Семантическая членимость симилятивных фразеологизмов



Как известно, языковая семантика подразделяется на семасиологию и ономасиологию. Семантика языкового знака может иметь двухъярусное строение. Верхний ярус составляет план содержания знака, а предыдущий ярус образует верхний уровень плана выражения и выполняет функцию внутренней формы знака. «По Ф. Дорнзайфу …, путь исследования в семасиологии — это путь от звучания к содержанию, связанный с тем, чтó значит данное слово, словосочетание; ономасиологический анализ — путь от содержания к выражению, связанный с тем, какие существуют слова, словосочетания для выражения определенного содержания» [1, с 346]. Значения языковых знаков упомянутого типа относятся ко второму ономасиологическому уровню языка. Понятие “ономасиологический уровень” ввел в научный обиход М. В. Никитин [2]. Под первым ономасиологическим уровнем он понимал тот ярус семантики знака, на котором располагается его буквальное значение, а под вторым имел в виду тот, на котором находится его производное, фигуральное значение.

В работах В. М. Савицкого ([3]; [4]) семантический перенос делится на симилятивный и индикативный. В границах данной статьи обратимся к симилятивному семантическому переносу.

М. Я. Поляков [5] отметил, что в основании большинства видов преобразования значений лежат два фундаментальных процесса: метафора и метонимия, понимаемые в широком смысле. Наряду с дедуктивно-логическим мышлением, устанавливающим главным образом причинно-следственные связи между явлениями, они служат формами выражения двух других основных способов мышления: по аналогии и по ассоциации. Первое устанавливает отношение подобия между явлениями, а второе — разнообразные иные связи и отношения между ними: смежность в пространстве или времени, отношение части и целого, материала и изделия, орудия и изделия, явления и его симптома и др. В процессе коммуникации один член пары становится знаком другого. Однако это весьма широкое истолкование понятий метафорического и метонимического переноса.

Наряду с ним существует и более узкое понимание вышеназванных терминов, когда собственно метафора и собственно метонимия оказываются более частными видами двух упомянутых видов семантического переноса. Во избежание терминологической неоднозначности мы используем понятия симилятивного переноса, подвидом которого является собственно метафорический, и индикаторного переноса, подвидом которого выступает собственно метонимический.

Термин симилятивный (<лат. similāre “уподоблять”) был введен М. В. Никитиным ([6]; [2]). Вслед за ним мы обозначаем этим термином такое уподобление объектов, при котором сопоставлению подлежат не тематически близкие, классификационно родственные объекты (иголка и булавка, конь и осёл, море и озеро), а тематически удаленные, классификационно разнородные объекты — например, сердце и одинокий охотник (C.McCullers. Heart Is a Lonely Hunter). М. В. Никитин [2] провел разграничение между классификационным и симилятивным сравнением: первое устанавливает место сопоставляемых объектов в основной, концептуально-категоризационной картине мира, а второе представляет собой квази-классификацию; тем не менее, оно отражает реальное (объективное структурно-функциональное или субъективное эмоционально-оценочное) подобие референтов, не учтенное в классификационной модели мира, и тем самым обогащает познание, что дает возможность говорить о его моделирующей функции. То и другое сравнения сосуществуют друг с другом по принципу дополнительности. Первое типично для научной, а второе — для художественной коммуникации.

Важно подчеркнуть, что при симилятивном сравнении сопоставляются не случайно сходные, а специально отобранные объекты, причем отобранные не с той целью, что при классификационном сравнении. В ходе классификации объектов возникает иерархия уровней абстракции: от единичных объектов — к видам, от них — к родам. Симилятивное же сравнение «видоизменяет смысл, сталкивает логически и синтаксически несоединимые порядки и тем самым порождает некое третье (синтетическое) значение..., создает некую новую... целостность» [5, с. 60–61]. При симилятивном сравнении, во-первых, в основание ложатся не все интегральные признаки темы и образа, а во-вторых, не происходит абстрагирования от их различительных признаков; последние играют важную роль в создании эстетического смысла.

Отбор бытийных признаков, ложащихся в основание сравнения, — это важная составная часть тропообразования. «Для метафоры... мера подобия несущественна. Аналогия может быть частной, поверхностной и неглубокой» [7, с. 98]. Мы, однако, полагаем, что существенность признаков и глубина моделирования при симилятивном сопоставлении принципиально отличаются от таковых при классификационном сравнении. То, что является частным, мелким, случайным с понятийной точки зрения, порой оказывается высокозначимым, общим и глубоким — с эстетической [8].

Структура значений второго ономасиологического уровня может моделироваться на основе использования фреймово-сценарного метода.

В качестве примера рассмотрим английский фразеологизм to cast stones at smb. “выдвигать обвинения против кого-либо”. Его основание сравнения может быть представлено фреймом-сценарием:

ФРЕЙМ-СЦЕНАРИЙ “НАПАДЕНИЕ”

1. ИСХОДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ:

ИМЕЕТ х, i.

ЕСЛИ (ИСПОЛЬЗУЕТ х, i) ТО (ТЕРПИТ УЩЕРБ z).

2. ЖЕЛАНИЕ х: ХОЧЕТ х (ТЕРПИТ УЩЕРБ z).

3. НАМЕРЕНИЕ х: НАМЕРЕН х (КАУЗИРУЕТ х (ТЕРПИТ УЩЕРБ z)).

3. ДЕЙСТВИЕ х: ИСПОЛЬЗУЕТ х, i.

4. СЛЕДСТВИЕ: ТЕРПИТ УЩЕРБ z.

