В традиционной криминологической литературе рецидивист — это лицо, неоднократно совершавшее преступления, имеющее криминальный опыт, устойчивые антисоциальные установки и, как правило, негативный жизненный сценарий: ранняя криминализация, деформации семейного воспитания, низкий уровень образования, алкоголизация, маргинальный круг общения.

Классическая типология рецидивистов строилась в основном по следующим основаниям:по степени устойчивости рецидива (случайный, ситуационный, профессиональный рецидивист),по мотивации (корыстный, насильственный, корыстно-насильственный и т. п.), по социально-демографическим признакам (пол, возраст, социальный статус), по криминальной специализации (карманники, квартирные воры, мошенники, наркосбытчики и т. д.).

Эти подходы по-прежнему важны, но они исходили из «офлайн-реалий» — уличной и пенитенциарной субкультуры, непосредственного контакта преступника с жертвой или объектом посягательства. Цифровая эпоха создаёт для рецидивиста принципиально новые возможности: Интернет как пространство преступной деятельности. Социальные сети, онлайн-игры, маркетплейсы, криптобиржи и даркнет становятся площадками для мошенничеств, наркосбыта, отмывания средств, нелегальной торговли документами, оружием и базами данных. Использование криптовалют и электронных платежей. Анонимность или псевдоанонимность операций позволяет рецидивистам уходить от контроля традиционных финансовых институтов, усложнять трассировку денежных потоков.

Защищённые мессенджеры, VPN, TOR, шифрование позволяют поддерживать устойчивые преступные связи, находясь в разных регионах и странах, минимизируя риск оперативной фиксации. Существенная часть преступлений совершается без физического контакта с потерпевшим: фишинговые схемы, социальная инженерия, взлом аккаунтов, дистанционный доступ к счетам.

Все это меняет структуру рецидива. Лицо, ранее судимое за традиционные корыстные посягательства (кражи, грабежи), после освобождения может «уходить в онлайн», осваивая кибермошенничества, незаконные операции с криптовалютами, дистанционный сбыт наркотиков. Следовательно, привычная типология оказывается частично устаревшей: она не отражает специфики цифровых инструментов, новых форм конспирации и изменившихся криминальных навыков. С учётом сказанного можно предложить несколько новых типов рецидивистов. Они не отменяют классические категории, а «накладываются» на них, выделяя цифровое измерение преступной деятельности.

Это лицо, неоднократно совершавшее преступления в сфере компьютерной информации или с активным использованием цифровых технологий: взлом аккаунтов и интернет-банкинга, распространение вредоносного ПО, DDoS-атаки, кибермошенничества (фишинг, поддельные интернет-магазины, схемы с маркетплейсами, подмена SIM-карт и т. д.), кража и перепродажа персональных данных, баз клиентов, платёжной информации. Особенность киберрецидивиста — высокий уровень цифровых компетенций и постоянная адаптация к новым защитным механизмам. Речь идёт о лицах, для которых основная сфера рецидивной преступной активности — нелегальный оборот товаров и услуг в сети, прежде всего в даркнете и закрытых онлайн-сообществах: дистанционный сбыт наркотиков («закладки» при полной координации через интернет);, нелегальный оборот оружия, поддельных документов, услуги по обналичиванию, «обелению» средств, конвертации криптовалюты. Такой рецидивист может не обладать глубокими техническими знаниями, но хорошо ориентируется в правилах теневого онлайн-рынка, умеет поддерживать и расширять преступные связи в сети. Это наиболее опасный тип, сочетающий офлайн- и онлайн-преступность: организаторы «традиционных» преступлений (кражи, грабежи, вымогательства), которые используют интернет для разведки, слежки, координации и легализации средств, лица, ранее судимые за тяжкие насильственные преступления, но вовлекающиеся и в цифровые преступления (мошенничества, незаконные финансовые операции) для финансирования своей деятельности. «Сетевой манипулятор» (рецидивист социальной инженерии) — это рецидивист, специализирующийся на психологическом воздействии через цифровые каналы: ложные сообщения о выигрыше, «родственник попал в беду», псевдосотрудники банков, «службы безопасности», создание фейковых аккаунтов, использование deepfake-технологий, романтических легенд, вовлечение в инвестиционные пирамиды, псевдоброкерские сервисы. Здесь ключевую роль играют не технические, а коммуникативные и манипулятивные навыки, которые рецидивист систематически совершенствует. Цифровизация не отменяет «классических» криминогенных факторов (социальная дезадаптация, деформация ценностей, криминальная субкультура), но дополняет их новыми чертами: Возраст и образование. В целом наблюдается «омоложение» части рецидивистов-киберпреступников, многие из них имеют среднее специальное или высшее (техническое, экономическое) образование, иногда — успешный опыт работы в IT-сфере. Значительная часть «цифровых» рецидивистов внешне социально адаптирована: имеют семью, работу, официальные доходы. Криминальная активность носит для них форму «дополнительного заработка», что затрудняет раннее выявление.

Актуализация типологии нужна не ради теории, а для эффективной профилактики. В современных условиях она должна включать несколько уровней: криминологический анализ и мониторинг, специализированные программы ресоциализации, повышение цифровой грамотности населения. В заключение хотим сказать, что современный рецидивист уже не ограничивается образом «классического» уголовника, действующего в уличной среде. Интернет, криптовалюты и новые формы коммуникации создали качественно иные условия для рецидивной преступной деятельности. В этих условиях: традиционная типология рецидивистов становится недостаточной, требуется выделять киберрецидивистов, рецидивистов в сфере теневой цифровой экономики, гибридных преступников и «сетевых манипуляторов», личность рецидивиста характеризуется более высоким уровнем образования, цифровыми компетенциями и иной системой оправдания собственных действий, профилактика должна строиться с учётом цифрового контекста — от правового регулирования и технического контроля до программ ресоциализации и повышения цифровой грамотности населения.

Литература:

1. Филиппова О. В. Криминологическая характеристика личности рецидивиста в России: основные тенденции изменения параметров в современный период // Всероссийский криминологический журнал. 2022. Т. 16. № 2. С. 207–216. DOI: 10.17150/2500–4255.2022.16(2).207–216. URL: https://cj.bgu.ru/reader/article.aspx?id=25055 (дата обращения: 01.12.2025).
2. Шалагин А. Е. Трансформация преступности в XXI веке: особенности предупреждения и противодействия // Научная статья в открытом доступе. 2021. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/transformatsiya-prestupnosti-v-xxi-veke-osobennosti-preduprezhdeniya-i-protivodeystviya (дата обращения: 01.12.2025).
3. Романовский В. Г. Цифровая преступность: понятие, криминологические особенности, проблемы противодействия // Научная статья. 2024. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/tsifrovaya-prestupnost-ponyatie-kriminologicheskie-osobennosti-problemy-protivodeystviya (дата обращения: 01.12.2025).
4. Доля А. С., Семенцова И. А. Актуальные криминологические аспекты противодействия организованной преступности в условиях цифровизации // В сб.: Роль науки и высоких технологий в обеспечении социально-экономического развития государства: материалы Межд. науч.-практ. конф. Белгород, 13.09.2021. С. 43–46. URL: https://apni.ru/article/2865-aktualnie-kriminologicheskie-aspekti-protivod (дата обращения: 01.12.2025).
5. Ульянов М. В. Личность преступника в изменяющемся мире: современные подходы к структуре и характеристике // В сб.: Долговские чтения — 2023. М., 2023. URL: https://agprf.org/userfiles/ufiles/nii/2023/6 %20Сборник. %20Долговские %20чтения %202023.pdf (дата обращения: 05.12.2025).