Немецкое неокантианство — течение европейской философии втор. пол. XIX — пер. пол. XX столетия, ориентированное на возрождение критицизма Иммануила Канта (1724–1804 гг.). В его развитии можно выделить три основных периода.
Первый период (60–70-е гг. XIX в.) — зарождение этого направления мысли, когда учение Канта становится объектом пристального внимания немецких философов и ученых. Помимо реалистического неокантианства А. Риля и О. Кюльпе и психологического неокантианства Г. Корнелиуса и Л. Нельсона в нем также возникло физиологическое течение Иоганна Петера Мюллера (1801–1858 гг.), Макса Ферворна (1863–1921 гг.), Германа Гельмгольца (1821–1894 гг.), Фридриха Альберта Ланге (1828–1875 гг.). Оно сформировалось под влиянием открытий в биологических науках. Его представители считали, что категории опыта коренятся не в «чистом разуме», а в физиологической и психической организации людей. Здесь кантовское учение интерпретируется физиологично, а человеческий опыт понимается как родобиологическая форма самоорганизации адаптивной жизнедеятельности.
Так, Г. Гельмгольц считал ощущения символами внешних явлений, полагая, что между ощущениями и вещами не существует сходства. «...Ощущение может считаться знаком (Zeichen) его, — писал он, — но не изображением» [1, с. 64]. Ощущения лишь обозначают конкретные явления и предметы, но не раскрывают их формы и содержания. Ф. А. Ланге также считал, что «…предметы опыта вообще суть только наши предметы, что... за миром явлений абсолютная сущность вещей — “вещь в себе” — окутана непроницаемым мраком» [7, с. 2]. Поэтому весь опыт людей обусловлен их психической организацией.
Второй период (90-е гг. XIX — 20-е гг. XX в.) — период господства неокантианства во всех высших учебных заведениях Германии. В это время в нем получило распространение трансцендентальное направление, которое представлено деятельностью Марбургской и Баденской школ [9, с. 68–81; 8, с. 379–387].
Пытаясь развить принципы трансцендентализма Канта, Марбургская школа главным образом интересовалась вопросами познания. Ее основатели — Герман Коген (1842–1918 гг.) и Пауль Наторп (1854–1924 гг.) — прежде всего исходили из «Критики чистого разума». Обращаясь к науке, в частности, к математическому естествознанию, они стремились создать строгий метод, давали научно-рационалистическое объяснение опыта на основе априоризма и трансцендентализма.
Основной вопрос «теоретического разума», рассматриваемый Марбургской школой неокантианства, звучит следующим образом. Как могут существовать априорные синтетические суждения? Как возможны «чистые» математика и естествознание? [4, с. 117–119]. Короче, как возможно само по себе «чистое» познание? По мнению ее теоретиков, всеобщность и необходимость знаний науки не зависят от ощущений и объясняются исходя из самого разума. Тем самым становится ненужным допущение Кантом «вещей в себе», действующих на органы чувств людей. Здесь предмет познания соединяется с понятием, а бытие понимается как совокупность «чистых» категориальных отношений.
Тем самым немецкие неокантианцы отказались от разделения чувственности и рассудка и превратили центральную для первой «Критики...» проблему трансцендентального синтеза в «чисто» логическую проблему. В их понимании основополагающий вопрос познания, т. е. вопрос о том, «…чтó убеждает познание в его объективной значимости, в его отношении к предмету, должен быть решен на почве самого познания…» [5, с. 114–115].
Поэтому теоретическое мышление не должно включать в себя анализа ощущений. По мнению Когена, в теоретическом познании реальность дана в мышлении, а не в ощущении. Ощущения никогда не бывают изолированными, поскольку изначально связаны с понятиями. Чувственные данные не дают знаний о предметах, ибо знание представляет собой синтез, систему, конституирование опыта в понятиях. Ощущение только обозначает чувственное стремление, а куда оно устремлено — выявляется лишь мышлением. Функция ощущений состоит в том, чтобы «подвести» мышление к научной проблеме, «спровоцировать» его на теоретический вопрос. Чувства даже не способны поставить вопрос, ибо для этого нужна формулировка понятий. Поэтому в логику они никогда не входят.
Для мышления, утверждает Наторп, «…опытная определенность сама должна быть определенностью мышления…» [10, с. 110]. Поскольку изначальным и главным видом бытия являются числа, именно в математическом познании нужно искать источник мышления.
