К вопросу о понятии «корпоративный контроль» в российском праве



В нормативных правовых актах на данный момент отсутствует определение понятия «корпоративный контроль», при этом данное понятие встречается в судебной практике [2] в рамках защиты права на утраченные акции и доли, а также в научной литературе. В связи с отсутствием единого законодательного определения считаю важным рассмотреть вопрос, касающийся проблемы формирования понятия «корпоративный контроль» в российском праве.

Сам термин «контроль» в научной литературе трактуется неоднозначно.

В континентальной системе права он чаще отождествляется с проверкой, надзором. В странах общего права под контролем обычно понимается возможность лица принуждать другое лицо к определенной деятельности, «власть, господство, а не простое влияние на деятельность хозяйственного общества» [10, c. 296].

Свое определение корпоративному контролю было дано разными специалистами в области юриспруденции.

По мнению О. В. Осипенко, понятие корпоративного контроля предполагает определение корпоративных решений лицом, которое имеет юридические гарантии или возможности подготовки, принятия и исполнения корпоративных решений. Существо корпоративного контроля составляют акты органов управления [11, c. 16].

Как отмечает Е. П. Губин [9], корпоративный контроль является акционерным (возможность принятия или отклонения акционерами, имеющими необходимое количество голосов тех или иных решений), управленческим (возможность лиц обеспечивать управление хозяйственной деятельностью предприятия, преемственность управленческих решений и структуры) и финансовым (возможность влиять на решения акционерного общества путем использования финансовых инструментов и специальных средств), каждый из которых может быть представлен разными категориями юридических лиц и физических лиц.

Д. И. Степанов различает понятия «контроль над корпорацией» и «корпоративный контроль», и при этом отмечает, что «контроль над корпорацией» более широкое понятие, чем термин «корпоративный контроль» [12, c. 142–206]. По мнение данного автора корпоративный контроль представляет собой возможность (фактическую или юридическую) навязывать свою волю, оказывать влияние на корпорацию и на те решения, которые принимаются ее органами, которой по общему правилу обладают акционеры, участники хозяйственного общества, но не менеджеры или кредиторы, чьё определяющее влияние однако в исключительных случаях также допускается.

И. С. Шиткина разделяет понятия «корпоративный контроль», «экономический контроль» и «фактический контроль».

Под корпоративным контролем она понимает «способность определять решения корпорации в силу участия в ее уставном капитале».

Фактический контроль обозначается ей как разновидность экономического контроля, особенностью которого является отсутствие определенных законом оснований установления подавляющего влияния одного лица на другое. Признаками фактического контроля являются факты косвенного участия в юридическом лице (через цепочку иных лиц или номинальных держателей), а также возможность управлять и определять решения юридического лица иным образом.

Экономический контроль, как наиболее широкое понятие, И. С. Шиткина связывает не только с наличием доли в уставном капитале, но и с иными обстоятельствами, например, с заключенным между акционерами и кредиторами в соответствии с пунктом 9 статьи 67.2 Гражданского Кодекса Российской Федерации (Далее — «ГК РФ») «квазикорпоративным договором» и даже с хозяйственными договорами, позволяющими одной стороне определять решения другой стороны.

Интересную точку зрения высказывает А. О. Шиткин [13]. По его мнению, под корпоративным контролем следует понимать «фактическую или юридическую возможность лица определять волеизъявление корпорации в соответствии с волей и интересами такого лица, при этом волеизъявление самой корпорации перестает быть самостоятельным, а обычный процесс волеобразования и волеизъявления в корпорации нарушается, происходит вмешательство в компетенцию органов управления корпорации».

Также в литературе высказано мнение о наличии внешнего и внутреннего корпоративного контроля [8]. Внешний корпоративный контроль — контроль, осуществляемый акционерами/участниками при взаимодействии между собой и с корпорацией, а внутренний контроль — контроль, обеспечивающий права акционеров/участников с помощью рычагов управления хозяйственным обществом и осуществления внутренних процедур.

