Социокультурные интерпретации феномена популярности личности

         Популярная личность – привычный конструкт современной культуры. Многие сферы жизни общества вмещают популярных личностей, а отдельные из них усиливают и закрепляют феномен популярности человека.  В обыденном сознании популярность приобретает черты народной любви и почитания, известности и славы. Научное осмысление феномена популярности происходило в русле разных гуманитарных наук и в каждой отрасли знания получало свой специфический угол рассмотрения. В данной статье мы проведем культурологическую интерпретацию феномена популярности, рассмотрим природу этого феномена. 

            Ведя речь о популярности, стоит оговориться, что могут существовать различные формы проявления этого феномена: популярность отдельных материальных объектов, предметов, вещей и т. д. (материальная среда), популярность идей, взглядов, мнений, теорий и т.п. (духовная среда). Но в то же время как иногда идея неотделима от своей материальной оболочки, так и популярность идеи сливается с популярностью носителя этой идеи. В большей мере это свойственно феномену популярной личности. Популярная личность является одной из форм существования феномена популярности. Именно эта форма популярности вызывает наибольший исследовательский интерес. Избрав личность как носитель популярности, мы предпримем попытку интерпретации феномена популярности в его преломлении к персоналии.

   Для выхода к содержательному наполнению понятия «популярность», необходимо осмысление базовой категории – «личность», по отношению к которой приобретает значение и категория популярности.

Осмысление проблемы личности возможно на пересечении двух основных подходов – условно говоря, горизонтальном, который предполагает понимание и интерпретацию понятия в смежных областях знания, и вертикальном, который позволит представить динамику представлений о личности в исторической перспективе.

В гуманитарном знании мы встречаем несколько подходов к определению личности. В общей психологии под личностью чаще всего подразумевается некоторое ядро, интегрирующее начало, связывающее воедино различные психические процессы индивида и сообщающие его поведению необходимую последовательность и устойчивость.

Разные школы (Л. С. Выготского, С. Л. Рубинштейна, А. Н. Леонтьева) формировали различные направления в изучении личности, но в целом надолго утвердилась традиция считать личностью единство социальных и биологических компонентов с преобладающим влиянием внешней детерминации человеческих сущностных сил.

Отправная точка социологических исследований личности – не индивидуальные особенности человека, а та социальная система, в которую он включен, и те социальные функции, роли, которые он в ней выполняет.

В дискурсах социальных наук специфику подхода в понимании человека задает тематика и проблематика самореализации последнего в контекстах социальных отношений, предметной деятельности и общения, в которых через индивидуальное проявляется типическое. В этом случае можно вести речь о социальной или, если быть точнее, социокультурной природе человека. 

Нельзя обойти вниманием и проблему индивидуальности в социологических трактовках личности. Само понятие «индивидуальности» вводится для обозначения того особенного, специфического, неповторимого, что отличает одного человека от другого. Классическая социология старалась вынести эту проблематику за пределы своего рассмотрения. Мерой человека оказывалась, прежде всего, мера усвоенного социально-типического в индивиде, характеризующая сложившиеся, нормированные и санкционированные особенности групп, общностей, институтов, социума в целом, а не мера его индивидуальности. С этой точки зрения, понятие личности оказывалось применимо к каждому человеку в любом социуме и культуре, коль скоро он индивидуально проявляет их значимые черты, а его образ действий и поведение выступали как одобряемые, поощряемые и ожидаемые.

Иначе осмысливалось понятие «личность» в философско-культурологической традиции. Это, прежде всего, вопрос о том, какое место занимает человек в мире, каковы границы его свободного выбора и социальной ответственности.

Со сменой взглядов, а особенно с накоплением знаний о человеке изменяется и понятие о личности. В процессе исторического развития, в особенности с начала Нового времени многие интерпретации личности выступают в философском обличье, и почти все они так или иначе сводятся к декартовскому дуализму тела и души и, значит, к религиозному его источнику – будь это дуализм между Я и не-Я (Фихте), дуализм природы и духа (Гегель), воли и представления (Шопенгауэр), жизни и духа (романтизм), сознательного и бессознательного (Э. Гартман) или наличного бытия и существования (современный экзистенциализм, Кьёркегор).

