Одним из наиболее часто совершаемых видов экологических преступлений является незаконная добыча (вылов) водных биологических ресурсов, предусмотренная ст. 256 УК РФ. Из данных судебной статистики видно, что примерно треть совершаемых экологических преступлений относятся как раз к данному составу. В научной статье автором раскрываются признаки состава преступления, предусмотренного ст. 256 УК РФ, приведены примеры из судебной практики по делам, связанным с незаконной добычей (выловом) водных биоресурсов, а также проанализированы трудности при квалификации данных и схожих деяний.
Ключевые слова: экологическое преступление, водные биоресурсы, незаконная добыча (вылов), уголовная ответственность.
Статья 42 Конституции России гарантирует каждому право на благоприятную окружающую среду. Данное положение обеспечивается не только благодаря закреплению в Основном законе обязанности каждого сохранять природу и окружающую среду, бережно относиться к природным богатствам (ст. 58), но и путём установления уголовной и административной ответственности за совершение соответствующих правонарушений в сфере охраны окружающей среды и природопользования.
Нарушение правил и требований, регламентирующих рыболовство, являются административными правонарушениями, предусмотренными ч. 2 ст. 8.17 и ч. 2 ст. 8.37 КоАП РФ. В первом случае местом совершения правонарушения являются указанные в диспозиции водоёмы или их части (внутренние морские воды, континентальный шельф и др.). Остальные случаю охватываются ч. 2 ст. 8.37. В обоих случаях норма носит бланкетный характер, так как отсылает к нормам экологического законодательства о правилах осуществления рыболовства.
Что касается уголовного законодательства, то ч. 1 ст. 256 УК РФ устанавливает уголовную ответственность за незаконную добычу (вылов) водных биологических ресурсов. При этом деяние является преступным при условии, что имеет место хотя бы одно из условий, перечисленных в диспозиции данной нормы. Так, преступным будет незаконная добыча (вылов) водных биологических ресурсов, если:
а) был причинён крупный ущерб;
б) применялось транспортное плавающее средство или взрывчатое и химическое вещество, электроток или иные способы массового истребления водных животных и растений;
в) деяние было совершено в местах нереста или на миграционных путях к ним;
г) деяние было совершено на особо охраняемых природных территориях, в зоне экологического бедствия или в зоне чрезвычайной экологической ситуации.
Предметом рассматриваемого преступления являются различные формы флоры и фауны: различные виды рыб; морские звери, т. е. те животные, для которых основная среда обитания — море (моржи, тюлени, каланы и др.); иные водные животные — пресноводные звери (например, байкальский тюлень); промысловые водные растения — к ней относится дикорастущая растительность, средой обитания и жизнедеятельности которой являются пресноводные или морские воды (например). Как видно, предмет ч. 1 ст. 256 УК РФ достаточно обширный, и для его определения требуется обращение к экологическому законодательству и познания в области биологии и других смежных наук. В свою очередь, в ч. 2 данной статьи предмет несколько уточнён — морские котики, морские бобры и другие морские млекопитающие.
Исследователями отмечается, что в предмет ч. 1 ст. 256 УК РФ не входят животные, которые, хоть и проводят значительную часть жизни в воде, но не являются не морскими. Это, как правило, водоплавающие пушные звери (выдра, ондатра, речной бобр и др.), а также водоплавающие птицы. В случае незаконной добычи перечисленных животных и птиц деяние подлежит квалификации как незаконная охота.
В диспозиции ст. 256 УК РФ также не указаны признаки нарушения норм экологического законодательства. Для нормы тоже характерен бланкетный характер. Поэтому при рассмотрении каждого конкретного дела суд обязан устанавливать и указывать в приговоре, нарушение каких именно правил, касающихся порядка добычи водных биологических ресурсов, было допущено со стороны подсудимого.
За совершения деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 256 УК РФ, самая строгая из возможных санкций — лишение свободы на срок до 2 лет, по ч. 2 максимальное наказание аналогично, а по ч. 3 — лишение свободы на срок до 3 лет.
