В действующем законодательстве об обращениях граждан и юрлиц весьма активно используется термин «анонимные обращения». При этом легальная норма-дефиниция указанного понятия отсутствует.
Вместе с тем, еще в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 12.04.1968 N 2534-VII «О порядке рассмотрения предложений, заявлении и жалоб граждан», к письменным обращениям предъявлялись требования — наличие подписи с указанием ФИО, а также — помимо изложения существа обращения — наличие данных о месте жительства, работы или учебы заявителя. Обращения, которые указанных сведений не содержали, признавались анонимками и рассмотрению не подлежали. Данные положения Указа актуальны и на сегодняшний день. [1]
На мой взгляд данное положение необходимо было принести в советское общество с целью исключения массового доносительства, сформировавшегося еще в годы сталинских репрессий, начиная с 1937 года. Советское руководство не хотело повторения предшествующих событии.
Впрочем, некоторые авторы дополнительно усматривают в положениях Указа продвижение в Союзе ССР демократизации социальных взаимодействий. [2]
В ч. 1 ст. 11 Федерального закона от 02.05.2006 № 59-ФЗ (ред. от 27.12.2018) «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» соответствующая формулировка смягчена, так как установлено, сто в случаях, если в письменных обращениях не указаны ФИО лиц, направивших обращения, или почтовые адреса, по которым должны направляться ответы, ответы на обращения не даются. Однако, рассмотрению обращения по существу или направлению его по компетенции это не препятствует.
Федеральный закон от 17.01.1992 № 2202–1 (ред. от 27.12.2018)«О прокуратуре Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 08.01.2019) понятия «анонимное обращение» не содержит вовсе.
Это дает повод некоторым авторам разработать и легализовать соответствующую норму-дефиницию для того, чтобы устранить возможные разногласия и противоречивые интерпретации.
Замечу, что по мнению Широбокова С. А. факт отсутствия сведений о заявителе не должен являться основанием для бездействия адресатов при наличии в обращениях данных о правонарушениях. [3] Ведь второе предложение указанной нормы Закона о прокуратуре определяет, что если обращение содержит сведения о подготавливаемом, совершаемом или совершенном противоправном деянии, а также о лице, его подготавливающем, совершающем или совершившем, обращение подлежит направлению в государственный орган в соответствии с его компетенцией. Думается, согласно указанному положению направлению в правоохранительные органы подлежат анонимные сообщения об абсолютно любых правонарушениях: гражданско-правовых, трудовых, пенсионных и т. д.
На мой взгляд, неправильно ограничивать направление только в правоохранительные органы исключительно обращений, которые содержат сведения о преступлениях или административных правонарушениях, игнорируя иные нарушения прав граждан, юридических лиц, которые также должны быть направлены в соответствующие органы по компетенции.
В п. 2 ст. 21 Закона о прокуратуре установлено, что проверки исполнения законов проводятся на основании поступившей в органы прокуратуры информации о фактах нарушения законов, требующих принятия мер прокурором. В контексте перечня источников такой информации, речь идет об обращениях граждан, должностных лиц, сообщениях СМИ, а также других материалах о допущенных правонарушениях, требующих использования прокурорских полномочий. При этом в качестве повода для прокурорских проверок предписано рассматривать материалы уголовных, гражданских, арбитражных и административных дел, результаты анализа статистики, прокурорской и правоприменительной практики, а также другие материалы, содержащие достаточные данные о нарушениях закона. Можно ли в этих целях использовать анонимки? Закон о прокуратуре никакой оговорки на этот счет не содержит.
Кроме того, в силу п. 1 ст. 10 Закона о прокуратуре в органах прокуратуры в соответствии с их полномочиями разрешаются заявления, жалобы и иные обращения, содержащие сведения о нарушении законов.
Законом в этом случае предусматривается только содержание в обращении нарушения законов, которое необходимо для рассмотрения обращения по существу органами прокуратуры, вместе с тем обязательность установления авторства такого обращения не устанавливается.
Закон о прокуратуре в ч. 1 ст. 11 также не исключает возможности проведения прокурором проверки в рамках разрешения анонимного обращения по существу в случае наличия в нем сведений о факте нарушения закона.
Итак, каким образом должен поступить работник прокуратуры, столкнувшись с анонимным обращением? Полагаем, его действия могут быть различными в зависимости от содержания обращения, а именно:
– если в обращении отсутствуют «полезная» для прокурора или иных государственных (муниципальных) органов сведения, то оно не рассматривается по существу;
– если в обращении есть предложение, вызывающее интерес для прокурора или иных государственных (муниципальных) органов, то оно может быть рассмотрено по существу сотрудником прокуратуры либо направлено в соответствующие органы по принадлежности.
– если в обращении есть сведения о противоправном деянии, не связанном с нарушением закона, то его следует направить для разрешения по подведомственности;
– если в обращении есть сведения о нарушениях закона, прокурор должен действовать с учетом следующих соображений:
1) если нарушение закона в силу своей специфики не требует принятия мер прокурором, его нужно направить по подведомственности в уполномоченные на то государственные или муниципальные органы;
2) если нарушение закона в силу своей специфики требует именно прокурорского реагирования, то прокурором решается вопрос о проведении проверки в порядке ст. ст. 21 и 22 Закона о прокуратуре с возможным привлечением специалиста, а равно при необходимости с вынесением прокурором (его заместителем) требования о проведении органом контроля (надзора) внеплановой проверки в рамках ст. 22 Закона о прокуратуре. [4]
Заметим, что в п. 3 ч. 2 ст. 10 Федерального закона от 26.12.2008 N 294-ФЗ «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля» говориться, что обращения и заявления, не позволяющие установить лицо, обратившееся в орган государственного контроля (надзора), орган муниципального контроля … не могут служить основанием для проведения внеплановых проверок. Полагаем здесь налицо противоречие с формулировкой ч. 1 ст. 11 Закона о прокуратуре, согласно которой обращения, содержащие информацию о подготавливаемых, совершаемых или совершенных противоправных деяниях, а также о лицах, их подготавливающих, совершающих или совершивших, направлять в государственные органы в соответствии с их компетенцией.
