Функционально-семантическое поле темпоральности в русском и персидском языках

Настоящая статья посвящена изучению категории темпоральности в русском и персидском языках. В статье темпоральность рассматривается в структурно-семантическом и функциональном плане.

Ключевые слова: функционально-семантическое поле, темпоральность, время, русский язык, персидский язык.

The present study is concerned with temporality in Russian and Persian languages. Specifically, we regard temporality in a semantic-structural and applied framework.

Key words: functional semantic field, temporality, tense, Russian language, Persian language

Категория темпоральности достаточно широко изучена в современной лингвистике, что позволяет сконцентрировать внимание на определённых аспектах функционирования данной категории в той или иной сфере применения. Теоретической основой данного исследования является концепция функциональной грамматики, характеризующая категорию темпоральности как функционально-семантическое поле (ФСП). Такой подход определяет категорию темпоральности как «совокупность грамматических (морфологических, синтаксических), лексических, а также комбинированных (лексико-грамматических, грамматико-контекстуальных, т.п.) средств того или иного языка, используемых для выражения различных вариантов данной семантических категории» [1, с. 5].

Критериями для выделения центра поля по А. В. Бондарко являются:

1.                  Максимальная концентрация базисных семантических функций (признаков);

2.                  Наибольшая специализированность языковых средств, служащих для реализации базисных семантических функций;

3.                  Структурная концентрация семантических оппозиций;

4.                  Регулярность функционирования данных языковых элементов по отношению к нерегулярности или меньшей регулярности периферийных элементов [2, с. 39–41].

Ядро функционально-семантического поля темпоральности представляет система временных форм изъявительного наклонения действительного залога. Данная система включает три противопоставленных друг другу ряда форм: 1) формы настоящего времени; 2) формы прошедшего времени; 3) формы будущего времени. [3, с. 485]. Говоря о периферии поля темпоральности, мы имеем в виду не только явно маргинальные компоненты полевой структуры, но и ближайшее окружение ядра. Иными словами, рассматриваемая зона поля включает ближнюю и дальнюю периферию. [4, с. 43].

К ближайшему окружению ядра ФСП темпоральности (к ближней периферии) могут быть отнесены следующие компоненты данного поля: 1) аналитические причастно-страдательные формы типа был рассмотрен — рассмотрен — будет рассмотрен; 2) формы полных причастий прошедшего и настоящего времени; 3) образования типа говаривал, едал, живал, нашивал, певал, хаживал со значением «давнего обыкновения»; 4) безглагольные синтаксические конструкции со значением настоящего времени, соотносительные с конструкциями, включающими формы типа был, будет (Ночь; Холодно и др.). [5, с. 486].

Имеются в виду следующие основные типы языковых средств, участвующих в передаче темпоральных отношений: 1) деепричастия в составе деепричастных конструкций; 2) синтаксические конструкции с модальным значением, имплицирующим темпоральную отнесенность ситуации или одного из ее элементов к будущему (Уйдите! Построиться! Отдохнуть бы; Вам в наряд идти; Помочь тебе? Ко мне могут зайти знакомые и т. п.); 3) лексические обстоятельственные показатели типа сейчас, завтра, через две недели, вчера, год тому назад, давно и т. п.; 4) конструкции с временными союзами типа когда, пока, в то время как, как только, лишь только, едва и т. п.; подобные конструкции (придаточные части соответствующих сложноподчиненных предложений) включаются в выражение таксиса, но вместе с тем выполняют обстоятельственную темпоральную функцию, сопоставимую с обстоятельственной функцией упомянутых лексических средств; 5) различные контекстуальные средства передачи темпоральных отношений, не имеющие определенной и однородной структурной характеристики, например тогдашний; в более поздних произведениях...; вспоминается...; в своих мечтах... и т. п. [6, с. 48–49].

Основываясь на принципах функциональной грамматики, нам можно построить и описать модель функционально-семантического поля темпоральности в современном персидском языке. Из числа тех семантических признаков, которые заложены в категориально-понятийной основе глагольных предикатов, наиболее интенсивно взаимодействуют аспектуальные и темпоральные. Первые дают представление о внутренней структуре действия, т. е. о характере его протекания и распределения во времени, вторые указывают на отношение действия к моменту речи или иной точке отсчета.

В персидском языке ядерным компонентом темпоральности является система временных форм. По мнению А. Гольфам, грамматическая категория времени показывает локализованность двух ситуаций на оси времени и может включать не более трех граммем: ‘ситуация P1 предшествует ситуации p2’ ‘ситуация P1 следует за ситуацией p2’ и ‘ситуация P1 совпадает во времени с ситуацией p2’. Поэтому в персидском языке выделяются три основных времени: настоящее, прошедшее и будущее [7, с.70], Каждое из которых представлено несколькими временными формами [8, с. 187].