Не всегда удаётся однозначно определить степень общественной опасности экологического преступления и преступления, предусмотренного ст. 256 УК РФ, в частности. Из-за этого в судебной практике можно встретить различные подходы к определению наказания. Из анализа некоторых судебных дел видно, что не всегда имеет место назначения того вида и размера наказания, необходимого для достижения целей наказания. Следует рассмотреть несколько примеров из судебной практики по ст. 256 УК РФ.
1) подсудимыми М. и Р. весной 2017 г., которые действовали группой лиц по предварительному сговору, была совершена незаконная добыча (вылов) водных биоресурсов, а именно — пресноводного рака, в том числе с икрой. М. и Р. применили способы массового истребления водных биологических ресурсов, при этом деяние было совершено ими в местах нереста. То есть были нарушены правила любительского и спортивного рыболовства, установленные для данного рыбохозяйственного бассейна в соответствии с приказом Минсельхоза России от 1 августа 2013 г. № 293, и других нормативно-правовых актов. В качестве смягчающих обстоятельств суд признал то, что М. и Р. признали свою вину, раскаялись в содеянном, активно способствовали в раскрытии и расследовании данного преступления, а также приняли меры по возмещению причинённого ими ущерба. В отношении М. суд применил ещё одно смягчающее обстоятельство — наличие у него малолетнего ребёнка. Отягчающим наказание для Р. обстоятельством был его рецидив. В итоге суд, учитывая все смягчающие обстоятельства, назначил наказание ниже низшего предела, установленного санкцией ч. 3 ст. 256 УК РФ. В итоге М. был приговорён к наказанию в виде штрафа в размере 100 тыс. руб., а Р. — к лишению свободы сроком на 6 месяцев с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
2) Л. и С. совершили незаконную добычу (вылов) водных биологических ресурсов совместно на сумму более 25 тыс. руб., нарушив при этом «Правила рыболовства для Дальневосточного рыбохозяйственного бассейна». Кроме того, С., действуя уже самостоятельно, незаконно добыл более 150 экземпляров лососёвых видов нерки на общую стоимость 200 тыс. руб., что было расценено судом как крупный ущерб. Смягчающие обстоятельства во многом схожи с теми, что имели место в предыдущем рассмотренном примере — признание Л. и С. своей вины, наличие у С. несовершеннолетнего ребёнка, добровольное возмещение ими имущественного ущерба. В итоге суд признал их виновными и приговорил их: Л. — по ч. 3 ст. 256 УК РФ к штрафу в размере 50 тыс. руб., а С. — по ч. 1 и ч. 3 ст. 256 УК РФ к наказанию в виде штрафа на сумму 80 тыс. руб. Однако суд не стал учитывать непогашенную судимость С. по ч. 3 ст. 256 УК РФ. Таким образом, несмотря на одинаковую степень общественной опасности подсудимого Р. (из прошлого примера) и С. назначенные каждому из них наказания явно несоразмерны друг с другом.
3) А., Н. и К. совершили незаконную добычу (вылов) водных биологических ресурсов группой лиц по предварительному сговору. Ими было использовано самоходное транспортное плавающее средство. Несмотря на то, что они использовали способы массового истребления для добычи сазана, суд убрал из квалификации данный признак, так как он не содержится в ч. 3 ст. 256 УК РФ. Однако ч. 3 отсылает к ч. 1 этой же статьи, где данный признак прямо указан.
