В статье рассмотрено соотношение эмоций и вины в субъективной стороне состава преступления, а также затронута проблема влияния эмоциональных состояний на интеллектуально-волевую сферу личности.
Ключевые слова: эмоции, вина, субъективная сторона состава преступления.
Эмоции являются обязательным компонентом любой человеческой деятельности, в том числе и преступной. В западной культуре сформировалось пренебрежительное отношение к эмоционально-волевой сфере жизнедеятельности человека, с идеей приоритета интеллекта над чувствами. В современной России в свете воздействия западной культуры обнаруживается тот же рационалистический подход к поведению индивида. Соответственно роль эмоций в выборе правомерного или отклоняющегося поведения признается незначительной. Однако не всеми такой подход признается правильным.
В западной культуре сформировалось пренебрежительное отношение к эмоционально-волевой сфере жизнедеятельности человека, с идеей приоритета интеллекта над чувствами. В современной России в свете воздействия западной культуры обнаруживается тот же рационалистический подход к поведению индивида. Соответственно, роль эмоций в выборе правомерного или отклоняющегося поведения признается незначительной.
Влияние эмоций на поведение человека обнаруживается повседневно. Например, в магазине, выбирая что приобрести, не многие подсчитывают в уме ценность для своего здоровья того или иного продукта, и в выборе между любимым пирожным и, скажем, яблоком, скорее всего, победит далеко не самое полезное пирожное. То же самое происходит при выборе стратегии и алгоритма поведения в неоднозначной ситуации конфликта интересов, когда человеку необходимо мгновенно оценить последствия своих решений. И одно из возможных решений при конфликте интересов — совершить преступление.
Эмоции мешают реализации целей, ослабляют вычислительные способности, побуждают к формированию обманчивых ожиданий и подрыву воли, или же они совершенствуют рациональность, предоставляя способность лучше воспринимать положение дел, выражают ценности, мотивацию и являются силой для представления непредвиденных обстоятельств? Эти вопросы давно разделили философов и психологов. Конкурирующие ответы обнаруживаются также в области права.
Вопросом понятия, природы и действия эмоций в той или иной степени занимались физиологи (исследование взаимосвязи физиологических процессов и чувств), биологи (эмоции рассматриваются как продукт эволюции организма и специфический способ адаптации) и психологи (эмоции определяются как психическая деятельность). В восемнадцатом и девятнадцатом веках эмоции в психологии понимались как дискретные, эпизодические, так и чисто аффективные состояния сознания. В настоящее время они, как правило, рассматриваются как сложные душевные состояния, существование которых неотделимо от других психических состояний, чисто аффективных, или связанных с познанием и физиологической активностью.
Психология эмоций — одна из наиболее динамично развивающихся областей научного знания, которая привносит новые данные о психике человека. Важность этой информации для науки уголовного права неоценима.
Уголовное право тесно взаимодействует с психологией, так как непосредственно соприкасается с внутренним миром индивидуума. В самом тексте Уголовного кодекса РФ встречаются понятия, заимствованные из психологических наук (например, мотив, цель, вина, аффект или внезапно возникшее сильное душевное волнение).
Каждое общественно опасное деяние, как и любая иная деятельность человека, подвержено внутренним психическим процессам. Общественно опасное деяние только тогда становится преступлением, когда в нем обнаруживается воля лица. Так, Г. С. Фельдштейн указывал, что «...христианство, как известно, уже очень рано выдвинуло на первый план субъективную сторону деяния, под видом греховной, злой воли, как истинной причины наказания» [6, с. 59].
Психика индивидуума представляет собой неразрывное единство чувств, воли и познания. Учитывая это единство, Б. С. Утевский ставил вопрос об эмоциях как одном из признаков вины, установление которого необходимо не только для выявления степени вины подсудимого, но и для разрешения вопроса о наличии или отсутствии вины в действиях последнего [4, с. 18].
П. С. Дагель считал, что «в каждый психологический акт в той или в иной степени включены три компонента (три стороны, три аспекта) — интеллектуальный (познавательный), волевой и эмоциональный» [1, с. 44].
По мнению А. И. Рарога, «эмоции не являются элементом психического отношения лица», но в тоже время он пишет, что «в тех случаях, когда эмоции имеют значение (курсив — автора Чернова Н. А.) для оценки психологического содержания преступления, они не являются самостоятельным признаком субъективной стороны преступления» [5, с. 59]. Таким образом, это подтверждает значение эмоций для установления субъективной стороны преступления.
В. В. Лунеев включает в субъективную сторону преступления вину, мотив, цель и эмоции. При этом он признает: «разложение субъективной стороны преступления на интеллектуальные, волевые, мотивационные и эмоциональные моменты условно, но теоретически и практически необходимо» [3, с. 66].
