А. С. Пушкин был первым русским писателем, который обратил внимание на народное творчество и ввел его в литературу. Он не просто оценил красочность народных сказок, но и сумел изменить отношение к ним как к простонародному жанру. Сказки А. С. Пушкин писал в период 1831–1834 гг.: в 1831 г. написаны «Сказка о царе Салтане» и «Сказка о попе и работнике его Балде»; в 1833 г. — «Сказка о рыбаке и рыбке» и «Сказка о мертвой царевне»; в 1834 г. — «Сказка о золотом петушке».
Интерес к фольклору поэт начал проявлять во время ссылки в с. Михайловское 1824–26 годов. «От этого времени сохранилось его письмо к брату Льву, где он пишет: «Знаешь ли мои занятия? До обеда пишу записки, обедаю поздно; после обеда езжу верхом, вечером слушаю сказки — и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма!» Поставщиком сказок обычно считают Арину Родионовну, но, кроме того, Пушкин слушал певцов и сказителей на базарах и ярмарках, и в его бумагах сохранился ряд конспективных записей выслушанных им сказок» [1, с.134].
«Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди»
В качестве возможных источников этой сказки обычно указывают новеллу XVI века итальянца Джованфранческо Страпаролы «Анчилотто, король Провино» из сборника «Приятные ночи». Сюжет новеллы таков: три сестры — дочери пекаря — увидев королевскую охоту, начинают мечтать. Старшая хочет выйти замуж за домоправителя короля и напоить весь королевский двор одним кубком вина, средняя мечтает выйти за королевского камерария и из одного мотка ниток наткать столько тонкого полотна, чтобы сшить всем придворным по рубашке, младшая же сестра готова стать женой самого короля и родить ему двух сыновей и дочь-красавицу, и у каждого ребенка будет «ожерелье на шее и звезда во лбу». Красавица со звездой во лбу и месяцем под косой стала у Пушкина царевной Лебедью, а младшая сестра рожает только одного сына. По сюжету новеллы Страпароло, во дворце играют сразу три свадьбы. Но мать-королева невзлюбила невестку и вместе с завистливыми сестрами молодой королевы, пока король был в отъезде, подложила ей вместо троих детей со звездами во лбу трех щенков. Настоящих же детей бросают в просмоленном коробе в реку. Далее сюжет отличается от пушкинского. Детей спасает мельник. Повзрослев, королевские дети идут искать своих настоящих родителей и попадают в город, где жил король Анчилотто. Королева-мать догадывается о том, кто эти чудесные дети, и чтобы ее преступление не вышло на свет, придумывает для них невероятные задания: найти танцующую воду, поющее яблоко и правдивую ярко-зеленую птицу. Дети находят диковинки, и птица сообщает королю-отцу о злодеянии. Сестер и королеву-мать наказывают.
Сюжет о чудесных детях и оклеветанной жене — один из самых распространенных в европейском фольклоре. Его истоки восходят к древней истории. Так, предание о плавании чудесного ребенка в просмоленной корзине или ящике по морю или реке и его дальнейшем спасении встречается в Ветхом Завете (спасение Моисея), а также в древнегреческих (рождение и спасение Персея) и древнеримских (о Ромуле и Рэме) мифах. Известны также индийские, турецкие и африканские версии сюжета. Русских вариантов — 78, украинских — 23, белорусских — 30 [9, с.440].
Моравская народная сказка «Сказка о прекрасном саде» имеет аналогичный сюжет: три сестры мечтают гулять в прекрасном королевском саду, и потому хотят выйти замуж, одна — за королевского слугу, другая — за стремянного, третья — за самого короля. Так же, как и в других историях с подобным сюжетом, младшая сестра выходит замуж за короля, у нее рождается двое необычных детей — «с золотыми крестиками на лбах». Молодая королева также была оклеветана, а дети — мальчик и девочка — брошены в сундуке в воду. Но их нашел и вырастил рыбак. Когда дети выросли, они пошли искать своего настоящего отца, купили тот самый прекрасный королевский сад и собрали в нем всевозможные диковинки: фонтан, из которого изливаются золотые жемчужины, траву, играющую приятную музыку, птицу, своим пением затмевающую даже эту траву. Во всех приключениях им помогает крестный, и сказка, как и все подобные истории, заканчивается счастливо: семья воссоединилась.