При этом к инструментам внутреннего корпоративного контроля отнесены надзор совета директоров за управлением юридическим лицом высшим менеджментом, контроль за деятельностью юридического лица подразделениями, осуществляющими управление рисками, внутренний контроль и внутренний аудит и др.

На мой взгляд, введение понятия внутреннего корпоративного контроля вполне обоснованно, т. к. его наличие прямо следует из статьи 67.1 ГК РФ, которая к такому контролю относит, например, проверку и подтверждение правильности бухгалтерской (финансовой) отчетности.

Однако в рамках данной рассматривается только «внешний» корпоративный контроль, как категория наиболее сложная и неоднозначная.

Проанализировав позиции различных авторов по данному вопросу, могу отметить, что все они связывают понятие корпоративного контроля с «возможность лица влиять на волеизъявление корпорации», однако мнения расходятся в определении того самого лица, у которого есть такая возможность.

Можно выделить три основных позиции по вопросу понимания корпоративного контроля через его субъект (лицо, которое осуществляет корпоративный контроль) и основания возникновения (обстоятельства, при наличии которых субъект может осуществлять корпоративный контроль):

1. Корпоративным контролем обладают только акционеры/участники корпорации на основании участия (членства) в корпорации (независимо от количества акций/размера доли).
2. Корпоративным контролем обладают акционеры/участники корпорации, отдельные органы юридического лица, кредиторы, иные лица (например, конечные бенефициары) на основании участия (членства) в корпорации, наличия договора, определенных фактических обстоятельств (например, конечные бенефициары).
3. Корпоративным контролем обладают только лица, способные определять волеизъявление корпорации в соответствии со своей волей и своими интересами (например, участники корпорации, обладающие преобладающим количеством голосов, или иные лица, фактически контролирующие корпорацию) на основании различных юридических и фактических обстоятельств.

Обратимся к позиции, согласно которой субъектами корпоративного контроля являются акционеры/участники корпорации. Все они способны оказывать влияние на деятельность корпорации, однако степень этого влияния различна. В связи с этим некоторые авторы выделяют степени корпоративного контроля: от минимального корпоративного контроля, включающего в себя корпоративные права, перечисленные в статьи 67 ГК РФ, которые имеет любой участник корпорации до абсолютного контроля, при котором стопроцентная доля уставного капитала принадлежит одному лицу. Здесь же можно обобщенно говорить о миноритарном и мажоритарном корпоративном контроле.

Законодатель в каком-то смысле сам определяет «пороговые значения» для разных степеней контроля. Можно выделить следующие из них (на примере акционерного общества):

– блокирующий контроль (от 25 %+1 до 50 % акций). Предусматривает решающее значение при принятии решений общего собрания акционеров по вопросам, требующим одобрения не менее чем 3/4 голосов.

– простое большинство (от 50 %+1 до 75 % акций). Предусматривает право на принятие по своему усмотрению всех решений, входящих в компетенцию общего собрания акционеров, за исключением вопросов, предусмотренных подпунктами 1–3, 5, 16, 17 и 19.2 пункта1 статьи 48 Федерального Закона «Об акционерных обществах» [1].

– квалифицированное большинство (от 75 %+1 до 100 % акций). Дает акционеру право принятия решений фактически по любым вопросам деятельности корпорации.

– абсолютный корпоративный контроль (100 % акций).

В последнее время особую актуальность приобрел вопрос о защите прав участников корпораций. Необходимость обеспечения такой защиты вызвана нарушением корпоративных прав вследствие неправомерного захвата долей или акций хозяйственных обществ. Был выработан новый способ защиты нарушенных прав участников корпораций — восстановление корпоративного контроля.

Изначально такая категория, как «восстановление корпоративного контроля», появилась в ряде постановлений Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации [2, 3]. Затем она была воспринята законодателем, и пунктом 3 статьи 65.2 ГК РФ была установлена новая юридическая конструкция, предназначенная для защиты корпоративных прав.

Согласно данному подходу, право на восстановление корпоративного контроля не зависит от размера доли/количества акций . Даже участник с минимальной долей участия вправе обратиться в суд с требованием о восстановлении корпоративного контроля[1]. При рассмотрении данной категории дел истцу, по сути, необходимо доказать два обстоятельства: что у него были доли участия (акции) в корпорации и что они были им неправомерно утрачены в отсутствие его надлежащего волеизъявления.

