Самообращение к историческому прошлому- несет в себе политические и нравственные импульсы. Чтобы не повторять былых ошибок, их надо знать. А для этого прежде всего нужно извлечь их из истории прошлого, во имя настоящего и будущего..
Карагандинский исправительный — трудовой лагерь был филиалом ГУЛАГа, являющимся почти самостоятельным ведомством на территории Казахстана. История Карлага неразрывно связана с эпохой сталинизма, одной из самых тяжелых периодов нашей истории, содержащего начало «белых пятен».
Рис.1. Управление Карлага в п. Долинка
Сталинская тоталитарная система накопила большой опыт массовых преступных экспериментов над людьми: проведение насильственной коллективизации, ликвидация кулачества и байства, подавления народного сопротивления, организация искусственного голода, геноцид против свободолюбивых народов, физическое истребление интеллектуалов...
В ходе подмены человеческих ценностей в годы сталинизма происходит духовная деградация, нравственный распад, обернувшийся трагедией протии национального самосознания народа.
Ссылки, пересылки, суд, лагерь, пытки, букеты невероятных преступлений измышленных нездоровым воображением, для представителей тоталитаризма- все было обычно. Люди до последнего момента старались не вспоминать о своих близких, отцах и матерях, тех, кто шел в пересыльных колоннах, умирая на этапах, пытали в одиночках, вырывая из них ложные признания в несуществующих делах. Мы не знали количество не вернувшихся– это погибшие в лагерях в огромном количестве «больших и малых народов» Архипелага ГУЛАГа. [5]
Итак, долинская школа № 1, расположенная в длинном одноэтажном здании барачного типа, в самом центре поселка, на задворках лагеря, была тем самым местом, где вышки, колючая проволока, перекошенные от злости лица надзирателей заменялись приветливостью и образованностью советской интеллигенции.
Школа была, в своем роде границей, двух реальностей. Заключенными являлись люди, которые еще вчера стояли за трибуной научной кафедры, представляя свет советской науки и культуры, ответственно исполнявших долг во имя своей Родины Никто из них не думал, что судьба им уготовить время, клейменное статьей 58, «враг народа». Можно сказать, что ни в одной из школ 30-х и 50-х годов прошлого столетия не могло подобраться такого прекрасного, образованного и интеллигентного коллектива, какой он был в этой школе. Рядом с этими, так называемыми «зэками» работали и обычные гражданские, порой совсем посредственные люди, соблюдающие законы советской власти, из числа родственников военнообязанных офицеров и прочих. Однако, таким учителям поручали не только учить непослушных, как это бывает детей, но и приглядывать за учителями — зэками, которые хоть и преподавали, вели научные работы в стенах Карлага, все равно не вызывали всеобщего доверия. [5]
Первым преподавателем, о котором хотелось бы рассказать, является Александр Николаевич Ямановский. Он был своего рода звездой педагогического коллектива, любимцем детей и даже, пропитанного «чекистским» духом директора. В своих воспоминаниях Александр Николаевич пишет, что свою юность он провел в большом активистском движении. Принимал участие в любительской студии театра им. Станиславского, увлекался поэзией, и что ему посчастливилось слышать таких известных личностей, как Бальмонта и Маяковского.
Жил он длинном саманном переулке, где жили большинство учителей, преподавших в школе, осужденных, по статье 58, до особого распоряжения без права выезда из п. Долинка. Там он имел крохотную каморку. Жизнь, которую он провел в этой каморке, нельзя было забыть. Особенно внешний вид жилья, если его можно было назвать таковым: бурые стены с обвалившейся штукатуркой, затуманенные пылью оконца, ржавые щеколды с вдетыми палочками, вместо замков, плоские крыши, сделанные в азиатском стиле, на которой весной, когда солнце одаривает своим теплом, прорастала травка. Но, и этому он был несказанно рад, ведь, какая-никакая, а крыша есть над головой.
Ямановский был из тех людей, которые полны задора и независимости. Каждый день, он был словно лучик света, озаряющий класс. Не смотря на тяжелую обстановку вокруг, Александр Николаевич напевал знакомые мотивы известных песен. Девушки, ученицы школы, просыпались под его мужественный голос, чудесное пение заряжало их на весь день.
