Отражение оппозиции «свои» / «чужие» в выступлениях американских политических деятелей

Как известно, общество не может существовать без коммуникации. Коммуникация важна и необходима в любой сфере человеческой деятельности. Специфика политики, в отличие от ряда других сфер человеческой деятельности, заключается в ее дискурсивном характере: многие политические действия по своей природе являются речевыми действиями. Не случайно политическая деятельность вообще сводится к деятельности языковой, а в современной политологии наблюдается тенденция рассматривать язык не столько как средство отражения политической реальности, сколько как компонент поля политики.

В научной литературе политический язык определяется как “особая языковая система, предназначенная именно для политической коммуникации: для выработки общественного консенсуса, принятия и обоснования политических и социально-политических решений” [3, с.6].

Д. Грейбер считает, что политическим язык делает не столько лексика или какие-то специализированные знаки, сколько содержание передаваемой информации, обстановка, в которой происходит передача информации и функции, которые при этом язык выполняет. “When political actors, in and out of the government, communicate about political matters, for political purposes, they are using political language” [18, с. 196].

Сфера политики исследуется в рамках разных дисциплин: политологии, социологии, психологии, лингвистики и др. В отечественной литературе появилось большое количество работ, посвящённых политической коммуникации в целом ((В.Н. Базылев, 2000; Д.А. Бокмельдер, 2000; Р. Водак, 2000; О.В. Дитрих, 1998; Е.А. Репина, 2001 и др.) и политическому дискурсу в частности ((Е.Н. Бакумова, 2002; М.Р. Желтухина, 2000; В.Б. Кашкин, 2000; М.Ю. Кочкин, 1999; М.В. Новикова-Грунд, 2000; Е.И. Шейгал, 2000).

Политический дискурс понимается как “совокупность всех речевых актов, используемых в политических дискуссиях, а также правил публичной политики, освященных традицией и проверенных опытом” [3, с. 6]. Е.И. Шейгал, исходя из широкого понимания политической коммуникации, включает в политический дискурс любые речевые образования, субъект, адресат, содержание которых относится к сфере политики.

Политический дискурс, будучи завершенным связным текстом в совокупности с комплексом экстралингвистических факторов (контекстом, этнолингвокультурными и личностными характеристиками участников коммуникации и др.), представляет собой социально значимое диалоговое взаимодействие участников коммуникации, состоящее из попытки оказания влияния на реципиента с помощью дискурсивных стратегий и тактик.

Основной целью политического дискурса является борьба за власть, содержание которой может быть сведено к трем составляющим: формулировка и разъяснение политической позиции (ориентация), поиск и сплочение сторонников (интеграция) и борьба с противником (агональность).

Эта функциональная триада проецируется на базовую оппозицию политического дискурса «свои – чужие»: ориентация есть не что иное, как идентификация агентов политики (кто есть кто? где свои и где чужие?), интеграция – сплочение «своих», агональность – борьба против «чужих» и за «своих».

В связи с тем, что в политическом дискурсе необходимо конструирование и периодическое разрушение образа оппонента, политическая коммуникация происходит на фоне символической борьбы за «производство здравого смысла», за «монополию легитимной номинации», в том числе, манипуляцию образами «своего» и «чужого» [4, с. 197-199]. При этом противопоставление групповых субъектов политики, формирующее базовую дихотомию политических отношений «свои - чужие», обусловлено групповым характером политических ценностей [7, с. 162].

Данную оппозицию можно определить как оппозицию архетипических смыслов, которые, возникнув на заре сознательной деятельности человека, не утратили своей актуальности до настоящего времени. Противопоставление «свой-чужой» пронизывает культуру и является одним из базовых компонентов коллективного, массового, народного, национального мироощущения.

Архетипичность данных компонентов связана с их вхождением в систему бинарных различительных признаков, выработанных в недрах мифопоэтического сознания и являющихся универсальным средством описания семантики [5, с. 162]. На основе наборов двоичных признаков конструируются универсальные знаковые комплексы – эффективное средство усвоения мира первобытным сознанием. К таким комплексам относятся, в частности, пары противопоставленных друг другу признаков, имеющих соответственно положительное и отрицательное значение. Среди них пространственные координаты: верх – низ, восток – запад, правый – левый; временные координаты: весна(лето) – зима (осень) и т.д. Выделяются противопоставления, находящиеся на стыке природно-естественного и культурно-социального начала: вода – огонь, а также обнаруживающие отчётливо социальный характер: мужской – женский, близкий – далёкий. К социально обусловленным противопоставлениям относится и оппозиция «свой – чужой».

Необходимо отметить, что данная оппозиция может быть отнесена к понятийным категориям, которые определяются как «смысловые компоненты общего характера, свойственные не отдельным словам и системам их форм, а обширным классам слов, выражаемые в естественном языке разнообразными средствами». Как смысловой компонент, оппозиция реализуется в семантическом пространстве языка, основной критерий её выявления – это наличие семантики «свойственности/чуждости». «Семиотический принцип членения мира на «своих» и «чужих» наиболее ярко отражается в категории чуждости именно как коммуникативной единице» [7, с. 89].

Анализ материалов исследования, которыми явились материалы предвыборных кампаний Б. Обамы и Маккейна, опубликованные на интернет-сайтах, позволяет утверждать, что оппозиция «свои» и «чужие» в политическом дискурсе представлена разнообразными способами. Выделенные маркеры «чуждости можно разделить на следующие группы:

• дейктические и полнозначные знаки, содержащие компонент дистанцирования: those, there, over there;

• показатели умаления значимости: some, any и т.д. Выражаемые данными местоимениями значения обобщения и неопределенности исключают референт из круга «своих». В американском политическом дискурсе это достигается с помощью неопределенного артикля;

• показатели недоверия, сомнения в достоверности слов оппонента: so-called, supposedly; uncertain; queer;

• эмоционально окрашенные единицы, ярлыки:, robbers, oppositional, opposed.

