В истории степных обществ Евразии средневековье начинается с появления государственных образований древних тюрков (VI в.). Средневековая история Казахстана изучает события, происходившие на данной территории во времена существования государственных образований VI — начала XIII века, монгольского завоевания, сложения казахской народности и образования Казахского ханства как национального государства.
Период раннего средневековья (VI — XII века) в степях современного Казахстана связан с изменением этноязыковой и политической ситуации. В это время тюркоязычное население становится здесь этнически и политически преобладающим. Толчком к переменам послужило событие, которое произошло в восточной части азиатских степей. В середине 6 в. там возник могущественный Тюркский каганат — государственное образование племен, носивших имя тюрк. В результате военных походов тюрки вскоре распространили свою власть на соседние территории вплоть до Маньчжурии на Дальнем Востоке, верховьев Енисея в Южной Сибири, верховьев Амударьи в Средней Азии и Керченского пролива в Причерноморье. Огромная степная империя разделилась в VII в. на Восточно-тюркский и Западно-тюркский каганаты. Государство западных тюрков включало Среднюю Азию, Джунгарию и часть Восточного Туркестана. Сарыарка также входила в пределы Западно-тюркского каганата. Таким образом, под властью западно-тюркских каганов оказалось как оседлое, так и кочевое население. В VII в. в Семиречье возникло государство тюргешей, в VIII в. — карлуков, а в X в. возвысилось государство Караханидов.
Одним из выдающихся достижений древнетюркской цивилизации было создание своей письменности. В VI-VII вв. тюркоязычные племена Центральной Азии, в том числе и Казахстана, входившие в состав Тюркского каганата, а также западнотюркские племена Нижнего Поволжья, Подонья, Северного Кавказа, создавшие Хазарское государство, уже пользовались, собственной письменностью. У тюрков знаки наносились на небольшие деревянные дощечки. Послы снабжались специальными грамотами. К примеру, тюркский посол, прибывший в 598 году в Константинополь, императору Юстину привез послание от кагана, написанное «скифскими письменами» [1]. Не позднее первой половины VII в. в тюркской среде на основе согдийского письма возникает новое письмо, состоявшее из 38 знаков геометрических очертании. Оно было очень удобным для фиксации на дереве или камне [2; с. 3–13].
Впервые древнетюркское письмо было открыто в долине Енисея в 20-х гг. XVIII в. состоявшим на службе у Петра 1 немецким ученым Д. Мессершмидтом и сопровождавшим его пленным шведским офицером И. Страленбергом. По причине схожести со скандинавским руническим письмом, они назвали тюркское письмо «руническим». Это название закрепилось в науке. Затем последовали другие открытия. В 1889 г. датский ученый В. Томсен нашел ключ к алфавиту и дешифровал первые тексты. Кроме Енисея, памятники рунического письма тюрков найдены в Монголии, Семиречье, Восточном Казахстане, Нижнем Поволжье, Подонье, на Северном Кавказе. Среди них наиболее известны памятники в честь Бильге-кагана и его брата, полководца Кюль-тегина (732–735 гг.), памятник Тоньюкука.
Руническое письмо тюрков бытовало долго и окончательно вышло из употребления после XI-XII вв. По мнению ученых, его вытеснило арабское письмо, которое получило распространение в связи с принятием тюрками ислама [3; с. 78–84; с. 105–108].
В лежащих к северу от Сырдарьи и Балхаша степных пространствах Казахстана начиная с VIII в. усиливаются кимаки, которые создают государство с центром на Иртыше. Кимакский правитель принимает высший тюркский титул — каган (хакан). Ал-Хорезми, ученый X в., отмечает так: «Хакан — главный царь тюрков. Хакан — это хан ханов, то есть предводитель предводителей, подобно тому, как персы говорят шаханшах». Сын кагана, человек по имени Джанах ибн Хакан ал-Кимеки (X-XI вв.) написал книгу, которую впоследствии использовал арабский географ XII в. ал-Идриси в своем описании страны кимаков. Арабский ученый в своей работе отмечает наличие у кимаков ряда самостоятельных владений с правителями, живущими в городах [1]. В эту эпоху в сферу влияния кимакского государства входили племена кыпчаков. С. Г. Кляшторный и Т. И. Султанов так характеризуют роль этих племен в конце I тысячелетия: «В VIII-X вв. преобладание кимаков и кипчаков сначала на Алтае, в Прииртышье и Восточном Казахстане, а затем в Приуралье и Центральном Казахстане становится определяющим фактором в этом огромном степном регионе» [4, с. 109–110]. Начиная с XI в. главенство в степи переходит к кыпчакам. С тех пор степные пространства от Итиля (Волги) до Алтая называются в персо- и арабоязычной литературе Дешт-и-Кыпчак (Степь кыпчаков). Начинается кыпчакская эпоха, все шире распространяются кыпчакские диалекты. В дальнейшем и за Итилем, до причерноморских степей расселяются кыпчакские племена, поэтому, в современной науке территорию Казахстана относят к Восточному Дешт-и-Кыпчаку. В XIII в. в ходе монгольских завоеваний (в них участвовали как монголы, так и тюрки) разрушается кыпчакская государственность, но кыпчакский язык еще более укрепляется, становясь языком завоевателей, и распространяется дальше.
