Проблема неравенства является одной из наиболее актуальных для современной действительности. С развитием общества неравенство принимает все более многообразные формы, появляются его новые виды, требующие внимания со стороны научного сообщества. Неравенство все чаще рассматривается не как результат неоднородного распределения экономических ресурсов, а в большее широком социокультурном контексте: как явление, ограничивающее возможности людей принимать полноценное участие в жизни общества. Среди последствий неравенства выделают преждевременную смерть, проблемы со здоровьем, унижение, зависимость, дискриминацию, отсутствие доступа к образованию, исключение из социальной жизни, бедность, бессилие, стресс, неуверенность в себе, уменьшение жизненных шансов [1, p. 1].
Средой, где неравенство получает наиболее яркое выражение, являются большие города, где в силу своих специфических характеристик различные социальные группы получают неравный доступ к локализованным в городской среде общественным благам. Речь может идти о входных барьерах, устанавливаемых пространствами потребления, такими как торговые центры, рестораны, музеи и театры, а также о коммерциализации общественных пространств и исключении из них «нежелательных» групп, о неравных возможностях пользоваться городской инфраструктурой в силу физиологических особенностей (отсутствие условий для пожилых людей и инвалидов) и пр.
Одним из таких благ может выступать пространство городского двора, которое является для многих горожан важным рекреационным ресурсом. Рассматривая взаимодействие людей в пространстве городских дворов в контексте формирующихся отношений неравенства, мы можем утверждать, что в процессе совместного использования двора различными социальными группами, стремящимися реализовать в нем свои специфические интересы, возникает конкуренция. Конкурентные отношения складываются, как правило, на основе оспаривания индивидами и группами своего права на использование физического пространства двора.
В данной статье будет рассмотрено социальное неравенство, проявляющееся в неодинаковом доступе жителей к пространству городских дворов, последствиями которого являются ограничение возможностей его использования для различных групп, появление «нежелательных» категорий жителей и исключение их из дворового пространства.
Определяя понятие «двор», мы говорим о нем как об элементе городского пространства, а так же как о территории, закрепленной за несколькими расположенными по соседству домами и, соответственно, их жителями. О пространстве двора можно говорить как о «буферной» зоне, разделяющей приватное и публичное пространства, выступающей связующим звеном между частным пространством квартир и общественной городской средой. Как отмечает Андрей Возьянов, «двор… является одной из неисчислимых локаций в ряду переплетающихся и налагаемых друг на друга городских миров. Со стороны видимости и осязаемости двор одновременно — это и часть города, и совершенно особое потаенное пространство, неразрывно связанное с домами и их обитателями» [3, с. 111]. В процессе продолжительного использования жители осваивают и присваивают дворовую территорию, наделяя ее субъективными смыслами, посредством чего двор приобретает определенную уникальность, историчность, становится местом памяти, символически закрепляясь за жителями, которые регулярно проводят в нем время. Совместное использование пространства различными группами является фактором, способствующим установлению социальных связей между людьми. Жители одного двора, объединенные общей территорией и представленной в ней инфраструктурой: парковками, детской площадкой, дорожками, скамейками, торговыми точками, — неизбежно сталкиваются между собой и вступают во взаимодействие. Людей также может объединить необходимость решения местной проблемы, например, расчистка двора от снега; знакомству и сплочению могут поспособствовать субботники или другие подобные мероприятия.
В то же время о дворе справедливо говорить как о части пространства большого города, основополагающими характеристиками которого являются высокий уровень анонимности и господство индивидуалистических ценностей. Количество людей, проживающих на территории одного двора, в современном городе довольно велико, и большинство жителей могут даже не узнавать соседей в лицо. Об этом пишет и классик городских исследований Джейн Джекобс: «для каждого человека незнакомцы в больших городах являются куда более привычным окружением, чем знакомые… Даже люди, живущие по соседству, незнакомы друг с другом, и так и должно быть из-за большого скопления людей на небольшом географическом пространстве» [6, с. 44]. Кроме того, в крупных российских городах широко распространена практика съема временного жилья, которая не позволяет рассматривать жителей одного микрорайона как устойчивое сообщество.
