This article is devoted to a comprehensive study of the transformational processes of the institution of consent to the processing of personal data in the context of the digitalization of socio-economic relations. The conceptual foundations of the legal nature of consent as a mechanism for realizing the right to informational self-determination of the data subject are analyzed. Systemic challenges to the traditional consent model are identified, determined by the technological evolution of data processing methods, including the phenomenon of information asymmetry, the dynamic nature of algorithmic processing, the issue of consent granularity, and the use of manipulative interface solutions. A critical assessment of the effectiveness of existing legal mechanisms for adapting the institution of consent has been carried out, including tightening validity requirements, the concept of dynamic consent, and alternative grounds for legitimizing processing. Empirical analysis of law enforcement practice demonstrates a permanent contradiction between regulatory requirements and the actual behavior of data operators, which is manifested in the high level of violations identified and the need to apply significant financial sanctions. The need for a conceptual rethinking of approaches to regulating the processing of personal data through the formation of collective data management mechanisms, technological standardization of control processes, and a reorientation towards risk-based regulation is justified. A gradual shift away from the paradigm of individual consent as the central mechanism for legitimizing processing in favor of a multi-level system for protecting the rights of data subjects is noted.

Keywords: personal data, informed consent, digital environment, informational self-determination, GDPR, algorithmic data processing, information asymmetry, dark patterns, dynamic consent, legitimate interest of the operator, risk-based regulation, collective data management, data protection by default, artificial intelligence, legal mechanisms for data protection .

Цифровизация социально-экономических процессов обусловила фундаментальную трансформацию правовых механизмов защиты персональных данных, выдвинув институт информированного согласия на обработку в центр дискуссии о балансе между технологическим прогрессом и правами субъектов данных. В онлайн-среде 2025 года наблюдается интенсификация противоречий между традиционными правовыми конструкциями согласия, сформированными в доцифровую эпоху, и реальными практиками обработки данных, характеризующимися беспрецедентным масштабом, скоростью и технологической сложностью.

Актуальность исследования детерминируется тем, что классическая модель согласия, предполагающая осознанное, добровольное и информированное волеизъявление субъекта, подвергается системной эрозии в условиях алгоритмизированной обработки данных, применения технологий искусственного интеллекта и распространения модели непрерывного мониторинга пользовательского поведения. Научная проблематика сосредоточена на выявлении несоответствий между нормативными требованиями к согласию и реальной способностью индивидов осуществлять контроль над персональными данными в цифровой экосистеме.

Целью настоящего исследования является комплексный анализ трансформационных процессов института согласия на обработку персональных данных в онлайн-среде, идентификация основных вызовов правоприменительной практике и оценка эффективности существующих правовых механизмов регулирования.

Институт согласия на обработку персональных данных базируется на доктринальном постулате о праве субъекта на информационное самоопределение, конституирующем автономию личности в цифровой среде. Правовая конструкция согласия, закрепленная в Общем регламенте по защите данных Европейского Союза (GDPR) и национальных законодательных актах, определяется через совокупность квалифицирующих признаков: добровольность, информированность, конкретность и недвусмысленность волеизъявления.

Теоретический анализ правовой природы согласия выявляет его двойственную функцию в системе защиты персональных данных. С одной стороны, согласие выступает в качестве правового основания легитимации обработки данных, трансформируя потенциально противоправное действие в дозволенное. Альтернативный функциональный аспект заключается в операционализации принципа информационного самоопределения, предоставляя субъекту инструментарий контроля над циркуляцией персональной информации. [3]

Критический анализ нормативных дефиниций согласия демонстрирует, что законодатель исходит из презумпции рациональности субъекта данных и его способности к осознанной оценке рисков обработки. Однако данная презумпция вступает в противоречие с эмпирическими данными о фактическом поведении пользователей в онлайн-среде, характеризующемся систематическим игнорированием политик конфиденциальности и автоматическим предоставлением согласия без надлежащей оценки последствий.

Доктринальная дискуссия относительно правовой природы согласия концентрируется вокруг вопроса о том, является ли согласие самостоятельным правом субъекта или представляет собой лишь способ реализации более широкого права на защиту персональных данных. Преобладающая в европейской правовой традиции позиция рассматривает согласие как производный от фундаментального права на частную жизнь механизм, функционирующий в рамках многоуровневой системы правовых гарантий.

