Статья посвящена изучению элементов правосознания, определению факторов влияния. На основании рассмотрения общих положений через призму национальных особенностей делаются выводы о состоянии правовосознания, возможностях развития в нынешних условиях.
Ключевые слова: правосозание, правовая грамотность, правовая культура, правовой нигилизм
Одним из маркеров состояния правовой действительности государства является уровень и особенности правосознания его населения. Любая правовая система, не будучи ориентированной на своего адресата, правильно им воспринятой и оттого — должным образом реализованной, в своем функционировании обнаружит несоответствие результатов поставленным целям. Взаимодействие права и правосознания не должно допускать искажений типа возникновения и укрепления правового нигилизма, инфантилизма и идеализма, неправильного понимания сути и цели закона, когда как правореализационные возможности государства должны соответствовать заявляемому уровню.
Доктринально, в юридической литературе, правосознание было определено как составное понятие, включающее следующие элементы: рационально-идеологические (знания, идеи, представление о праве в целом и его основных институтах), социально-психологические (чувства, связанные с оценкой иных элементов), поведенческие (мотивация, вектор и установки к деятельности в среде правового регулирования) [2, С. 23]. Развитие их взаимообусловлено, хотя и происходит разными темпами. История показывает, как игнорирование или принятие во внимание характеристик отечественного правосознания законодателем и правоприменителем влияло и продолжает влиять на правовую культуру и правовое поведение.
Так, не последнее место следует отводить уровню правовой грамотности населения в целом и профессиональных знаний специалистов в особенности. Презумпция знания закона должна основываться на реальном, не идеализированном представлении об осведомленности индивидов в сфере права, которая пока оставляет желать лучшего. Первая причина — «текучесть» правовых норм, множественные поправки, вызываемые в том числе их непроработанностью еще на этапе принятия (которая является главной причиной пробелов, коллизий и других недостатков актов), часто вызываемой недостаточной компетентностью специалистов и, порой, поспешностью их принятия. Также стоит отметить насыщенность правовой системы большим количеством не всегда согласованных норм различных уровней в одних сферах и их недостаточность для верной интерпретации — в других. Следить за многочисленными изменениями и пояснениями трудно физически (в том числе технически и материально), что, в свою очередь, уменьшает интерес к праву. «Шагом навстречу», позволяющим получить азы правовой грамотности, являются меры по правовому воспитанию — наличие обязательных курсов правоведения в заведениях общего, среднего специального и высшего образования не юридической направленности, а также в организациях; существование юридических клиник и иных программ правового ликбеза — мер, которые постоянно необходимо развивать, воплощать на регулярной основе как абсолютно необходимую в столь меняющихся условиях и распространять на максимально широкий круг лиц. С самого детства индивид должен получать верное представление о праве и его основных институтах, механизме действия, о его социальной ценности [5, С. 1510].
Впрочем, отношение к праву как к чему-то громоздкому и непонятному, а потому нежелательному для изучения и точного следования сложилось давно, но при влиянии иных факторов положение может меняться. Например, соблюдение и исполнение как формы реализации права совершаются с большей степенью добросовестности при наличии поощрения и (или) понимания значения таких действий. Значительное место (роль своеобразного грузила для поплавка-общественного мнения) здесь занимает позиция правоприменителя и посредника-юриста, уровень профессионализма (объем знаний, навыков, опыт, наличие/отсутствие злоупотреблений, корректность отношения, мотивы прихода в профессию, наличествующие средство, скорость работы, общий уровень моральности), которых не всегда позволяют верить в их компетентность. К сожалению, качество образования части, размер которой не позволяет назвать ее погрешностью, выпускников размножившихся юридических факультетов не соответствует требованиям профессии. К тому же, решения правоприменителя зависят во многом от его ценностных установок и представлений о должном (достаточно упомянуть категорию разумных сроков и разнообразие вариантов реализации ее на практике) [1, С. 1561] — момент, на котором часто базируются внутренние доводы причин правового нигилизма. В пользу этого говорит значительное число обращений в вышестоящие инстанции в порядках административного и судебного обжалования действий органов (в том числе Конституционный суд Российской Федерации и Европейский суд по правам человека [4, С. 55]), что свидетельствует: россияне готовы отстаивать свои права при недостижении желаемого результата после первого обращения. Хорошим знаком представляется желание защищать и те права, которые в советское время виделись скорее декларативными, абстрактными.
Споры, однако, не являются единственным видом участия индивидов в правовой деятельности. Области активности различны: граждане участвуют в охране общественного порядка, нормотворчестве путем референдума, взаимодействия с уполномоченными лицами, использованием портала «Российская общественная инициатива», с 1993 года осуществляют производство в суде присяжных, реализуют право на объединение, сотрудничают с государственными органами в качестве общественных помощников и т. д.