Во французской народной сказке «Птица, которая вещала правду» почти такой же сюжет: оклеветанная жена короля; брошенные в воду и спасенные купцом дети (у мальчика под подушкой каждый день находили 50 экю, у девочки на груди — золотую звезду); поиски детьми своего настоящего отца; испытания, которые им задает мать короля (найти танцующую воду, поющую розу, птицу, которая вещает правду); открытие правды вещей птицей, наказание старой королевы.
В сборнике русских народных сказок Афанасьева есть сказка «По колена ноги в золоте, по локоть руки в серебре», где Иван-царевич тоже женился на младшей сестре, старшие сестры ее оклеветали, а детей спрятали. Сыновья были необычные: во лбу солнце, на затылке месяц, по бокам звезды. Царицу ослепляют и также отправляют в бочке по морю вместе с подкидышем — обычным ребенком. Их прибивает к берегу, где они и встречаются с настоящими царскими детьми.
В украинской сказке «Во лбу месяц, по краям звезды» схожий сюжет, только герой там не царь, а князь. А вот мечты сестер традиционны: одна собирается одеть все войско из ничего, другая — всех накормить и напоить, а младшая — родить князю «восемь сынов-соколов и девятого богатыря». Все восемь будут одинаковы: «волос в волос, голос в голос, по локти золотые руки, по колена золотые ноги, на голове золотые чубы, и у каждого во лбу будет месяц, а по краям звезды». В сказке виден тот же мотив подменных детей: вместо сыновей князю старшая сестра подносит котят, щенков и медвежат. В наказание ее пускают вместе с сыном-богатырем в засмоленной бочке в море. Плавали они тридцать лет, сын-богатырь вырос, а когда бочку прибило к какому-то острову, богатырь разломал бочку. Однажды на тот остров приплыли купцы (как у Пушкина!), которые направлялись как раз в родное княжество. Богатырь обернулся мухой и поплыл за ними. Купцы путешествовали три раза, три раза летел за ними богатырь и подслушивал о диковинках, о которых рассказывала сестра его матери: золотой столб в золотом саду, по которому ходит ученый кот, поет песни и рассказывает сказки; золотой мост и мельница, из-под которой течет горячее молоко. Все эти чудеса богатырь собирает на своем острове. Третьим чудом оказался остров, где жили восемь братьев — «волос в волос, голос в голос, по локти золотые руки, по колена золотые ноги, на голове золотые чубы, и у каждого во лбу будет месяц, а по краям звезды». Герой отправляется за братьями, а по дороге убивает змею, которая их охраняла. Послушав рассказ купцов про чудесный остров, князь отправляется туда и узнает свою жену и сыновей.
Интересно отметить, что во всех сказках дети наделены «золотыми» признаками: месяц, солнце или золотые крестики на лбу, золотые чубы, золотые монеты и т. п. Во всех мифах золотой цвет всегда был признаком солнца, так что в путешествии чудесных детей по воде угадывается один из древнейших мифологических сюжетов — о странствии закатившегося солнца по подземному миру (достаточно вспомнить, что древнеегипетский бог солнца Ра каждую ночь плавал по подземному Нилу). Этим объясняется такая распространенность этого сюжета во многих сказках мира. Пушкин заменяет чудесных, «солнечных», детей на богатыря, но отголоски солярного мифа в авторской сказке все-таки сохранились. Как мы помним, купцы, отплывая от острова Гвидона, говорили: «А лежит нам путь далек: восвояси на восток, мимо острова Буяна, в царство славного Салтана». Значит, волшебный остров Гвидона находится на западе — именно там, где и должно находиться закатившееся солнце, по мифологическим представлениям, в царстве вечной молодости и бессмертия [11, URL].
