В статье рассмотрена роль фаворита императрицы Анны Ивановны — Эрнста Иоганна Бирона — в системе государственного управления России в середине XVIII в., а также представлена не только история возвышения Бирона, но и даны характеристики Бирона его современниками. Автор отмечает, что Бирон воспринимался русскими чужеродным элементом, не желающим России добра, поскольку будучи приближенным к государыне, заботился о замещении немцами всех видных мест в администрации, чем вызывал негодование русских служащих, а также желал побыстрее обогатиться и «унести ноги» из России, оставив след врага русского народа.
Ключевые слова: государственная служба, император, фаворит
Бирон не был талантливым государственным деятелем, однако был человеком, стремящимся реализовать личную выгоду во всем. И здесь критики достаточно единодушны в своих характеристиках Бирона: «Человекъ этотъ, взысканный удивительнымъ счастиемъ, былъ безъ всякаго образования, говорилъ только по-немецки и на своемъ природномъ курляндскомъ наречии; даже довольно плохо читалъ немецкия письма, особенно если въ нихъ встречались латинския или французския слова; не стыдился говорить гласно, при жизни покойной императрицы Анны, «что не хочет учиться ни читать, ни писать по-русски, дабы не быть вынужденнымъ читать и докладывать ея величеству прошения, донесения и иныя бумаги», которыя ему ежедневно передавали» [3]. Так характеризовал умственные способности фаворита его главный противник Миних — один из участников свержения Бирона. «У него было две страсти, — продолжал Миних — первая, весьма благородная, любовь къ лошадямъ и къ верховной езде. Будучи оберъ-камергеромъ, онъ отлично выездилъ себе коня въ Петербурге и почти каждый день упражнялся въ верховной езде въ манеже, куда часто приходила императрица, приглашая туда министровъ съ докладами о государственныхъ делахъ, решенныхъ въ Кабинете…
Другой его страстью была игра: онъ не могъ иначе проводить свое послеобеденное время, какъ играя въ карты…» [3].
Манштейн (адъютант Миниха) дал следующую оценку фавориту императрицы Анны Ивановны: «Характер Бирона был не из лучших: высокомерный, честолюбивый до крайности, грубый и даже нахальный, корыстный, во вражде непримиримый и каратель жестокий. Он очень старался приобрести талант притворства, но никогда не мог дойти до той степени совершенства, в какой им обладал граф Остерман, мастер этого дела» [2].
Государственная деятельность фаворита в первую очередь касалась политики, проводимой Российской империей в отношении Польши и Курляндии. В частности, при его активном содействии на польский престол в 1733 г. был избран Август III Саксонский. В 1737 г. курляндское дворянство избрало Бирона герцогом Курляндии. Однако, управление герцогством Бирон осуществлял, не покидая Петербурга и императорского двора. Бирон исполняли функции личной императорской канцелярии, что позволяло разгрузить Анну Ивановну от потока ежедневной корреспонденции. В 1736 году Бирон писал близкому к нему курляндцу К. Г. Кейзерлингу, называя в числе своих основных забот подготовку армии к боевым действиям в начавшейся войне с Турцией: «Теперь вся тяжесть по поводу турецкой войны лежит снова на мне. Его сиятельство граф Остерманъ уже 6 месяцевъ лежитъ в постеле. Князя Черкасского вы знаете. Между темъ все должно идти своимъ чередомъ. Доселе действовали с 4-мя корпусами, а именно: одинъ в Крыму, другой на Днепре, третий подъ Азовомъ а четвертый въ Кубанской области. Для ихъ содержания все должно быть доставлено. Здесь долженъ быть провиантъ, тамъ обмундировка, тут аммуниция, тамъ деньги и все тому подобное; границы должны быть также вполне обезпечены. Все это причиняетъ заботы. На очереди иностранныя, персидския и вообще европейския дела. Я долженъ обо всемъ докладывать, будь то хорошее или худое, на нихъ должны быть приняты решения» [5, с. 484].
Повседневные «доклады» императрице и ведение корреспонденции требовали как минимум понимания внутри- и внешнеполитического положения страны, кадровые назначения — способности разбираться в людях, бесконечные прошения и «доношения» с переплетением государственных и вполне корыстных интересов — умения вести политическую интригу и продумывать каждый шаг, чтобы избежать «злополучной перемены». В результате такой активной деятельности Манштейн вынужден был признать, что курляндский охотник и картежник через несколько лет «знал вполне основательно все, что касалось до этого государства» [4, с. 35–36].