Так в деле N А27–26447/2015 [5] арбитражный суд удовлетворил требования истцов о признании за ними права собственности на доли в размере 12,56 % и в размере 4,42 % в уставном капитале Общества с ограниченной ответственностью «Кузбассавторитейл».

Однако, на мой взгляд, это не означает, что корпоративный контроль есть у каждого участника (акционера) обществ, а использование термина «восстановление корпоративного контроля» для указанного в пунктом 3 статьи 65.2 ГК РФ способа защиты гражданских прав является не совсем корректным.

Более верной представляется позиция, согласно которой корпоративным контролем обладают только лица, способные определять волеизъявление корпорации в соответствии со своей волей (оказывать решающие воздействие на принятие решений по вопросам управления и деятельности корпорации, на избрание органов юридического лица и т. д.).

При этом наличие доли участия, предоставляющей лицу (прямо или косвенно) преобладающее большинство голосов, является лишь одним из оснований для возникновения корпоративного контроля, т. е. контролирующим лицом может быть не только участник корпорации.

При опосредованном осуществлении возможность определять волеизъявление корпорации представляет собой совокупность фактических действий, содержание которых будет зависеть от структуры связей между подконтрольной корпорацией и контролирующим лицом.

Структура связей между ними может быть простой: корпорация «А» на 80 % принадлежит корпорации «Б», которая в свою очередь на 100 % принадлежит физическому лицу «С. В данном случае корпоративным контролем фактически будет обладать физическое лицо «С».

В более сложных структурах между корпорацией и контролирующим лицом может находиться множество юридических лиц (в т. ч. в разных юрисдикциях), а конечное юридическое лицо может принадлежать номинальному акционеру или доверительному управляющему.

Содержание фактических и юридических возможностей при этом определяется тем, осуществляет ли контролирующее лицо корпоративные права непосредственно или опосредованно.

К юридическим основания возникновения корпоративного контроля можно отнести и договор (например, «квазикорпоративный»). При этом корпоративный контроль осуществляется путем реализации юридических возможностей (голосование на общем собрании участников, осуществление субъективного права по договору).

А. Берли, американский исследователь в области корпоративного права, одним из первых обратил внимание, что существует также контроль со стороны менеджмента, который наблюдается в случае отсутствия корпоративного контроля со стороны акционеров [6].

На мой взгляд, можно говорить о корпоративном контроле и на основании фактических обстоятельств, когда какое-либо правовое отношение между контролирующим лицом и подконтрольной корпорацией отсутствует.

Осуществляется такой корпоративный контроль путем совершения фактических действий (выдаче указаний участникам подконтрольной корпорации или лицу, осуществляющему функции единоличного исполнительного органа).

Основания для его возникновения могут быть различными: родственные отношения, принуждение и т. д. Объединяет их то, что участники корпорации или ее единоличный исполнительный орган начинают транслировать волю третьего лица по отношению к корпорации, хотя юридически не обязаны это делать.

Проанализировав подходы к определению понятия корпоративного контроля хотелось бы также затронуть вопрос о правовых последствиях его возникновения, потому что именно они приводят к спорам, связанным с корпоративным контролем.

Так как контролирующее лицо способно оказывать определяющее влияние на деятельность корпорации, не исключены случаи, когда это лицо будет злоупотреблять своим положением. В качестве примеров такого злоупотребления можно назвать: непропорциональное распределение прибыли, ведение деятельности корпорации в интересах контролирующего лица (а не в интересах самой корпорации), недобросовестная реорганизация корпорации, иные ущемления интересов миноритариев и так далее.

Злоупотребление корпоративным контролем может порождать риск возникновения неблагоприятных имущественных последствий и для кредиторов корпорации, так как контролирующее лицо не отвечает по обязательствам корпорации в силу принципа ограниченной ответственности.

Таким образом, в результате злоупотребления со стороны контролирующего лица могут пострадать интересы других участников (акционеров), самой корпорации, кредиторов.