При изучении взаимодействия людей в пространстве городских дворов необходимо учитывать подобную амбивалентность, свойственную ему в силу промежуточного положения между частным и общественным. С одной стороны, действия людей здесь зачастую соответствуют нормам поведения в публичном пространстве, где преобладающей формой взаимодействия является наблюдение; принято также сохранять дистанцию в отношении незнакомцев (З. Бауман называет умение поддерживать такую дистанцию искусством владения вежливостью [2, с.12]). С другой стороны, не менее важно рассматривать взаимоотношения между жильцами, учитывая их локальную укорененность, признаками которой могут выступать личное знакомство с соседями, возможность идентифицировать их по определенным признакам (будь то внешний вид, типичные действия или расположение окна), регулярные зрительные и вербальные контакты во время совместного пребывания на территории двора.
Взаимоотношения между различными людьми в пространстве дворов, возникающие, в том числе, по поводу его использования, формируются и воспроизводятся в сложном, ситуативно обусловленном контексте. Важными элементами этого контекста являются относительно устойчивая социальная структура, включающая жителей двора, регулярно использующих его пространство, и динамичность социальной и физической среды, которую обеспечивают возрастающее количество жильцов и их быстрая смена, а также преобразования, инициированные внешними силами (например, реорганизация дворовых территорий в соответствии с муниципальными программами благоустройства).
На территории двора можно проследить зонирование физического пространства в соответствии с социальной структурой: детские площадки занимают мамы с детьми, на одних скамейках могут обосноваться шумные молодежные компании, на других — люди пенсионного возраста, лужайки могут быть заняты людьми, выгуливающими собак, дороги — автовладельцами, припарковавшими своей транспорт, в беседках могут расположиться мужские компании. В пределах небольшого по своим размерам двора равносильная реализация интересов перечисленных социальных групп может оказаться затруднительной. Вероятно, конфликт интересов в большей или меньшей степени всегда являлся насущной проблемой в местах, где царит социальное и культурное многообразие, однако не стоит относиться к данному явлению как к неизбежности. И если неодинаковость индивидов и групп, присутствующих в пространстве и использующих его, является константой, то организация физической среды может выступать той переменной, которая способна обеспечить равенство возможностей. С другой стороны, неудачно спланированное физическое пространство может стать фактором возникновения и воспроизводства социальных неравенств, предоставляя преимущества одним группам и дискриминируя остальные.
Таким образом, в производстве неравенства, возникающего в дворовом пространстве, значительную роль могут играть именно внешние факторы, меняющие физический облик дворов, удовлетворяя интересы одних групп и игнорируя остальные. В соответствии с теорией П. Бурдье о соотношении социального и физического пространства, первое стремится реализоваться во втором максимально полно и точно, что может выражаться в особенностях архитектуры (величественное здание правительства) или определенном местоположении людей (преподаватель стоит за кафедрой напротив учеников, что подчеркивает его более высокий статус) [4, с.54]. Социальное пространство всегда иерархично, так как агенты занимают в нем различные позиции в зависимости от доступных им капиталов: экономического, культурного и социального 5, с. 63]. Следовательно, облик физического пространства будет определяться интересами групп, обладающих большим объемом капиталов, а значит, более влиятельных. Примерами таких групп могут являться представители городских и муниципальных властей, ответственных за благоустройство дворов, в отдельных случаях ими могут быть инициативные группы жильцов. К группам, лишенным подобного влияния, будут относиться жильцы, не принимающие участие в решении проблем, связанных с дворовой территорией, безразличные к ним, не имеющие необходимой организованности и пр. В то же время организованное определенным образом физическое пространство являет собой объективную структуру, задающую основные модели поведения и характер взаимодействия всех присутствующих в нем индивидов и социальных групп.
Одним из актуальных примеров неоднозначной стратегии организации или реорганизации дворового пространства является установление городскими властями детских площадок. Большинство таких площадок имеют стандартизированный вид и представляют собой четко ограниченное, «замкнутое» пространство, как правило, включающее детское оборудование и скамейки. Очевидно, что подобные площадки призваны служить интересам гуляющих детей и их родителей, в то время как возможность присутствия на их территории для прочих групп ограничивается. Зачастую на детской площадке устанавливаются как формальные, так и неформальные входные барьеры: она отделяется от основной территории двора оградой, на которой установлена табличка с указанием возраста, на который рассчитано детское оборудование, а также списком запрещенных действий, включающих курение, употребление алкогольных напитков, выгул животных, использование детского оборудования лицами старше 16 лет и прочее. Символически площадка обособляется посредством искусственного покрытия, ярких цветов оборудования, размерами, контрастирующими с остальным пространством двора.
