В настоящей статье рассматриваются причины и предпосылки ликвидации самодержавной власти и установления парламентской формы правления, процесс учреждения института Государственной Думы Российской империи, особенности и последствия утверждения Булыгинской думы.
Ключевые слова: революционные движения, ликвидация самодержавного строя, установление парламентской формы правления, создание народного представительства, предоставление демократических прав и свобод, конституционный порядок, Булыгинская дума, законосовещательный орган, сохранение абсолютной монархии, переходный характер Государственной Думы.
Политическая и социально-экономическая обстановка в Российской империи к концу XIX века заметно обострилась. Е. М. Феоктистов, начальник главного управления по делам печати при министерстве внутренних дел, в своем дневнике 10 ноября 1891 года отметил: «По-видимому, теперешний режим установился прочно, как вдруг страшный голод, охвативший огромную полосу России, возбудил тревогу и в правительстве, и в обществе, а по всему вероятию, самые грозные опасности ожидают нас еще впереди» [15, с. 73]. Экономический и эпидемический кризис 1891–1892 гг., охвативший основную часть черноземных регионов империи сильно повлиял не только на экономику, но и на политику государства, поскольку он был проявлением противостояния царизма и общественности. Также отставание России от Европы подчеркивало необходимость политических и социально-экономических преобразований, которые должны были кардинально изменить ход российской истории. «Великих реформ» императора Александра II, ослабленных правлением его сына, Александра III, оказалось недостаточно для дальнейшего органического развития [5, с. 5].
Восшествие на престол Николая II вселяет новые надежды на перемены. От молодого императора ожидают «прекращения реакции, возобновления линии шестидесятых годов, возвращения к либеральной программе» [6, с. 131], одной из ключевых идей которой являлось создание народного представительства.
На протяжении всего XIX века было подготовлено несколько проектов введения в России народного представительства. Их авторами являлись такие видные политические деятели, как М. М. Сперанский, Н. Н. Новосильцев, П. А. Валуев, М. Г. Лорис-Меликов, Н. П. Игнатьев и др. Но ни один их труд не получил абсолютного воплощения в жизнь. Именно поэтому «задача двадцатого столетия», по мнению ученого и общественного деятеля Б. Н. Чичерина, определялась как полная перемена всей внутренней политики: русский народ должен быть призван к новой жизни утверждением среди него начал свободы и права [9, с. 64]. Предполагалось, что неограниченная власть должна уступить место конституционному порядку, основанному на законе, и новая власть должна была быть ограниченной законом и обставленной независимыми учреждениями. Также выделялось закрепление и упрочнение политической свободой гражданской свободы.
Начало XX века в России ознаменовалось резким нарастанием революционного движения. В европейской части России с 1900 г. проходили демонстрации рабочих, на юге в 1903 г. была организована всеобщая стачка, в Петербурге и других «университетских городах» регулярно бунтовали студенты, происходили еврейские погромы (например, в 1903 г. в Кишиневе и Гомеле) [8, с. 23–24]. Крестьяне врывались в помещичьи имения, грабили, иногда громили или сжигали их усадьбы. В стране увеличился уровень преступности: проводились вооруженные выступления (например, «Обуховская оборона» в 1901 г. в Петербурге), убивали министров (например, министра просвещения в 1898–1901 гг. Н. П. Боголепова, министра внутренних дел в 1899–1902 гг. Д. С. Сипягина, министра внутренних дел в 1902–1904 гг. В.К. фон Плеве) и других чиновников, полицейских и солдат.
С 1900 по 1904 г. всего произошли 670 крестьянских волнений, из них 340 только в 1902 г., в основном в Малороссии [16, с. 41]. Министр внутренних дел в 1904–1905 гг., князь П. Д. Святополк-Мирский, 24 августа 1904 г. писал: «Положение вещей так обострилось, что можно считать правительство во вражде с Россией, необходимо примириться, а то скоро будет такое положение, что Россия разделится на поднадзорных и надзирающих. И тогда что?» [4, с. 7].
Одним словом, в стране царил хаос, наступила анархия. Образованная часть населения требовала утверждения конституции, была крайне радикально настроена против правительства, исходя их абстрактных представлений о справедливости и равенстве.
