Каждый день люди становятся свидетелями тех или иных событий, каждый день, включая телевизор, радио или открывая газету, мы узнаем о том, что происходит как в нашей собственной стране, так и за ее пределами. Какие-то из этих событий совсем не привлекают нашего внимания, какие-то кажутся более значимыми и волнующими, и мы начинаем следить за ними. Но мало кто может с уверенностью сказать, какие из событий, о которых мы ежедневно читаем в газетах, навсегда канут в лету, а какие дойдут до наших потомков, навсегда останутся в истории. Истории, традиция «описания» которой идет из Древней Греции, подарившей миру, помимо Олимпийских игр, демократии, Античной культуры, театра и многого другого, такую науку как историография. Ведь именно грека по имени Геродот многие называют «отцом истории». Но, конечно же, наука эта возникла не сиюминутно благодаря Геродоту, и не он один был ее творцом.
Греческая историография развивалась на протяжении нескольких веков, и за это время прошла путь от мифологизации прошлого до более научного, объективного подхода и создания нового литературного жанра сравнительных биографий. Ярким образцом мифологизации произошедших событий служит Гомер, на основе произведений которого строятся труды многих древнегреческих историков, в частности, «Истории» Геродота и Фукидида. А без их основополагающих сочинений невозможно было бы и появление всех последующих, в том числе, как мне кажется, и «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха. Однако обо всем по порядку.
На протяжении уже многих лет европейские ученые бьются над так называемым «гомеровским вопросом». Как отмечает в одной из своих статей Н. П. Гринцер, «суть его — в спорах о происхождении «Илиады» и «Одиссеи», а сформулировать полярные взгляды на его решение можно в достаточно простых противопоставлениях: «один автор или много», созданы ли произведения изустно или с помощью письма» [1, с.6]. Надо сказать, не только о происхождении «Илиады» и «Одиссеи» ведутся споры, туманом и тайной окутана и сама фигура слепого певца — никто не может быть уверен до конца, существовал ли он на самом деле, или имя Гомер является больше нарицательным, указывающим на определенную группу певцов, нежели именем собственным. Как бы там ни было, один ли человек написал эти две эпопеи, Гомер ли это был или еще кто-то, значение поэм «Илиада» и «Одиссея» как для древнегреческой, так и для всей европейской культуры в целом нельзя недооценивать. Исследованием Гомеровских текстов на протяжении многих веков занимались представители совершенно разных дисциплин: среди них, конечно же, и историки, и филологи, и историки культуры; на самых ранних этапах — географы и философы. Для самих древних греков Гомер был одной из самых значимых и уважаемых фигур в истории, с его текстами был знаком практически каждый житель Эллады. На исследования гомеровских текстов опирались работы древнегреческих историков: «Первые греческие историки вроде Геродота строили свои сочинения на «проверке» или объяснении гомеровских сведений» [1, с. 6]. Таким образом, как я полагаю, мы можем говорить о том, что Гомер представлял важность не только как поэт и литературный деятель, но и как человек, стоявший у истоков одной из важнейших гуманитарных наук — историографии.
Несомненно, оба произведения Гомера далеки от исторической точности и от того, каким в нашем понимании должно быть историческое повествование. В первую очередь гомеровские тексты — памятник литературный, но в основе его лежат исторические события XIII — XII вв. до н. э.: Троянская война между греками и жителями города Троя, находившегося на западном побережье Малой Азии. Тот факт, что Троянская война на самом деле произошла, был доказан в XIX веке Генрихом Шлиманом, организовавшим экспедицию в северо-западную часть Малой Азии — район, где предположительно происходили военные действия. Таким образом, произведение Гомера «Илиада», которое повествует об одном из эпизодов Троянской войны, основано на действительно случившихся исторических событиях. Однако в этом тексте тесно переплетаются реальные события и миф, одновременно в «Илиаде» действуют как люди, так и боги, причем последние участвуют не менее активно, чем и первые. Так, например, в тринадцатой песне мы узнаем о том, как Посейдон, наблюдавший за битвой троянцев и ахейцев, вдруг садится в свою колесницу и отправляется к последним, чтобы ободрить их и придать сил в борьбе с жителями Трои и их предводителем Гектором:
«Гектора, как он ни бурен, от ваших судов мореходных
Вы отразите, хотя б устремлял его сам громовержец!»