После себя Бирон оставил многочисленные личные документы. Однако большая их часть оказались утраченными. Составленная в 1762 г. опись показывает, что уже тогда в архиве многого недоставало — к «арестованным» документам обращались и забирали нужные бумаги, оставляя пустые папки и «разбитые письма». Обращения к архиву Бирона были не случайны: заинтересованные лица искали и уносили оттуда компрометировавшие их документы.
Болезнь государыни в 1740 г. явилась неожиданностью для Бирона. Умирающая императрица назначила своего фаворита регентом при малолетнем Иоанне Антоновиче, тем самым отстраняя от управления государством его родителей, Анну Леопольдовну и Антона-Ульриха Брауншвейгского.
Следует понимать, что было немало высших лиц в государстве, заинтересованных в сохранении власти у герцога. Б. Миних отмечал: «Регентъ ежедневно присутствовалъ въ Кабинете. При немъ министры были теже самые, что и при императрице Анне: графъ Остерманъ, Черкасский и Бестужевъ» [3].
Однако Бирон был крайне непопулярен среди гвардейцев, представителей чиновничества. Да и политический расклад в стране с приходом к власти Бирона изменился. Между Бироном и родителями малолетнего императора Иоанна Антоновича сразу начались трения. Также если во время болезни императрицы фельдмаршал Миних был на стороне регента, то позже ситуация стала иной. Накануне очередного дворцового переворота Бирон и Миних мирно беседовали за вином, а ночью Бирон был арестован. В ночь с 8 на 9 ноября 1740 г. Миних с согласия принцессы Анны Леопольдовны арестовал Бирона, ближайших его родственников и приверженцев.
Так супруга Бирона — Бенинга — описывает их арест: «Когда Фульферат…поутру рано пришел, и тогда мы еще все спали, что имеет он словесное повеление от Ее Императорского Высочества, дабы все наши пожитки у нас отобрать, и я в тот час при нем встала с постели и отперла сундук мой, в котором были мои алмазные вещи...
Еще ж спрашивал он, где наши письма, и я показала ему сундук и говорила, что, кроме курляндских дел, привилегий и документов, касающихся до земель и наших местностей в Шлессинге, других никаких писем не имеется, и оное он у нас отобрал. И после того за час он у нас в карманах обыскивал…
В тот день как меня из Петербурга увезли, остались в покое мужа моего, где письма его лежали…» [1, с. 189–190].
30 декабря 1740 г. было принято «Постановление о Бироне», согласно которому: «с сего времени называть его Бирингом, и о посылке их в Сибирь на Пелынь, и для отвозу их туда, о определении к ним от гвардии капитана, придав другого офицера и одно капральство солдат с унтер-офицерами, переменя тех, кои ныне при них на карауле обретаются» [1, с. 192].
А 18 апреля 1741 г. был обнародован манифест «О винах бывшего герцога курляндского», из которых наибольшими были признаны следующие: отсутствие в Бироне религиозности, насильственный захват обманом регентства, намерение удалить из России императорскую фамилию с целью утвердить престол за собой и своим потомством, небрежение о здоровье государыни, водворение немцев, усиление шпионства и другие.
Жизнь в ярославской ссылке продолжалась для Бирона вплоть до вступления на престол Петра III. Этот император, явивший свою милость едва ли не ко всем лицам, пострадавшим в предыдущие два царствования, даровал свободу и Бирону, призвал его в Петербург, возвратил ордена и знаки отличия, но не исполнил его просьбы вернуть Курляндское герцогство. Однако, Императрица Екатерина II отдала Бирону Курляндию (в августе 1762 г.), где он правил 7 лет, передав управление Курляндией своему сыну еще в 1769 г. 17 декабря 1772 г. Бирон умер в Митаве.