Внутренняя психическая деятельность субъекта преступления является наиболее скрытым элементом состава [3, с. 3]. Зачастую сам субъект преступления в силу множества раздирающих его противоречивых чувств не может сформулировать свое отношение к произошедшему событию, а его поступки сильно расходятся с желаниями. Субъективная сторона преступного поведения часто не исследуется на основе современных психологических и юридических знаний, а в связи с некоторыми объективными данными просто презюмируется или нормативно оценивается на основе собственных интроспекций [3, с. 4]. Следует признать, что установление субъективного отношения лица к собственному общественно опасному деянию (действию или бездействию), а также к наступившим общественно опасным последствиям крайне сложно, ведь правоприменитель не может «залезть к нему в голову», не менее трудная задача сформулировать признаки субъективной стороны преступления в законе.
Закон относит к содержанию вины лишь психическое отношение — сознание и волю. Однако, степень осознания и предвидения во многом зависит от эмоционального состояния субъекта и такая зависимость должна признаваться в официальных источниках. Отрицательные эмоции, которые нередко сопровождают преступное поведение, заметно снижают интеллектуальные и прогностические возможности субъекта, а значит интеллектуальный момент тесно связан с эмоциональным. Изучение связи между сознанием и эмоциональным состоянием позволит глубже раскрыть реальные возможности субъекта по осознанию общественной опасности своих действий и их общественно опасных последствий, поскольку многие отрицательные и некоторые положительные эмоции часто стимулируют или парализуют сознание и волю субъекта [3, с. 15]. Психолог А. Н. Леонтьев по этому поводу пишет: «Не в меньшей степени наши субъективные переживания связаны и с так называемой чисто умственной деятельностью, которая оказывается подавленной всякий раз, когда испытуемый переживает неприятное состояние, и повышается при состояниях приятных» [2, с. 85].
Так, прогностические способности лица под воздействием сильных эмоций снижаются, что, несомненно, должно учитываться при разграничении косвенного умысла и легкомыслия. Преступление признается совершенным с косвенным умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично (ч. 3 ст. 25 УК РФ). Согласно ч. 2 ст. 26 УК РФ: преступление признается свершенным по легкомыслию, если лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих действий. Если при косвенном умысле виновный предвидит реальную возможность наступления общественно опасных последствий, то при легкомыслии эта возможность носит абстрактный характер. Учитывая силу эмоций, правоприменитель может правильнее оценить степень предвидения лица в конкретных обстоятельствах.
Учет эмоций необходим и при установлении формы вины в виде небрежности, которая предполагает отсутствие предвидения в момент совершения инкриминируемого деяния. В ч. 3 ст. 26 УК РФ сказано, что преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия. Способность лица к предвидению близка к ассоциативному мышлению, а по опубликованным данным скорость ассоциаций «меняется при различных настроениях испытуемых примерно в таких пределах: в нормальном состоянии — 0, 338 с, при приятном состоянии (настроении) — 0,204 с, при неприятном — 0,500 с» [2, с. 85].
В момент, «когда равновесие между личностью и средой, основывающееся на правильном отношении между основными физиологическими процессами — торможением и возбуждением — оказываются нарушенными, т. е. реакции организма, направленные на его восстановление, становятся невозможными или не достигающими полной своей цели, организм субъективно испытывает отрицательно окрашенные переживания, которые всегда выражают его полную или частичную несостоятельность» [2, с. 88], что приводит к совершению преступления по небрежности. В указанном случае правоприменитель должен учитывать конкретную жизненную ситуацию и реальное внутренне состояние лица, при этом велика вероятность объективного вменения. Важно помнить, что согласно ст. 5 УК РФ, объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается.
Таким образом, эмоции выступают самостоятельным компонентом субъективной стороны преступления, наряду с виной, мотивами и целями. Все эти компоненты характеризуются взаимовлиянием.
Литература:
1. Дагель П. С., Котов Д. П. Субъективная сторона преступления и её установление. Изд. Воронежского университета. Воронеж. 1974. 243 с.
2. Леонтьев А. Н. Очерк теории аффективности//Психологический журнал. 2004. Том 25. № 4. С. 74–88.
3. Лунеев В. В. Субъективное вменение. М.: Спартак. 2000. 70 с.
4. Петин И. А. Психические эмоциональные состояния как фактор его взаимодействия со средой// Юридическая психология. 2008. № 3. С. 17–19.
5. Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. — СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс». 2002. 304 с.
6. Фельдштейн Г. С. Учение о формах виновности в уголовном праве: Исслед. Г. С. Фельдштейна — Москва: тип. т-ва В. Чичерин, 1902. — XII, С. 59. Элекстронный ресурс: http://www.knigafund.ru