В качестве примера обратимся к отрывку из выступления Маккейна, в котором хорошо конструируется круг «чужих». Чужие – прежде всего, враги, при этом беспощадные, разделяющие ненависть террористов к Западу. Они используют самое страшное оружие и поэтому представляют угрозу: We have enemies for whom no attack is too cruel, and no innocent life safe, and who would, if they could, strike us with the world’s most terrible weapons. There are states that support them, and which might help them acquire those weapons because they share with terrorists the same animating hatred for the West, and will not be placated by fresh appeals to the better angels of their nature. This is the central threat of our time … global challenges could have for our success in defeating it.

В качестве маркеров «своих», характерных для американского политического дискурса, необходимо выделить следующие:

– инклюзивное we, которое помогает политику включить аудиторию в круг своих, близких по взглядам людей (We are here to discuss; It is the change we need);

– лексемы совместности (union, integrated, all, common, the same, share something). Данного эффекта пытался достичь Барак Обама, обращаясь к аудитории в Филадельфии: unless we solve them together - unless we perfect our union by understanding that we may have different stories, but we hold common hopes; that we may not look the same and we may not have come from the same place, but we all want to move in the same direction - towards a better future for our children and our grandchildren. (A More Perfect Union “The Race Speech” Philadelphia, PA March 18, 2008);

- этнонимы: We are Americans, and our destiny is never written for us, it is written by us, and we are ready to lead once more. (Barack Obama Speech to West Point 2010 Cadets);

– формулы причастности (So do I, like You);

- направленность на реципиента (You): I also feel your pain…And because of you, this is the place where change began… And today, because of what you did, that future looks stronger and more hopeful than it has been in some time. (President Barack Obama’s speech in Iowa City).

Таким образом, оппозиция «свои» - «чужие» может быть реализована как эксплицитно, при помощи социальных маркеров, так и имплицитно. В рамках имплицитной реализации представлены средства, которые выделяла Шейгал Е.И.: идеологическая коннотация политических терминов, тональность дискурса, а также целенаправленный подбор оценочной лексики [16. с. 122].

В американском политическом дискурсе компонент «свой» понимается как «собственный», «правильный», «приемлемый», «достойный», «сильный», «реализуемый». «Чужой» - это «неизвестный», «враждебный», «запутанный», «сложный», «вооруженный», «угнетающий».

Как правило, в реализации оппозиции участвуют дейктические знаки, содержащие смысловой компонент «отдаления: «мы» - «они». «Мы» - это политический лидер, выступающий либо от себя, но чаще - от имени партии, организации, социальной группы. «Они», «чужие», могут быть названы поименно (John McCain), местоименными словами, привязанными к конкретной речевой ситуации (some, others) или представлять партию, политическое движение, административный орган (republicans, democrats, other political parties).

Литература:

1. Аверинцев С.С. Архетипы//Мифы народов мира. Энциклопедия. Т.1. М., 1998. С. 110-111.

2. Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка: Практический справочник.-10-е изд., стереотип. – М.: Русский язык, 1999.

3. Баранов А.Н., Казакевич Е.Г. Парламентские дебаты: традиции и новации, - М.: Знание, 1991.

4. Бурдье П. Начала. – М., 1994.

5. Веселовский А.Н. Модель мира (мифопоэтическая)//Мифы народов мира. Энциклопедия. Т.2. М., 1998. С. 161-163.

6. Гришаева Л.И. Введение в теорию межкультурной коммуникации: учеб. пособие для студ. лингв. фак. высш. учеб. заведений.-М.: Академия, 2006.

7. Захарова Е.П. Коммуникативная категория чуждости и её роль в организации речевого общения // Вопросы стилистики: Межвуз. сб. науч.тр. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1998. - Вып.27. - С. 87-94.

8. Ирхин Ю.В. Социология культуры: учебник.-М.: Экзамен,2006.

9. Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Современная политическая коммуникация // Современный русский язык: Социальная и функциональная дифференциация. - М.: Языки славянской культуры, 2003. - С.161- 240.

10. Литвинов П.П. Словарь наиболее употребительных синонимов английского языка. – М.: «Яхонт», 2001.

11. Литвинов П.П. Англо-русский и русско-английский синонимический словарь с тематической классификацией. – М.: «Яхонт – А», 2002.

12. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка.- М.: Азбуковник,1999.

13. Словарь русского языка: В 4-х т./ АН СССР, Ин-т рус.яз., / Под ред. А.П. Евгеньевой. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Русский язык, 1981-1984.

14. Хокинс Дж. М. The Oxford Dictionary Of the English language= Оксфордский толковый словарь английского языка.-М.: ООО «Издательство Астрель»: ООО « Издательство АСТ», 2002.

15. Шейгал Е.И. Вторичные жанры политического дискурса (143-144)//Русский язык в контексте современной культуры, - Екатеринбург, 1998.

16. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. Москва – Волгоград: Перемена, 2000б. – 367с.

17. Шейгал Е.И. Функциональная структура политического дискурса // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: Сб. научн. тр. – Волгоград: Перемена, 2000в. – С. 45 – 57.

18. Graber, Doris A. Political languages// Handbook of political communication, - Beverly Hill, 1981.