Эксцессы же в сфере права становятся причинами для формирования определенного отношения, которое начинает существовать как традиция — более крепкий столп национального сознания. Руководствуясь системой ценностей, укрепляемой выводами о «работоспособности» закона, люди транслируют свое представление о нем. Максимы устраиваются в сознании в виде пословиц: «закон что дышло: куда повернул, туда и вышло», «законы — миротворцы, да законники — крючкотворцы»; обобщений о деятельности управомоченных лиц и смысле правовых норм из рассказов знакомых и собственного опыта, часто без адекватной интерпретации. Другие истоки формирования образа права и юриста — их отражение в произведениях культуры (особенно массовой и признанной классической) и средств массовой информации, которые не всегда дают объективную оценку, а представляют личный взгляд или являются продуктом заказа — государственного или коммерческого проекта. До среднесоветского периода, и позже уже — начала 2000-х — особой популярности и симпатий авторов и читателей юристы и управленцы не находили (исключения случались только при соответствующей поддержке государства — одобрении и подборе материала для экранизации — мягкой меры влияния на общественное мнения в нужных целях (характерно в основном для правоохранительной службы)); достаточно вспомнить произведения Н. В. Гоголя, Н. А. Некрасова, А. Н. Апухтина, Ф. М. Достоевского, А. П. Чехова, Тэффи, А. Аверченко, работы режиссеров, романтизирующих «лихие девяностые» и современных художников-акционистов. Также достаточно влиятельным фактором можно назвать и мнение авторитетных в силу различных причин (личных и общественных заслуг, но не обязательно обладания достаточными знаниями) лиц.
Поиск «комфортной зоны» как области, для которой применимы знакомые паттерны поведения, дает новую жизнь этим представлениям. Так, ушло время конца восьмидесятых и девяностых, известных сложным состоянием законности и подаривших соответствующее отношение к праву. Однако и спустя тридцать лет принято считать нашу страну находящейся до сих пор в переходном состоянии, что говорит против сформированности качественно обновленного, стабильного и крепкого правосознания [3, С. 1530]. Новости о принимаемых реформах и поправках в законодательство все еще воспринимаются с опасением — не как развивающие заданные начала, а как создающие иной порядок, возможно, ухудшающий положение. Любая новая кризисная ситуация способна возродить старые предубеждения — эхо прошлых неудач и проблем, избавиться от которого можно только стабильно действиями с положительным результатом по решению как этих ситуаций, так и иных «проблемных» точек.
Можно сказать, что в отечественном правосознании наметился коренной сдвиг в сторону признания права как одного из основных ориентиров поведения в силу уважения, восприятия его как реального средства самопомощи, а не ввиду страха. В социально-психологическом портрете россиянина все четче проявляются желание знать и реализовывать свои права, вера в возможность добиваться этого формальными практиками. Государство же со своей конечной ролью в принятии решений в лице уполномоченных лиц еще мерещится Левиафаном, и потому одна из основных задач, стоящих перед властью — искоренение непрофессионального поведения у его представителей и тем самым увеличение к ним доверия. Причем достижение этой цели реально только с помощью комплекса мер: определением оптимального объема работы — требуемая скорость не должна влиять на качество выполнения обязанностей, психическое и физическое здоровье работников, служащих и лиц, занимающих должности службы; гарантированностью достаточного социального обеспечения и повышением престижа профессии для заинтересованности субъектов в своей деятельности и ее результатах; установлением и реализацией мер строжайшей ответственности за злоупотребления полномочиями; непрерывное не только профессиональное образование, но и улучшение навыков работы в социальной сфере, повышение общей культуры.
Не менее важным представляется и упрощение процедур обеспечения прав и свобод (хотя не столько это, сколько обеспечение правомерности и результативности решений возникающих ситуаций в первой же инстанции), их соблюдение и гарантированность. Представления о состоянии законности у населения должны возникать не на основании сравнения с ситуацией в «плохих»-неблагополучных или «хороших»-развитых странах, а на базе анализа имеющихся к тому ресурсов при разумном использовании потенциала государством, о реальных способностях отвечать по своим обязательствам которого граждане должны иметь представление. Необходимо закрепить в общественном сознании понимание прямой связи этого потенциала с правовым поведением субъектов и потому культивировать образ законопослушного гражданина с активной позицией, повышать ценность права в глазах общества, сочетая эти меры с поступательным движением вперед в сфере интенсификации права, законодательства и его реализации. Важно помнить, что любая государственно-правовая деятельность — диалог, для конструктивности которого сторонам необходимо «говорить на одном языке», владея достаточными для этого возможностями и осознанным, волевым желанием идти друг другу навстречу.
Литература:
- Богатырев Е. В. Правосознание и правосудие: взаимосвязь и взаимообусловленность // Право и политика. 2009. № 7. С. 1561–1568.
- Бреднева В. С. Системный анализ структурных компонентов правосознания // Ленинградский юридический журнал. 2007. № 39. С.22–32.
- Буклова З. К. Исторические этапы развития (становления) российского правосознания и его особенности // Право и политика. 2009. № 7. С. 1524–1531.
- Кравченко В. В. Рост числа обращений граждан Российской Федерации в Конституционный Суд Российской Федерации и Европейский Суд по правам человека как показатель уровня правовой культуры // Бизнес в законе. Экономико-юридический журнал. 2009. № 2. С. 53–57.
- Нелюбина Е. В. Правосознание, правовая культура и социальные права человека: взаимосвязь и взаимообусловленность //Право и политика. 2009. № 7. С. 1504–1511.
