В статье исследуются особенности эмоционально-экспрессивной лексики в языке дастанов Хорезма. В указанном аспекте освещается и изучение данного вопроса в узбекском языкознании.
В дастанах, которые представляют собой один из монументальных жанров духовного наследия народа, «… нашли свое выражение нравственные, философские, религиозные воззрения нашего народа, его повседневный быт, обычаи и обряды» [9, с. 12]. В свою очередь, посредством данного духовного наследия передавались из поколения в поколение богатейшие и разнообразные языковые особенности создавшего его народа. Язык народных дастанов является языком художественной литературы, искусства, предназначенным для выражения идейно-эстетического содержания [6, с. 173].Это «…незамутненное зеркало народного языка, живая летопись и свидетельство живого народного языка, народной мудрости» [8, с. 27]. Исходя из этого, изучение языка дастанов, освещение их лексики, имеющей отношение к литературному языку, в частности, к истории узбекского языка, лексикологии, диалектологии, раскрытие заложенного в них номинативно-описательного характера имеют как теоретическую, так и практическую значимость.
Неотъемлемой и весомой частью узбекского народного дастанного сказительства является хорезмский романический эпос.
В данном регионе дастаны получили свое распространение в двух своих разновидностях: в Южном Хорезме речь бахши основывается на огузском диалекте, а в Северном Хорезме их речь опирается на кипчакский диалект.
Следует отметить, что в данном регионе дастаны, наряду с распространением в устной форме, популяризировались и на основе письменных экземпляров, которые исполнялись посредством книги сказителями-киссаханами и сказительницами-халфа.
Дастаны, переходя в устной форме от наставника к ученику, претерпевали со временем в своей лексике локальные изменения, связанные с данным периодом, в то же время в структуре их текста сохранились и отдельные древнейшие лексемы.
А в дастанах из рукописных экземпляров устойчиво сохранились особенности литературного языка того времени, когда они были записаны. В то же время в рукописных экземплярах имеют место и образцы диалектной лексики. Далее мы подробно остановимся на этих двух традициях.
Хотя в фольклористике и языкознании осуществлено немало исследований по изучению образцов узбекского фольклора, в частности лексики дастанов, до сих пор отсутствуют специальные труды, посвященные проблемам устной речи, которая представляет собой главный фактор в исполнении дастана.
Устная форма искусства художественного слова издревле в народе передается из поколения в поколение посредством специальных исполнителей.
«Следует отметить, что такие жанры сольного исполнения как сказительство, бахши, в истории узбекской народной культуры превышают добрый десяток» [5].
Данные исполнители в народной среде «… именуются бахши, шаир, жирау, жирчи, оқин, охун, санновчи, юзбоши, соқи, созанда, созчи, халфа и др». [9, с. 13].
Среди этих наименований профессиональных исполнителей в народной среде чаще всего используется термин бахши.
Говоря о дастане, следует, прежде всего, упомянуть о его исполнителе. Хотя манера исполнения указанных выше исполнителей осуществляется в различной форме, процесс исполнения дастана основывается на определенном художественном тексте.
Слово устность вбирает в себя широкий спектр значений. Сюда входят и устная разговорная речь (существуют ее литературная и диалектная разновидности), и ораторское искусство. Говоря в целом, «и в основе ораторской речи лежит художественно-публицистический текст» [1, с. 149]. Однако и устная разговорная речь, и ораторская речь не идут ни в какое сравнение с речью бахши. Так как исполнение дастана требует от бахши соблюдения множества факторов и протекает в сложном творческом процессе.
Если бахши, помимо обладания тонким музыкальным слухом, исполнительским мастерством и певческим талантом, не будет и «хорошим актёром» [11, с. 207], то исполнение дастана не найдет своего логического завершения. Подобного рода «актёрское» искусство неразрывно связано с речью бахши. Мастерство речи, представляя собой чрезвычайно сложный процесс, требует от исполнителя-оратора огромной ответственности. Ибо «при составлении речи должны находить свое точное представление тема выражаемой информации, ее логическое и эмоциональное содержание, и в связной форме с этим подбираться соответствующие языковые средства. Каждая языковая единица, синтаксическая структура, интонация, и даже такие средства художественной выразительности, как метафора, метонимия, эпитет, сравнение, пословицы, поговорки, различные формулы, не обладающие соответствием теме, логическому и эмоциональному содержанию, в речи моментально проявляют свою инородность, неуместность, и данную речь трудно назвать связной и толковой» [7, с. 15].
Известно, что исполнение бахши основывается на устной художественной речи. Хотя данная речь связана с импровизацией, в ее основе «лежит определенный текст, подвергавшийся эволюции на протяжении веков» [3, с. 176]. В данном тексте находят свое воплощение идея, психология изображаемых в нем людей, их борьба и стремления, сущность событий и предметов. По этой причине идея художественного текста представляет собой обобщающую, эмоциональную, образную мысль, явившуюся основой для содержания данного текста [12].
Таким образом, речь бахши представляет собой не обычную устную речь, а ее литературно-художественное проявление. Несмотря на то обстоятельство, что она опирается на готовый текст, в связной форме с мастерством бахши речь способна проявиться в различной степени.