4) Интересным является Надзорное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 8 августа 2006 г. № 64-ДП06–14. При рассмотрении дела по обвинению Г. было установлено, что он осенью 2004 г. для употребления в пищу незаконно выловил на нерестовой реке 6 штук рыбы кеты, причинив тем самым ущерб на сумму 4 тыс. руб. Суд пришёл к выводу, что действия Г., хоть и содержат в себе признаки преступления, предусмотренного п. «в» ч. 1 ст. 256 УК РФ, но в силу своей малозначительности не представляют общественной опасности. В итоге суд оправдал Г. за отсутствием состава преступления. Думается, что данное решение не однозначно, так как факт незаконного вылова ценных пород рыбы в местах её нереста был доказан в ходе судебного заседания. Ведь сам факт вылова рыбы в местах нереста является признаком, достаточным для признания деяния преступным, так как повышает опасность деяния. Указаний на связь размера незаконной добычи и местах ловли в законе нет. Получается, вывод суда по данному противоречит сути уголовного закона, так как данное деяние считается оконченным с момента начала добычи водных биологических ресурсов.
Таким образом, из анализа судебной практики по ст. 256 УК РФ можно сделать следующие выводы. Во-первых, благодаря достаточной детализации при описании объективной стороны состава преступления, суды могут безошибочно проводить разграничение между ст. 256 УК РФ и аналогичными административными правонарушениями. Во-вторых, суды нередко по-разному подходят к оценке общественной опасности деяний и лиц, их совершивших. Кроме того, верность квалификации тоже иногда вызывает сомнения.
Действительно, общественная опасность экологических преступлений и ст. 256 УК РФ, в частности, гораздо меньше, чем, например, у грабежей и убийств. Однако это не является причиной к излишне мягкому отношению к лицам, совершившими такие преступления. Кроме того, предусмотренное ст. 256 УК РФ преступление является одним из наиболее часто совершаемых из числа экопреступлений. Так, согласно данным судебной статистики Судебного Департамента при Верховном Суде РФ, за 2016 г. было совершено 8 642 экопреступления, из которых 3 233 — по ст. 256. В свою очередь, в 2017 г. всего было совершено 7 829 экопреступлений всего и 2 785 по ст. 256 УК РФ, а за первое полугодие 2018 г. — 3 553 и 1 038 соответственно. Получается, что доля деяний, предусмотренных ст. 256 УК РФ, на протяжении последних составляет примерно треть от всех совершаемых экопреступлений. Очень часто данное преступление совершается лицами, имеющими судимость по этой же статье. Однако из-за того, что ч. 1 ст. 256 УК РФ предусматривает максимальное наказание в виде лишения свободы до 2 лет (т. е. преступления относится к категории небольшой тяжести), то деяния указанных ранее лиц не признаются рецидивом преступлений. В конечном одна из основных целей наказания, предупреждение совершения новых преступлений, не достигается в той мере, в какой должна.
Очевидно, что в большинстве случаев незаконная добыча (вылов) водных биоресурсов и другие экологические преступления наносят окружающей природной среде, а именно рыбным запасам, огромный ущерб, иногда невосполнимый. Из-за того, что ст. 256 УК РФ является преступлением небольшой тяжести, на практике возможна необоснованная декриминализация деяния, например, по признаку малозначительности. Думается, что это не совсем правильно. Кроме того, это приводит к назначению наказания, явно несоразмерному нанесённому рыбным запасам России ущербу. В связи с этим некоторыми исследователями предлагается отнести ч. 3 ст. 256 УК к тяжким преступлениям, а ч. 1 и 2 — к средней тяжести, увеличив для этого соответствующие санкции. Думается, что подобные меры будут излишне репрессивными. Вместо этого следует изменить саму правоприменительную практику в части подхода к определению степени общественной опасности совершённого деяния и причинённого им ущерба. Возможно достижение целей наказания, в том числе предупреждения новых преступлений и восстановления социальной справедливости, без ужесточения наказания за деяние, предусмотренное ст. 256 УК РФ.
Таким образом, пересмотр судами практики назначения наказания за экологические преступления, в том числе за предусмотренное ст. 256 УК РФ, в части определения вида и размера наказания с учётом того, что в подобных случаях идёт речь о посягательстве на общественные интересы и интересы страны, позволит повысить эффективность применения наказания к лицам, их совершившим.