Является очевидным тот факт, что вряд ли анонимным заявителем окажутся орган публичной власти и СМИ. Однако граждане и юрлица вполне могут инициировать такие обращения, желая сохранить анонимный характер из-за мнимого или реального риска своим правам и законным интересам. Но как мы видим, ч. 3 ст. 10 Федерального закона «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля» препятствует проверке сведений, содержащихся в анонимных источниках, что приводит к бессмысленности положения, содержащегося в ч. 1 ст. 11 Закона о прокуратуре (применительно к противоправным действиям юрлиц и ИП), которые могут быть направлены для рассмотрения по существу в орган контроля.
В результате такого «избирательного» подхода нарушается принцип равного обращения. Действительно, в отношении противоправной деятельности юрлиц и ИП внеплановые проверки по анонимным обращениям прямо запрещены законом. Но применительно к иным субъектам, например, гражданам (не являющимся ИП) и организациям (не являющимся субъектами предпринимательской деятельности, напр. НКО), анонимные обращения, содержащие сведения о противоправных деяниях, подлежат проверке. Тем самым провоцируется дискриминационный подход, который, на наш взгляд, является неконституционным по своему характеру.
Вместе с тем, упразднение нормы о недопустимости проверок ЮЛ и ИП по анонимным сообщениям может привести к большому количеству необоснованных внеплановых выездных проверок органами контроля.
Все таки настоящее положение Федерального закона от 26.12.2008 № 294-ФЗ «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля», является необходимостью для защиты прав ЮЛ и ИП в части необоснованных внеплановых выездных проверок, так как основанием для их проведения служат мотивированные представления должностных лиц исключительно на основании обращений, по которым возможно установить авторство.
С учетом популярности сети Интернет во всех слоях нашего общества, наиболее часто встречающиеся обращениями без авторства, являются обращения, поступившие через сеть Интернет.
Наиболее правильными в связи с этим явлются положения как раз закона «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля», которые регламентируют проведение проверок исключительно на основании обращений, полученных через сеть Интернет с использованием единой системы идентификации и аутентификации (ЕСИА). Как правило такие обращения подаются с использованием портала «Госуслуг»
К сожалению, в ведомственных актах прокуратуры вопрос о рассмотрении анонимных обращений, в которых содержатся сведения о подготавливаемых, совершаемых и совершенных противоправных деяниях, не нашел должного отражения. Так, в абзаце четвертом п. 2.8 Инструкции № 45 дословно воспроизводится приведенная выше формулировка ч. 1 ст. 11 Закона о прокуратуре, но при этом не указывается, что делать с самим анонимным обращением, если затронутый в нем вопрос касается компетенции прокуратуры. [5]
Следует отметить, что в прокуратуре Российской Федерации в настоящий момент возможность подачи обращения с использованием ЕСИА не реализована, что является большим недостатком.
Резюмируя все изложенное, нужно констатировать, что действующее законодательство об обращениях, в части регламентации правового режима анонимного сообщения, следует скорректировать в целях обеспечить в нашей стране должный уровень законности и правопорядка. Полагаю, российская прокуратура обладает серьезным потенциалом, чтобы повысить эффективность своей работы с обращениями за счет более профессиональных подходов к пониманию места и значимости феномена анонимного обращения в общей массе информационных потоков об имеющих место правонарушениях. Это особенно актуально для анонимных сообщений о фактах коррупции; большинство авторов таких сообщений резонно полагают необходимым скрывать свои персональные данные, так как в противостоянии с субъектами публичного управления (властными структурами) они вступают в роли «слабой стороны» и обычно воспринимают в качестве реальных угрозы мести со стороны последних.
Литература:
- См. об этом: Зюбанов Ю. А. Комментарий к Федеральному закону «О прокуратуре Российской Федерации» (постатейный). М.: Проспект, 2018. — 400 с. [Электронн. ресурс] Документ офиц. не опубл. Доступ из Справ.прав.сист. «Консульт.Плюс:финансовое законодательство» (дата обращения: 21.01.2019).
- Стародубов Б. К. Особенности рассмотрения органами прокуратуры обращений граждан как востребованный способ защиты нарушеннных прав: правовые аспекты // В сборнике: Право и законность: вопросы теории и практики Сборник материалов VII Всероссийской студенческой научно-практической конференции. 2017. С. 243–247.
- Широбоков С. А. Конституционное право человека и гражданина на обращение: Учебн. пособие. Пермь: Пермский филиал Нижегородск. академ. МВД России, 2014. С. 7–8.
- Шейкин В. В. Неопределенность закона в части рассмотрения анонимных обращений // Законность. 2018. № 1. С. 49–51.
- Винокуров А. Ю. К вопросу о допустимости рассмотрения органами прокуратуры анонимных сообщений // Административное и муниципальное право. 2016. № 1. С. 92–98.