Рек — и жезлом земледержец, могучий земли колебатель,
Их обоих [Аяксов] прикоснулся и страшною силой исполнил… [2, с. 227]
Мы видим, что боги и божества не только участвуют в происходящих событиях, но и вступают в прямой непосредственный контакт с людьми и помогают им, принимая одну из противоборствующих сторон. Из этого хитросплетения мифа и реальности, легенды и подлинных исторических событий складывается удивительный как по своей художественной, так и по своей исторической уникальности и ценности культурный памятник, ставший основой для исследований многих последующих поколений.
Конечно же, Гомера трудно назвать создателем историографической науки, слишком много мифа и вымысла в его произведениях, да и слишком таинственен сам его образ. Несомненно то, что он стоял у истоков истории, и его, как мне кажется, можно было бы назвать ее «прадедушкой». А кто же тогда был ее отцом-основателем? Думаю, имя, которое тут же всплывет в сознании большинства людей — Геродот. Именно его называют «отцом истории», именно в его произведении виден подход, более или менее похожий на тот, который мы бы назвали подходом историка.
Еще в самом начале своей «Истории» Геродот напрямую говорит о том, что главная его задача — сохранение памяти об исторических событиях и деяниях народов: «Геродот из Галикарнасса собрал и записал эти сведения, чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров не остались в безвестности, в особенности же то, почему они вели войны друг с другом» [3, с. 5]. Стоит отметить, что, как можно заключить из этого отрывка, Геродот будет стараться быть объективным и прославлять не только поступки и деяния греков, но и других народов, варваров, если они будут действительно «удивления достойны».
Создавая свое произведение, Геродот пытался анализировать несколько источников, сравнивать полученную из них информацию и различные трактовки событий, оценивать, каким источникам доверять можно, а каким не стоит. В его тексте можно найти, например, такие фразы: «До сих пор рассказ лакедемонян и ферейцев совпадает» [3, с. 284], «Одни говорят, что… По другим же сведениям…», «Как говорят самосцы… Напротив, лакедемоняне утверждают…» [3, с. 189]. Последняя цитата особенно ярко доказывает, что Геродот при создании своей «Истории» анализировал разные точки зрения, сравнивал информацию, полученную от разных людей и из разных источников. Надо сказать, что грек всегда старался отделить то, что он узнал из слухов и рассказов от того, что видел собственными глазами и знает из собственного опыта [4, с. 609–610].
Не менее важным, чем наличие разных источников, является в трудах Геродота и то, что, в отличие от произведений Гомера, боги у него уже не существуют наравне с людьми и не являются такими же участниками всех происходящих событий. Однако здесь все же нужно сделать небольшую оговорку, а именно, сказать о том, что Геродот был, безусловно, человеком своего времени, и в богов верил, что не могло не отразиться на его произведении. Дело в том, что одной из отличительных черт повествования Геродота является наличие в нем двух способов описания исторического процесса: рационального и сакрального. Рациональный подход описывает события и их причины так, как мы к тому привыкли — как результат желания того или иного человека, как результат неких объективных причин. В то же время сакральный подход трактует события с точки зрения присутствия божественной воли, которая управляет судьбами людей, от которой никто не может скрыться, никто не может убежать.
Всем известен подвиг лакедемонского царя Леонида, который остался один с тремястами своими воинами, дабы выстоять в сражении с персами, защитить Фермопильский проход от их нападения и спасти народы Эллады. Описывая это событие, Геродот приводит несколько причин, которые объясняют поступок спартанского царя, и на их примере можно очень наглядно показать двойственность подхода Геродота к описанию исторических событий и явлений. Одной из причин, приводимых Геродотом, является предсказание Пифии, которая изрекла, что «или Лакедемон будет разрушен варварами, или их царь погибнет» [3, с. 476]. Конечно же, Леонид не хочет гибели своего родного города, а потому решает пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти его и тем самым исполнить предсказание. Вместе с этим Геродот говорит и о том, что незадолго до битвы Леонид заметил недовольство союзников и нежелание их сражаться с персами и потому решил их отпустить, дабы не подвергать опасности. Возможно, таким образом он хотел также избежать возможного предательства или бегства воинов с поля боя, ведь большого желания участвовать в сражении у них не было. Леонид был, безусловно, очень смелым и мужественным человеком, но не лишен был, как и многие талантливые люди, желания обрести бессмертную славу: «Если, думал Леонид, он там останется, то его ожидает бессмертная слава и счастье Спарты не будет омрачено» [3, с. 476]. Вот на такие, вполне «человеческие», объективные причины, наравне с божественными, указывает Геродот, в этом и заключается его двойственный подход к описанию исторического процесса.
