Конец прошлого века ознаменовался изменением научной парадигмы гуманитарного знания. Центральными категориями лингвистического знания становятся этнографические, психологические особенности языкового уровня культурной среды. Показательным является процесс формирования ряда областей научного знания, возникающих на стыках наук: этнопсихология, психолингвистика, когнитивная психология, социолингвистика, когнитивная лингвистика, этнолингвистика, лингвокультурология.
В рамках лингвокультурологии выделилась, в частности, лингвокультурная концептология; по выражению Э. Бенвениста «исследовательское поле лингвокультурной концептологии формируется трихотомией язык — сознание — культура, точнее, к совокупности образующих его «сгустков смысла» — концептов» [1, с. 45].
Что касается когнитивной лингвистики и психолингвистики, то они имеют одно общее понятие, которым является категория эмотивности. Эмоция является психологической категорией, одновременно представляя специфическую форму когниции, выражаясь в языке и передаваясь средствами языка.
Антропоцентрические факторы в лингвистике, способы и средства выражения эмотивности в художественном тексте активно изучаются в последние годы XX века новой отраслью языкознания — эмоциологией. Статус текстовой эмотивности в современной текстолингвистике является недостаточно определенным: она часто отождествляется с экспрессивностью, оценочностью, что говорит о недостаточной изученности феномена и необходимости многокомпонентных исследований в этом направлении. Эмоциональное состояние человека − явление очень сложное. Некоторые учёные утверждают, что человеческие эмоции можно разделить на универсальные (базовые или первичные) и небазовые эмоции (А. Вежбицкая) [2, с. 33], другие сводят все эмоции к первичным и вторичным (окультуренным) (В. Ю. Апресян) [3, с. 67].
Эмоциональные процессы приобретают положительный или отрицательный характер в зависимости от того, находится ли действие, которое производит человек, и воздействие, которому он подвергается, в положительном или отрицательном отношении к его потребностям, интересам, установкам.
Эмоциональные состояния, которые испытывает человек, очень многообразны. В качестве основных эмоциональных переживаний принято выделять следующие: настроение, эмоция, чувство, аффект, страсть и т. д.
Одной из главных особенностей эмоций является их динамический характер: эмоциональные состояния и переживания изменчивы, быстротечны. Другая особенность состоит в том, что эмоциональные переживания относятся к числу предметов, не доступных прямому наблюдению, т. е. предметов невидимого мира. В современных лингвистических работах наибольшее распространение получил метафорический способ определения «собственно эмоций» в тексте. Дж. Лакофф и М. Джонсон отмечают, что языковые средства выражения эмоций в высшей степени метафоричны. Эмоция почти никогда не выражается прямо, но всегда уподобляется чему-то [6, с. 34]. Другими словами, при метафорическом подходе эмоция часто описывается через действие, которое она производит на человека.
Суть лингвистического понимания категории эмотивности заключается в том, что эмоциональность присуща самому слову, его семантике, входит составной частью в лексическое значение слова, что непосредственно отражается на текстовой эмотивности.
Текстовая эмотивность рассматривается как набор языковых средств (В. А. Маслова), как стилистическая категория (И. В. Арнольд, М. Н. Кожина, Т. В. Матвеева), как разновидность модального текста (Н. Д. Арутюнова, Е. М. Вольф, В. Г. Гак), как один из аспектов семантики текста (В. И. Болотов, И. В. Быдина, И. В. Томашева).
Современная текстолингвистика позволяет изучать языковые явления комплексно, в сочетании различных аспектов.
Эмотивность художественного текста может рассматриваться с опорой на такие ее характеристики, как эмотивный фон, эмотивная тональность, эмотивная окраска, эмотивная направленность, эмотивная модальность и эмотивные интенции текста.
Отображение эмотивных компонентов текста осуществляется благодаря системе эмотивных средств, а также при помощи текстовых средств передачи эмоциональной информации. Совокупность всех средств эмотивности в тексте, их отбор и сочетание называют эмотивной окраской текста [8, с. 53]. Таким образом, под эмотивной окраской понимают набор языковых и текстовых средств, используемых автором для кодирования эмоционального содержания.
Категория эмотивной направленности имеет два различных толкования. В широком смысле она означает «адресованность» каким-либо элементам ситуации, непосредственному окружению (В. К. Вилюнас, Н. В. Витт). В узком смысле под «направленностью», вслед за Н. В. Виттом, понимают транзитивность эмоций, допускающую их разделение по дихотомическому принципу: эмоции, могущие обратиться на самого субъекта, например, гнев, или же − на других людей — ненависть [8, с. 55].