О данном периоде современники писали много, и у большинства основные предчувствия грядущего совпадали. Так, например, К. Н. Леонтьев (1831–1891), подчеркивал: «Мы прожили много, сотворили духом мало и стоим у какого-то страшного предела», В. С. Соловьев (1853–1900) писал: «нелепо было бы верить в окончательную победу темных сил в человечестве, но ближайшее будущее готовит нам такие испытания, каких еще не знала история», а А. А. Блок (1880–1921) в поэме «Возмездие» (нач. 1910 — ок. 1921) утверждал: «Век девятнадцатый, железный, / Воистину жестокий век! / Тобою в мрак ночной, беззвездный / Беспечный брошен человек! / … // Двадцатый век… Еще бездомней, / Еще страшнее жизни мгла / (Еще чернее и огромней / Тень Люциферова крыла) / … //».
Именно отмеченным «страшным пределом», «испытанием» и «тенью Люциферова крыла» стала революция 1905–1907 гг., целью которой была ликвидация самодержавного строя и установления парламентской формы правления государством, при этом подразумевалось предоставление демократических прав и свобод [3, с. 32]. Народные волнения вынудили правительство пойти на уступки и во многом определили учреждение и становление российского парламентаризма.
Так, 18 февраля 1905 года был издан «Высочайший рескрипт, данный на имя министра внутренних дел» (А. Г. Булыгина), который предписывал обеспечить участие привлеченных и избранных от населения людей к предварительной разработке и обсуждению законодательных предложений. Следует отметить, что речь шла о создании законосовещательного органа, создаваемого на выборной основе в помощь монарху, потому что «знание местных потребностей, жизненный опыт и разумное откровенное слово лучших выборных людей обеспечит плодотворность законодательных работ на истинную пользу народа» [1]. Зная многолетнюю административную опытность и «спокойную уверенность характера» А. Г. Булыгина, Император Николай II учредил под его председательствованием Особое совещание для обсуждения путей осуществления его мысли.
А. Г. Булыгин же представил «Соображения министра внутренних дел о порядке осуществления Высочайших Его Императорского Величества предуказаний, возвещенных в Рескрипте от 18 февраля 1905 года» и Проект «Учреждения Государственной Думы». Эти проекты исходили из принципа преемственности правительственной политики, предусматривали сохранение абсолютной монархии, а представительство предполагалось осуществлять в формах, выработанных еще во времена Александра II [13, с. 5].
Само же название органа — Государственная Дума — было взято у М. М. Сперанского. Но М. М. Сперанский предусматривал создание единой по вертикали и горизонтали всероссийской представительной системы власти (от волости до Государственной Думы), в отличие от которой булыгинская дума не имела соответствующих структур в губерниях, уездах, волостях.
23 мая 1905 года Император направил «Соображения министра внутренних дел о порядке осуществления Высочайших Его Императорского Величества предуказаний, возвещенных в Рескрипте от 18 февраля 1905 года» и Проект «Учреждение Государственной Думы» на рассмотрение Совета министров, где оно закончилось 28 июня. Совет, обсудив Булыгинские документы, выпустил «Меморию Совета министров по делу о порядке осуществления Высочайших предуказаний, возвещенных в Рескрипте от 18 февраля 1905 года» [7, с. 1–59].
19,21,23,25 и 26 июля 1905 года проходило «Петергофское совещание о проекте Государственной Думы под личным Его Императорского Величества председательством» [10]. После коротких дебатов император приказал оставить решения, написанные в мемории, без изменений [10, с. 162–163]. Характер Думы уже был предопределен рескриптом от 18 февраля 1905 года — она должна была стать законосовещательной. В остром предисловии к книге «Петергофское совещание», составленном неизвестным автором, приведена мысль о том, что совещание было призвано ничего не решать, а только высказывать свои мнения. Это подтвердил обер-прокурор Святейшего Синода, член Государственного Совета К. П. Победоносцев: «все зависит от Вашего Императорского Величества, как <…> изволите решить». Так же он отметил цели их деятельности: «Мы не должны измышлять новые пути, а составить такое положение о Думе, которое примыкало бы к существующему законодательному порядку» [10, с. VI-VII].