Повсеместно в Восточной Сарыарке обнаружены археологические памятники времен государственных образований древних тюрков и кыпчаков.
Характерными памятниками древнетюркской эпохи в степях Азии являются погребения с конем и поминальные оградки с каменными изваяниями. Эти виды памятников найдены также в Сарыарке.
В 1957 г. М. К. Кадырбаев исследовал захоронение человека с конем 6–7 вв. в урочище Егизкойтас, в долине реки Токырауын (Актогайский район) [5, с. 184–186]. Погребение было совершено в большой яме (2,10 х 1.90 м), глубиной почти 2 м. Человеческий скелет располагался в северной части могилы, а конский — в южной. Умерший был положен на спину и обращен головой к востоку. Возле его челюсти обнаружен железный наконечник стрелы, а на груди — остатки берестяного колчана. Железное кольцо для подвешивания колчана было прикреплено к поясу из темно-желтого шелка. Найдены обрывки этого шелка, поясная бронзовая пряжка и подвесной каменный предмет. Под кистью левой руки умершего находился железный нож. Покойника сопровождал умерщвленный конь. Взнузданный и оседланный, он лежал на животе с подогнутыми ногами. Грудью животное было направлено на запад, но шея изогнута к северу. Между человеческим и конским скелетами размещались кости ног барана — заупокойная пища. Могила была засыпана землей и камнем, а сверху возведен каменный курган диаметром 7 м, высотой 0,60 м.
Еще одно погребение человека с конем 6–8 вв. было раскопано А. З. Бейсеновым и Д. А. Кожаковым около села Токтар в Каркаралинском районе [6, с. 150, 153]. Могила представляла собой яму с подбоем, выкопанным вдоль длинной стенки ямы. Останки погребенного юноши находились в тесном подбое. Покойник лежал на спине, головой на юго-восток. Под голову ему поместили каменную плитку-«подушку». Вход в подбой был закрыт плоскими камнями, поставленными наклонно. Эта перегородка отделяла погребенного человека от коня, размещенного на дне могильной ямы. Умерщвленный конь был положен на живот с подогнутыми ногами и направлен грудью на северо-запад, то есть в противоположную человеку сторону. Однако коню выгнули назад шею и развернули его голову в обратном направлении. Возле правого бока коня найдена часть железного стремени. Могильная яма была засыпана и над нею сооружена невысокая (до 15 см) каменная насыпь, диаметром около 5 м.
Эти погребения с конем имеют немало общего: они располагаются под курганами, человек и конь направлены в разные стороны, но голова животного повернута в сторону хозяина. Захоронения человека вместе с конем свидетельствуют о важной роли этого животного в жизни кочевника. Автор 9 в. ал-Джахиз писал: «Если бы ты изучил длительность жизни тюрка и сосчитал дни ее, то нашел бы, что он сидел на спине своей лошади больше, чем на поверхности земли». Положение коня в могилу также отвечало представлениям о загробном мире, где знатный тюрк должен, конечно же, снова ездить на своем боевом коне.