Образ девы-лебеди тоже имеет фольклорные корни, он часто встречается в сказках (например, в немецкой сказке «Королевская невеста», в чешской сказке «Золотой холм», в русской сказке «Морской царь и Елена Премудрая») и мифологии (лебединые девы в скандинавской мифологии). Образ Лебеди А. С. Пушкин мог взять также из известной ему по сборнику Кирши Данилова былины о Михайло Потыке. В былине так описывается знакомство богатыря с будущей женой:
И увидел белую лебедушку,
Она через перо была вся золота,
А головушка у ней увивана красным золотом
И скатным жемчугом усажена (…)
А и чуть было спустит калену стрелу —
Провещится ему Лебедь белая,
Авдотьюшка Лиховидьевна:
«А и ты Поток Михайло Иванович,
Не стреляй ты меня, лебедь белую,
Не в кое время пригожуся тебе».
Выходила она на крутой бережок,
Обернулася душой красной девицей [1, с.155].
А. С. Пушкин переработал образ, взятый из западноевропейского и славянского фольклора. Но я считаю, что возможен и другой источник — восточный. В татарской сказке «Сказка о жене падишаха и Алтынчеч» с аналогичным сюжетом женой спасшегося сына падишаха стала золотоволосая Алтынчеч — героиня, наделенная волшебным даром (из ее дворца еще никто живым не возвращался) и открывшая правду детям падишаха об их матери. С татарским фольклором А. С. Пушкин мог познакомиться во время путешествия по Крыму в 1820 году [6, URL]. Некоторые исследователи напрямую указывают на восточное происхождение сюжета «Сказки о царе Салтане». Например, в конце 1950-х годов Г. П. Снесарев во время Хорезмской археолого-этнографической экспедиции обнаружил легенду с аналогичным сюжетом, причем в ней, в отличие от западноевропейских и русских аналогов, присутствует образ, схожий с царевной Лебедью — пари. С ее помощью сын падишаха строит Золотой город [10, URL].
Исследователи творчества А. С. Пушкина утверждают, что имена Гвидон и Салтан заимствованы им, скорее всего, из «Повести о Бове Королевиче» [7, 13, URL] — переложенном на русскую почву французско-итальянском романе о подвигах Бово д'Антона. Бова был сыном короля Гвидона и Милитрисы. Милитриса вступила в сговор с королем Додоном (еще одно заимствованное Пушкиным имя), который убивает Гвидона, после чего женится на Милитрисе. Злая мать пытается погубить и сына, он бежит в Армянское царство, где происходят его приключения: борьба с соперниками (в том числе и с сыном царя Салтана Салтановича богатырем Лукопером), побеждает многочисленное войско, попадает в плен, бежит из заточения, мстит за отца.
Некоторые исследователи называют еще один источник для этой сказки — европейская легенда о фее Мелюзине, которая в наказание принимала облик дракона. У Мелюзины было две сестры, сама она вышла замуж за графа, у них родилось десять детей, каждый из них имел какой-то физический изъян (например, у старшего сына один глаз был голубой, другой — красный, у второго — лицо багрового цвета, третий родился одноглазым, у четвертого на руках были когти вместо ногтей и т. п.). Каждого из детей Мелюзины вполне можно было бы назвать «неведомой зверушкой». Кстати, второго сына Мелюзины звали Гвед, что могло трансформироваться в Гвидона. Остров князя Гвидона в сказке Пушкина чем-то напоминает легендарный остров-рай Авалон, где выросли Мелюзина с сестрами. Живущего на острове царевича так же влечет на родину отца, «в царство славного Салтана», как и Мелюзину с сестрами манит город Альба, где живет их отец. Конечно, различий между «Сказкой о царе Салтане» и средневековой европейской легендой больше, чем совпадений, но Пушкину удалось передать общее настроение и некоторые мотивы этого сказания [5, с.106].
У Пушкина мог быть еще один — народный — источник для заимствования имен Гвидон и Салтан. В сборнике русских сказок А. Н. Нечаева есть сказка «Иван, вдовий сын», в которой на царство нападает соседний король по имени Гвидон с несметным войском, а во главе одного из отрядов стоит его тесть Салтан.
