жизни Кэтрин, но мы читаем следующее:
«A vague oppression had disappeared from her life, and she enjoyed a sense of freedom»–
«Прежде она была несколько угнетена, теперь же наслаждалась свободой».
В заключительной части романа мы находим такое описание героини:
«Catherine, however, became an admirable old maid. She formed habits, regulated her days upon a system of her own, interested herself in charitable institutions, asylums, hospitals, and aid societies; and went generally, with an even and noiseless step, about the rigid business of her life» –
«Между тем Кэтрин сделалась примерной старой девой: обзавелась привычками, придерживалась своего собственного распорядка, помогала благотворительным обществам, приютам и больницам и вообще жила спокойно, уверенно и скромно».
В словах, характеризующих образ жизни героини, слышится легкая ирония писателя. «Ирония выполняет у Г. Джеймса безграничное разнообразие функций. Она может быть сочувственной и беспощадной, беззаботной и трагической, почти неуловимой и резко откровенной. Ее отличает легкость, изящество, блеск, неистощимость. Порой кажется, что сама атмосфера книг Г. Джеймса насквозь пропитана иронией» [2, с. 48], – отмечает Т. Л. Морозова.
В самом последнем упоминании о Кэтрин Слопер мы вновь слышим иронию писателя, замешанную на глубоком драматизме.
«Между тем в гостиной Кэтрин снова уселась вышивать – теперь уже, так сказать, до конца жизни».
Неслучайно писатель сажает свою героиню за вышивку. В этом эпизоде читается явный подтекст, данный в развернутом сравнении: она сама вышила узор собственной судьбы и до конца жизни останется ее хозяйкой.
Назвать счастливой эту жизнь вряд ли возможно, но видеть в героине цельную, сильную натуру, способную на протест, вполне допустимо. А если сравнивать этот роман с «Американцем», то можно увидеть определенную закономерность: финал невеселый, герой или героиня не побеждены обстоятельствами жизни, не изменили своим принципам, а, пройдя испытания, обрели цельность, стойкость. В этом их основное отличие: они не утратили чистого, скорее наивного взгляда на жизнь, то есть в какой-то степени в глубине души остались детьми. Но и определенная доля скептицизма, приобретенная с годами, в свою очередь, сделала этот характер законченным. Поздние произведения писателя подтверждают эту мысль. В известной книге «Генри Джеймс и проблемы английского романа 1880–1890 гг.» Т. Л. Селитриной мы находим справедливое замечание: «Немногословный финал романа полон сдержанного лиризма. Кэтрин, простившись с призраком своей молодости, посетившим ее так неожиданно и напрасно, снова садится на свое привычное место, в качалку перед окном, за которым виднеются чахлые печальные деревья Вашингтон-сквер. Этот финал, где между строк, без слов говорится о несбывшемся счастье, о несостоявшейся жизни, предвосхищает эмоциональную атмосферу более поздних и зрелых реалистических произведений американской литературы». [3, с. 59]
По мнению критика М. Белла, Кэтрин Слопер – героиня, казалось бы, лишенная индивидуальности. Ее стиль «бездействен и беззвучен» [6, с. 103]. И этот недостаток романтичности и драматичности в характере Кэтрин весьма многозначителен. А для Джеймса простота Кэтрин – это проявление реальности в ее характере. Ее склонность раздражать отца усиливается, когда она начинает отстаивать свой жизненный выбор. М. Белл отмечает, что красота Кэтрин в ее простоте, «естественности» – качестве, которое Джеймс считает чисто американским. Более того, он полагает, что писатель выбрал верное место в Нью-Йорке: «Небольшая площадь, где волна растущего богатства остановилась на мгновение в кирпичном особняке с каменной лестницей и изысканным веерообразным окном… Только в этом контексте он мог описать простодушие Кэтрин» [6, с. 103]. Вашингтонская площадь не просто фон, на котором разворачиваются события романа, – это персонаж романа. Но если соотнести образ площади и образ главной героини, как портрет и раму к нему, то площадь окажется именно рамой, причем золоченой, изысканной, дорогой рамой к скромному портрету Кэтрин Слопер. Но так покажется только на первый взгляд. Портрет скромный, однако отражает внутреннее богатство, духовность, глубину чувств, способность к самопожертвованию. Рамка, заключающая в себе портрет, прекрасна только лишь внешне. Она олицетворяет собой только материальное богатство, роскошь. Вашингтонская площадь явилась золотой клеткой для героини, как рама для портрета. Но при этом героиня только внешне живет по законам общества, внутренне она осталась верна своим принципам.
Писатель не прикладывает усилий, чтобы закончить роман красиво; герои его одиноки, раздавлены судьбой. Но главная героиня Кэтрин Слопер все же одерживает верх в борьбе за свою свободу, хотя и остается на Вашингтонской площади с сентиментальной подругой – тетей Пеннимен.
