В статье проанализированы ключевые проблемные вопросы, связанные с неоднозначным подходом к содержанию термина «коррупция» в законодательстве Российской Федерации и современной юридической доктрине.
Ключевые слова: коррупция, юридическая доктрина, законодательство Российской Федерации.
Для того, чтобы успешно противостоять такому сложному, многоаспектному явлению, как коррупция, пронизывающему все сферы жизни российского общества, представляется необходимым выработать единый подход к трактовке данного термина. Это позволит обеспечить более эффективное формирование перечня тех мер, которые будут способствовать если не полному искоренению данной проблемы, то хотя бы уменьшить степень ее влияния на нашу действительность: ведь всегда проще бороться с тем, что ясно для понимания всеми субъектами, участвующими в такой борьбе.
Между тем, юридическая доктрина до сих пор характеризуется плюрализмом мнений к трактовке понятия «коррупции».
Как подчеркивал в своих трудах А. С. Никифоров, «изначальная семантика слова и соответствующее ей общепринятое понимание термина дают основания считать коррупцией разложение государственного аппарата, общественных и частных служб, извращение возложенных на них функций и т. п. в результате подкупа их должностных лиц» [1].
Такой подход явно соотносится с самим происхождением слова «коррупция» от латинского «corruption», что значит «разложение».
К сторонникам данного подхода можно также отнести А. И. Долгову, А. И. Кирпичникова, Б. В. Волженкина.
Так, А. И. Долгова под коррупцией понимает «социальное явление, характеризующееся подкупом — продажностью государственных или иных служащих и на этой основе корыстным использованием ими в личных либо в узкогрупповых, корпоративных интересах официальных служебных полномочий, связанных с ними авторитета и возможностей» [2].
А. И. Кирпичников подчеркивает, что «коррупция — это коррозия власти. Как ржавчина разъедает металл, так коррупция разрушает государственный аппарат и разъедает нравственные устои общества» [3].
Волженкин Б. В. также отмечает, что «коррупция — это социальное явление, заключающееся в разложении власти, когда государственные (муниципальные) служащие и иные лица, уполномоченные на выполнение государственных функций, используют свое служебное положение, статус и авторитет занимаемой должности в корыстных целях для личного обогащения или в групповых интересах» [4].
Другие авторы рассматривают коррупцию в более узком плане, в качестве правонарушения, которое запрещено уголовно-правовыми и моральными нормами. Например, Н. Ф. Кузнецова представляет коррупцию как «общественно опасное явление, выражающееся в подкупе служащих государственного аппарата и негосударственных структур» [5]. В этой связи она выделяет коррупцию как «коммерческий подкуп одних лиц другими в негосударственных структурах» [6], либо как «взятку, то есть подкуп чиновника» [7].
В целом же, обобщая указанные трактовки вкладываемого в понятие «коррупция» смысла различными правоведами, следует признать справедливость вывода Т. Я. Хабриевой, согласно которому «в науке сложились два подхода к понятию коррупции: узкий и широкий. В узком понимании коррупция есть совокупность составов преступлений и иных правонарушений, которые совершаются должностными лицами в корыстных целях и в ущерб публичным интересам. В широком смысле коррупция — это негативное социальное явление, поразившее публичный аппарат управления» [8].
Происходящие в течение длительного времени в научной доктрине дебаты, связанные с различным подходом разных авторов к оценке содержания термина «коррупция», наложили свой отпечаток и на формулировку нормативного определения данного понятия.
Она закреплена статьей 1 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции», которая относит к коррупции «злоупотребление служебным положением, дачу взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами; совершение указанных деяний от имени или в интересах юридического лица» [9].
Между тем, что в проекте указанного Федерального закона определение коррупции было сформулировано иным, более широким образом, в качестве социально-правового явления и коррупционного правонарушения как внешнего проявления коррупции, за которое наступает тот или иной вид юридической ответственности [10].
Несмотря на то, что формулировка термина «коррупция» в проекте закона была более удачной с точки зрения ее «наполнения», однако в принятой норме закона такая конструкция «пропала» и вместо неё были приняты «узконаправленные» положения, определившие коррупцию не как явление, а как правонарушение, должностное (служебное) преступление.