«Сказка о попе и о работнике его Балде»
Сюжет этой истории списан с русской народной сказки «Шабарша». Шабарша, так же, как и пушкинский Балда, состязается с чертями в хитроумии. Некоторые испытания в точности заимствованы Пушкиным, например, веревкой чистить пруд от чертей, бегать наперегонки (в обеих сказках хитрый герой предлагает сначала соревноваться с зайцем), бросать дубину (у Пушкина — палку). В конце он получает от чертей деньги, так что живет безбедно всю оставшуюся жизнь. Но в народной сказке Шабарша не нанимается батраком к попу, соответственно нет и расплаты в виде щелчков. Пушкин вводит этот образ, чтобы высмеять жадность священников.
Еще одна русская народная сказка с похожим сюжетом — «Батрак»: батрак, обладающий невероятной силой, с легкостью выходит из любой ситуации. Но нанимается в работники он не к попу, а к купцу. Платой так же, как в пушкинской сказке, является щелчок. Боясь расплаты, купец придумывает батраку, казалось бы, невыполнимые задания: найти в лесу корову (а это оказывается медведь), собрать с чертей, живущих на мельнице, долг (как в «Шебарше» и в пушкинской сказке). А вот концовка у сказки «Батрак» иная: вместо батрака купец утопил купчиху, а сам умер от щелчка. У Пушкина наказание гуманнее: поп «лишился языка» и у него «вышибло ум», семья же попа не пострадала.
Можно провести аналогию и с русской народной сказкой «Умный работник». В этой сказке работник нанимается на службу к попу. Поп очень жадный и поставил работнику такое условие: если он уйдет хоть на день раньше чем через год, заработка не получит. Поп «будит работника до солнышка, работать заставляет дотемна, а кормит один раз в день не досыта». Но батраку, благодаря своей смекалке, удалось проучить попа, получить от него четыреста рублей и пару коней.
«Сказка о рыбаке и рыбке»
История о рыбаке и золотой рыбке, возможно, имеет немецкие корни. Авторитетные исследователи этого вопроса М. К. Азадовский [1, с.138] и Л. А. Фин [12, URL] предположили, что первоисточником для этой сказки А. С. Пушкина была сказка братьев Гримм «О рыбаке и его жене». Пушкин опустил лишь тот факт, что рыбка — это заколдованный принц. В его варианте рыбка — золотая, а в немецком — обычная камбала. Интересно, что пожелания жены в обеих сказках почти одинаковые: у Пушкина — корыто, изба, быть столбовою дворянкой, царицей, владычицей морскою. У братьев Гримм жена пожелала сначала дом, потом дворец, потом стать королевой, потом кайзером, римским папой и, наконец, — богом. Пушкин сделал сказку более адаптированной для русского читателя: желание героини стать кайзером или римским папой было бы для русского читателя непонятным.
Противники гипотезы о заимствовании А. С. Пушкиным сказки братьев Гримм приводили весомый аргумент: Пушкин не мог читать эту сказку, так как не знал немецкого языка. Хотя среди его друзей были и Вульф, и Жуковский, в совершенстве владевшие немецким, они вполне могли пересказать поэту интересный сюжет. Кроме того, в библиотеке Пушкина был первый французский перевод сказок Гриммов, вышедший в 1830 г., в нем наряду с другими сказками была и «Сказка о рыбаке и его жене». А в черновиках к « Сказке о рыбаке и рыбке» обнаружился следующий эпизод:
Говорит старику старуха:
«Не хочу быть вольною царицей,
А хочу быть римскою папой».
Стал он кликать рыбку золотую.
«Добро, будет она римскою папой!»
Воротился старик к старухе.
Перед ним монастырь латынский,
На стенах латынские монахи
Поют латынскую обедню.
Перед ним вавилонская башня.
На самой верхней на макушке
Сидит его старая старуха:
На старухе сарачинская шапка,
На шапке венец латынский,
На венце тонкая спица,
На спице Строфилус птица.