В своей героине Джеймс обнаруживает «хрупкие сосуды, в которых хранятся сокровища человеческого чувства [1, с. 43]. В то же время он видел в ней и «сосуд опыта», и «сосуд сознания». Кэтрин мучительно постигает сущность окружающего мира, оказавшегося для нее враждебным. «Вашингтонская площадь» стала для Джеймса еще одной попыткой создания «романа-прозрения» [1, с. 512]. А М. Шерешевская усматривает в стойком интересе Джеймса к персонажам, проходящим путь обретения нравственного чувства через страдание, «влияние этики Готорна» [5, с. 512].
«Вашингтонская площадь» позволяет исследователю творчества Джеймса понять, почему так неотступно занимала этого писателя, как и стольких его героев, проблема приобщения к европейской культуре. Этот роман написан спокойнее и сдержаннее, чем «Бостонцы», где Джеймс прибегает к злому сатирическому гротеску. Но в «спокойном», неспешном повествовании «Вашингтонской площади» развертывается картина жизни, ужасающе провинциальной, прозаичной, бесчеловечной в своей пошлости даже тогда, когда она внешне течет в русле самого мирного буржуазного благополучия [7, с. 46].
Роман написан в «хорошем аристократическом вкусе» [8, с. 182], в нем отражены жестокие нравы общества, в котором живут и страдают герои Джеймса, особенно такие, как Кэтрин Слопер, что проявляется такая реальность, «какая она есть на самом деле» [8, с. 138], – рухнувшие надежды и жестокое влияние горькой правды. Говоря о реализме романа, следует также отметить, что повествование «Вашингтонской площади» необыкновенно детализировано.
Особый характер финала романа можно объяснить стремлением автора отказаться от навязывания читателю собственного концептуального осмысления произведения. Концовка романа скрыла авторскую оценку, создала загадку художественного произведения.
В романе «Вашингтонская площадь» читатель знакомится с новым проявлением «innocent» – его женским вариантом. В этом, пожалуй, один из моментов новаторства писателя, но Г. Джеймс на этом не останавливается, так как уже знакомый по «Американцу» характер наделен в романе новыми чертами или же выражен с помощью других концептов. Немаловажно и то, что конфликт как мировоззренческий, так и поведенческий развивается в обществе, которому героиня принадлежит от рождения. Но так же, как и в первом романе, налицо противостояние наивной, романтичной, немного простоватой героини с консервативным, прагматичным, бездуховным обществом. На первый взгляд кажется, что общество одержало верх в этой борьбе. Но так только кажется, потому что Кэтрин Слопер, как и Ньюмен, пройдя путь взросления, осталась верна собственным принципам, проявила вовсе не женскую волю духа, нашла в жизни если не счастье, то радость для себя. Она одинока в личной жизни, но обратим внимание на то, как востребована она в обществе, как органично вписывается и в круг молодежи, и в круг людей солидного возраста.
Следует отметить, что в начале романа составляющими понятия «innocent» являются такие человеческие качества, как наивность, простота, робость, застенчивость, абсолютное послушание, иллюзорность в восприятии мира. Постепенно эта категория наполняется следующими смыслами: пытливость, честолюбие, независимость, дерзость, уверенность в себе, склонность к самоанализу, смесь оптимизма и скепсиса.
Исходя из намерения раскрыть личность Кэтрин, «американской Евы» [4, с. 134], писатель представляет ее в динамике сложного формирования духовного характера, проявившейся в повороте сознания от молодости к новому мудрому миросозерцанию, выраженному в прежнем чистом взгляде на жизнь. Судьба не особенно была благосклонна к героине, но характер выдержал испытания и не изменился, а укрепился в самых лучших чертах, отражающих, на наш взгляд, писательскую трактовку понятия «национальное самосознание».
-
- Литература:
- Елистратова А.А.Вильям Дин Гоуэлс и Генри Джеймс: К вопросу об их роли в развитии критического реализма в литературе США. //Проблемы истории литературы США.– М.: Наука, 1964. – 286 с.
- Морозова Т.Л. Экспатриантсво: сущность и модификации. – В кн.: Проблемы становления американской литературы. – М.: Наука, 1981. – 94 с.
- Селитрина Т.Л. Г.Джеймс и проблемы английского романа 1880-1890 гг. – Свердловск: Изд-во Уральского ун-та, 1989. – 125 с.
- Солодовник В.И. История литературы США: нравственный идеал через века. – Краснодар: Изд-во КГУ, 1997. – 207 с.
- Шерешевская М.А. Генри Джеймс и его роман «Женский портрет» // Генри Джеймс. Женский портрет.– М.: Наука, 1982. – 591 с.
- Bell M. Style as Subject “Washington Square” in Sewanee Review. – New York: Rowman & Littlefield Publishers, 1985. Vol. 83. – 151 p.
- Edel L., Laurence D.H. and Rambeau J., A Bibliography of Henry James. – Oxford: Clarendon Press, 1982. – 367 p.
- Trachtenberg A. Fictions of the Real // The Incorporation of America: Culture & Society in the Gilded Age. – New York: Hill and Wang, 1982. – 215 p.
