Терроризм в призме теоретико-политологического анализа

Сам термин терроризм происходит от латинского корня terror, что в переводе на русский - страх, ужас. Практически во всех существующих сегодня определениях терроризма именно эти понятия находятся в основе дефиниции. Исходя из простых законов лингвистического словообразования, не трудно прийти к выводу, что terrorism можно перевести на русский язык с латинского дословно как устрашение или привнесение ужаса.

            Первые попытки дать этимологическое толкование понятия «терроризм» были сделаны в нашей стране ещё в 60-х годах ХIХ века. Именно тогда в словаре Даля было приведено следующее определение терроризма: «устращивание, устрашение смертными казнями, убийствами и всеми ужасами неистовства».^[1] Самую полную этимологическую трактовку понятиям террор и терроризм дал Толковый словарь русского языка, редактором которого выступил известнейший лингвист Д.Н. Ушаков. Понятие терроризм трактуется как, с одной стороны тактика и политика террора, а с другой стороны - деятельность террористов, как таковая.^[2]

            Несколько по иному подходят к этимологии толкования понятия терроризм зарубежные филологи. Само это слово появилось в среднеанглийском языке (Middle English) из англо-французских диалектов (Anglo-French - terrour), а туда, в свою очередь, оно пришло из латинского языка (Lat. - terror), в котором происходит от глагола terrēre, что в переводе означает пугать, запугивать.^[3] Исходя из этой трактовки корня террора, само анализируемое понятие выступает в следующих дефинициях:

1. Состояние интенсивного страха.
2. То, что вдохновляет страх.^[4]

Анализируя итоги работы иностранных исследователей по анализу и формированию определений понятия «терроризм» необходимо отметить, что эта работа, по мнению известного исследователя теоретических аспектов терроризма, профессора Мельбурнского университета, Игоря Примораца может быть классифицирована по трём основным содержательным направлениям:

1.      Определение терроризма в призме категории насилия.

2.      Широкие и узкие определения терроризма.

3.      Не стандартные определения терроризма.^[5]

Обобщающую точку зрения относительно первого направления высказал известный исследователь проблемы терроризма Пер Баун, который в своей работе 1989 года «Этические аспекты политического терроризма», дал ему следующее определение: Осуществление актов насилия, направленных против более чем одной персоны, реализованное субъектом террористической деятельности, для запугивания этих лиц и реализации этим самым одной или нескольких собственных политических целей.^[6]

Широкое определение терроризма включает в себя всю его историю, со времёни Якобинской диктатуры до сегодняшнего дня, и более соотносится с пониманием терроризма, которое мы используем повседневно. В свою очередь, узкое понимание терроризма, вытекает из широкого и ограничивает его тем, что террористическая деятельность направлена против мирных людей и иных невиновных лиц. По мнению проф. И. Примораца такое положение вещей сложилось ещё в ХIХ, когда сторонники и исполнители актов политического насилия предшествовавшего Русской революции сами себя называли и в обществе получили наименования террористов.^[7]

Сегодня, по справедливому мнению Тони Коуди, когда кругом много говорят о войне с терроризмом (антитеррористической войне – Н.Я.) практически повсеместно используется именно широкое определение терроризма, которое легко соотносится с военной теорией.^[8] В ракурсе этого подхода боевики (Combatants) – технический термин, определяющий агрессоров или, более широко, опасных правонарушителей (dangerous wrongdoers), также и вредители (agents of harm), чем подводят под базу военного законодательства (законов военного времени – Н.Я.) их цели и смертельное насилие, которое для их достижения они готовы применить.

Одним из ярких нестандартных, в зарубежной классификации, определений терроризма мы можем назвать определение, которое предложил ещё в 1979 году в работе «Терроризм, как он есть» известный специалист Карл Веллман.^[9] По его мнению, хотя чаще всего терроризм соотносится с насилием, оно не является единственным компонентом его сути. Исходя из этого, он даёт следующее определение терроризму: использование или попытки использования террора как средства принуждения.