Поклонился старик старухе,
Закричал он голосом громким:
«Здравствуй ты, старая баба,
Я, чай, твоя душенька довольна?» [8, URL]
Но у этой сказки могли быть и русские фольклорные источники. В сборнике Афанасьева есть две народные сказки с аналогичным сюжетом: «Золотая рыбка» и «Жадная старуха». Пушкин мог узнать сказку от своей няни Арины Родионовны. В сказке «Золотая рыбка» старуха сначала просит хлеба, потом корыто, затем — новую избу, затем — стать «воеводихой», царицей и в конце — владычицей морскою. В сказке «Жадная старуха» вместо рыбки фигурирует старое дерево, и жадность проявляют оба персонажа — и старик, и старуха. Они требовали у дерева сначала богатство, потом быть бургомистром и бургомистершей, барином и барыней, полковником и полковницей, потом — генералом и генеральшей, царем и царицей. Когда они со стариком пожелали быть богами, дерево наказало их, оборотив в медведей.
В сказках в роли помощника может выступать липка (украинская сказка «Про липку и жадную старуху») или береза (удмуртская сказка «Красавица береза»). В сказке про липку и жадную старуху аналогичный сюжет: старик со старухой просят у волшебного дерева сначала лошадь с телегой, потом хату, скот, денег. А когда старуха захотела, чтобы все люди были у них батраками, липка отобрала у них все, что подарила. В удмуртской сказке волшебная береза сначала одаривает старика и старуху лучинами, потом дровами, мукой, золотом. Но, получив сундук золота, старик со старухой стали бояться, что кто-нибудь это золото украдет и поэтому попросили березу сделать их страшными, чтобы люди их боялись. Береза сделала их медведями.
Как видим, подобный сюжет очень распространен, возможно, наиболее древним первоисточником для всех этих сказок является индийская сказка «Золотая рыба», в которой в роли золотой рыбки выступает золотоликий бог воды Джала Камани. Так же, как и в других сказках с этим сюжетом, рыба дала старику и старухе еду и одежду, но старухе этого мало: она требует новый дом, золото, буйволов, слуг, чтобы старик стал старостой. Рыба выполнила эти просьбы, но когда старик просит сделать его махараджей, Джала Камани лишает их всех даров.
«Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях»
Сюжет сказки достаточно распространен в фольклоре европейском, ближневосточном, африканском и американском. Русских вариантов подобных сказок — 27, украинских — 23, белорусских — 4 [9, c.405].
М. К. Азадовский еще в 1938 году писал, что «Сказка о мёртвой царевне и о семи богатырях » — это переработка сказки братьев Гримм « Белоснежка и семь гномов » (или в другом переводе «Снегурочка») [1, с.145–146]. В обеих сказках семь помощников, но гномы были заменены А. С. Пушкиным на более привычных русскому читателю богатырей. Также одинаково описание героини в этих сказках. У братьев Гримм Белоснежка описана так: «белая, как снег, румяная, как кровь, и черноволосая», за что она и получила свое имя. Пушкинская царевна также «белолица» и «черноброва». В немецкой сказке так объясняется внешность Белоснежки: «Зимним деньком, в то время как снег валил хлопьями, сидела одна королева и шила под окошечком, у которого рама была черного дерева. Шила она и на снег посматривала, и уколола себе иголкой палец до крови. И подумала королева про себя: «Ах, если бы у меня родился ребеночек белый, как снег, румяный, как кровь, и чернявый, как черное дерево!»» У А. С. Пушкина описание короче и скупее, но оно является отсылкой к гриммовской сказке: «Мать брюхатая сидела да на снег лишь и глядела», — говорит царица о белой коже своей падчерицы. Помимо сходства, мы видим в вариантах сказки братьев Гримм и Пушкина и различие, оно касается возмездия злой королеве (царице). В немецкой версии королеву наказывают, заставляя ее плясать в железных башмаках на раскаленных углях, от чего она и умерла. А. С. Пушкин же решил обойти вопрос о наказании, ограничившись лишь тем, что ее «тоска взяла, и царица умерла».
М. Богданова считает, что «и волшебное зеркальце, и хрустальный гроб, и отравленное яблоко, и множество других штрихов — явные отсылки к западноевропейской традиции», хотя в русском фольклоре тема падчерицы, которую травит и преследует злая мачеха, тоже представлена широко [3, URL]. Действительно, можно провести аналогию, например, с такой русской народной сказкой, как «Волшебное зеркальце», где фигурирует не царевна, а купеческая дочь, а в лесу она живет у двух богатырей. Мертвую купеческую дочь богатыри, как и у Пушкина, хоронят в хрустальном гробу. Спасает ее от смертельного сна много лет спустя, как и в авторском варианте, царевич, но, не разбив гроб, а тем, что стал расчесывать ей волосы и снял заколдованный волос.
