Коррупция как «квазипубличный интерес»

В статье рассматривается вредоносное и негативное влияние коррупции на законные интересы общества и государства.

Ключевые слова: коррупция, законные интерес, общество.

Коррупция – серьезный вызов для любого государства и общества. Масштабы этого социального явления способны заметно снизить эффективность государственных институтов, подорвать авторитет власти, да и в целом престиж страны.

Коррупция является наиболее опасной социальной болезнью, её причины коренятся в недостатках законодательства и практики правоприменения, в низкой правовой культуре общества. Для того чтобы найти «панацею» от данной болезни, следует понимать, что это за явление, какие негативные последствия оно может привнести, и на что или кого оказывает свое вредоносное влияние.

В римском праве термином corrumpere обозначалась деятельность нескольких лиц, направленная на нарушение нормального хода судебного процесса или управления общества [1, с.11].

В наше время этим термином, как правило, обозначают злоупотребление должностным лицом своими полномочиями в целях личной выгоды. Зарубежные исследователи также как уклонение политических деятелей, сотрудников государственного аппарата, бизнесменов и других лиц от выполнения ими своих официальных обязанностей в угоду личным, семейным или групповым интересам в целях обогащения и повышения своего социального статуса.

Традиционно коррупция рассматривается как социально вредный феномен, находящийся вне пределов морального правового, экономического, политического, инстуциональнного порядка общества. Такая позиция привлекательна своим безоговорочным неприятием коррупции. Однако нельзя не оценивать и фактическое состояние, при котором существует противоположная точка зрения, когда в коррупции видится органический элемент экономического порядка.

С точки зрения социологии коррупция - это любая деятельность, мотивируемая интересом, нарушающая принудительные правила распределения, за применение которых он ответственен. Правила распределения относятся не только к букве закона, но и к нормам признанных обществом, как обязательные, и/или к нормам должностных лиц системы и кодексов, по которым они работают. Кроме того, «коррумпированными», являются те действия, которые общество считает незаконными или которые рассматриваются правящей элитой как противоречащие логике системы [3, с.19].

Рассматривая данное негативное явление с точки зрения юридического позитивизма, следует проанализировать законодательное закрепление понятия коррупции. Согласно статье 1 Федерального закона «О противодействии коррупции» под коррупцией понимается злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами [6].

Все вышеперечисленные определения коррупции, обращают наше внимание на то, что основным «потерпевшим» от вредоносного влияния коррупции является не отдельная взятая личность, а общество и государство в целом, а точнее их законные интересы. Однако, выявив основной объект, на который влияет коррупция, резонно задаться другимивопросами, что понимается под законными интересами общества и государства и какие именно законные интересы общества и государства претерпевают негативное влияние коррупции.

Законный интерес общества (общественный интерес) – это общий интерес стремление всех членов общества либо его значительной части к достижению определенного блага, состояния к удовлетворению потребностей.

Законный интерес государства можно определить, как комплекс сбалансированных потребностей личности и общества, реализация которых обеспечивается институтами государственной власти во взаимодействии с общественными институтами. Таким образом, государственные интересы являются частью общественных интересов, реализуемых в основных сферах деятельности органов публичной власти экономической, внутриполитической, социальной, международной и т.д. К числу приоритетных государственных интересов могут быть отнесены обеспечение суверенитета народа, территориальной целостности, развитие демократии, укрепление политической стабильности, совершенствование национальных и федеративных отношений.

Используя методы сравнительного правоведения [11, с. 19-31;12, с. 55-59], можно сделать вывод о том, что во многих странах современного мира, по крайней мере в странах Северо-Восточной Азии, категория «законный интерес» обладает всеми перечисленными признаками [13, с. 132-141;14, с. 46-52; 15, с. 163-166; 16, с. 233].

Коррупция в силу своего негативного влияния на государственные демократические институты не может входить в сферу законных интересов ни общества, ни государства. Скорее всего, коррупцию можно отнести к квазипубличному интересу. Таковыми в частности могут быть личные интересы государственных и муниципальных служащих, которые выдаются, маскируются под публичный интерес общества. Бюрократия, действуя от имени государства, довольно легко может выдать за интерес публичный укрепление собственного квазипубличного интереса. Легкость такой подмены объясняется тем, что поскольку бюрократия действует от имени государства, то при определенных навыках риторики довольно легко выдает за интерес публичный укрепление собственного квазипубличного интереса.

По мнению Т.И. Заславской, «в современных условиях экономическое благополучие как статских, так и военных чиновников обеспечивается не столько государственным довольствием (хотя оно сравнительно высоко), сколько обменом властных полномочий на деньги и ценные материальные блага, а многие представители правящей элиты России занимаются экономической деятельностью, базирующейся на использовании властных ресурсов [2, с. 366].