Другой известный исследователь терроризма Роберт И. Гудин связывает понятие терроризм, как таковое именно с его политической ролью, определяя его как: политическая тактика, заключающаяся в преднамеренном приведении общества в состояние тревоги для получения политических преимуществ.^[10]

Среди отечественных специалистов бытует отчасти справедливое мнение, что определение терроризма дать невозможно. Так известные специалисты М. Одесский и Д. Фельдман считают, что относительно понятия терроризм каждый должен определиться сам, в зависимости от идеологических установок, опираясь на собственную интуицию. Единого определения сущности "террора" пока нет. Его еще предстоит ввести.^[11] Этого же мнения придерживается и А. Тарасов, показавший в своей работе «Терроризм становится кислородом политики», что многие террористические группировки создавались законными правительствами, а их лидеры, позже, становились государственными деятелями.^[12]

Пояснение этой точке зрения даёт в своей работе А.А. Королев. По его мнению, феномен террора и терроризма настолько сложен, что ооновские «мудрецы» и специальные юридические институты до сих пор не могут дать его исчерпывающее определение. Это происходит во многом потому, что существует двойной стандарт на убийство в определенных культурах (убийство Чужого оправданно в общественном сознании, убийство Своего — неприемлемо). Это приводит к тому, что для одних террорист — герой, для других — преступник. ^[13]

Обобщая проведённый выше анализ автор настоящей статьи считает, что универсальное определение понятия терроризм, которое бы итернально удовлетворило бы потребностям науки в его исследовании, описании и объяснении, дать, скорее всего, не получится. Однако, здесь на помощь может прийти принцип открытой дефиниции, то есть такового определения к которому, по необходимости, можно присовокуплять различные части для определения специфических типов терроризма, в зависимости от различных критериев.

Исходя из этого, автор предлагает собственное определение терроризма: любые действия или бездействия, направленные на насильственное изменение сложившейся системы общественных отношений, осуществляемые посредством устрашения (запугивания) членов общества.

Переходя к рассмотрению основных интерпретации сущности терроризма, следует отметить, что, на взгляд автора настоящей работы, наиболее полно они раскрываются в призме различных концепций такого явления как терроризм. При этом необходимо учитывать, что в подавляющем большинстве случаев идентично с рассмотренными выше определениями понятия «терроризм» существует определённая тенденция к упрощённой концептуализации терроризма и сведению её к выражению его посредством 1-2 понятий, как например политическое насилие, где одно из них является сущностным, другое уточняющим.

Такой подход, хотя и имеет широкое распространение, не является исчерпывающим. По сути своей концепция есть определённый способ понимания, трактовки какого-либо предмета, явления, процесса, основная точка зрения на предмет и др., руководящая идея для их систематического освещения.^[14] Исходя из этого простое отождествление понятия терроризм с какой-либо другой совокупностью понятий не есть его концептуализация и всего лишь частичное уяснение его сущности.

Сегодня существует достаточно большое количество концепций терроризма. Однако, практически все они в основе своей имеют четыре концепции, которые мы рассмотрим ниже и являются практически их модификациями.

Исторически первой появилась концепция «Правления посредством террора». Она появилась в общественном обороте во времена, когда терроризм как явление, связывался с правлением посредством террора введённым Якобинской диктатурой с конца 1793 года до лета 1794.^[15] Его главной и окончательной целью выступало трансформирование и общества и человеческой природы. Это должно было быть достигнуто за счёт уничтожения старого социально-политического режима, подавления всех врагов революционного правительства и внедрения насильственными методами нового варианта гражданского достоинства.

Второй в истории концептуального осмысления терроризма и выявления его сущности явилась концепция «Пропаганды действием». Она фактически пришла на смену предыдущей концепции во второй половине XIX века.  В это время некоторые анархистские и революционные организации, включая также и националистические, разочаровавшись в иных способах политической борьбы, прибегли к насильственным. Они пришли к решению о том, что словесных методов политической борьбы недостаточно, свою политическую правоту и правоту своей политической теории надо доказывать делами. То есть такими практическими акциями, которые поразят самое сердце сложившегося не справедливого и угнетающего общественно-политического порядка. Эти акции должны порождать страх и отчаяние среди его сторонников, демонстрировать его уязвимость угнетённым и насильно осуществить политические и социальные изменения.^[16]

Следующей концепцией, интерпретировавшей сущность терроризма отлично от предыдущих, стала концепция «Государственного терроризма». Она возникла в эпоху революции и гражданской войны в России и использовалась по обе стороны политического «фронта». Позже она без крупных изменений была реализована в Германии в эпоху правления фашистов.