Схожий сюжет есть в русских сказках «Падчерица», «Елена краса — золотая коса и мачеха», в украинской сказке «Анна-панна». В первых двух сказках героини — крестьянки, их помощниками в лесу являются либо разбойники, либо охотники, а оживляет падчерицу не жених, а либо мать жениха, либо проходящий мимо рыбак. Сказка «Анна-панна» также отличается от авторского варианта тем, что героиня — не царского (королевского) происхождения, хоть и знатного рода (панна), у нее есть сводная сестра, а роль зеркальца выполняет солнце. Также в этой сказке нет такого героя, как королевич-спаситель. Вместо гномов или богатырей действуют разбойники, и это не случайно: ни гномы, ни богатыри не могут запятнать себя убийством злой мачехи, а разбойники из сказки «Анна-панна» «зарезали» мачеху-ведьму.
То есть у «Сказки о мертвой царевне и о семи богатырях» могли быть и немецкие, и восточнославянские первоисточники. М. Богданова считает, что «разговор королевича Елисея с Месяцем, Солнцем и Ветром — это уже рука Пушкина» [3, URL] . Я с этим не согласен. Мотив беседы с этими мифологическими персонажами обнаруживается в сказках западных славян. Так, в словацкой сказке «О солнышке, месяце и ветре», обработанной Боженой Немцовой, королевич Силомил выдает своих сестер замуж за Солнце, Месяц и Ветер. Когда герой попадает в беду (Король огня украл его невесту), он просит помощи в поисках сначала у Солнца, потом у Месяца, но они не знают, где искать невесту Силомила. Как и у А. С. Пушкина, королевичу помог Ветер. Мотив помощи в поиске пропавшего супруга присутствует и в моравской сказке «Белый медведь», где, наоборот, преданная жена ищет пропавшего мужа — королевича и просит помощи у Месяца, Солнца и Бури (Ветра), и только Буря сумела помочь ей, отнеся к тому месту, где находился в заточении королевич. Мотив обращения к природным стихиям мог быть заимствован Пушкиным и из произведения древнерусской литературы «Слово о полку Игореве», где жена князя — Ярославна — обращается к природным стихиям как к живым существам (к ветру, к Днепру, к солнцу).
Литературным источником для этой сказки Пушкина могла послужить опубликованная в сборнике Базиле «Пентамерон» сказка «Маленькая рабыня», которая считается первой опубликованной сказкой с сюжетом о мертвой царевне. В этой сказке мертвая баронесса лежит в семи хрустальных гробах, а жена ее дяди из ревности вытаскивает ее из саркофага за волосы, при этом из волос девушки выпадает заколдованный гребень, и она оживает.
«Сказка о золотом петушке»
Открытию источника этой сказки мы обязаны поэтессе А. А. Ахматовой, которая впервые обратила внимание на очень большое сходство сюжета «Золотого петушка» и «Легенды об арабском звездочёте» американского писателя Вашингтона Ирвинга [7, URL].
«Легенда об арабском звездочете» входит в сборник В. Ирвинга «Альгамбра». Ирвинг в 1829 году, работая над книгой «Хроника завоевания Гранады», путешествовал по Испании, посетил крепость Альгамбра и собрал не только исторические сведения, но и местные предания. Хоть это и авторское произведение, но истоки его — в арабских легендах, так что фольклорная основа в ней также присутствует. Исследователь К. А. Бойко усматривает в этой легенде египетские корни (не случайно, у В. Ирвинга прямо говорится, что звездочет узнал о подобных талисманах в Египте): в памятниках средневековой арабской письменности часто встречаются упоминания о талисманах в виде говорящих и движущихся фигурок животных или птиц. Причем чаще всего упоминается петух, сделанный из золота, меди или бронзы. Эта фигурка ставилась на возвышении и должна была охранять город от чужеземцев. Один из самых ранних легендарных рассказов о стерегущих птицах-талисманах принадлежит египетскому факиру Ибн Букайру и посвящен поиску сокровищ в одной из древних гробниц. В качестве стража сокровищ там описан золотой петух на золотом столбе. В момент опасности он приходит в движение, хлопает крыльями и издает удивительный по силе крик. Подобные предания и легли в основу «Легенды об арабском звездочете» В. Ирвинга, а затем и сказки А. С. Пушкина [4, с.116].