Конечно, существование сакрального подхода в описании исторических событий может заставить сомневаться, действительно ли Геродот заслуживает звания «отец истории». Как бы там ни было, мне кажется, он этого достоин. Двойственный подход Геродота отражает его двойственное мировоззрение и вместе с тем — мировоззрение большинства его современников, что является очень ценным для нас. «Историю» Геродота можно было бы назвать своеобразной «Энциклопедией Древней Греции», рассказывающей не только об эллинах, но и о жителях соседних с ними племен и народов.
Однако, как я полагаю, существует еще один человек в истории Древней Греции, который также имеет полное право называться «отцом истории», и человек этот — Фукидид. Несмотря на то что жили эти два историка примерно в одно и то же время, тексты их разительно отличаются друг от друга. Произведение Фукидида, носящее такое же название, что и труд Геродота, «История», является уже следующим шагом в развитии древнегреческой историографии.
В отличие от Геродота Фукидид описывает только те события, современником которых он был сам и которые хорошо ему известны: «Труд Фукидида — это современная ему история, историческая монография о Пелопонесской войне» [5, с. 550]. При этом Фукидид, как и Геродот, сознательно создавал исторический труд, который бы сохранился в веках и рассказал последующим поколениям о том, что произошло в Элладе, о событиях Пелопонесской войны. Вот как он сам говорит об этом: «…если кто захочет исследовать достоверность прошлых и возможность будущих событий <…>, то для меня будет достаточно, если он сочтет мои изыскания полезными. Мой труд создан как достояние навеки, а не для минутного успеха у слушателей» [6, с. 17].
Стоит отметить, что, как и Геродот в своих исследованиях, Фукидид очень тщательно и осторожно подходит к вопросу о достоверности тех или иных источников. Он сравнивает рассказы, услышанные от разных лиц, пытаясь как можно более точно установить истину, и конечно же, в первую очередь опирается на то, что увидел собственными глазами, свидетелем чего он был сам. Тут же Фукидид подчеркивает и то, что истину установить бывает невероятно трудно, ведь каждый из свидетелей трактует увиденные события по-своему, часто в зависимости от того, на чьей стороне он находился: «Основательная проверка сведений была делом нелегким, потому что свидетели отдельных событий давали разное освещение одним и тем же фактам в зависимости от их расположения к одной из воюющих сторон» [6, с. 16–17]. В данном случае, как мне кажется, мы можем говорить о том, что труд Фукидида представляет большую историческую подлинность, нежели труд Геродота, ведь Фукидид описывает только современные ему события, в то время как Геродот — очень большой промежуток времени и события, свидетелем которых он не был. Подтверждением этому может стать и то, что, в отличие от Геродота, у Фукидида мы не найдем даже и следов сакрального подхода к описанию событий. Его текст максимально строг, сух и объективен, без прикрас, мы не встретим в нем различных мифов и легенд, боги в нем больше не вмешиваются в человеческую судьбу и никак на нее не влияют. Именно это, как я думаю, можно назвать еще одним шагом вперед в развитии историографической науки.
В отличие от Геродота, который делает очень много отступлений, объясняя те или иные слова, рассказывая о тех или иных людях и народах, Фукидид излагает события предельно логично, связно и четко, без каких-либо отступлений. С одной стороны, это делает более понятной всю цепочку происходящих событий, но с другой — такой способ больше подходит для тех читателей, которые уже очень много знают о современном Фукидиду мире и которым не нужно объяснять каждое новое появляющееся имя. Не очень может понравиться обычным читателям и сухой стиль Фукидида, который, как мне кажется, не сильно заботился о литературной стороне своего произведения, о том, чтобы его текст было интересно читать именно как произведение литературное. Однако стоит поставить в заслугу Фукидиду то, что он каждый свой тезис старается подтвердить теми или иными аргументами, определенным анализом. Его суждения основаны на этом анализе, они не висят в воздухе, как это порой бывает у Геродота, который часто просто пересказывает то, что услышал из тех или иных уст. И по мнению многих, именно с Фукидида началась историческая наука как таковая, ведь именно он подходил к описанию исторического процесса со всей серьезностью, рационально, осознавая всю важность того, что он пишет.