Терминальная интерпретация:

терминалы слоты	х(агрессор)	ИСПОЛЬЗУЕТ	i(орудие)	z (жертва)
1) значение	кто-либо	выдвигает	обвинения	против к.-л.
2) внутренняя форма	кто-либо	бросает	камни	в кого-л.
3) поверхн. уровень	Somebody	casts	stones	at somebody

Фрейм-сценарий наглядно показывает, что все уровни структуры этого фразеологизма изоморфны друг другу. Каждая лексема в его составе выполняет самостоятельную номинативную функцию как на уровне значения, так и на уровне внутренней формы: casts — “выдвигает / бросает”, stones– “обвинения / камни”, at — “против / в”. Данный фразеологизм состоит из слов; другими словами, он семантически членим. Как видим, не все фразеологизмы обладают свойством семантической целостности. К этому разряду относятся также фразеологизмы to smell a rat “почуять опасность”, to defeat smb. in his own castle “победить кого-л. в его же сфере компетенции”, to pull strings “задействовать связи” и мн. др.

Обратимся далее к фразеологизму to buy a ranch “умереть”. На уровне значения мы имеем дело с одноместным предикатом, аргументом которого является актант в роли “субъект изменения”, а на уровне внутренней формы — с полипредикатным фреймом “Приобретение”. Налицо анизоморфизм ролевых структур плана содержания и плана выражения. Вследствие этого отдельные лексемы в составе данного фразеологизма не имеют самостоятельных значений. На втором ономасиологическом уровне лексемы buy и ranch не обозначают ничего. Следовательно, на этом уровне они не являются словами. Перед нами семантически целостный фразеологизм [8]. К этому же разряду относятся также фразеологизмы to shake in one’s shoes “бояться”, to leap in the air “ликовать”, to bring one’s pigs to market “громко храпеть” и мн. др.

На шкале «членимые — целостные фразеологизмы» между полюсами располагаются промежуточные разряды. Например, фразеологизм to build castles on the sand “строить несбыточные планы” членим на участке to build (этот глагол в данном фразеологическом контексте имеет самостоятельное переносное значение “создавать”) и целостен на участке castles on the sand: это сочетание лексем в буквальном плане обозначает местоположение актанта (на песке), а в переносном плане — наличие у актанта свойства (несбыточности). Анизоморфизм семантических планов на этом участке препятствует наличию самостоятельных значений у лексем. Лексический компонент to build в составе данного фразеологизма на втором ономасиологическом уровне является словом, а остальные лексические компоненты — нет [8].

Семантически членимые фразеологизмы, являющиеся словосочетаниями, подвержены речевым преобразованиям — таким, как пассификация, инверсия, вклинивание и др., а целостные, будучи функциональными эквивалентами слов, трансформациям не поддаются. Например, можно сказать A lot of stones were cast at him, имея в виду «Было много нападок на него», но нельзя сказать*A ranch was bought by him, имея в виду «Он умер». Дело в том, что лексический компонент ranch в составе этого фразеологизма не является словом, а потому он не может самостоятельно употребляться в позиции подлежащего. Так фрейм-анализ способствует обнаружению важных структурно-семантических свойств фразеологизмов и их деления по степени членимости / целостности.

Три вышеописанных вида симилятивного переноса соответствуют трем подклассам структурно-семантического класса симилятивных фразеологизмов, выделяемых по степени целостности их значений. Семантическая целостность издавна считается одним из категориальных свойств фразеологизмов. Под нею понимается размытость, рассредоточенность общего значения фразеологизма по всему объему сочетания лексем, невозможность (по крайней мере, в случае предельной целостности) выделить в общем значении фразеологизма частные значения, закрепленные за отдельными лексемами, приводящая к отсутствию у лексем самостоятельной номинативной функции (глобальности номинации). [8] Во фразеологических моделях, рассмотренных в данной статье, продемонстрирован один из факторов семантической целостности фразеологизмов — отсутствие сквозного изоморфного соответствия между фразеологическим значением, образной основой и поверхностной струтурой.

Если каждый из лексических компонентов фразеологизма состоит в отношении изоморфизма с одним элементом внутренней формы и с одним элементом значения фразеологизма, то такой фразеологизм принадлежит к подклассу минимально целостных. Если взаимно-однозначным соответствием обладают не все лексемы в составе фразеологизма, тогда он относится к подклассу среднецелостных фразеологизмов. В случае отсутствия изоморфизма мы имеем дело с подклассом максимально целостных фразеологизмов.

Литература:

1. Кубрякова, Е. С. В поисках сущности языка: когнитивные исследования. — М.: Знак, 2012. — 208 с.
2. Никитин, М. В. Лексическое значение слова (структура и комбинаторика). — М.: Высшая школа, 1983. — 128 с.
3. Савицкий, В. М. Английская фразеология: проблемы моделирования. — Самара: Изд-во «Самарский университет», 1993. — 172 с.
4. Савицкий, В. М. Основы общей теории идиоматики. — М.: Гнозис, 2006. — 208 с.
5. Поляков, М. Я. Вопросы поэтики и художественной семантики.- М.: Советский писатель, 1986. — 480 с.
6. Никитин, М. В. Лексическое значение в слове и словосочетании. — Владимир, 1974. — 222с.
7. Никитин, М. В. О семантике метафоры // Вопросы языкознания. — 1979. № 1. — С. 91–102.
8. Доброва, В. В. Структура языкового значения: метод формализованного описания. — Самара, 2016. — 320 с.