К археологическим памятникам древнетюркской эпохи, имевшим культовое назначение, относятся поминальные оградки. Они бытовали в течение длительного времени — с VI по IX вв. Древнетюркские оградки возводились ради совершения обряда поминок по умершему человеку (мужчине). Оградка представляет собой четырехугольное сооружение, стенки которого состоят из плит, вкопанных ребром. Пространство, огороженное плитами, заполнено камнями. Возле оградки может стоять каменное изваяние — скульптурное изображение умершего человека или стела (каменный столб). Изваяние обращено лицом на восток. Иногда от него отходит ряд каменных столбиков. Эти столбики называются в научной литературе балбалами. Когда-то балбалы были вкопаны, а теперь почти все повалены. Ряд ученых предположили, что балбалы означали убитых врагов. Согласно еще одному мнению, балбалы поставлены участвовавшими на поминках представителями племен и родов как знак причастности (присутствия).
Встречаются одиночные древнетюркские оградки, также они могут располагаться в виде небольшой группы — одна возле другой. На реке Копа в Каркаралинском районе найдены пять оградок, которые образовывали ряд, направленный с севера на юг. Л. Н. Ермоленко исследовала три оградки, начиная с южного края [7]. Раскопки показали, что с востока всех трех оградок первоначально стояли изваяния или стелы. В настоящее время нижняя часть изваяния осталась только у крайней оградки. На обломке изваяния изображен меч, висящий на ремешках. С помощью таких ремешков оружие крепилось к поясу. Посредине оградок, под каменной наброской, оказались ямки. В одной из них обнаружен остаток древесного ствола. По предположению В. Д. Кубарева, в древнетюркских оградках вкапывалось дерево, на котором вывешивались шкуры принесенных в жертву животных (лошади). Следы жертвоприношений — зола, кости животных наблюдались возле всех трех оградок. Ямки от столбов выявлены также снаружи двух оградок. Больше всего ямок оказалось около третьей с юга оградки, размеры которой составляли 2,50 х 2,40 м. В некоторых из восьми ямок, расположенных вдоль ее стен содержались остатки дерева. Судя по всему, оградка была обставлена шестами и столбами, которые могли быть частью какого-то строения.
Древнетюркские изваяния Восточной Сарыарки давно интересуют исследователей. Эти памятники изучали А. Х. Маргулан, Л. Н. Ермоленко и Ж. К. Курманкулов. Изваяния древнетюркской эпохи по-разному воспроизводят образ человека. Одни изваяния изображают только голову человека, другие — человеческую фигуру по пояс или (очень редко) полностью. На поясных и полнофигурных изваяниях представлен вооруженный воин или невооруженный человек, который держит чашу в правой руке. Левая рука воина покоится на клинковом оружии или на поясе, к которому привешено оружие. Древнетюркские изваяния обычно изображали усатых мужчин монголоидного облика. На их лицах примечательны брови и нос, образующие слитную Т-образную фигуру и большие глаза. Таким способом в искусстве передается гневное выражение лица — сведенные на переносице брови и выпученные глаза. Судя по героическому эпосу тюркских народов, богатырь совершал свои подвиги в состоянии ярости. Подобное представление о доблести, по всей видимости, существовало у воинственных древних тюрков.
Изваяния Сарыарки различаются по художественному исполнению. Встречаются грубые и изящные изображения, в зависимости от мастерства ваятелей. Однако все изваяния ценны тем, что воссоздают облик людей древнетюркской эпохи. Прическа, одежда, украшения и другие детали воспроизведены на реалистичных изваяниях. Как, например, на изваянии воина, найденном близ зимовки Сона (Актогайский район) [7]. Изваяние это стоит у оградки размерами 4 х 4 м и на восток от него отходит длинный ряд балбалов. Протяженность этого ряда около 130 м. На лице воина запечатлена гримаса гнева, особо выделены крылья носа, под пышными усами показан приоткрытый рот. В левом ухе различается серьга. На груди, по-видимому, изображены отвороты халата. В правой руке изваяния находится кувшиновидный сосуд с ручкой. Левая рука касается пояса, на котором висит нож в ножнах. На другом искусно исполненном изваянии воина изображена прическа в виде семи кос на спине, спускающихся до пояса [7]. Судя по костюму, прическе и другим особенностям, на этих изваяниях изображены древние тюрки.