В древнегреческой исторической науке прослеживается традиция наследственности: более поздние авторы опираются на произведения своих предшественников, исследуют их, используют для доказательства собственной точки зрения. Так, например, в трудах и Геродота, и Фукидида можно встретить отсылки к произведениям Гомера, к тем сведениям, что он в них изложил. Например, рассказывая про жизнь скифов и объясняя отсутствие у их быков рогов, Геродот подтверждает свое мнение, цитируя строчки Гомера: «Это мое мнение подтверждает следующий стих Гомера в “Одиссее”:
... и Ливию, где агнцы с рогами родятся» [3, с. 244]
Опирается на Гомеровские сведения и Фукидид, объясняя, почему слово «эллины» вошло во всеобщее употребление не так давно: «Наилучшее доказательство этому дает Гомер. Ведь Гомер, хотя он и жил гораздо позже Троянской войны, нигде не обозначает все племена одним общим именем эллинов…» [6, с. 6].
В свою очередь, на тексты Фукидида и Геродота опираются уже представители следующих за ними поколений, в частности, живший в I веке н. э. древнегреческий ученый, писатель и философ Плутарх — создатель нового жанра в историографической науке, жанра сравнительных биографий. В своем произведении «Сравнительные жизнеописания известных греков и римлян», Плутарх, как видно из названия, рассказывает о жизни и деятельности многих известных римских и греческих граждан. Проводя аналогии между греческими и римскими историческими деятелями, Плутарх хочет как бы «реабилитировать» греческую культуру в глазах современников, а также показать схему исторического движения. Ведь Рим — наследник Греции, в том числе наследник ее культуры, системы государственного устройства и управления.
Для Плутарха было очень важно создать целостный, положительный образ описываемых ими людей. Но несмотря на это, он упоминает и не совсем положительные их поступки, не пытается скрыть их или как-то оправдать. Например, в одной из биографий, давая в общем положительную оценку Периклу как историческому деятелю, Плутарх не скрывает и того, что порой ему были свойственны такие качества, как честолюбие или высокое самомнение. Был даже случай, когда Перикл унижал других людей, и вот как об этом пишет Плутарх: «И вообще он постоянно унижал сыновей Кимона, говоря, что даже имена их показывают, что они незаконнорожденные» [7, с. 96]. Таким образом, перед нами предстает образ реального, настоящего, живого человека, у которого могли быть не только положительные, но и отрицательные качества.
Наверное, главной целью Плутарха было создание все же литературного, а не исторического сочинения, но без тех произведений, что были созданы до него, невозможно было бы и возникновение его «Жизнеописаний». Уже существующий исторический материал позволяет Плутарху провести сравнительный анализ деятельности людей, живших в разное время в разных частях света и внести свой небольшой вклад в развитие исторической науки. При описании жизни разных исторических деятелей Плутарх, как и все его предшественники, пытается сопоставить и сравнить различные взгляды. В частности, так он пишет в биографии Перикла: «Взгляды на политику Перикла очень расходятся. Фукидид характеризует государственное устройство при Перикле как… Другие же говорят…» [7, с. 84]. В этом отрывке мы даже видим прямую отсылку к Фукидиду, что говорит о том, что Плутарх обращался в том числе и к его произведениям, писал не просто «рассказы», а настоящие биографические описания, основанные на анализе многих источников.
За время своего существования и развития древнегреческая наука историография сильно изменилась. Из полумифологического, полусказочного повествования возникло серьезное историческое; осознавая всю важность создаваемых ими трудов, древнегреческие авторы старались тщательно анализировать полученный материал, соблюдать объективный подход к описанию событий, чтобы последующие поколения могли узнать о том, что происходило когда-то в Элладе и за ее пределами.
Древняя Греция многое дала современному миру и европейской культуре: это и Олимпийские игры, и театр, и богатое архитектурное и литературное наследие, и многие философские идеи и тексты, и многое, многое другое. И, несомненно, очень важным для всего последующего развития гуманитарного знания является возникновение в древнегреческом мире историографической науки, претерпевшей на своем пути многочисленные изменения, перешедшей от мифа к реальности…
Литература:
- Гринцер Н. П. Первые поэмы Европы // Гомер. Илиада. Одиссея. — М.: Пушкинская библиотека, Аст, 2003.
- Гомер. Илиада. Одиссея. — М.: Пушкинская библиотека, Аст, 2003.
- Геродот. История / Пер. и прим. Г. А. Стратановского. — М.: Ладомир, Аст, 1999.
- Борухович В. Г. Научное и литературное значение труда Геродота // Геродот. История. — М.: Ладомир, Аст, 1999.
- Г. А. Стратановский. Фукидид и его «История» // Фукидид. История. — М.: Ладомир, Аст, 1999.
- Фукидид. История. — М.: Ладомир, Аст, 1999.
- Плутарх. Перикл // Избранные биографии / Пер. с греч. под рук. С. Я. Лурье. — М.; Л.: Госсоцэкгиз, 1941.