Этот изначально синтетический акт нашего мышления, где содержится его закон мышления и способ действия, которые затем разворачиваются в систему науки, марбуржцы назвали «первоначалом». Его моделью служат характерные черты математического синтеза, из которого оно творит себя и свой предмет [3, с. 223–224]. Следовательно, априорные формы созерцания Канта — пространство и время — у Когена и Наторпа приобретают гносеологический статус априорных форм рассудка — категорий. В результате отвергается любой «онтологизм»: так называемое «бытие» должно «раствориться» в мысли. О нем можно говорить лишь как о «бытии в мышлении», «мыслимом бытии».
При таком подходе предмет познания представляет собой не вещь, а задачу, решение которой принципиально не может быть завершено «Вещь в себе» у Когена и Наторпа понимается как «идея», предельное понятие, регулятивный принцип, то, к чему стремится познание, а не объективный мир, как у Канта. С одной стороны, научное познание ограничено, поскольку не способно дать абсолютной истины, а с другой — обладает творческим потенциалом, поскольку действительность понимается как порождение категорий самой науки. Таким образом, предмет науки есть результат творческой мыслительной активности, конструирующей предмет исследования.
В начальный период творчества к Марбургской школе примыкал ученик Когена и Наторпа Эрнст Кассирер (1874–1945 гг.), который также считал, что «вещь в себе» не обладает действительным бытием. Но в отличие от своих учителей Кассирер трактовал ее как «…пограничное понятие, на которое направлены критически-познавательная рефлексия и критически-познавательный анализ…» [6, с. 421]. Философия выявляет «инварианты познания», «константы теоретических конструкций», говорил он, общезначимые «фундаментальные отношения» или «функциональные формы» эмпирического и теоретического познания. Речь здесь идет о числе, величине, пространстве, времени, причинности, взаимодействии и др., на основе которых образуются структуры «чистого» априорного сознания, в ходе чего возможны систематизация и объективация. Познание предметов представляет собой активный, опосредованный символами процесс фиксации таких взаимосвязей.
В отличие от Марбургской школы Баденская школа неокантианстваориентировалась на третью «Критику способности суждения». Ее теоретики рассматривали философию как учение о должном, как науку об общезначимых ценностях. Совокупным предметом философии для них выступает не действительность, а ценности.
Основателем этого течения неокантианства является Вильгельм Виндельбанд (1848–1915 гг.). Его исходная посылка признается в духе критицизма Канта: мир складывается из совокупности чувственных представлений. «Во всем том, что нам представляется данным, — писал философ, — кроется уже деятельность нашего разума... принципы же отбора и связи заложены в структуре нашего сознания...» [2, с. 9]. Поэтому главной проблемой его учения является вопрос об основании связи представлений. В духе общей традиции неокантианства Виндельбанд отказывается от «вещи в себе» как принципа решения этой проблемы. «Вещь сама по себе» есть искомое целое, объединяющее части во всеобщую, универсальную и необходимую связь. В гносеологическом отношении она выступала бы знанием о сущности мира, на что притязала догматическая метафизика. Поэтому прежнее предназначение философии — изучать действительность, всеобщие и универсальные законы бытия и мышления — должно быть отвергнуто. Новая философия может существовать только как учение об общезначимых ценностях.
Ценности Виндельбанд трактует как априорные, трансцендентальные и общезначимые структуры, образующие надвременные, внеисторические нормы и принципы, которые определяют специфику деятельности людей. Ценность — идеал, а не реальность; ее носителем выступает сознание вообще — трансцендентальный субъект. Как восходящие ступени философ выделял логические, этические, эстетические и религиозные ценности.
Немецкий мыслитель отрицал традиционное разделение наук о природе и наук о духе, основанное на дифференциации их предметов. Научные области следует классифицировать не по критерию их предметных областей, а в соответствии с их методами и гносеологическими целями. Следовательно, в принципе существуют два основных типа наук. Первый тип — это науки, отыскивающие общие законы. Господствующий в них способ познания и метода называется номотетическим (фиксирующим основополагающее). Второй тип — науки, описывающие уникальные, неповторимые, специфические события. Господствующий в них способ познания и метода называется идиографическим (фиксирующим особенное, индивидуальное).