Так настоящее время представлено настояще-будушим временем изъявительного наклонения ruznāme mixānam  ̒я читаю газету̓, настоящим конкретным временем изъявительного наклонения dāram ruznāme mixānam ̒я (в данный момент) читаю газету̓ и настояще-будушим временем сослагательного наклонения (аористом) mixāham ruznāme bexānam ̒хочу прочитать газету̓; прошедшее время ― простым прошедшим временем изъявительного наклонения (претеритом) ruznāme xāndam ̒ прочитал газету̓; прошедшим длительным временем изъявительного наклонения (имперфектом) ruznāme mixāndam ̒я читал газету̓, преждепрошедшим временем (плюсквамперфектом) изъявительного наклонения vaqt-i-ke u nazd-e man āmad ruznāme rā xānde budam ̒когда он пришел ко мне, я уже прочитал газету̓, прошедшим конкретным временем изъявительного наклонения mowqe-i-ke dāxel-e otdāq šodam u dāšt ruznāme mixānd ̒когда я вошел в комнату, он читал газету̓, прошедше-настоящим временем изъявительного наклонения u ruznāme rā xānde ast ̒он уже прочитал газету̓ прошедшим предположительным временем сослагательного наклонения; momken ast ruznāme rā xāndeh bāad ̒возможно, ̒он прочитал газету̓ прошедше-настоящим длительным временем ruznāme mixānde ast ̒ читал газету̓ и будущее время ― будущим категорическим временем изъявительного наклонения ruznāme rā xāham xānd ̒прочитаю газету̓.

Таким образом «грамматическое ядро темпоральности — категория времени глагола. Она представляет собой в языке систему (точнее совокупность систем) противопоставленных друг другу рядов грамматических форм, используемых для выражения отношения действия к моменту речи или ко времени другого действия (какому-либо моменту, помимо момента речи)» [9, с. 48–49].

К периферийным компонентам темпоральности относятся: лексические обстоятельственные показатели типа ālān, aknun, fardā, diruz, sale gozašte, moddat hā piš, qablan и т. п.; конструкции с временными союзами типа, vaqti ke, dar hāli ke, be mahze inke и т. п.; различные контекстуальные средства передачи темпоральных отношений, например, … ān zamn; dar zamāne...; be yād dāram...; yādam mi āyad... и некоторые синтаксические конструкции с модальным значением типа kāš komak konim, bāyad raft...

Анализ функционально-семантического поля темпоральности русского языка по сравнению с персидским языком позволил прийти к ряду выводов. Как в русском, так и в персидском языке категория времени указывает на отношение действие или состояние к моменту речи или к какому-либо другому моменту, принятому за точку отсчета. Универсальным в сопоставляемых нами языках является наличие в темпоральной временной системе трех временных планов: настоящего, прошедшего, будущего. В персидском языке видовые оттенки проявляются во временных формах, которые могут выражать завершенность и незавершенность действия, его длительность, повторяемость и т. д. разнообразные временные значения глаголов тесно связанны со значениями видовыми. В традиционном понимании категории времени и вида не отличаются.

В синтаксическом аспекте категория времени определяется системой отношений компонентов словосочетании, способных реализоваться в структуре предложения. конструкции с временными значениями показывают, что синтаксические модели сами по себе не имеют строго разграниченных значений. Связь между видо-временной характеристикой детерминированного глагола и детерминирующего компонента, а также их лексических свойств свидетельствует о взаимодействии их при выражении темпоральных отношений.

В основе ядра функционально-семантической категории темпоральности русского языка лежит морфологическая категория времени глагола. Средства выражения темпоральности в персидском языке, охватывают морфологическую (грамматическую) категорию времени глагола в изъявительном, повелительном, сослагательном, желательном и других наклонениях, различные синтаксические средства, выражающие темпоральное значение, лексические средства этого же порядка.

Несмотря на то, что лексические средства и, в частности, наречия, располагаются на периферии грамматико-лексического поля темпоральности, именно за счёт них осуществляется временная ориентация. Даже наречия, имеющие самую неопределённую временную ориентацию, служат целям уточнения временных координат, намечаемых в общем виде глагольными формами. Такие значения, как длительность, однократность, возобновление действия, многократность могут быть переданы только с помощью лексических средств.

Литература:

1.      Бондарко А. В. Теория Функциональной грамматики: темпоральность. Модальность. Л., 1990. с. 5.

2.      Бондарко А. В. Теория Функциональной грамматики: темпоральность. Модальность. Л., 1990. с. 5.

3.      Бондарко А. В. Теория значения в системе функциональной грамматики на материале русского языка. М., 2002. с. 485.

4.      Бондарко А. В. Теория Функциональной грамматики: темпоральность. Модальность. Л., 1990. с. 5.

5.      Бондарко А. В. Теория значения в системе функциональной грамматики На материале русского языка. М., 2002. с. 485.

6.      Бондарко А. В. Теория Функциональной грамматики: темпоральность. Модальность. Л., 1990. с. 5.

7.      Голфам А. осулэ дастурэ забанэ фарси. Т., 1390. с. 70

8.      Нобахар М. Дастурэ карбордийе забанэ фарси. Т., 1389. с. 187

9.      Бондарко А. В. Вид и время русского глагола. М., 1971. с. 48–49.