Политические режимы обеих стран того времени, после своей победы, стремились установить тоталитарное правление в стране. Прежде всего, оно требовало установления тотального политического контроля за обществом. Такая радикальная цель требовала радикальных методов и могла быть реализована только и исключительно террористическими средствами, при наличии отмобилизованной и очень мощной политической полиции и при наличии раздробленного, вплоть до атомизации, общества и беззащитного населения. Террористические действия государств могут также быть не только реактивными, но и превентивными. В книге известных специалистов по деятельности ЦРУ США  Дж. Маркса и В. Маркетта «ЦРУ и культ разведки» приводятся слова заместителя Аллена Даллеса, по вопросам специальных операций – Ричарда Биссела, который говорил, что «Теракт, это последний способ образумить неугодного главу государства».^[17]

Перейдём теперь к рассмотрению последней крупной концепции терроризма, которая получила наименование «Борьба за свободу». Сюда можно отнести многие движения национального освобождения от колониального правления. Именно тони выбрали терроризм в качестве метода борьбы дополняющего тактику партизанской войны. Идентично действовали и многие сепаратистские движения. Некоторые организации, культивировавшие экстремистскую идеологию, преимущественно левого толка, принимали терроризм как путь уничтожения того, что они рассматривали как несправедливую, угнетающую экономическую и социально-политическую систему.^[18]

На современном этапе появляются новые теории, претендующие, при формировании концепции сущности терроризма, на учтёт факторов и условий современного этапа развития мира, одним из которых является глобализация. Фактически исследователи говорят о двух не совпадающих и, можно даже сказать, взаимоисключающих видах терроризма – государственном и не государственном.^[19] В зависимости от них и определяется сущность терроризма как явления. Рассмотрим эти теории подробнее.

В соответствии с первой концепцией террор это показатель социального неблагополучия и возможных радикальных перемен. Он имеет место всегда, когда ослабевает центральная и местная власть, ведущие государственные и общественные институты, формальный и неформальный контроль, когда происходит смена идеологий и нравственных ориентиров, возрастает напряженность в обществе. Исходя из этого государственный терроризм отличается следующими признаками:

1. Существует при открытом предъявлении требований.

2. Заключается в преднамеренном создании ситуации страха, подавленности, напряженной обстановки. Он воздействует на других лиц и вынуждает их к каким-либо действиям в интересах террористов или принятию выдвигаемых ими требований. Однако, создание обстановки страха есть проявление сути терроризма, а не его конечная цель.

3. При осуществлении террористических акций оказывается влияние на принятие решения потерпевшими не непосредственно, а опосредованно – через выработку вынужденного волевого решения самим потерпевшим лицом (физическим или юридическим или группой людей) под воздействием страха и насилия со стороны террористов.^[20]

Второй обобщающей концепций современного терроризма выступает концепция не государственного терроризма, которая и идейно, и в реальности противодействует первой

Основу современного понимания негосударственного терроризма заложили такие известные исследователи как А. Шмид и А. Джонгман.^[21] Считая его особым видом деятельности, направленной на достижение политических целей. Наиболее важными его признаками представляются двухуровневая система объекта террористической деятельности и возникающие в ходе этой деятельности коммуникативные процессы, между субъектом и главным объектом терроризма.

Это исследование позволяет придти к выводу о том, что современный терроризм, по сути, является формой борьбы радикального крыла антисистемных движений.^[22] При этом, на современном этапе, формулировку концепции сущности терроризма предлагают искать в построениях известного философа и политолога Карла Шмитта.^[23] В логике предложенного им понятия, политического терроризм относится к полю партийно-политического, актуализирующемуся в тот момент, когда исчезает объединяющая сила государства.

