Постсанкционный период для Российской Федерации представляет собой системный вызов, затрагивающий фундаментальные основания экономического развития. Его специфика заключается в одновременном воздействии на траекторию экономического роста и занятости, воспроизводство технологического и финансового суверенитета, а также на социальную устойчивость через динамику доходов, инфляции и бюджетных обязательств государства. В данной логике экономическая устойчивость напрямую соотносится с национальными целями развития Российской Федерации, закрепленными в стратегических документах [1].

Цель исследования состоит в выявлении ключевых экономических вызовов постсанкционного режима, анализе текущего состояния российской экономики, определении факторов, влияющих на ее динамику, а также формировании стратегии ответных мер и оценке их последствий в различных временных горизонтах. Работа фокусируется на экономически значимых и институционально наблюдаемых механизмах, отраженных в официальных российских источниках за 2023–2025 гг. [2].

С позиций политико-экономического анализа постсанкционный режим следует рассматривать как системный вызов, а не совокупность частных проблем. Он характеризуется воздействием на базовые параметры воспроизводства, ограниченной применимостью стандартных инструментов экономической политики и кумулятивным характером последствий. Санкционные ограничения повышают транзакционные издержки и уровень неопределенности, изменяя стимулы к инвестиционной и инновационной активности и увеличивая стоимость технологического обновления. Одновременно возрастает вероятность повторяющихся шоков предложения, что фиксируется в аналитических материалах Банка России [11]. В этих условиях устойчивость экономического роста определяется способностью расширять предложение и снижать критическую технологическую зависимость [2].

Состояние российской экономики в 2022–2025 гг. характеризуется сочетанием адаптационной устойчивости и структурного напряжения. Финансово-денежный контур сохраняет работоспособность в условиях ограничений [10], при этом Банк России последовательно ориентируется на ценовую стабильность, рассматривая инфляцию вблизи 4 % как условие предсказуемости экономических решений и защиты реальных доходов населения [4]. Одновременно усиливается значимость мониторинга инфляционного давления и ожиданий [5].

Экономическая динамика в возрастающей степени определяется структурной перестройкой реального сектора и инвестиционного процесса. Происходит переориентация торгово-логистических маршрутов, перенастройка цепочек поставок и усиление роли государства как координатора приоритетов развития и проектов технологического суверенитета [2]. Эти процессы отражаются в параметрах бюджетно-программного контура на 2025–2027 гг., формирующего ресурсную основу государственных программ и инвестиционных приоритетов [3]. Вместе с тем сохраняется повышенная чувствительность инфляции к шокам предложения, что осложняет возвращение инфляции к целевому уровню [11].

Причины постсанкционного давления обусловлены взаимодействием внешних и внутренних факторов. Внешние ограничения ведут к удлинению логистических цепочек и росту издержек, что придает инфляционному давлению структурный характер и снижает эффективность краткосрочных мер регулирования спроса. Внутренние факторы связаны с архитектурой бюджетной политики и особенностями трансмиссионного механизма денежно-кредитной политики. Федеральный бюджет на 2025–2027 гг. задает рамку государственных расходов и приоритетов развития [3], тогда как Банк России указывает на необходимость учета лагов и каналов трансмиссии в условиях 2023–2024 гг. [4].

Ключевую роль в постсанкционном режиме играет технологический контур. Зависимость от критических технологий и оборудования оказывает прямое влияние на производительность, издержки и инвестиционный цикл, что делает технологическую политику самостоятельным фактором роста и инфляционной динамики. В этой связи возрастает значение реализации Концепции технологического развития до 2030 года, ориентированной на формирование технологического суверенитета [2]. Существенную роль сохраняет и фактор инфляционных ожиданий, устойчивое заякоривание которых рассматривается Банком России как необходимое условие ценовой стабильности [4].

В российской практике сформирован ряд элементов ответа на постсанкционные вызовы, включая национальные цели развития [1], Концепцию технологического развития [2], денежно-кредитную политику, ориентированную на ценовую стабильность [4], и среднесрочное бюджетное планирование на 2025–2027 гг. [3]. Вместе с тем данные элементы требуют объединения в согласованную стратегию, поскольку при их разрозненной реализации сохраняются риски неэффективного использования ресурсов и воспроизводства инфляции ограничений [11].