Детская площадка, как нечто предоставленное «сверху», воспринимается как наиболее значимый элемент двора по сравнению с остальным пространством. Это ведет к тому, что оставшаяся часть двора теряет статус рекреационного пространства и редуцируется до транзитного: на территории остается все меньше скамеек и прочих сидячих мест, столов, беседок, нет удобно расположенных урн. Таким образом, детская площадка превращается в «центр» двора, а все остальное пространство воспринимается как «периферия».
Пространство вне детской площадки оказывается непригодным для проведения досуга, и заинтересованные в нем как в рекреационном ресурсе группы людей, вход для которых на площадку ограничен, остаются ущемленными в своих правах, более того определяются как нежелательные и вытесняются. К подобным группам можно отнести мужские компании и молодежь, чей досуг нередко сопровождается употреблением алкогольных напитков и курением. Несомненно, жильцы имеют основания негативно относиться к представителям этих групп, так как последние нередко нарушают общественный порядок: шумят, оставляют мусор, демонстрируют социально неприемлемое поведение. Однако данное мнение часто несправедливо и преувеличенно: не все представители взрослых компаний и молодежи употребляют спиртное и курят, не все из тех, кто это делает, нарушает общественное спокойствие шумом и беспорядками. Однако эти люди, наряду с более агрессивными представителями данных групп, лишаются возможности удовлетворить потребность в комфортном и интересном проведении досуга во дворе. Стоит отметить, что среди потребностей и интересов мужских компаний и молодежи могут быть проведение совместного досуга в пространстве двора, включающее общение или игру в настольные игры, что оказывается значительно затрудненным из-за отсутствия в первую очередь материальных условий.
Нами было проведено эмпирическое исследование в рамках кейс-стади, нацеленное на получение общей информации о времяпрепровождении людей в пространстве двора и их взаимодействии друг с другом на примере нескольких дворов Петроградского района. С помощью методов полуструктурированного наблюдения и полуформализованных уличных интервью, удалось выяснить, что пространство двора используется многими группами, интересы которых зачастую неодинаковы и противоречивы. Однако физическая организация пространства не позволяет реализовывать различные интересы и потребности людей в равной степени.
Например, представители мужских компаний отмечают, что в прошлом (15–20 лет назад) пространство двора было многофункциональным и вполне удовлетворяло их нужды. Рассказывая о положительных особенностях дворов прошлых времен, мужчины с грустью вспоминают о столах, предназначенных для настольных игр, теннисных столиках и большем количестве свободного пространства, где можно было играть в подвижные игры.
М.: «О, кстати! О! (Указывает в сторону мусорных баков) Вот там в лапту играли. Знаете, что такое лапта?
М2.: Мы играли в карты, играли во все. А сейчас чего, видишь, все уходят на детскую площадку посидеть с детьми… Детская площадка, пусть она будет. Это хорошо. Но сделать для стариков можно, скамеечки какие-нибудь. Для мамаш, для папаш поставь. Раньше они были, а сейчас все поубирали… Раньше было хорошо. А теперь никому ничего не надо. Когда был стол, скамейки — мы в шахматы, шашки играли. Два теннисных стола стояли».
Из цитаты становится понятно, что респонденты испытывают ностальгию по прошлым временам. В их памяти сохранились позитивно окрашенные картины времяпрепровождения во дворе за совместной игровой деятельностью. В их словах мы улавливаем сожаление о том, что на данный момент «веселая», игровая активность ассоциируется исключительно с детским досугом, пространство двора встречает в первую очередь интересы детей, обеспечивая их отдельной оборудованной территорией. Для остальных же групп остается все меньше возможностей комфортно расположиться на территории двора, реализовать свои интересы и при этом не нарушить интересов окружающих.
Рис. 1.
Наглядным примером (фото 1) неравноценности дворовых зон может служить ситуация, наблюдаемая во дворе на Мичуринской улице: у мужской компании, состоящей из друзей-соседей, основным местом совместного проведения досуга стала территория вдоль забора, огораживающего детскую площадку. На углу ограды закреплена самодельная пепельница, представляющая собой пятилитровую бутылку с отрезанным верхом.
Результаты наблюдения также позволили сделать предварительные выводы о том, что не для всех социальных групп на территории двора предусмотрены соответствующие зоны. В процессе наблюдения мы фиксировали внешние характеристики людей, присутствующих в пространстве двора и характер их деятельности. Было выявлено, что одними из наиболее частных «посетителей» детских площадок являются пожилые женщины, приходящие посидеть на скамейках по одной или небольшими группами. Среди причин выбора именно детских площадок для своего времяпрепровождения в ходе коротких уличных опросов ими были названы такие причины, как неблагоустроенность территории вне площадки, а также ощущение безопасности на площадке, которое обеспечивается за счет выходных барьеров.