Подводя итог рассмотрению концепций сущности терроризма, автор настоящего исследования хотел бы представить своё видение проблемы концептуализации сущности терроризма. По его мнению, она должна быть построена по принципу открытой архитектуры, о котором мы упоминали выше, в сложившихся условиях сущность терроризма не может быть выражена монолитным и законченным определением. Напротив адекватным приходится признать её формулирование посредством набора признаков, которые будут неизменными для всех типов терактов или будут меняться в зависимости от их специфики. Исходя из этого, диссертант предлагает авторскую концепцию сущности терроризма, заключающуюся в следующем:

1. Главная цель терроризма, как осознанно предвосхищаемый результат террдеятельности, есть изменение общественно-политических отношений.

2. Объектом террористической деятельности могут выступать как обычные граждане, так и официальные лица, так и имущество и собственность юридических и физических лиц.

3. Террористическая деятельность, может быть основным или не основным видом деятельности для организации, постоянным или периодическим, иметь постоянные или ситуационные формы, реализовываться самыми различными методами.

4. Устрашение есть промежуточный, а не конечный результат террористической деятельности.

5. Крайне необходимым, для наступления промежуточного, а возможно и конечного результата террористической деятельности является, по возможности, более полное, в том числе и с преувеличением, освещение хода, итогов и результатов террористической деятельности.

Среди основных подходов к периодизации истории терроризма автор хотел бы выделить два наиболее распространенных. Это историко-хронологический и содержательно-типовой. Примером первой хронологии может служить следующий:

1. Древность  до середины V века нашей эры;

2. Средневековье – середина V века нашей эры – 1640 год – Английская буржуазная революция;

3. Новое время - 1640 год – 1918 год;

4. Новейшее время - 1918 год – 1990 год;

5. Современность - 1990 год – настоящее время.

Примером второго – предложенный Уолтером Лакером в его работе «История терроризма», выдержавшей с 1977 года семь изданий. Предлагаемая им периодизация истории терроризма выглядит следующим образом:

1. Начальный период.
2. Период «Философии бомб»;
3. Период социологии терроризма;
4. Период различных интерпретаций терроризма;
5. Современный терроризм.^[24]

Несколько иной, и, по мнению автора, более удачный вариант смешанной периодизации истории терроризма предложил в своей работе «Краткая история терроризма» другой известный исследователь Марк Берджесс.^[25] В своей периодизации он выделяет, базируясь на выявлении основ той формы терроризма, которая господствовала в каждый период, он предлагает следующие разделы:

1. Религиозно основанный терроризм – эпоха древнего и раннесредневекового терроризма Ближнего Востока.
2. Терроризм анархистов и националистов – период терроризма XVIII – XIX  века.
3. Государственный терроризм – эпоха началась с 1914 года и продолжалась до окончания Второй мировой войны.
4. Терроризм второй половины ХХ века.
5. Современный терроризм.

Обобщая рассмотрение концепций истории терроризма в современном мире, диссертант хотел бы отметить, что по его мнению наилучшим подходом к комплексному представлению истории терроризма будет выступать адекватная комплексная периодизация хронологии. Приняв за основу подход, предложенный М. Берджессом, сформулируем рабочую периодизацию истории терроризма, которую диссертант использует в дальнейшем для её изложения. Итак:

·         Первый период, авторской периодизации хронологии терроризма, включает в себя Древность и Средневековье и связан с господством религиознооснованного терроризма.

·         Второй период, включает в себя эпоху Нового времени (1640 – 1918 гг.) и связан с зарождением и развитием анархистского и националистского типов терроризма.

·         Третий период, включает в себя первую часть Новейшего времени (1918 – 1945 гг.) и характеризуется превалированием государственного терроризма.

·         Четвертый период, охватывает вторую часть Новейшего времени (1945 – 1990 гг.), его можно охарактеризовать как период левого терроризма.

·         Пятый период, длится начиная с 1990 года и до настоящего времени и включает в себя возникновение новых форм терроризма, в том числе транснационального.