На основе проведенного анализа предлагается стратегия структурной адаптации, опирающаяся на макроэкономическую устойчивость как якорь ожиданий. В постсанкционном режиме невозможно обеспечить устойчивый рост за счет инфляционной дестабилизации, так же как невозможно сохранить ценовую стабильность ценой технологической стагнации. Стратегия предполагает согласование макроэкономической политики, технологической перестройки и бюджетных приоритетов. Поддержание инфляции вблизи 4 % рассматривается как институт предсказуемости экономических решений [4], а реализация проектов технологического суверенитета как фактор расширения потенциального выпуска и снижения вероятности шоков предложения [2].

В краткосрочной перспективе реализация стратегии способствует снижению неопределенности и стабилизации инфляционных ожиданий [7]. В среднесрочной перспективе ожидается рост потенциального выпуска и снижение частоты шоков предложения [11]. В долгосрочной перспективе укрепляется экономический суверенитет как способность воспроизводить критические технологии и достигать национальных целей развития в условиях внешних ограничений [1].

Таким образом, экономические вызовы постсанкционного периода связаны не столько с самим фактом ограничений, сколько с формированием нового режима развития, характеризующегося повышенной вероятностью структурных шоков предложения и возросшей ценностью макроэкономической устойчивости [4]. Эффективный ответ на данные вызовы требует системного подхода, сочетающего инфляционный якорь, учет особенностей трансмиссионного механизма, реализацию приоритетов технологического развития и ориентацию на национальные цели как критерий эффективности экономической политики [1].

Литература:

1. О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года и на перспективу до 2036 года: Указ Президента Российской Федерации от 7 мая 2024 г. № 309 [Электронный ресурс]. // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: https://publication.pravo.gov.ru/document/0001202405070015 (дата обращения: 09.12.2025).

2. Об утверждении Концепции технологического развития на период до 2030 года: распоряжение Правительства Российской Федерации от 20 мая 2023 г. № 1315-р [Электронный ресурс]. // Government.ru. URL: https://government.ru/docs/48570/ (дата обращения: 09.12.2025).

3. О федеральном бюджете на 2025 год и на плановый период 2026 и 2027 годов: Федеральный закон Российской Федерации от 30 ноября 2024 г. № 419-ФЗ [Электронный ресурс]. // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: https://publication.pravo.gov.ru/document/0001202412010001 (дата обращения: 09.12.2025).

4. Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на 2025 год и период 2026 и 2027 годов / Банк России [Электронный ресурс]. // Банк России. 2024. URL: https://www.cbr.ru/Content/Document/File/164702/on_2025 %282026–2027 %29.pdf (дата обращения: 09.12.2025).

5. О чём говорят тренды: Макроэкономика и рынки: бюллетень Департамента исследований и прогнозирования / Банк России. 2024. № 8 [Электронный ресурс]. URL: https://cbr.ru/collection/collection/file/54902/bulletin_24–08.pdf (дата обращения: 09.12.2025).

6. Особенности работы трансмиссионного механизма в 2023–2024 годах: аналитическая записка / Банк России, Департамент исследований и прогнозирования [Электронный ресурс]. URL: https://www.cbr.ru/content/document/file/174676/analytic_note_20250321_dip.pdf (дата обращения: 09.12.2025).

7. Обзор финансовой стабильности. IV квартал 2024 — I квартал 2025 года / Банк России [Электронный ресурс]. URL: https://www.cbr.ru/analytics/finstab/ofs/4q_2024_1q_2025/ (дата обращения: 09.12.2025).

8. Цены и инфляция: официальная статистика / Федеральная служба государственной статистики (Росстат) [Электронный ресурс]. URL: https://rosstat.gov.ru/statistics/price (дата обращения: 09.12.2025).

9. Прогноз социально-экономического развития Российской Федерации на 2025 год и на плановый период 2026 и 2027 годов / Министерство экономического развития Российской Федерации [Электронный ресурс]. URL: https://www.economy.gov.ru/material/directions/makroec/prognozy_socialno_ekonomicheskogo_razvitiya/ (дата обращения: 09.12.2025).

10. Годовой отчёт Банка России за 2024 год / Банк России [Электронный ресурс]. URL: https://www.cbr.ru/Collection/Collection/File/55239/ar_2024.pdf (дата обращения: 09.12.2025).

11. Обзор денежно-кредитной политики: доклад для общественных консультаций / Банк России [Электронный ресурс]. URL: https://cbr.ru/Content/Document/File/146814/Consultation_Paper_18052023.pdf (дата обращения: 09.12.2025).