Эмотивная направленность реализуется с помощью языковых средств, выражающих либо эмоциональное переживание субъекта (это хорошо/плохо для меня), либо его эмоциональное отношение (это хорошо/плохо). Эмотивность всегда отражает субъективное отношение говорящих, но она базируется на понятийных признаках денотата, выступающих в качестве стимула для эмоциональности говорящего. В целом можно выделить две основные трактовки категории эмотивности. Согласно первой точке зрения (Л. Г. Бабенко. Е. М. Галкина-Федорук, Н. М. Баженов, A. М. Финкель и др.), данная категория включает в себя все средства отображения эмоций: названия эмоций и группы слов, в значениях которых эмоциональность присутствует как коннотация либо эмоциональность приобретается в контексте.
Вместе с тем, согласно другой позиции (В. И. Шаховский, Д. Н. Шмелев, И. Б. Голуб, В. Н. Телия, И. И. Сандомирская, Т. А. Графова, Е. М. Вольф и др.), эмотивность соотносится только с экспрессивной эмотивной лексикой. Сюда следует относить «слова (или лексико-семантические варианты), являющиеся носителями информации об эмоциональном отношении говорящего к действительности» [9, с. 3] или «содержащие в своих значениях эмоциональную оценку обозначаемых предметов и явлений» [10, с. 144].
Эмотивное значение слова не является отражением эмоций только данного говорящего. Оно не индивидуально, а представляет собой обобщенное отражение социальной эмоции. И в этом отношении оно так же имеет социальный характер, как и индикативное значение, и соотносимо с адекватными эмоциями любого носителя языка. Ведущим признаком при отнесении того или иного слова к разряду эмотивных оказывается функциональный признак: если слово выражает или может выражать эмоции, то оно эмотивно. При этом первичной функцией эмотивов является эмоциональное самовыражение: говорящий не стремится вызвать какую-либо эмоцию у слушающего (это принципиальное отличие эмотивов от экспрессивной лексики, направленной на адресата).
Эмотивная семантика языка, по мнению В. И. Шаховского, является нечетким семантическим множеством, так как практически все слова языка могут стать в определенных условиях общения эмотивными. Число словарных эмотивов ни в одном языке определить невозможно, тем более функциональных. Из этого следует важный, на наш взгляд, вывод о динамичности эмотивного компонента семантики слова, который может редуцироваться, сворачиваться, уходить в потенциал [11].
Таким образом, В. И. Шаховским разработаны основы семантической теории эмотивности лексических единиц с ведущей кореляцией «эмотивность — коннотация» и ее вторичностью по отношению к денотативному компоненту семантики слова.
Е. Ю. Мягкова, так же изучавшая теорию эмотивности, отмечала, что лингвистические работы по проблемам эмотивности языковых единиц часто опираются на психологические теории эмоций, а психологические исследования, в свою очередь, часто проводятся на языковом материале. Она считает, что следует обратить внимание на изучение различных эмоциональных концептов. Один из таких способов — «построение прототипического сценария, описывающего не столько внешнюю ситуацию, сколько весьма абстрактную когнитивную структуру: грубо говоря, чувствовать конкретную эмоцию — значит чувствовать так, как чувствует человек, у которого имеются определенные мысли, характерные для данной ситуации» [12, с. 36].
Когнитивно-дискурсивное исследование эмотивности предполагает комплексное изучение реализации категории эмотивности как в самых простых, элементарных контекстах реальных жизненных ситуаций, отраженных в письменных текстах нехудожественной коммуникации, так и в различных функциональных жанрах, в поэзии, прозе, драме и фольклоре.
Для выражения эмотивности текста могут использоваться самые разные структурные, смысловые и интонационные особенности синтаксических единиц языка (словосочетаний и предложений), а также особенности композиционного построения текста, его членения на абзацы, пунктуационного оформления.
Многие стилисты используют термин «эмотивная проза» в значении «художественная проза», так как, без сомнения, художественный текст предполагает связь с эмоциями, а исследование поэзии тем более немыслимо без обращения к миру чувств [7, с. 109]. По мнению И. П. Павлючко, в творческой деятельности писателя эмоциональные концепты выступают как высшие эмоционально-ценностные ориентиры, а совокупность имен эмоциональных концептов и предложений и пропозиций, отражающих идею о них, представляет собой «фрагмент индивидуального когниототипа (термин А. Г. Баранова). Он обладает тематической композицией, представлен набором языковых выражений, соотнесенных с предметной областью эмоции и демонстрирует нам эмотивную компетенцию автора» [13, с. 40].
К примеру, канадская писательница Э. Манро, обращаясь к теме женского счастья, особенно немногословна в своих произведениях, которые кажутся при чтении совершенно лишенными ярких описаний бушующих страстей, написаны будничным языком, без всякой аффектации. Сила эмоций, переживаемых ее героинями, скрыта и растворена, если можно так выразиться, именно в эмотивных полях, создающих и передающих их душевное состояние.