Технологическая эволюция методов обработки персональных данных в 2025 году генерирует комплекс системных вызовов традиционной модели согласия, подвергая сомнению ее дееспособность в качестве эффективного механизма защиты прав субъектов.

Феномен информационной асимметрии проявляется в экспоненциальном разрыве между техническими знаниями операторов данных и познавательными возможностями среднестатистического пользователя. Применение технологий машинного обучения, нейронных сетей и предиктивной аналитики обуславливает ситуацию, при которой даже детальное описание методов обработки становится непостижимым для лица, не обладающего специализированными компетенциями в области информационных технологий. Эмпирические исследования демонстрируют, что средняя продолжительность чтения политики конфиденциальности составляет менее одной минуты, в то время как для полноценного ознакомления с документом требуется от 30 до 40 минут, что свидетельствует о фактической невозможности реализации принципа информированного согласия [8].

Динамическая природа обработки данных в условиях применения алгоритмических систем создает существенные трудности для статичной модели согласия. Традиционный подход предполагает определенность целей обработки на момент получения согласия, тогда как алгоритмы непрерывно обучаются на накапливаемых данных, генерируя новые паттерны использования информации, не предусмотренные первоначальным волеизъявлением субъекта. Технологии автоматизированного принятия решений создают множественные производные от исходных данных информационные продукты, правовой статус которых остается неопределенным в контексте исходного согласия.

Проблематика гранулярности согласия в условиях комплексных цифровых экосистем приобретает особую остроту. Современные онлайн-сервисы характеризуются множественностью целей обработки данных, вовлечением сторонних обработчиков и трансграничной передачей информации. Предоставление согласия на каждую отдельную операцию обработки генерирует феномен «усталости от согласия», при котором пользователи подвергаются систематической бомбардировке запросами на согласие, что приводит к девальвации института и его трансформации в формальную процедуру.

Применение технологий поведенческого дизайна и манипулятивных паттернов интерфейса, концептуализируемых в литературе как «темные паттерны», представляет серьезную угрозу добровольности согласия. Операторы данных систематически используют психологические механизмы влияния, конструируя интерфейсы таким образом, чтобы максимизировать вероятность предоставления согласия и минимизировать осознанность пользовательского выбора. Эмпирические исследования фиксируют, что варьирование визуального дизайна форм согласия способно изменять процент положительных решений на 30–40 %, что свидетельствует о манипулятивной природе процесса получения согласия [2].

Нормативные регуляторы демонстрируют осознание системных дефектов традиционной модели согласия, предпринимая попытки ее модернизации посредством введения дополнительных правовых гарантий и альтернативных механизмов защиты.

Ужесточение требований к валидности согласия составляет приоритетное направление реформирования. GDPR и последующие нормативные акты устанавливают повышенные стандарты добровольности, исключая возможность связывания предоставления услуги с согласием на обработку данных, не являющуюся необходимой для оказания услуги. Судебная практика Европейского суда справедливости демонстрирует тенденцию к расширительному толкованию требования добровольности, признавая недействительным согласие, предоставленное в условиях существенного дисбаланса переговорной позиции сторон.

Концепция динамического согласия предполагает возможность пересмотра и актуализации волеизъявления субъекта в процессе обработки данных. Технологическое воплощение данной концепции реализуется через персональные информационные панели управления, обеспечивающие субъекту визуализацию текущей обработки данных и инструменты оперативного изменения параметров согласия. Эмпирические исследования эффективности данного механизма демонстрируют положительную динамику в повышении осведомленности пользователей, однако сохраняется проблема низкой активности в использовании инструментов управления [5].

Развитие альтернативных согласию оснований легитимации обработки данных получает нормативное закрепление, в частности через концепцию легитимного интереса оператора. Данное основание предполагает возможность обработки данных без согласия субъекта при условии демонстрации оператором баланса между своими интересами и правами субъекта. Правоприменительная практика 2024–2025 годов свидетельствует о расширении сферы применения данного основания, особенно в контексте обработки данных для целей кибербезопасности и предотвращения мошенничества.