Философско-культурологическая мысль лишает рядового обывателя возможности быть личностью, предъявляя к человеку особые требования, в большей мере эта требовательность к личности проявилась в русской религиозной философии. «Иногда даже натуралистически, биологически и психологически яркий индивидуум может не иметь личности», - писал Н. А. Бердяев [1, с. 62]. В философии это понятие наполняется определенным социокультурным смыслом, выраженным мыслителями в качествах и критериях личности, в то время как для социологической интерпретации любой индивид является личностью вне зависимости от социокультурного смысла его деятельности. Мы не исключаем присутствие личности в каждом человеке, а потому личность мы определяем как совокупность социокультурных свойств человека, освоенных и приобретенных им в процессе взаимодействия с другими индивидами.

 В конкретно-исторических социумах и культурах в понятие «личность» вкладывается существенно различающееся содержание. Традиционное общество предполагало слитость, единство человека с родом, общиной, выступавших как социальное целое, вне которого индивид не мыслился как самостоятельный, социально действующий агент. В этом случае речь можно вести скорее только о коллективной личности. Собственно же единичная личность предполагает ту или иную степень автономности и свободы человека в своих действиях и поведении, персональную ответственность за них. Следовательно, только за пределами традиционного общества в полной мере проявляется личность.

Представления о личности пробуждаются в эпоху расцвета христианской мысли. Как отмечает Н. Н. Страхов, «с появлением христианства человек стал в новые отношения к Богу и природе именно потому, что человеческая личность получила неизмеримо высокое значение, какого она никогда не имела в древнем мире» [2, 379-380].

В эпоху Возрождения личность стала отождествляться с яркой, многосторонней индивидуальностью. В философии Нового времени, начиная с Р. Декарта, распространяется дуалистическое понимание личности: на первый план выдвигается проблема самосознания как отношения человека к самому себе, понятие личности практически сливается с понятием «Я» и отвергается психофизическое единство человека, хотя существовали и исключения, когда личность рассматривали как цельную природу человека, единство души и тела (Ф. Бекон).

Одним из первых расширил проблему понимания личности Л. Фейербах, привнеся понимание о другом человеке. «Человек одновременно и «Я» и «Ты»; он может стать на место другого именно потому, что объектом его сознания служит не только его индивидуальность, но и его род, его сущность» [3, с. 31].

В гуманизме нового и новейшего времени персоналисткая тенденция европейской культуры освободилась от религиозного содержания. Она стала признавать право человека на свободу, счастье, развитие и проявление своих способностей. Гуманизм рассматривает человека как существо, достойное духовного и физически полноценного существования. В последующие эпохи эти умонастроения воплотились в идеалах индивидуализма, которые в специфической форме реализовали концепцию возвышения личности. В истории европейской мысли не было другой эпохи, которая с подобной силой утверждала бы человеческую личность в ее грандиозности, в ее красоте и величии.

Относительно иной строй рассуждений был свойственен русской философской мысли. Экстремальность человеческого существования в нашей истории имела своим следствием формирование определенного человеческого идеала, образцов поведения. Постепенно вырабатывался яркий национальный тип подвижника, борца за веру, страдальца за истину. С особой силой звучали частые и настойчивые призывы к добру, состраданию, милосердию, преодолению жестокости, господства грубой силы.

Пробуждение и развитие представлений о личности во многом ознаменовало поворот человека к самому себе и осмысление себя с позиции своей значимости как человека уникального, как личности. Постепенно расширение представлений о масштабе личности, усиливало и углубляло проявление личностного начала в человеке. С появлением в человеческом сознании «Другого», соотнесения себя с ним, с одной стороны подталкивало человека к обособлению его уникально-личностных качеств, с другой – обостряло восприятие другой личности, создав возможность для выделения и возвышения отдельной личности. Для понимания феномена популярности мы избираем позицию ухода от усредняющей, безоценочной трактовки  личности (как равноданное единство биологического и социального), и акцентируем внимание на индивидуальности и персональной выделенности личности.

Во многом идея персональной выделенности нашла отражение в представлениях об идеальной личности[1]. Идеализация проявилась как в философском анализе личности вообще[2], так и в обращении к личности, которая существенно отличалась от основной массы людей. В этом случае речь идет о выдающихся, великих личностях. Можно обозначить несколько типов личностей: великая, выдающаяся личность, героическая личность, гениальная личность, эти типы возникают благодаря основаниям, на которых строятся отличительные признаки личности.

Чаще всего «выдающуюся» личность рассматривали в контексте разработки теорий личности, изучения исторического прогресса общества, определения роли личности в истории и анализа возникающих отношений «выдающейся» личности и толпы, массы, народа.

Нас в большей мере интересует диалектика качеств личности, определяемой как «великая», «выдающаяся», и отношений общества к такой личности. Этот интерес обусловлен тем, что в первую очередь феномен популярности личности определяется через взаимоотношения личности и общества.