Таким образом, Особое совещание утвердило учреждение Государственной Думы как законосовещательного органа, который имел явный переходный характер и был нежизнеспособной. Преимущество при выборах предоставлялось собственникам, избирательные права не получали женщины, лица наемного труда, солдаты, также был ценз по национальности. Так, например, не могли избирать и быть избранными евреи, что послужило причиной поступления ряда заявлений евреев в правительство, что «такая мера — жестокость по отношению к шестимиллионному населению России» [8, с. 23–24] (при общей численности населения в Российской империи 144, 6 млн.) [11]. На что А. Г. Булыгин и В. Н. Коковцов, министр финансов, отвечали, что «было бы странно предоставить евреям права по выборам в Думу, когда они законом ограничены в избирательных правах по городскому самоуправлению», что совершенно неправильно, поскольку «одна несправедливость влечет за собой другую, более резкую, так как обсуждение положения о народном представительстве знаменует собой решение верховной власти преобразовать строй в России, а начать преобразования некорректно с лишения семи миллионов евреев политических прав», — считает член комитета «Союза для достижения полноправия еврейского народа в России» Г. Б. Слиозберг [14, с. 173–184]. В. Н. Коковцов также отметил, что евреи не могут претендовать на участие в политической жизни страны, так как «не они собирали Русь, и не создали Россию как великую державу», на что Г. Б. Слиозберг возразил, что «все национальности совместной культурой, совместной работой создали нынешнюю Россию» [14, с. 173–184]. К сожалению, данный случай был далеко не единственным.
Таким образом, не трудно заметить, что Манифест об учреждении Государственной Думы [2, с. 637–638] не только не успокоил общество, но и подтолкнул революционные силы и партии к активизации борьбы. Нарастала угроза всеобщей стачки рабочих. Дума подвергалась резкой критике со стороны левых и либеральной оппозиции. Бунтовали промышленники, считая, что лишение избирательных прав рабочих не может не отразиться крайне невыгодным образом на восстановлении нормальной промышленной жизни страны [12]. Правительство теряло контроль над сложившейся ситуацией. По всей стране проходили митинги и демонстрации с требованием конституции, которая установила бы конституционный порядок и сменила абсолютную (самодержавную) власть императора.
Литература:
1. Высочайший рескрипт, данный на имя министра внутренних дел от 18 февраля 1905 г. Царское село // Правительственный вестник. 1605. № 40. 19 февраля (4 марта)
2. Манифест об учреждении Государственной Думы от 6 августа 1905 г. // Полное собрание законов Российской империи. Собр. III. Т. XXV. Отд-ние 1-е. СПб. 1908. Ст. 26656
3. Данилов А. А. История России, XX — начало XXI века. 9 класс: учеб. для общеобразоват. организаций. М. 2014
4. Катальников В. Д. Столетие первой государственной думы. История и уроки. Историко-социологическое издание. ЗАО «Сервись-связь», п. Каменоломни, 2006
5. Кирьянов И. К., Лукьянов М. Н. Парламент самодержавной России: Государственная Дума и ее депутаты, 1906–1917. Пермь, 1995
6. Маклаков В. А. Власть и общественность на закате старой России. Париж, 1936
7. Материалы по учреждению Государственной Думы. Б. м. 1905
8. Миндлин А. Б. Государственная дума Российской империи и еврейский вопрос. СПб.: Алетейя, 2015
9. От абсолютизма к демократии: Политическая жизнь капиталистической России (1861 — февраль 1917). Екатеринбург, 1991
10. Петергофское совещание о проекте Государственной Думы. Секретные протоколы. Berlin
11. При общей численности населения в Российской империи 144, 6 млн. (среднегодовая, без Финляндии). [Электронный ресурс]. — http://www.tacitus.nu/historical-atlas/population/russia.htm
12. РГИА. Ф. 150. Оп. 1. 1905 г. Д. 50. Л. 124
13. Сарычева Т. А. Первая Государственная Дума России (1906 г.). Учебное пособие. Владивосток: Мор. гос. ун-т. 2002
14. Слиозберг Г. Б. Дела давно минувших дней. Записки русского еврея. Париж. 1933. Т. 3
15. Соловьев Ю. Б. Самодержавие и дворянство в конце XIX века. Л., 1973
16. Черменский Е. Д. История СССР. Период империализма. М. 1974