Одним из способов устранения негативных последствий такого злоупотребления можно назвать механизмы привлечения к ответственности контролирующего лица.

Законодатель предусмотрел ответственность лиц, уполномоченных выступать от имени юридического лица, членов коллегиальных органов юридического лица и лиц, определяющих действия юридического лица (пунктом 3 статьи 53.1 ГК РФ). Он установил положения пункта 3 статьи 67.3 ГК РФ, в соответствии с которыми участники (акционеры) дочернего общества вправе требовать возмещения основным обществом убытков, причиненных его действиями или бездействием дочернему обществу и положения пункта 2 статьи 67.3 ГК РФ, предусматривающие обязанность основного общества отвечать солидарно с дочерним обществом по сделкам, заключенным последним во исполнение указаний или с согласия основного общества.

И наконец, в судебной практике и юридической литературе делаются попытки применения «концепции снятия корпоративной вуали» в российских реалиях, суть которой состоит в распространении ответственности должника перед кредиторами на его учредителей, там, где такая ответственность ограничена независимостью и автономностью должника как юридического лица [15].

Вышеуказанные механизмы сами по себе могут являться предметом отдельного исследования и затронуты мной лишь с целью обозначения их взаимосвязи с корпоративным контролем.

Таким образом, вопросом о том, что такое корпоративный контроль и как он регулируется нормами правами, исследовался в определенной степени различными учеными-юристами, однако однозначного мнения на этот счет не сложилось. При этом точное определение понятия и роли корпоративного контроля в деятельности акционерных обществ могло бы помочь акционерам в их деятельности, а также юристам, практикующим в сфере корпоративного права.

Литература:

1. Федеральный закон от 26.12.1995 N 208-ФЗ (ред. от 31.07.2020) «Об акционерных обществах»
2. Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 03 июня 2008 № 1176/08
3. Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 10 июня 2008 № 5539/08
4. Определение судебной коллегии по делам об экономических спорах ВС РФ от 07.04.2017 № 309-ЭС14–923;
5. Постановление Седьмого арбитражного апелляционного суда от 28.12.2017 N 07АП-7087/2016 по делу N А27–26447/2015
6. Berle A. A. Control in Corporate Law // Columbia Law Review. — 1958. — № 58.
7. Батыршина, К. А. Применение доктрины «снятия корпоративной вуали» в условиях российского права / К. А. Батыршина // Юрист. — 2015. — № 24. — С. 41–46.
8. Вильданова М. М. Содержание и инструменты корпоративного контроля в современном российском праве («Журнал российского права», 2020, N 5)
9. Губин Е. П. Государство и бизнес в условиях правовых реформ // Журнал российского права. 2015. № 1.
10. Ломакин Д. В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. — М.: Статут, 2008.
11. Осипенко О. В. Корпоративный контроль: Экспертные проблемы эффективного управления дочерними компаниями. Книга первая: Установление корпоративного контроля. — М.: Статут, 2013.
12. Степанов Д. И. Феномен корпоративного контроля // Вестник гражданского права. — 2009. — № 3.
13. Шиткин А. О. Корпоративный контроль по праву России и США: понятие, основания и правовые последствия возникновения — диссертация на соискание ученой степени к. ю.н. 12.00.03 — Москва 2020.
14. Корпоративное право: учебный курс: в 2 т. / Е. Г. Афанасьева, В. А. Вайпан, А. В. Габов и др.; отв. ред. И. С. Шиткина. — М.: Статут, 2018. Т. 2. — 990 с. СПС «КонсультантПлюс».
15. Постановление Президиума ВАС РФ от 24.04.2012 N 16404/11 по делу N А40-21127/11-98-184

---

[1] При этом суд может отказать в возвращении доли участия, если это приведет к несправедливому лишению иных лиц их прав участия или повлечет крайне негативные социальные и другие публично значимые последствия. В этом случае лицу, утратившему помимо своей воли права участия в корпорации, лицами, виновными в утрате доли участия, выплачивается справедливая компенсация, определяемая судом (пункт 3 статьи 65.2 Гражданского Кодекса Российской Федерации)