По сути же выходит, что через диалектику качеств личности и отношения к ней общества возможно осмысление основания популярности человека. Благодаря усилению личностного начала в человеке, он становится объектом пристального внимания и интереса общества. Личность, отличная от других, воспринимается как   уникальная, особая, наделенная божественной силой, приобщенная к сакральным смыслам и тайным значениям.

В представлениях о личности как герое, великом, выдающемся человеке состояние особенности выражалось, с одной стороны, через «момент творческой идеи» и благородство души, с другой –  как проявление ненормальности, безумия, аморальности.

«Благородный» - это сильный и отважный» - определил особую личность Х. Ортега-и-Гассет [4, с. 90]. «Именно поэтому так впечатляют и запоминаются те, кто способен на возвышенный и благородный поступок, ибо это воистину избранные, благородные люди» [5, с. 92].

Особая личность – «природное светило сияющее, как дар неба, источник природной, оригинальной прозорливости, мужества, героического благородства», - восхищался Карлейль [6, с. 24].

Для Ф. Ницше великий человек благороден, он обладает чувством долга, но «при этом пользуется жестокостью, насилием и коварством». По этому поводу З. Фрейд справедливо замечает: «Не стоит искать понятию «великий человек» какого-то однозначно определенного содержания. Это лишь шаткое в употреблении и довольно произвольно раздариваемое признание чрезвычайного развития определенных качеств с примерным приближением к исходному лексическому смыслу «величия» [7, с.230-231].

«Поэтому заведомо злодей, глупец, ничтожество, полоумный – для нас так же важны в пределах поставленной задачи, как и всемирный гений или ангел во плоти, если за ним шла толпа…», - писал Н. К. Михайловский [8, с. 8]. Ненормальность, безумие вменяется личности как качества, указывающие на ее особенное положение. «Фанатики с ограниченным умом, но с энергичным характером и с сильными страстями одни только могут основывать религии, империи и поднимать массы» [9, с 127].

В теориях власти особая личность проявляется в характеристиках идеального правителя. Личность идеального правителя попадает в цент научного познания, начиная с Платона. В «Государстве» Платон делит общество на граждан и правителей-философов, как бы формируя само представление о людях, которые отличаются от остальных и потому стоят выше. Это отличие коренится в их божественной предопределенности, свойственной только правителям. Близок такому сопряжению этической составляющей и политической дальнозоркости «благородный муж» в концепции Конфуция.

Последующие взгляды на идеальное правление[3] представляют собой движение в заданном Платоном векторе рассуждений, варьируются лишь доминанты личностных качеств. Несколько иной взгляд представлен в трактате Н. Макиавелли «Государь». Величие человека также заключено в его властвующем положении, но этическая возвышенность, присутствующая у правителя Платона, сменяется на формируемое превосходство. Важно не то, что он есть, а то, как он кажется для остальных, насколько органично в нем сочетаются сила, честность, хитрость и притворство.

Теория элит, пожалуй, наиболее точно обосновывает существование особой личности, ее отличие и уникальность. Если в теориях власти главный отличительный признак особой личности заключается в ее властвующем, легитимном доминировании, то в теориях элит особенность утверждается идеей избранничества. Отличительным признаком элиты, как правило, признают качества эвристичности и креативности, реализуемые в инициировании социальных изменений, которые и позволяют называть их творческим меньшинством, а также атрибутивные и ритуальные признаки, которые идентифицируют их как элитарное меньшинство.

Таким образом, личность, определяемая как герой, гений, выдающийся человек, правитель, лидер изначально наделена признаками особенности. Это позволяет нам трактовать популярность как личностную выделенность за счет особых качеств. Подобная позиция рассмотрения личности как носителя популярности определяет логику поиска вопросом «что?», а именно поиск ответа на вопросы: что это за личность и какими качествами она обладает? 

С ходом исторического развития изменялись отношения отдельной личности и общества. Постепенно развивались как институциональные формы отношений, выраженные во взаимодействиях политического лидера и его последователей, государственного деятеля и его подданных, военачальника, полководца и его армии и т.д., так и неинституциональные – отношение общества к писателям, ученым, артистам и т.д.

Так, постепенно зарождались, сначала в обыденном сознании, а затем  и в философском осмыслении, представления о человеке, который отличается от основной массы людей благодаря своим особым, уникальным личностным качествам. Позицию восприятия личности определяла не только ее деятельностная и функциональная принадлежность, но и степень ее известности и узнаваемости в обществе, масштаб и значение личности.  