В 1954 году в Долинкой школе сменился директор. Человек этот был скользкий, откровенно недолюбливал всех ссыльных учителей и относился к ним с опаской. Директор был человеком осторожным, и при малейшем подозрении сразу же «стучал», считая это своим гражданским долгом. Ямановский же директора, «человека-ползуна» старался не замечать и плыл свои курсом по течению. На педсоветах Александр Николаевич, часто позволял себе рискованные реплики с ярким сарказмом, что и привело появлению недоброжелателей у завидного педагога. Его уроки проходили всегда на высшем уровне, так как иначе и быть не могло. Класс превращался в театр, где урок был спектаклем, а дети и педагог действующими лицами. Дети не обижались, когда слышали за неверный ответ у доски -чушь несешь! Александр Николаевич любил детей всем сердцем, и даже тяжкие испытания режимом не сломили в нем доброту и любовь ко всему беззащитному. [3]
Еще одним замечательным педагогом-узником являлся Фанарджиев Юрий Артемович, бывший доцент Бакинского политехнического института. Маленький, подвижный, веселый и невероятно остроумный, он называл себя не иначе, как «58-я, пункт десять- враг народа». Его предметом являлась физика, он основал шикарный кабинет наук в школе. Такого кабинета не было даже в школах столицы. Ученики были влюблены в физику, да что говорить, наверное, они любили каждого учителя этой школе в то время, ведь лучших педагогов было просто не найти. Но не одной физикой он был болен, еще одним оплотом его желаний был театр. Он создал великолепный школьный хор, учил ребят иностранным языкам, в то время как сам в совершенстве владел несколькими и был прекрасным музыкантом. [3]
Среди педагогического коллектива достойное место занимала Ирина Алексеевна Криворучко, «член семьи изменника родины». Муж Ирины Алексеевны был известным ученым, который получил образование в Германии и во Франции, был знаком с Макаренко и Дзержинским. Она прошла через ряд тюрем, лагерей, и усвоила одну фразу жизни: главное в жизни- сама жизнь. [1]Умение всегда появиться в нужный момент и в нужном месте, было отличительной чертой Ирины Алексеевны. Она могла утешить и дать совет любому, и он действовал.
Человек неутомимой энергии-Заболоцкий Николай Алексеевич. Ленинградский поэт, бывший член союза советских писателей (ленинградское отделение).В 1938г. тов. Заболоцкий был осужден Особым Совещанием НКВД к 5 летнему сроку заключения по делу Ленинградского УНКВД. За хорошую работу по ходатайству Управления Алтайского ИТЛ НКВД, в 1944г. был освобожден. [3]
Выжить, выжить во что бы то ни стало, вот был девиз людей того времени. Они учили молодых коллег тому, чему научил их лучший суровый педагог, имя которому лагерь. Они делились тем, что научились ценить яркие мгновения: счастье, любовь, ласковый взгляд.
Итак, учителя Карлага внесли огромный вклад в военную экономику страны в годы Великой Отечественной войны. Научные кадры лагеря стали источником научно-исследовательской работы в учреждениях и учебных заведениях не только Карагандинской области, но и всего бывшего Советского Союза. Лагеря жили в условиях рыночной экономики, при полном хозрасчете. Они сами себя содержали, кормили охрану, платили государству налоги. Карагандинский совхоз-лагерь «Гигант» был «чистым» социально экономическим экспериментом и он удался отчасти из-за того, здесь находились лучшие специалисты, у совхоза было приоритетное материальное техническое обеспечение. Селекционеры Карлага вывели новые сорта озимых, яровых и кормовых культур, многие из которых успешно были районированы. Лагерь был постоянным участником Всесоюзных сельскохозяйственных выставок. Было налажено производство дефицитных товаров и промышленных изделий. [2]
За весь период существования с 1930–1956 г. в Карлаге побывало более 1 млн. заключенных. И это оставило неизгладимый след в Истории Казахстана. Плохое питание, тяжелые бытовые условия, высокие нормы выработки приводили к большому числу заболеваемости и смертности среди заключенных. [5]. Пройдя через моральные и физические унижения, заключенные находили в себе силы не озлобиться на окружающий мир за вырванные из жизни лучшие годы. История Карлага высвечивает еще одну сторону социальных противоречий «казарменного социализма». [4]
Литература:
1. Года лихолетий. Алматы 1990. с.210
2. Годы и судьбы: о годах сталинских репрессий 30–40х и начало 50х годов в Карагандинской области. Шахтинск 1989.
3. Данилов А. П. Роковые десятилетия. Журнал «Вопросы истории»1989. № 12, с.14
4. Дело «Летопись горького времени. Повести, рассказы, статьи, очерки и стихи». Алматы «Жазушы» 1989.
5. История Казахстана: белые пятна. Сборник статей. Алматы «Казахстан» 1991.
6. Колдамасов Г. «В те далекие годы». Журнал «Наука и жизнь» 1989. № 3, с.20
7. О чем говорили. Документальные рассказы. Алматы «Жалын».