В 1832 году «Альгамбра» была издана в Париже, и сразу же появился точный французский перевод этой книги. Двухтомник Ирвинга присутствовал в библиотеке Пушкина [3, URL]. На прямое заимствование Пушкиным сюжета В. Ирвинга указывает сохранившийся черновой отрывок, который в окончательный вариант сказки не вошел:
Царь увидел пред собой
Столик с шахматной доской.
Вот на шахматную доску
Рать солдатиков из воску
Он расставил в стройный ряд.
Грозно куколки стоят,
Подбоченясь на лошадках,
В коленкоровых перчатках,
В оперенных шишачках,
С палашами на плечах…
Эти фигурки — магические копии вражеских войск, которые при прикосновении волшебного жезла либо обращались в бегство, либо уничтожали друг друга [2, URL]. Так описана эта сцена у Ирвинга: «Царь Абен Габуз приблизился к столику вроде шахматного, на котором были расставлены деревянные фигурки, и, к изумлению своему, увидел, что все они движутся. Кони дыбились и гарцевали, воины бряцали оружием, и доносился слабый рокот барабанов и труб…». Звездочет дает совет царю: «Хочешь посеять среди них страх и смятение, дабы они отступили без кровопролития, — рази их тупым концом волшебного копья, а ежели нужны раздоры и убийства — бей острием».
По сюжету легенды, арабский правитель Абен Габуз просит помощи у звездочета и чародея, и тот дает ему бронзовую фигурку всадника с копьем (не петушка, как у Пушкина), которая «оживала», предупреждая о нападении врагов, указывая копьем в ту сторону, откуда исходила опасность. Однажды Абен Габуз встречает красавицу — дочь готского короля, в которую влюбляется. Однако звездочет требует пленницу в качестве платы, правитель отказывается. И тогда звездочет и царевна исчезают, а фигурка теряет свою способность. Тогда соседи Абен Габуза, которых он со своим волшебным всадником «задирал, изводил и громил почём зря», стали беспрерывно нападать на него, так что остаток дней царь провел «в кровавой суматохе».
Описание встречи правителя с красавицей у Пушкина отличается от повествования Ирвинга. В «Легенде об арабском звездочете» красавицу обнаружили после тревожного знака всадника-оберега разведчики: она спала у родника, и ее захватили в плен. В «Сказке о золотом петушке» во главе войска идет сам царь Дадон, он видит побитую рать, убитых сыновей, а шамаханская царица выходит ему навстречу из шатра:
Войско в горы царь приводит
И промеж высоких гор
Видит шёлковый шатёр.
Всё в безмолвии чудесном
Вкруг шатра; в ущелье тесном
Рать побитая лежит.
Царь Дадон к шатру спешит...
Что за страшная картина!
Перед ним его два сына
Без шеломов и без лат
Оба мёртвые лежат,
Меч вонзивши друг во друга.
Бродят кони их средь луга
По притоптанной траве,
По кровавой мураве...
… Вдруг шатёр
Распахнулся... и девица,
Шамаханская царица,
Вся сияя как заря,
Тихо встретила царя.
… И она перед Дадоном
Улыбнулась — и с поклоном
Его за руку взяла
И в шатёр свой увела.
Описание встречи Дадона с шамаханской царицей напоминает описание встречи Ивана-царевича с Марьей Моревной в сказке «Марья Моревна»: герой видит в поле «рать-силу побитую», а затем — «шатры белые», из шатра навстречу ему выходит Марья Моревна и ведет его в шатер. Можно предположить, что А. С. Пушкин «разбавил» традиционный восточный сюжет русскими фольклорными мотивами, почерпнутыми им из сказок.