Кыпчакские святилища отличаются от древнетюркских оградок не только строением. Если возле оградки стоит только одно изваяние, то святилища включают разное количество изваяний — от одного до пяти. Изваяния кыпчакской эпохи так же, как древнетюркские изображают либо голову человека, либо человеческую фигуру (по пояс и целиком). Однако изваяния из кыпчакских святилищ отличаются от древнетюркских и их трудно спутать. На поясных и полнофигурных изваяниях кыпчакского времени запечатлен человек с сосудом в обеих руках. Руки некоторых изваяний сведены на животе. Между пальцами соединенных рук иногда выбито округлое углубление. Редко руки показаны свободно опущенными вниз. Встречаются изваяния с обозначенными женскими и мужскими признаками пола. Одежда почти не изображалась. При этом верх головы многих изваяний напоминает головной убор. Образ яростного воина, характерный для древнетюркской скульптуры, не встречается в кыпчакской скульптуре. Т-образное изображение бровей и носа на кыпчакских изваяниях сохраняется, но, вероятно, имеет иной смысл. Изваяния из кыпчакских святилищ изображают монголоидов, среди которых почти нет особ с большими глазами. По мнению ученых, кыпчакские изваяния воссоздавали образы предков.
Кыпчакские изваяния обнаруживают определенное сходство с половецкими статуямиXI — начала XIII вв. из причерноморских степей. На половецких изваяниях также изображен человек с сосудом в обеих руках. Кроме того, сходен способ установки изваяний в кыпчакских и половецких святилищах. Половецкие изваяния ставились как в выкладках на поверхности курганов, так и в ямах под курганными насыпями. «Скрытые» половецкие святилища обычно содержат деревянные изваяния. Такие совпадения не случайны, потому что половцы (команы) были прямыми потомками тех откочевавших групп кыпчаков, которые заняли причерноморские степи в XI в.
Изучение средневековой истории Центрального Казахстана невозможно без исследования археологических памятников. На сегодняшний день их исследовано немного, так как специальных и масштабных разработок, полевых стационарных изысканий еще не проводилось. Нужно надеяться, что дальнейшие работы по изучению погребений и культовых сооружений древних тюрков и кыпчаков позволят существенно уточнить этническую карту Великой Степи, а также получить более полное представление о быте и мировоззрении племен, являвшихся ближайшими предками казахов.
Сегодня важно не только изучать памятники прошлого, но и охранять их. В настоящее время все археологические памятники, будь стоянка каменного века или величественный мавзолей бегазинской эпохи, требуют организации охранных мероприятий, но именно памятники средневековья, особенно каменные изваяния, нуждаются в особом подходе. Не всегда люди пойдут на преднамеренное разрушение древнего кургана, к тому же это требует значительных физических усилий и время. А изваяние древнего тюрка или кыпчака, веками простоявшего в родной степи, повалить, разбить или, тем более увезти, не составит особых усилий и не требует много времени. К тому же, изваяние — не заросший травой курган, оно производит совсем другое впечатление на человека. Очень много изваяний Сарыарки увезены и впоследствии затеряны, многие повалены и разрушены. Недопустимо увозить каменные изваяния с мест их нахождения до произведения археологических раскопок. Изваяния всегда связаны с сооружениями — древнетюркскими оградками или кыпчакскими святилищами. Иными словами, изваяние и сооружение образуют одно целое и это единство нарушать нельзя. Желательно, чтобы и раскопанные археологами сооружения с изваяниями восстанавливались на месте. Изваяния как памятники героев-предков уже тысячу и более лет стоят в Степи, они сделались частью ландшафта. Сохранить культурное наследие прошлого в среде исторического ландшафта — наша задача.
Литература:
- История Казахстана, Т. 1, 1996.
- Лившиц В. А. О происхождении древнетюркской рунической письменности //Археологические исследования древнего и средневекового Казахстана. А., 1980.
- Лившиц В. А. Согдийцы в Семиречье: лингвистические и этнографические свидетельства. / Красная речка и Бурана. Фрунзе, 1989.
- Кляшторный С. Г., Султанов Т. И. Государства и народы Евразийских степей. Древность и средневековье. СПб., 2000.
- Кадырбаев М. К. Памятники кочевых племен Центрального Казахстана (7 в. до н. э. — 6 в н. э.): дисс. канд. ист. наук. Л.: ЛО ИА АН СССР, 1959.
- Бейсенов А. З., Кожаков Д. А. Средневековые памятники Центрального Казахстана // История и археология Семиречья. А., 2001.
- Ермоленко Л. Н. Средневековые каменные изваяния казахстанских степей (типология, семантика в аспекте военной идеологии и традиционного мировоззрения). Новосибирск, 2004. (Приложения в соавт. с Ж. К. Курманкуловым).