Так как же избавиться от квазипубличного интереса? Возможно, ли избавиться от коррупциогенных факторов, лишь только путем совершенствования законодательной системы РФ, устранения юридико-лингвистических неопределенностей и категорий оценочного характера, однозначно напрашивается отрицательный ответ. Объясняется это тем, что из-за всей сложности конструкции современной правовой системы, огромного количества нормативно-правовых актов и быстроты изменения общественных отношений невозможно, даже при соблюдении всех правил юридической техники составить идеальный нормативно-правовой акт, кроме того большая вероятность, что возможно этот нормативный акт, будет содержать новые и неизвестные раннее законодателю коррупциогенные факторы, ещё Тацит писал, что «в государстве в котором процветает коррупция, возрастает количество законов»[4, с. 240].Следовательно, необходимы и иные меры, которые будут направлены на устранение коррупциогенных факторов, такой комплекс мер закреплен в Указе Президента РФ от 13 апреля 2010 года № 460 «О национальной стратегии противодействия коррупции» к ним относится обеспечения участия институтов гражданского общества в противодействии коррупции, внедрение в деятельность органов государственной власти, иных государственных органов инновационных технологий, повышающих объективность и обеспечивающих прозрачность при принятии законодательных актов, совершенствование механизма государственных закупок, модернизация гражданского законодательства, повышение денежного содержания государственных служащих, совершенствование системы финансового учета и отчетности в соответствии с требованиями международных стандартов и расширение системы правового просвещения граждан [5].

Литература:

1. Андрианов В.Д. Коррупция как глобальная проблема: история и современность/ В.Д. Андрианов. - М.: Экономика, 2011. - 301с.
2. Заславская Т.И. Современное российское общество: Социальный механизм трансформации: учебн. Пособие. - М.: Дело,2004. - 400с.
3. Коррупция: природа, проявление, противодействие: монография/ отв. ред. Т.Я. Хабриева. - М: Юриспруденция,2014. - 672с.
4. Тацит П.К. сочинения: в 2-х т./ под ред. А.И. Доватура. - М. Наука, 1969. -Т.1.-434с.
5. О национальной стратегии противодействия коррупции: указ Президента РФ от 13.04.2010 №460 //Собр. законодательства РФ. – 2010. – №13. – Ст.1139.
6. О противодействии коррупции: федер. закон от 12.12.2008 №273-ФЗ // Собр. Законодательства РФ. - 2008. - №52(ч.1).- 6228.
7. Юрковский А.В. Основные подходы к правовой аксиологии //
   В сборнике: Синтез науки и общества в решении глобальных проблем современности. Сборник статей Международной научно-практической конференции. Ответственный редактор: Сукиасян Асатур Альбертович. 2016. С. 171-175.
8. Юрковский А.В. Аксиологические методы в сравнительном правоведении // Научный альманах. 2016. № 2-3 (16). – с. 340-346.
9. Юрковский А.В., Тугутова Д.А. Исследование правовой категории «интересы» во взаимосвязи с правовыми категориями «нужда» и «потребность»: на примере Российской Федерации и государств Северо-Восточной Азии // Современная научная мысль. 2016. № 2. - С. 254-264.
10. Юрковский А.В. Право как ценность и ценности в праве // Социология и право. 2016. № 2(32). – с. 95-102.
11. Юрковский А.В., Кузьмин И.А. Проблема выбора объекта сравнительного правоведения // Право и современные государства. 2016. № 3. - С. 19-31.
12. Юрковский А.В. Основные направления сравнительного правоведения // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2016. № 2 (70). - С. 55-59.
13. Юрковский А.В. Сравнительное исследование категории «революция» в конституционном праве КНР и КНДР. // Сибирский юридический вестник. 2016. № 1. - С. 132-141.
14. Юрковский А.В. Категория «интересы» в конституционном праве Японии // Академический юридический журнал. 2016. № 1 (63). - С. 46-52.
15. Юрковский А.В. Категория «интересы» в конституциях Корейской народно-Демократической Республики и Республики Корея: сравнительный анализ // Общество: политика, экономика, право. 2016. № 3. - С. 163-166.
16. Юрковский А.В. Категории «нужда», «потребность», «интерес» в Монголии // Новая наука: Теоретический и практический взгляд. 2016. № 3-2 (69). - С. 233.
17. Юрковский А.В. Категория «интересы» в конституционном праве Китайской Народной Республики // Академический юридический журнал. 2015. № 4 (62). - С. 44-52.