Исходя из вышеизложенного видно, что с именем Бирона связывают, как правило, всю темную сторону правления императрицы Анны Ивановны. Однако, дурные стороны фаворита, несомненно, преувеличивались. Жестокость, корыстолюбие, подчинение государственных интересов личным были общими явлениями того времени, характерными для эпохи «дворцовых переворотов». Если ненависть современников обратилась, главным образом, на него, то причиной этого стало то, что он был в течение целого десятилетия самым сильным вельможей, притом иностранцем, плохо знавшим русский язык. Имея характер энергичный и цепкий, Бирон сумел до самой смерти Императрицы сохранить влияние на нее и успешно отстранял всех тех, у кого могли быть шансы на то, чтобы приблизиться к императрице.
В период регентства Бирона, очевидно, что его ненавидели многие, как среди лиц высокопоставленных, так и в народе, потому его свержение приветствовалось как предвестие новой лучшей эпохи. Бирон — яркая личность, и по нашему мнению, талантливый государственный деятель. В виду отсутствия способностей к управлению Российским государством, Анна Ивановна вынуждена была прибегнуть к помощи Э. И. Бирона. Именно его инстранное происхождение и явилось главной причиной негативного отношения со стороны русского народа. Однако, судьба настолько благоприятствовала Бирону, что после свержения с регентства он не сошел окончательно со сцены истории. Императрица Екатерина II сумела ему найти применение, действительно полезное для России; закончив жизнь герцогом Курляндии, он подготовил соединение этой земли с Россией.
Эрнст Иоганн Бирон — фаворит Анны Ивановны, царедворец, очень честолюбивый. Свою судьбу с Россией Бирон не связывал, он мечтал только об одном: как бы поскорее унести ноги из России. В условиях становления абсолютизма факт доверия государя в управлении Российской империей личности, не связывающей свою судьбу с Россией, представлялся неприемлемым и невозможным. Бирон воспринимался русскими чужеродным элементом, не желающим России добра. Э. И. Бирон был, несомненно, одним из самых знаменитых фаворитов российских монархов. Бирон поступает на службу к Анне Ивановне еще в Курляндии и после ее воцарения прибывает в Россию, где он всегда воспринимался иноземцем, а значит врагом. Бирон — так и остался чужим для России «вельможей в случае». И данный факт вполне объясним, поскольку Бирон, будучи приближенным к государыне заботился о замещении немцами всех видных мест в администрации, чем вызывал негодование русских служащих. При Анне в придворной сфере первое место занимали немцы: во главе текущего управления стоял немец (Остерман); в коллегиях президентами были немцы; во главе армии находились немцы (Миних и Ласси). Из них главная сила принадлежала Бирону. Человек совершенно ничтожный по способностям и безнравственный по натуре, но доверенный фаворит Анны, Бирон вмешивался во все дела управления, хотя не имел никаких государственных взглядов, никакой программы деятельности и ни малейшего знакомства с русским бытом и народом. Бирон презирал русских и сознательно гнал все русское. Единственной целью его было собственное обогащение, единственной заботой — упрочение своего положения при дворе и в государстве. Действуя с помощью толпы немцев и тех русских, которые думали сделать свою карьеру службой временщику, Бирон не управлял государством, а эксплуатировал страну в своих личных выгодах. Когда поднялся ропот, Бирон для сохранения собственной безопасности прибегнул к системе доносов, которые развились в ужасающей степени. Таким образом, случай, «улыбнулся» Бирону, ему удалось стать фаворитом. Но в истории России иностранец Бирон оставил след врага русского народа.
Литература:
- Дворцовые перевороты в России 1725–1825. / Сост., вступ. ст., коммент. М. А. Бойцова. — Ростов н/Д., 1998.
- Манштейн Х. Записки о России генерала Манштейна. URL: http://www.vostlit.info/Texts/rus14/Manstein/text1.phtml?id=881 (дата обращения: 28.07.2014 г.).
- Миних Б. К. фон. Записки фельдмаршала Миниха. / Пер. Е. А. Харитонова // Русская старина, 1874. — Т. 9. — № 1. — С. 91. URL: http://www.memoirs.ru/rarhtml/Mini_RS74_9_1.htm (дата обращения: 04.08.2014 г.).
- Перевороты и войны / Христофор Манштейн. Бурхард Миних. Эрнст Миних. Неизвестный автор. — М., 1997.
- Письма Э. Бирона посланнику Герману Кейзерлингу. // РИО. Т. — 33.