В аспекте устной разговорной речи осуществлено множество исследований [11]. Кроме этого, в последнее время появился целый ряд научных работ о литературной разговорной речи и ее разновидностях в письменной литературе [4].
В то же время очень мало исследований, касающихся речи бахши, ее различия от устной разговорной и ораторской речи, степени использования им лексики его национального языка, его профессионального мастерства, проявляющегося в процессе разработки художественного текста, норм произношения и других факторов. В упомянутой выше докторской диссертации Т. Мирзаева аспекту речи бахши уделено определенное внимание. Однако при освещении ее основных особенностей внимание акцентировано на вопросе импровизации бахши.
Мастерство исполнения дастана бахши в определенной мере анализируется и в кандидатской диссертации А. Базарова [2]. Следовательно, освещение основных аспектов речи бахши в узбекской фольклористике не вынесено на уровень целостного анализа. Данный вопрос не встречается и в исследованиях лингвистического характера.
Речь бахши и, вообще, исполнителя представляет собой весьма сложный процесс с языковой точки зрения. Как уже отмечалось выше, данная речь отличается как от обыденной разговорной речи, так и от ораторской речи. Процесс исполнения имеет усложненный характер. Бахши, повествуя о событиях дастана, сочетает воедино как прозу, так и стихотворную часть. В свою очередь, стихотворная часть исполняется в музыкальном сопровождении. С данной точки зрения ораторское мастерство бахши проявляется, прежде всего, при пересказе прозаических текстов. Хотя данная речь возникает на основе тексте, вбирающего в себя повторяющиеся прежде уже знакомые события, исполнение у каждого бахши подвергается определенным изменениям. Объем данных изменений неразрывно связан с талантом и мастерством исполнителя.
Каждый исполнитель дастана, повествуя о происходящих событиях, старается всесторонне и широко задействовать языковые ресурсы при опоре на живую лексику своего национального языка.
Бахши, осуществляющие устное исполнение, действуют в произвольной форме, зачастую не соблюдая текст. Они обладают возможностью в полной мере проявить свое искусство импровизации.
Упоминая о тексте устного дастана, необходимо воспринимать данное понятие в условной форме. Его можно определить в качестве некой совокупности событий, хранящихся в памяти бахши. Исполнитель по ходу своего повествования опирается на определенный образец, представляющий собой художественную обработку хранящихся в его памяти событий. Однако данный образец обновляется и изменяется в определенной степени при каждом исполнении, опираясь на импровизацию. А исполнение неразрывно связано с составом аудитории, личности слушателей.
Литература:
- Апресян Г. З. Ораторское искусство. — М.: МГУ, 1972.
- Базаров А. Б. Вопросы авторства и творческой индивидуальности бахши в узбекском народном дастанном сказительстве. АКД. — Т., 1991.
- Банин А. А. Слово и напев, проблемы аналитической текстологии. // Фольклор образ и поэтическое слово в контексте. — М.: Наука, 1984.
- Бегматов Э., Бабаев А., Асомиддинова М. Ўзбек нутқи маданияти. — Т.: Фан, 1968; Маҳмудов Н. Ўзбек тилидаги содда гапларда семантик — синтактик симметрия. — Т.: 1984; Бегматов Э., Маматов А. Адабий норма назарияси. Т. 1. — Т.: 1997–2000; Солижанов Й. Нутқ ва услуб. — Т.: Чулпан, 2002, Джуманиязов Р. Нутқий маҳорат. — Т.: Адолат, 2005; Умарқулов Б. Ёзма ва оғзаки нутқда сўз. // УТА, 2002, № 3, с. 64–66; Асомуддинова М. Нутқнинг икки кўриниши. // УТА, 1978, № 4.
- Имамходжаев С. Основы художественного чтения. — Т.: Уқитувчи, 1973.
- Ишаев А. Достонлар тилининг баъзи бир хусусиятлари // Эргаш шоир ва унинг достончиликдаги ўрни. — Т.:Фан, 1971.
- Махмудов Н. Полнокровность речи. // УТА (Узбекский язык и литература) № 3.
- Махмудов Н. Ўзбекнинг ўлмас сўзи. // Язык, Тошкент, 1998.
- Мирзаев Т. Искусство узбекских народных сказителей и особенности их эпического репертуара. АДД. — Т., 1986.
- Мирзаев Т., Саримсаков Б. Достон, унинг турлари ва тарихий тараққиёти. // Эпические жанры узбекского фольклора. — Т.:Фан, 1981.
- Саидов М. Халқ оғзаки бадиий ижодиётининг ўзига хос белгилари // Филологические исследования. — Т.: Университет, 1970.
- Уринбаев Б. Ҳозирги ўзбек сўзлашув нутқи. Т. I-II. — Самарқанд: Университет, 2006, Джуманазаров Ю. Ўзбек тили Жанубий Хоразм (ўғуз) диалектининг синтактик қурилиши. — Т.: Фан, 1976; Холдарова С. М. Семантико — структурные особенности диалогической речи в современном узбекском языке, АКД. — Т., 1974, Қунгуров Р. К., Каримов С. А., Қурбанов Т. И. Нутқ маданияти асослари. — Самарқанд, СамДу, 1986.
- Уринбаев Б., Қунгуров Р., Лапасов Ж. Бадиий текстнинг лингвистик таҳлили. — Т.: Уқитувчи, 1990.