В этой связи было понятно возмущение отдельных правоведов, которые подвергли жёсткой критике диспозицию статьи 1 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции», указав на ее явные недостатки, в числе которых были названы следующие:
– законодателем не приведен исчерпывающий перечень коррупционных преступлений;
– явление коррупции законодатель свел до уровня должностного (служебного) преступления;
– отсутствует указание на коррупционный признак;
– явление коррупции охватывает не только уголовные деяния, но и иные правонарушения (административные, гражданско-правовые деликты и т. д.), что не нашло отражения в определении [11].
В целом же, останавливаясь на отдельных проблемных аспектах нормативной дефиниции коррупции, сформулированной федеральным законодателем, обращают на себя внимание как недостатки юридической техники данной формулировки, когда, перечисляя конкретные антикоррупционные деяния, законодатель впоследствии производит расширительное пояснение, указывая, что в понятие «коррупция» входит и «иное незаконное использование…», так и содержательного наполнения, когда акцент делается на перечислении именно уголовно-наказуемых деяний. В то время как значительную роль в коррупционных проявлениях играют и те проявления коррупции, ответственность за совершение которых происходит в административном и дисциплинарном порядке [10].
Кроме того, ссылка в законодательной конструкции на «иное незаконное использование…» по своей сути ограничивает круг актов, признаваемых коррупционными, поскольку подразумевает под ними лишь активные действия, оставляя за рамками законодательной дефиниции коррупционное бездействие.
Таким образом, федеральный законодатель раскрывает понятие коррупции через внешние формы ее проявления. При этом ограничивая круг таких форм лишь активными действия субъекта коррупционного поведения, оставляя вне поля зрения коррупционное бездействие.
В это связи, ряд авторов отмечают, что «произошла подмена понятий «коррупция» и «преступление коррупционной направленности» [11].
Вместе с тем, несмотря на всё несовершенство нормативной дефиниции понятия «коррупция», надо признать, что уже само собой появление в законодательстве Российской Федерации легального определения данного термина явилось важным шагом на пути создания основ по противодействию такому явлению.
Учитывая же «многополярность» трактовки понятия коррупции в юридической доктрине, представляется крайне необходимым объединение усилий научного сообщества и федерального законодателя с целью приведения нормативной дефиниции данного термина к «единому знаменателю», который бы учитывал все передовые наработки правоведов в «наполнении» данной дефиниции и ликвидировал бы указанные выше недостатки ее законодательной конструкции.
Литература:
- Никифоров А. С. Контроль над преступностью в России // Государство и право, 1994. — С. 79.
- Криминология / под ред. А. И. Долговой. М.: ИНФРА-М, 1997.
- Кирпичников А. Это модное слово «коррупция» // Российская провинция. Набережные Челны, 1995. № 5.
- Волженкин Б. В. Коррупция как социальное явление // Чистые руки. 1999. № 1.
- Криминология / под ред. Н. Ф. Кузнецовой, Г. М. Миньковского. М.: МГУ, 1994.
- Кузнецова Н. Ф. Коррупция в системе уголовных преступлений // Вестник МГУ. — Сер. 11: Право, 1993. — № 1. — С. 25.
- Кузнецова Н. Ф. Борьба с коррупцией в странах СНГ // Сб. материалов Межд. науч.-практ. конф. «Коррупция: политические, экономические, организационные и правовые проблемы». / под ред. В. В. Лунеева. — Москва: Юристъ, 2001. — С. 344.
- Хабриева Т. Я. Научно-правовые проблемы противодействия коррупции // Журнал российского права. 2012. № 7. С. 7–14.
- Федеральный закон от 25.12.2008 № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» // Собрание законодательства РФ, 29.12.2008, № 52 (ч. 1), ст. 6228.
- Шурыгин, Ф. Ф. Проблема толкования термина «коррупция»: особенности отечественных и зарубежных подходов / Ф. Ф. Шурыгин. — Текст: непосредственный // Молодой ученый. — 2020. — № 26 (316). — С. 198–201. — URL: https://moluch.ru/archive/316/72087/ (дата обращения: 11.10.2024).
- Мурашкин И. Ю. О понятии коррупции, сформулированном в Федеральном законе «О противодействии коррупции» // Актуальные вопросы совершенствования системы государственного и муниципального управления в России на современном этапе. Материалы Международной научно-практической конференции. Санкт-Петербург, 2016. С. 279.
- Плохов С. В. Противодействие коррупционной преступности в социальной сфере: Автореф. дис… канд. юрид. наук / С. В. Плохов. Саратов, 2017. С. 19.