Формирование специализированных режимов регулирования для отдельных категорий технологий представляет собой значимое направление модернизации. Законодательство Европейского Союза об искусственном интеллекте (AI Act), вступившее в силу поэтапно в 2024–2025 годах, устанавливает дополнительные требования к согласию при использовании данных для обучения высокорисковых систем ИИ, включая обязательность проведения оценки воздействия на защиту данных и установление специальных гарантий для уязвимых категорий субъектов.

Оценка эффективности правовых механизмов адаптации института согласия требует применения комплексной методологии, учитывающей не только формальное соответствие нормативным требованиям, но и реальное воздействие на практики обработки данных и уровень защищенности прав субъектов.

Эмпирический анализ правоприменительной практики выявляет перманентное противоречие между нормативными требованиями и фактическим поведением операторов данных. Статистические данные национальных регуляторов демонстрируют, что более 60 % проверенных онлайн-сервисов в 2024 году допускали нарушения требований к получению согласия, преимущественно связанные с использованием манипулятивных интерфейсных решений, недостаточной информированностью пользователей и связыванием услуг с необоснованным согласием на обработку данных [1].

Финансовые санкции, налагаемые регуляторами, демонстрируют экспоненциальный рост: совокупный объем штрафов за нарушения в области персональных данных в Европейском Союзе превысил 4 миллиарда евро за 2024 год, что на 40 % выше показателей предыдущего года. Дискуссионным остается вопрос о превентивном эффекте санкций, поскольку крупнейшие технологические корпорации систематически подвергаются штрафам, что может свидетельствовать либо о недостаточности размера санкций, либо о структурной невозможности полного соответствия требованиям в условиях технологической сложности обработки.

Механизм динамического согласия обнаруживает ограниченную эффективность вследствие низкой пользовательской активности. Лонгитюдные исследования показывают, что менее 5 % пользователей регулярно используют инструменты управления согласием после первоначальной настройки, что позволяет констатировать сохранение проблемы информационной пассивности субъектов данных.

Альтернативное основание легитимного интереса демонстрирует амбивалентное воздействие на систему защиты персональных данных. С одной стороны, данный механизм обеспечивает большую гибкость и снижает административную нагрузку на субъектов, избавляя их от необходимости систематического предоставления согласия на рутинные операции обработки. Противоположная тенденция проявляется в том, что широкое применение легитимного интереса создает риск размывания защиты прав субъектов через перенос бремени оценки правомерности обработки с субъекта на оператора, обладающего существенно большими ресурсами для обоснования своих действий [4].

Системный анализ выявленных дефектов института согласия и ограниченной эффективности существующих механизмов адаптации обуславливает необходимость концептуального переосмысления подходов к регулированию обработки персональных данных в онлайн-среде.

Концепция коллективного управления данными предполагает создание институтов-посредников между субъектами данных и операторами. Формирующиеся в европейской практике «трасты данных» и «кооперативы данных» представляют собой организационно-правовые формы, аккумулирующие переговорную силу множества субъектов и обеспечивающие профессиональную экспертизу в оценке условий обработки данных. Данная модель позволяет преодолеть структурную асимметрию между индивидуальным субъектом и крупным оператором, обеспечивая реальную защиту интересов через механизмы коллективных переговоров.

Технологическая стандартизация процессов получения и управления согласием приобретает возрастающее значение в контексте интероперабельности цифровых систем. Инициативы в области разработки машиночитаемых форматов выражения согласия и автоматизированных протоколов управления предпочтениями конфиденциальности направлены на снижение транзакционных издержек субъектов при осуществлении контроля над данными. Технология «глобальных сигналов управления конфиденциальностью» позволяет субъектам однократно определить свои предпочтения, автоматически применяемые в отношениях со множеством операторов [7].

Переориентация регулирования с процессуального контроля на содержательную оценку результатов обработки данных обеспечивает более эффективное распределение регуляторных ресурсов. Концепция «регулирования, основанного на рисках» предполагает дифференциацию требований в зависимости от потенциального вреда для субъектов, что позволяет сконцентрировать регуляторные ресурсы на наиболее проблемных практиках обработки. Данный подход реализован в AI Act, устанавливающем градацию систем искусственного интеллекта по уровню риска с соответствующими различиями в регуляторных требованиях.