Среди древнейших примеров рассматриваемого нами явления традиционно называют деятельность Зелотов и Сиккариев, активно действовавших в период Римской оккупации Среднего Востока в первых веках нашей эры.  Другим важным примером терроризма древности упоминавшийся в этой работе исследователь Дэвид Раппопорт считает деятельность римских императоров по отношению к древним христианским общинам на территории Империи.[26]

Вторым крупным примером религиозного негосударственного сектантского терроризма мы можем назвать деятельность секты ассасинов (Al-Hashshashin), протекавшую в ХI веке нашей эры на Ближнем Востоке, практически повсеместно в Персии. Эта террористическая группа вышла из ордена Исмаилитов – боевого крыла мусульман Шиитов. Её возглавил Хассан и-Саббах, известный также как «Старец Горы» а базировалась она в горной укреплённой крепости Аламут.^[27]

Развитие терроризма в ХIХ веке, непосредственно связано с важным идеологическим прорывом, который был сделан итальянским революционером Карло Писаканте, создавшим теорию пропаганды действием.^[28] Фактически, основываясь на этом теоретическом построении, свою деятельность осуществляли многие и многие террористические организации и группы, не обязательно революционного характера. На протяжении ХIХ века, вооружившись этой концепцией, террористические группы действовали практически повсеместно.

Наиболее яркое практическое воплощение реализации «пропаганды действием» в терроризме исследователи видят в деятельности российской террористической организации «Народная воля». Организация была образована в 1878 году Сергеем Нечаевым, принявшим за идеологическую основу теорию «пропаганды действием» и действовала до 1883 года. Основной формой деятельности организации стало осуществление покушений и убийств видных фигур российской политики и государственного управления, посредством подрывов бомб и использования стрелкового оружия.^[29] Главной целью своей деятельности революционеры народовольцы фактически видели попытку стать «спусковым механизмом» российской революции, которая должна была привести к свержению царского режима.

Переходя к следующему этапу истории терроризма, в соответствии с предложенной автором периодизацией, отметим, что она охватывает период с начала ХХ века, вплоть до 1945 года – окончание II Мировой войны и включает в себя так называемый «государственный терроризм». По мнению упоминавшегося в работе Марка Берджесса, государства – спонсоры терроризма, хотя сам этот термин появится позже, заявили о себе задолго до убийства эрцгерцога Франца-Фердинанда в Сараево.

Несколько позже, в 1930-х годах терроризм приобрел новые пути и перспективы для практической реализации. Именно террористические методы управления государством и обществом были свойственны для многих тоталитарных режимов, и крупных, таких как Нацистская Германия, Фашистская Италия, Сталинский Советский Союз, и мелких, имевших место практически по всему миру в Южной Америке и Африке.

С другой стороны, известная исследовательница терроризма Джессика Стерн, выделяет появившуюся в это время ещё одну форму государственного терроризма, которую она назвала «бомбовым терроризмом».^[30] Практической реализацией этой формы государственного терроризма стали стратегические бомбардировки, которые проводили страны, воюющие в мировой войне по городам, скоплениям беженцев и иным объектам не военного значения, которые вызывали массовые человеческие жертвы.

Переходя к освещению терроризма в послевоенную эпоху надо отметить, что по данному вопросу существует много совпадающих точек зрения. Во-первых, они заключаются в том, что превалирующей формой терроризма во второй половине ХХ века выступает именно не государственный групповой терроризм, а, во-вторых, в том, что эти организации могут быть сгруппированы по идейно-целевому признаку.^[31] 

Первой группой, которая может быть выделена, выступит совокупность организаций действовавших в Африке и на Среднем Востоке. Эти организации ставили своей целью активизацию свержения колониального правления европейских стран и установления национальной независимости.

Второй группой организаций, которую можно выделить в это время, выступают основанные на леворадикальной группе идеологий. Среди них необходимо назвать такие как: Фракция красной армии (Германия, РАФ), Направленное действие (Франция), Красные бригады (Италия), Японская красная армия (Япония). Основываясь на леворадикальной идеологии, эти группы реализовывали методы городской герильи (партизанской войны), однако спектр их действий был более широк.

Третьей группой организаций, начавших широко действовать в этот период, выступают основанные на националистической и расисткой идеологии. Их ярчайшими примерами могут быть названы большое количество ближневосточных террористических групп (ООП, ФАТХ, ХАМАС и пр.), баскская ЭТА, североирландская ИРА, американские Черные пантеры.