С развитием общественного мнения и новых форм и средств взаимодействия личности и общества качественно изменились  их существенные позиции и отношения. Теперь личность стает в позицию профессиональной реализации раскрытия своего личностного капитала в пространстве публичного. Общество же позиционируется как аудитория, которая ориентирована на потребление продукта профессиональной реализации личности.

 Пожалуй, одним из первых, кто заговорил о знаменитостях как об известных и популярных, а не как о великих и выдающихся, был Ч. Р. Миллс. «С развитием массовых средств общения в центр внимания страны всерьез и надолго попали профессиональные знаменитости, подвизавшиеся в мире зрелищ» [10, с. 112].

В качестве новых форм и средств общения между личностью и обществом выступили расширение пространства и распространение средств массовой коммуникации и информации. «Система средств массового общения, рекламы и развлечения выступает в коммерческом аспекте не только как средство прославления знаменитостей; она вместе с тем отбирает и творит знаменитостей в целях извлечения прибыли» [11, c. 113–114]. Так и у Бурдье, «бытие узнанное и признанное – значит быть известным, прославленным» [12, с. 71].

, , ,

            Особое освещение проблема существования знаменитости получила именно в западной научной литературе. Так, американский исследователь Sue Collins, занимаясь исследованием знаменитостей, отмечает, что «в настоящее время телевидение позиционирует знаменитостей как новую культурную ценность, чья экономическая стоимость основывается на  потенциальном обмене и продаже» [13, с. 89]. Graeme Turners также предполагает, что «реальные отношения человека с физически отдаленной знаменитостью возможны только как условие культурного потребления» [14, с. 220].

            Таким образом, существует некая коммерческая сфера, которая занимается производством знаменитостей. Знаменитость является успешной в том случае, когда она обладает устойчивой аудиторией, которая «потребляет» ее. Т.е знаменитость – это коммерчески успешный и выгодный продукт, она представляется как экономический товар капиталистического общества. В качестве главного параметра общества сегодня выделяют акт потребления, который характеризует общество как пассивное и бессильное против предложения производителей. Знаменитость встроена в цепочку потребительских отношений, при этом выступая как сама объектом потребления, так и ориентируя массовое потребительское поведение.

«Знаменитости двадцатого и двадцать первого столетия отличается от всех предыдущих, поскольку исчезают границы между общественным и частным, обычным и известным, надлежащим и неподходящим» - пишет Kristine Harmon. В то время как когда-то почитались богатые индустриальные элиты, политические деятели, изобретатели и предприниматели, теперь вместо них появляются «дочери знаменитостей, преступники-знаменитости, и помощники офиса-знаменитости» [15].

Отечественные исследователи также проявляют интерес к современному варианту существования знаменитостей. Л.Е. Гринин пишет о появлении нового социального слоя – «людей известности». Для их описания он использует понятие «личной известности», подразумевая под ним «информацию о человеке, которая выделяет его в каких-либо смыслах из общего ряда людей, обладающих аналогичными профессиональными качествами. Такое выделение может касаться уровня его профессионализма или иных ценимых окружающих качеств, широты известности в определенных слоях и местностях, длительности известности [16, с. 46].

Еще одна российская группа исследователей О. Ф. Русакова, Д. В. Иванов, избравшая предметом изучения селебритис или знаменитостей, утверждают, что они являются представителями новой культуры – глэм-культуры: «Носителем и главным субъектом-распространителем дискурса глэм-культуры выступает группа так называемых селебритис, т.е. медийных знаменитостей. К ним относятся люди, постоянно присутствующие на экранах, пользующиеся большой популярностью у публики и имеющие возможность посредством СМИ влиять на взгляды, поведение и образ жизни обычных людей» [17, с. 53].

Подобные отношения личности и общества, выстроенные как отношения знаменитости и аудитории, в большей мере акцентируют внимание на механизмах и способах продвижения личности, к которым можно отнести СМИ и реализация экономического, властного, социального и других видов капиталов. Это позволяет трактовать популярность как выделенность личности за счет ее позиционирования и популяризации в обществе. «Их прославляют не потому, что они занимают в обществе особое почетное положение, скорее наоборот: занимаемое ими положение в обществе выглядит почетным именно потому, что их прославляют» [18, с. 114]. В подобной интерпретации феномена популярности мы в состоянии ответить на вопрос «как?», т.е. понять механизм продвижения личности в публичном пространстве.