Концовка «Сказки о золотом петушке» нетипична для Пушкина: если в других сказках он часто смягчает наказание (старуха в сказке о золотой рыбке, купец и купчиха в народном варианте сказки о попе и работнике Балде, королева в сказке о мертвой царевне), то здесь он, наоборот, делает наказание более суровым, желая придать сказке социальный подтекст — предупреждение нечестному, эгоистичному правителю, ставившему свои интересы и капризы выше государственных.
Таким образом, А. С. Пушкин использовал различные мотивы в своих сказках, но он не следовал в точности ни одному из известных фольклорных и литературных сюжетов, он изменял, дополнял и синтезировал их, создавая самостоятельные произведения. Больше всего первоисточников найдено к «Сказке о царе Салтане» и «Сказке о рыбаке и рыбке» (по шесть), к «Сказке о мертвой царевне» мной найдено пять первоисточников, к «Сказке о попе и о работнике его Балде» — три, а к «Сказке о золотом петушке» — один. Сказки Пушкина являются частью европейского романтизма начала XIX в., для которого характерно обращение к мифологии, легендам, истории, фольклору как в «чистом» виде (например, «Сказки братьев Гримм», «Норвежские народные сказки» Асбьернсона и Моэ), так и в литературной обработке (сказки Э. Т. А. Гофмана, баллады И. Гёте, В. А. Жуковского)
Литература:
- Азадовский М. К. Источники сказок Пушкина // Пушкин: Временник Пушкинской комиссии / АН СССР. Ин-т литературы. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1936. Вып. 1. [Электронный ресурс] // ФЭБ «Русская литература и фольклор» // Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/vr1/vr12134-.htm?cmd=p
- Ахматова А. А. Последняя сказка Пушкина // Контент-платформа Pandia.ru // Режим доступа: https://pandia.ru/text/79/231/25153.php
- Богданова М. Обрусевшие сказки Европы [Электронный ресурс] // Информационный портал фонда «Русский мир» // Режим доступа: https://russkiymir.ru/publications/210160/
- Бойко К. А. Об арабском источнике мотива о золотом петушке в сказке Пушкина // Временник Пушкинской комиссии. 1976. Л., 1979. С. 113–120 [Электронный ресурс] // Фундаментальная электронная библиотека «Русская литература и фольклор» // Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/v79/v79–113-.htm
- Бурова И. И. Легенды и предания Европы. М., 2015.
- Власов Д. Первое большое путешествие Пушкина // Наука и жизнь. 2008. № 6 [Электронный ресурс] // Режим доступа: https://www.nkj.ru/archive/articles/14143/
- Ионкинс Г. О сказках Пушкина и их происхождении [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.kontinent.org/o-skazkah-pushkina-i-ih-proishozdenii/
- Котлярова Т. В. Тайны источников пушкинских сказок // Материалы научно-практической конференции «Литература без границ». Енисейск, 2015 [Электронный ресурс] // Режим доступа: https://epk.ucoz.ru/CMK/sbornik_literatura_bez_granic.pdf#page=24
- Новиков Л. Г., Бараг Н. В. Примечания // Народные русские сказки А. Н. Афанасьева. Т.2. М., 1985.
- Нурмухамедов М. К. Сказки А. С. Пушкина и фольклор народов Средней Азии (сюжетные аналоги, перекличка образов) [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://pushkinu1.narod.ru/3.html
- Ронкин В. Е. «Сказка о царе Салтане»: архетипическое и актуальное [Электронный ресурс] // ФЭБ «Русская литература и фольклор» // Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/mp3/mp3–125-.htm
- Фин Л. А. Фольклор в творчестве Пушкина // А. С. Пушкин: 1837–1937. Сборник статей и материалов. Саратов, 1937 [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://lib.pushkinskijdom.ru/LinkClick.aspx?fileticket=09ahm0WO2Nk=
- Чернышов В. Имена действующих лиц в сказках Пушкина о царе Салтане, о Золотом Петушке, о Мертвой царевне [Электронный ресурс] // ФЭБ «Русская литература и фольклор» // Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/ps6/ps62128-.htm