Ещё одной отличительной особенностью этого периода истории терроризма выступает новое звучание государств спонсоров терроризма. В 70-х – 80-х гг. ХХ века, в этой деятельности приняли участие практически все из крупных современных государств. Ведущую роль здесь играли СССР и США, поддерживавшие различные группировки, направленные на ослабление противника.

Оценивая современный этап истории терроризма, следует отметить те тенденции, которые свойственны его развитию как явления в современности: глобализация и транснационализация терроризма, появление новых форм и методов осуществления терактов их информационного обеспечения, широкое использование сети интернет как средства глобальной связи и информационных коммуникаций и др. В общем и целом современный этап истории терроризма можно охарактеризовать словами Пола Р. Пилара: «терроризм сегодня это то, чем надо управлять, но никто не знает как именно это делать». [32]

Список литературы и источников:

1.      Будницкий О.В. Терроризм: история и современность // Полемика №10. Онлайн документ:  http://www.irex.ru/press/pub/polemika/10/bud/

2.      Вилли П. Замок ассасинов: в гостях у Старца Горы. М.: Фаир-пресс, 2004, с. 19.

3.      Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Издание 1863-66 г.г. Онлайн документ: http://slovari.yandex.ru/dict/dal/article/dal/03170/32300.htm

4.      Конов Д.В. Особенности государственного терроризма в современных условиях. Автореф. дисс. … канд. полит. наук. М., 2006.

5.      Одесский М.,Фельдман Д. Поэтика террора и новая административная ментальность: Очерки истории формирования. М.,1997. С.8.

6.      Тарасов А. Терроризм становится кислородом политики // Сто дней одного века. М.: АНО РИА «Общая газета», 2000. Онлайн документ:  http://saint-juste.narod.ru/terror.htm

7.      Федорцев В.А.  Негосударственный терроризм как форма политической борьбы: основные признаки и тенденции исторического развития. Автореф. дисс. … канд. полит. наук. М., 2007.

8.      Шмитт К. Теория партизана: Промежуточное замечание по поводу понятия Политического. (пер с нем. Ю.Ю. Коринца). Онлайн документ: http://www.conservatism.narod.ru/korinez/partizan.rtf

9.      Bauhn Per  Ethical Aspects of Political Terrorism: The Sacrificing of the Innocent, Lund: Lund University Press. 1989, р. 28.

10.  Burgess M. A Brief History of Terrorism. CDI Main Issues,  July 2, 2003. Онлайн документ: http://www.cdi.org/program/

11.  Coady, C.A.J. Terrorism and Innocence // Journal of Political Ethics, 2004, № 8, р. 37-58.

12.  Goodin, Robert E. What's Wrong with Terrorism? Oxford: Polity, 2006, р. 49.

13.  Hoffman B. Inside Terrorism, Columbia University Press: New York, 1988, p. 17.

14.  Jessica Stern, The Ultimate Terrorists, Cambridge: Harvard University Press, 2001, p. p. 16-17.

15.  Marchett V., Markx G. The CIA and cult of intelligence. N.Y., 1974, цит. по Вайда П. Опасный враг. М.: Международные отношения, 1980. – 224 с., с. 28.

16.  Merriam-Webster’s online dictionary. Онлайн документ:  http://www.merriam-webster.com/dictionary/terror

17.  Paul R. Pillar, Terrorism and U.S. Foreign Policy, Brookings Institute Press: Washington, DC, 2001, p. vii.

18.  Primoratz, I.  Terrorism. // Stanford Encyclopedia of Philosophy. Онлайн документ:  http://www.science.uva.nl/~seop/entries/terrorism/#TerFreFig

19.  Primoratz, I.  Terrorism. // Stanford Encyclopedia of Philosophy. Онлайн документ:  http://www.science.uva.nl/~seop/entries/terrorism/#TerFreFig

20.  Schmid A.P., Jongman A.J., Political Terrorism. – Amsterdam: NorthHolland Publishing Company, 1988.

21.  Wellman C. On Terrorism Itself // Journal of Value Inquiry, 1979, № 13, р. 250-58.

 

---