Усиление превентивных механизмов защиты через расширение практики проведения обязательной оценки воздействия на защиту данных и внедрения принципа «защиты данных по умолчанию» на стадии разработки технологических решений составляет важное направление модернизации. Концепция «встроенной конфиденциальности» предполагает интеграцию требований защиты данных в архитектуру информационных систем, минимизируя зависимость защиты от активных действий субъектов.

Проведенное исследование позволяет констатировать, что институт согласия на обработку персональных данных переживает период фундаментальной трансформации, детерминированной системным противоречием между исходными правовыми презумпциями и технологической реальностью онлайн-среды 2025 года. Традиционная модель согласия, основанная на постулатах индивидуальной автономии, рациональности выбора и возможности осознанной оценки рисков, демонстрирует структурную неадекватность в условиях информационной асимметрии, технологической сложности обработки и систематического применения манипулятивных практик.

Правовые механизмы адаптации, реализуемые через ужесточение требований к валидности согласия, внедрение динамических моделей управления и развитие альтернативных оснований обработки, обеспечивают частичную модернизацию института, однако не устраняют фундаментальные дефекты парадигмы индивидуального согласия. Эмпирические данные свидетельствуют о сохранении существенного разрыва между нормативными требованиями и фактическими практиками операторов данных, что проявляется в высоком уровне выявленных нарушений и необходимости применения значительных финансовых санкций [6].

Перспективные направления развития правового регулирования концентрируются на формировании коллективных механизмов управления данными, технологической стандартизации процессов контроля, переориентации на риск-ориентированное регулирование и усилении превентивных механизмов защиты. Данные направления предполагают постепенный отход от парадигмы индивидуального согласия как центрального механизма легитимации обработки в пользу многоуровневой системы защиты, сочетающей процессуальные гарантии с содержательным контролем результатов обработки и институциональными формами представительства интересов субъектов данных.

Научная дискуссия требует дальнейшего углубления в направлении эмпирического исследования эффективности новых правовых механизмов, сравнительного анализа национальных моделей регулирования и разработки теоретических оснований пост-консенсусной парадигмы защиты персональных данных в цифровой среде.

Литература:

1. Анисенко Т. А., Казеко Д. А. Защита персональных данных в цифровой экономике: вызовы и решения // Информационное право. — 2025. — № 1. — С. 15–22.
2. Геращенко А. И., Рыбин А. И., Зюбанов К. А. Защита персональных данных в эпоху надзорного капитализма // Международное правосудие. — 2023. — № 4 (48). — С. 102–115.
3. Грищенко М. А., Чайковская А. А., Сусликов С. А. Конституционные гарантии защиты персональных данных в цифровой среде // Вестник науки. — 2025. — Т. 3, № 4 (85). — С. 268–274.
4. Джурук Д. С., Коршунов А. В., Пушечников А. А. Защита персональных данных в эпоху больших данных // Право и государство: теория и практика. — 2025. — № 4. — С. 129–132.
5. Петрова К. А. Защита конфиденциальности данных и прав личности в цифровой среде: правовое регулирование и практические механизмы // Научные записки молодых исследователей. — 2025. — Т. 13, № 2. — С. 46–53.
6. Пискайкина В. М., Монетов А. Г. Проблема защиты персональных данных в эпоху цифровизации // Российские исследования. Право и политика. — 2025. — Т. 9, № 2. — С. 124–140.
7. Смородинов Е. В. Письменное согласие на обработку персональных данных в цифровой среде // Труды по Интеллектуальной Собственности. — 2025. — Т. 54, № 3. — С. 22–34.
8. Халатян С. С. Особенности правового регулирования киберпространства как среды оборота персональных данных // Вестник науки. — 2025. — Т. 2, № 6 (87). — С. 791–799.
9. Шельменков В. Н. Правовые аспекты использования электронных документов для подтверждения согласия на обработку персональных данных в Российской Федерации. — 2024.