Таким образом, нами были обнаружены две основные социокультурные интерпретации феномена популярности личности, которые обращены к двум разным интерпретациям природы этого феномена. В первой интерпретации популярность обнаруживает природу возвышения и обособления, и отсылает нас к конструкту элитарного, особого. Такая личность не доступна для познания, она трансцендентна по определению (гений, герой, талант, харизматик и т.п.). Во второй интерпретации популярности присуща природа низведения, обобщения, т.е. понимание личности доступно каждому и каждый может обнаружить в себе подобные характеристики и свойства. Это предполагает вписанность феномена популярности в общее, повседневное.

Но все же, нам кажется, такая трактовка представлений о популярности несколько упрощает действительность. Личность, ставшая объектом внимания большинства, т.е., обладающая популярностью, потому становится в такие отношения с обществом, что вызывает к жизни его архетипы, заключающиеся в идеализированном отношении к личности вообще (усиление личностного начала в культуре) и человеческой природе, которая обнаруживает склонность к подчинению, преклонению, следованию за кем-то, почитанию и т.п.. Таким образом, в подобных интерпретациях феномена популярности мы займем срединное положение, которое позволит нам, с одной стороны, избежать чрезмерной идеализации личности и связанного с ней феномена популярности, а с другой – не опуститься до простого описания механизмов и способов популяризации личности в обществе.    

Литература

1. Бердяев, Н. А. О назначении человека / Н. А. Бердяев. – М.: Республика, 1993. – 383 с.
2. Гуревич, А. Я. Еще несколько замечаний к дискуссии о личности и индивидуальности в истории культуры / А. Я. Гуревич // Одиссей. Человек в истории: сборник. / М., 1990. – С. 90-105. 
3. Фейербах, Л. Сущность христианства / Л. Фейербах. – М.: Полит. лит-ра, 1955. – 942 с.
4. Ортега-и-Гассет, Х. «Дегуманизация искусства» и другие работы. Эссе о литературе и искусстве. Сборник: пер. с исп. / Х. Ортега-и-Гассет.– М.: Радуга, 1991. – 639 с.
5. Там же, С. 92.
6. Карлейль, Т. Герой и героическое в истории. Публичные беседы / Т. Карлейль. – СПб.: Издание Ф. Павленкова, 1898. – 340 с.
7. Фрейд, З. Человек Моисей и монотеистическая религия / Фрейд З. // Фрейд З. Психоанализ. Религия. Культура / сост. и вступ. ст. А. М. Руткевич. – М., 1991. – С. 135-256.
8. Михайловский, Н. К. Герой и толпа. Избранные труды по социологии в двух томах Т. 2. / Н. К. Михайловский. – СПб.: Алетея, 1998. – 405 с.
9. Лебон, Г. Психология народов и масс / Г. Лебон. – СПб.: Макет, 1995. – 316 с.
10. Миллс, Ч. Р. Властвующая элита / Ч. Р. Миллс; пер. с англ. Е. И. Розенталь, Л. Г. Рошаль, В. Л. Кон. – М.: Иностранная литература. 1959. – 264 с.
11. Там же, С. 113-114.
12. Бурдье, П. Социология политики / П. Бурдье; пер. с фр.;  сост., общ. ред. и предсл. Н. А. Шматко. – М.: Socio-Logos, 1993. – 336 с.
13. Collins, S. Making the Most Out of 15 Minutes Reality TV Dispensable Celebrity / S. Collins // Television Sc New Media. – Volume 9. –  Number 2. – March 2008. – P. 89-108.
14. Green, L. Understanding Celebrity and the public Sphere / L. Green // Culturalstudiesreview. – Volume 12. – Number 2. – Sep 2006. – P. 220-231.
15. Harmon, K. Celebrity Culture / K. Harmon // Bibliographic review. – Spring 05. – P. 89-106.
16. Гринин, Л. Е. «Люди известности» - новый социальный слой? / Л. Е. Гринин // Социс. – 2004. - № 12. – С. 46-53.
17. Русакова, О. Ф. Глэм-культура: опыт дискурс-исследования / О. Ф. Русакова // сб. материалов ХI международной конференции «Культура, личность, общество в современном мире: методология, опыт эмпирического исследования». Ч. 2-3; ред. колл: Е. В. Грунт, Н. А. Комлева, Н. А. Кораблева, А. В. Меренков, Л. Л. Рыбцова. – Екатеринбург: минитиполаборатория факультета политологии и социологии УрГУ, 2009. – С. 53-56.
18. Миллс, Ч. Р. Властвующая элита / Ч. Р. Миллс; пер. с англ. Е. И. Розенталь, Л. Г. Рошаль, В. Л. Кон. – М.: Иностранная литература. 1959. – 264 с.