«…Там хуже, чем помойка. Дом — Мичуринская 9\11. И вы увидите, что там делается: ни скамеек, ничего нет, кроме только алкоголики там собираются. Все попереломано…»
Данные слова, описывающие качество физической среды одного из дворов микрорайона, принадлежат пожилой женщине, которая приходит на детскую площадку соседнего дома, так как в ее дворе все скамейки находятся в непригодном состоянии. Ближайшее к ней дворовое пространство не только не благоустроенно, но и кажется ей небезопасным из-за присутствия групп людей, употребляющих спиртное.
Другие женщины на вопрос, почему они предпочитают гулять на территории детской площадки отвечают следующее:
«…Кричат, могут драться. Вот вы посмотрите, там столики сделаны, можно туда бутылку положить. Красиво делали, а туда все собираются, никто их не выгоняет…».
Здесь мы видим обратную проблему, когда физическое пространство предоставляет удобства для взрослых и молодежи, однако группы, употребляющие алкоголь, ведущие себя агрессивно, вытесняют остальных, не позволяя данному пространству выполнять свои функции.
Подводя итог вышесказанному, мы можем сделать вывод, что основными причина возникновения неравенства в дворовом пространстве является его физическая организация, отвечающая нуждам и интересам лишь некоторых социальных групп. Дворовую территорию зачастую можно охарактеризовать как монофункциональную, где центральное место отводится детской площадке, устанавливающей строгие входные барьеры, пространстве же вне площадки превращается в транзитное и парковочное. Таким образом, современный двор в основном удовлетворяет нужды детей до определенного возраста (не старше 16) и сопровождающих их родителей, ставящих на первое место интересы детей. В выгодном положении оказываются также группы, способные соседствовать с детьми, не нарушающие правил пребывания на детской площадке, к которым относятся пожилые женщины. Другие группы, использующие пространство двора, к которым относятся мужские компании, молодежь, а также люди, выгуливающие собак часто не находят достаточных условий для реализации своих нужд и интересов. С другой стороны, некоторые представители данных групп зачастую представляют угрозу для остальных жителей. Злоупотребление алкоголем и агрессивное поведение заставляют людей сторониться мест расположения подобных групп и выбирать для своего досуга менее удобные, но, согласно их мнению, более безопасные территории. Так, в качестве второй причины неравенства мы можем выделить антисоциальное поведение некоторых групп в дворовом пространстве.
Решением описанных проблем, на наш взгляд, может стать попытка более развитой организации дворового пространства. В первую очередь, необходимо стремиться к тому, чтобы территория двора отвечала интересам как можно большего количества различных групп. Детская площадка не может быть полноценной заменой открытому, дифференцированному дворовому пространству и должна оставаться лишь одним из его компонентов. Разумеется, организация двора, удовлетворяющего потребности всех жителей, — сложная, неоднозначная задача. Тем не менее, многофункциональное и «разумно» зонированное пространство двора необходимо и возможно. Для реализации идеи «удобного» двора следует вовлекать самих жителей в процесс обсуждения и планирования проектов, узнавать их нужды и предпочтения, давать возможность участвовать в принятии решения. Партисипация властных структур, ответственных за благоустройство дворовых территорий с непосредственными пользователями, которая может осуществляться с помощью таких профессиональных групп как социологи или урбанисты, может стать началом создания комфортных, интересных и оригинальных городских дворов.
Литература:
1. Therborn G. The Killing Fields of Inequality, 2013.
2. Бауман З. Текучая современность / Пер. с англ. под ред. Ю. В. Асочакова. — СПб.: Питер, 2008.
3. Возьянов А. Г. ”Коробка для звуков?”: о саундскейпе городского двора // Микроурбанизм. Город в деталях / Сб. статей; под отв. Редакцией О. Бредниковой, О. Запорожец. — М.: Новое литературное обозрение, 2014.
4. П. Бурдье. Социология социального пространства / Пер. с франц.; отв. ред. Перевода Н. А. Шматко. — М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алтея, 2007.
5. Бурдье, П. Формы капитала (пер. М. С. Добряковой) / П. Бурдье // Экономическая социология. Электронный журнал. Том 3, № 5, ноябрь 2002. -С. 60–75. Электронный ресурс. Режим доступа: www.ecsoc.msses.ru. свободный (21.10.2014).
6. Джекобс Д. Смерть и жизнь больших американских городов / Пер. с англ. М.: Новое издательство, 2011.