Так, например, в рассказе «Face» Э. Манро часто использует лексемы эмотивного поля, которые в переводе передаются лексемой «счастье» [14]:
1) «It can be seen that I could not contribute to a comfortable marriage». (Ясное дело, я не способствовал их счастливой семейной жизни).
Смысл фразы очевиден в контексте: «What I seem to be saying, I guess, is that I may have been a pretext, a blessing even, in that I furnished them with a ready-made quarrel, an insoluble problem which threw them back on their natural differences where they may in fact have been more comfortable». (Судя по всему, для родителей я служил отличным, в каком-то смысле даже желанным, поводом для ссор. Я стал неразрешимой проблемой, уничтожившей то общее, что они сумели найти друг в друге, и обнажившей все то, в чем они с самого начала были так непохожи) [15]. 2) She sounded very excited and I thought she was taunting me, but in fact her voice was bursting with satisfaction, as if this was what she had been aiming for her whole life. (Нэнси былапереполнена счастьем, как будто ей удалось совершить волшебное превращение. Можно было подумать, что этого момента она ждала всю свою жизнь.) В данном случае сдержанный вариант казаться оченьвзволнованной заменен переводчиком на более экспрессивный оборот быть переполненной счастьем: очевидно, с целью усиления эмоционального поля.
Эмоциональная составляющая имеет важное значение при раскрытии в лингвокультурологическом плане содержания и формы универсальных культурных концептов, а также выявления национальнокультурной специфики выражения субъективной сферы человека.
Очевидно, что эта теория требует проведения дальнейшего исследования и разработки; однако в рамках нашего исследования представляет интерес такой аспект, как расширение возможностей репрезентации эмотивных концептов в рамках художественного произведения, с учетом особенностей концептосферы целостного произведения.
Литература:
- Бенвенист, Э. Общая лингвистика [Текст] / Э. Бенвенист. — М..: МАКС Пресс, 2009. — 312 с.
- Вежбицкая, А. Семантические универсалии и описание языков [Текст] / А. Вежбицкая. — М.: РАДД, 2009. — 212 с.
- Апресян, Ю. Д. Избранные труды, том 1. Лексическая семантика: 4-е изд., испр. и доп. / Ю. Д. Апресян.– М.: Восточная литература РАН, 2010.– 472 с.
- Мягкова, Е. Ю. Эмоциональная нагрузка слова: опыт психолингвистического исследования [Текст] / Е. Ю. Мягкова. — Воронеж, 2010. — 212 с.
- Воробьев, В. В. Лингвокультурология. Теория и методы [Текст] / В. В. Воробьев. — М.; АСТ, 2007. — 388 с.
- Лакофф, Дж. Метафоры, которыми мы живем: Перевод с англ. [Текст] / Под ред. и с предисл. А. Н. Баранова.– М.: Эдиториал УРСС, 2004. — 256 с.
- Филимонова, О. Е. Эмоциология текста. Анализ репрезентации эмоций в английском тексте: Учебное пособие [Текст] / О. Е. Филимонова. — СПб.: Книжный Дом, 2007. — 448 с.
- Витт, Н. В. Речь и эмоции: учебное пособие к спецкурсу по психологии [Текст] / Н. В. Витт. — М.: Изд-во МГПИИЯ им. М. Тореза, 2011. — 176 с.
- Вайгла, Э. А. Эмоциональная лексика современного русского языка и проблемы ее перевода (на русско-эстонском материале):автореф. дис.... канд. филол. наук [Текст] / Э. А. Вайгла. — М., 2008. — 46 с.
- Сафина, Э. Ф. Проблемы идентификации эмотивов (на примере семантического поля «печаль» в английском языке) [Текст] / Э. Ф. Сафина // Вестник Челябинского государственного университета. −2011. −№ 25 (240). Филология. Искусствоведение. Вып. 58. −С. 143−146.
- Шаховский, В. И. Эмоции — мотивационная основа человеческого сознания / В. И. Шаховский // Статьи электронной библиотеки ВГПУ. — 2013. — [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.vspu.ru/index.php?path=books&info=biblindx&indx=biblindx
- Мягкова, Е. Ю. Эмоционально-чувственный компонент значения слова [Текст] / Е. Ю. Мягкова. — Курск: Изд-во Курского гос. пед. ун-та, 2010. — 110 с.
- Павлючко, И. П. Эмотивная компетенция автора художественного текста (на материале произведений Г. Гессе). — Автореф. дисс…доктора фил.наук [Электронный ресурс]. — Режим доступа: httр//twirpx.com/file/1270052/
- Элис Энн Манро. Слишком много счастья. Сборник рассказов. [Текст] / Э.Манро. — М.: Азбука-Аттикус, 2014. — 352 с.
- Alice Munro. Face. / The New Yorker, September 2008/ [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://www.newyorker.com/magazine/2008/09/08/face
