Появление новых общественных отношений в глобальной компьютерной сети Интернет, обусловленных трансграничным характером, повлекло необходимость решения вопроса: Право какого государства подлежит применению при разрешении споров, вытекающих из интернет-отношений? В частности, при возникновении споров между её пользователями, вытекающих из электронной торговли, интеллектуальной собственности, а также распространения вредоносного программного обеспечения.
В сложившейся доктрине международного частного права для разрешения данного вопроса выделяется два противоположных подхода [3]:
1) своеобразность сети Интернет требует разработки специальных коллизионных привязок, непосредственно предназначенных для определения права, применимого к интернет-правоотношениям;
2) закрепленные в международном и национальных правопорядках критерии определения применимого права могут употребляться и к интернет-отношениям.
Что касается первой точки зрения, согласно которой ввиду специфики отношений, возникающих в сети Интернет, их многообразия, целесообразно отказаться от использования жестких коллизионных привязок и в качестве оптимального решения предлагается использование коллизионной привязки «место нахождения сервера» (место расположения оборудования и расположенного на нём программного обеспечения, находящиеся во владении определенного лица, и с помощью которых совершаются действия, имеющие решающее значение для интернет-отношения). Данной позиции придерживается ряд авторов, в частности, Е. Б. Леанович [4].
В последнее время данный критерий широко берется за основу национальными и международными судами.
Ярким примером является Решение Арбитражного суда г. Москвы от 28.05.2012 г. по делу № А40–25696/2012, сторонами которого являлись: Истец — Бруквэйл Файнен Лимитед (Алеман, Кордеро, Галиндо Энд Ли Траст (БВО) Лимитед, п/я 3175, Роуд Таун, Тортола, Британские Виргинские острова (Великобритания); Ответчик — Тодоров Илья Семенович (610022, Украина, Харьковская область, ул. Достоевского, дом 1А, кв. 93).
Иск был мотивирован тем, что ответчик без согласия правообладателя незаконно использовал в доменном имени «miraxa.net.ru» охраняемое обозначение «MIRAX», тождественное товарному знаку истца. Данный спор был рассмотрен с применением права Российской Федерации, так как доменное имя «miraxa.net.ru» было зарегистрировано в зоне верхнего уровня, закрепленного в РФ.
Исходя из вышеуказанного судебного решения, критерий установления права, подлежащего применению при разрешении спора, по принципу местонахождения сервера обладает рядом недостатков, обусловленных возможностью собственника веб-сайта (в данном случае — гражданина Украины) размещать последний на интернет-серверах, расположенных фактически в любой стране (в данном случае — в России). При этом можно столкнуться со следующими проблемами [5]:
а) осознанный выбор заинтересованным лицом страны — места расположения интернет-сервера с наиболее благоприятным законодательством;
б) возможность неоднократной или даже постоянной смены сервера, на котором расположен соответствующий интернет-сайт, что является способом обхода закона.
Далее следует перейти к рассмотрению второй позиции, согласно которой коллизионное регулирование интернет-отношений должно развиваться не по линии разработки специальных Интернет-привязок, а по линии использования имеющихся и закрепленных в законодательстве коллизионных норм.Одновременно квалификация правовых понятий при разрешении коллизионного вопроса должна осуществляться с непременным учетом своеобразности сети Интернет. Данной позиции придерживается ряд авторов, в частности, И. В. Гетьман-Павлова [3].
Так, при разрешении споров, связанных с «киберсквоттингом» (регистрацией доменных имен, совпадающих с чужими товарными знаками или фирменными наименованиями), используется привязка «право страны охраны», согласно которой применяется право страны, предоставившей защиту соответствующему праву на результаты интеллектуальной деятельности.
Ярким примером судебной практики является дело Lush Cosmetics, Inc. vs. Amazon.com, Inc. (01 марта 2014 года). При рассмотрении спора между британской компанией по производству косметики Lush (Великобритания, Пул) и сайта Amazon.com (США, Сиэтл), который был признан Высшим судом Англии и Уэльса виновным в нарушении прав на товарный знак компании, поскольку поиск по ключевому слову «Lush» на Amazon приводил покупателей к товарам других производителей, судом подлежало применению английское право.
Также следует добавить, что в настоящее время судебная практика демонстрирует принципиально различные подходы при разрешении споров при помощи коллизионной привязки «место причинения вреда», связанных с защитой авторского права. Например, в судебной практике США существует два противоположных подхода [6]:
- Главный критерий — основное место предпринимательской активности истца (судебные решения: Playboy Enterprises vs. Chuckleberry; CompuServe v. Patterson; U.S. v. Thomas). Во всех трех случаях суды применили закон места получения сообщения в Интернете.
- Главный критерий — закон места отправления интернет-сообщения (судебные решения: Religious Technology Center v. Lerma; Religious Technology Center v. F.A. C. T. Net, Inc.).
По нашему мнению, для разрешения проблемы формирования единообразия подхода для разрешения данной категории споров следует применять коллизионную привязку «место причинения вреда» по аналогии со статьей 1219 Гражданского кодекса РФ [1], по общему правилу которой применяется право страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившие основанием для требования о возмещении вреда, а в случае, когда в результате такого действия или иного обстоятельства вред наступил в другой стране, может быть применено право этой страны, если причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране (имеет место направленный умысел).
Таким образом, по смыслу статьи 1219 Гражданского кодекса РФ возможны 2 варианта решения вышеуказанной проблемы: если у причинителя вреда есть связь с местом отправки сообщения, то применяется право этого государства, в противном случае — право государства, где информация распространилась неопределенному кругу лиц (оно же — государство наступления последствий в виде распространения).
Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что введение в аппарат международного частного права принципиально новых формул прикрепления должно быть тщательно обосновано. Однако на сегодняшний момент ни уровень развития Интернет-отношений, ни степень их зависимости от норм международного частного права не позволяют нам сделать вывод о том, что объективно существует потребность в новых типах коллизионных привязок.
Таким образом, регулирование Интернет-правоотношений может осуществляться с помощью существующих коллизионных норм при условии учета специфики данных правоотношений, поэтому необходимо создать единообразный подход к их коллизионному регулированию на международном уровне.
Литература:
- Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья) от 26.11.2001 № 146-ФЗ: в ред. от 03.08.2018 г. // Собрание законодательства РФ. — 2001. — № 49. — Ст. 4552.
2. Гетьман-Павлова, И. В. Международное частное право: учебник / И. В. Гетьман-Павлова — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Эксмо, — 2011. — 640 с.
3. Козинец, Н. В. Проблема коллизионно-правового регулирования отношений, возникающих в сфере трансграничной электронной торговли. // Бизнес в законе. Экономико-юридический журнал. — 2015. — № 6. — С. 65–70.
4. Леанович, Е. Б. Проблемы правового регулирования Интернет-отношений с иностранным элементом // Белорусский журнал международного права и международных отношений. — 2000. —№ 4. — С. 39–44.
- ICC. Policy statement. Jurisdiction and applicable law in electronic commerce. Electronic Commerce Project (ECP)'s Ad hoc Task Force, 6 June 2001. — http://www.iccwbo.org.
- ICC. A Global Action Plan for Electronic Business. Prepared by Business with Recommendation for Governments. 3rd Edition.