Другим выдающимся представителем Баденской школы был Генрих Риккерт (1863–1936 гг.). Он связывал задачи философии с описанием ценностей и впервые начал рассматривать ее как органон исторических наук. Риккерт считал, что любое познание должно быть содержательным; следовательно, основываться на данных органов чувств не противоречить им. Поэтому акт познания представляет собой утверждение или отрицания какой-либо ценности. Бытие всякой действительности философ трактовал как бытие в сознании, отрицая теорию познания. По его мнению, «познание… не может быть воспроизведением или отображением (Abbild) объектов, …оно есть скорее преображающее (umbildende) их понимание» [11, с. 139].
Риккерт дифференцировал «науки о природе» и «науки о культуре», понятые как «науки о духе». Понятие бытия при таком метафизическом понимании было замещено понятием действительности. Изначально реальность, утверждал ученый, — это целостность. Как субъект разум выявляет в ней самого себя, а как объект противопоставляет себя остальному. «Сами ценности, таким образом, не относятся ни к области объектов, ни к области субъектов, — отмечал философ. — Субъекты вместе с объектами составляют одну часть мира — действительность. Им противостоит другая часть — ценности» [12, с. 23–24].
Исследование Риккертом ценностей опирается на культуру, а не на природу. Он понимает культуру как совокупность ценностей, противостоящих инстинктам и витальным потребностям. Культурные ценности — нормативно общие общественные ценности.
Вслед за Виндельбандом, Риккерт различал два метода, отличающихся целями и конечными результатами. Первый метод — это генерирующее понимание, которое применяется в естествознании и представляет собой подведение частного под общее. Его основная цель состоит в образовании родовых понятий разной степени общности. Такое понимание реальности имеет большую практическую ценность: оно разделяет для людей объекты познания и вносит порядок в действительность, предоставляя возможность ориентироваться в ней.
Второй метод — индивидуализирующее понимание, на котором основана историческая наука. Его предназначение состоит описании уникальных, индивидуальных явлений и событий, которые имеют для нас важное значение. Обращаясь к единичному, индивидуализирующий метод берет его не изолированно, а в связи с окружающей средой, как смену связанных между собой различных стадий, предполагает наличие между ними причинных связей [11, с. 139–150].
В течение третьего периода неокантианства (30–40-е гг. XX в.) его влияние существенно ослабло и постепенно исчезло. Придя к власти, германские нацисты запретили пропаганду учения Канта. И хотя после 1945 г. оно было восстановлено в своих правах, немецкое неокантианство как интеллектуальное явление больше не доминировало в западной философии.
Литература:
- Асмус В. Ф. Неокантианство // Буржуазная философия кануна и начала империализма / Под ред. А. С. Богомолова, Ю. К. Мельвиля, И. С. Нарского. — М., 1977. — С. 59–124.
- Виндельбанд В. Философия культуры и трансцендентальный идеализм // Виндельбанд В. Избранное: Дух и история. — М., 1995. — С. 7–19.
- Гайденко П. П. Принцип всеобщего опосредствования в неокантианстве марбургской школы // Кант и кантианцы. Критические очерки одной философской традиции. — М., 1978. — С. 210–253.
- Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Сочинения: В 6 т. — М., 1964. — Т. 3. — 799 с.
- Кассирер Э. Жизнь и учение Канта // Кассирер Э. Жизнь и учение Канта. — СПб., 1977. — С. 7–376.
- Кассирер Э. К вопросу о логике символического понятия // Кассирер Э. Избранное: Индивид и космос. — М.; СПб., 1998. — С. 414–434.
- Ланге Ф. А. История материализма и критика его значения в настоящем. Киев; Харьков, 1900. — Т. 2. — 415 с.
- Мельникова Л. Л. Неокантианство // История философии / под ред. Ч. С. Кирвеля. — 2-е изд. — Минск, 2001. — С. 379–387.
- Мотрошилова Н. В. Неокантианство // История философии: Запад — Россия — Восток. — М., 1998. — Кн. 3. — С. 65–81.
- Наторп П. Кант и Марбургская школа // Новые идеи в философии. — СПб., 1913. — Сб. 5. — С. 93–132.
- Риккерт Г. Философия истории // Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. — М., 1998. — С. 129–204.
- Риккерт Г. О понятии философии // Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. — М., 1998. — С. 13–42.
