В статье авторы исследуют осложненную ситуацию при проведении допроса, которая может быть вызвана участием иностранного элемента, не владеющего языком отечественного уголовного судопроизводства. Поэтому уголовно-процессуальное законодательство гарантирует такому лицу назначение переводчика. Исполнение данной обязанности следователем, в свою очередь, повышает риск на получение неполной и недостоверной информации, так как процесс информационного взаимодействия опосредован третьим участником. В связи с этим, мы предлагаем использование аудиозаписи при проведении допроса, которая своим назначением обеспечит соблюдение интересов каждого участника уголовного судопроизводства.
Ключевые слова: криминалистика, допрос, переводчик, компетентность, звукозапись
Актуальность темы обусловлена объективной необходимостью следователя получить полную и достоверную информацию по расследуемому делу. Однако опосредование допроса участием переводчика может влиять на решение данной задачи. В связи с этим необходимо проведение аудиозаписи, которая позволяет дисциплинировать участников названного следственного действия, получить определенную информацию, которая не отображается в протоколе, но оставляет свой след на записи, зафиксировав рассуждения следователя, речевое поведение допрашиваемого.
Отечественное уголовное судопроизводство ведётся на русском языке, но нередки случаи, когда складывается ситуация разноязычия участников, и тогда часть криминалистически значимой информации становится недоступной для субъекта уголовного расследования [4]. Для преодоления данной ситуации Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации предусмотрена возможность пользоваться помощью переводчика.
В соответствии со ст. 59 УПК РФ, переводчиком является лицо, привлекаемое к участию в уголовном судопроизводстве, свободно владеющее языком, знание которого необходимо для перевода. Перед практикой возникают вопросы о том, что понимается под свободным владением языка, и как должна определяться степень такого владения.
Как видим, законодатель не требует обязательного документального подтверждения наличия у переводчика достаточных знаний и квалификации, позволяющих ему осуществить надлежащий перевод с языка, на котором желает изъясняться участник уголовного судопроизводства. А. В. Соболь отмечает, что «переводчиком может являться как субъект, профессионально и систематически оказывающий лингвистические услуги в сфере языкового перевода (и, соответственно, работающее переводчиком в какой-либо организации, либо преподающее в учебном заведении), так и лицо, свободно владеющее данным языком, например, вследствие длительного опыта проживания в регионе, на территории которого имеет широкое распространение данный язык» [3, с. 36]. Автор здесь допустил логическую ошибку, разделив приглашаемого субъекта на профессионального участника и свободно владеющего языком. Дело в том, что основным свойством допустимости лица в качестве переводчика, закрепленным УПК РФ, является свободное владение языком, этот критерий применим как к профессиональному субъекту, который подтверждает свой статус наличием соответствующего документа, свидетельствующим об окончании высшего или среднего специального учебного заведения, так и к лицу, таким не являющимся.
Е. П. Головинская считает, что критерием, определяющим степень владения языком судопроизводства, является мнение самого участника уголовного процесса, его способность воспринимать устную и письменную речь, изъясняться на языке производства по уголовному делу, адекватно воспринимать юридическую терминологию [1]. Нам кажется такой критерий неточным в силу присущей уголовному процессу объективности решений, действий следователя, отвечающего за расследование преступления.
Логически следует, что степень владения языком должна определяться следователем. К примеру, следователь может предложить для перевода один и тот же текст дипломированному специалисту в области иностранных языков и потенциальному переводчику, рассматриваемого в качестве кандидата для участия в уголовном расследовании, но не имеющего такое образование. Результатом может послужить удостоверение в компетентности переводчика или, наоборот, некомпетентности.
Вместе с тем, в криминалистической литературе выделяется факультативный признак компетентности (некомпетентности) переводчика, которым является наличие у него определённых знаний о конкретном правовом вопросе, являющимся предметом расследования.
И в том, и в другом случаях, постановление (определение) о назначении переводчиком выносится на основе внутреннего убеждения субъекта расследования. Оно является итогом проверки, во-первых, наличия у лица профессиональной компетентности, во-вторых, отсутствия у него личной заинтересованности в результатах расследования [3].
Процесс общения участников уголовного судопроизводства можно рассматривать в виде информационного взаимодействия. При взаимодействии через переводчика, результатом которого является преобразование части информации, возрастает риск утраты криминалистически значимой информации. В силу своего профессионального опыта следователь может выдвигать предположения о том, какие обстоятельства были утрачены, и в дальнейших следственных действиях их восполнять, например, при проведении очной ставки (в случае существенных противоречий в показаниях отдельных лиц) или при проверке показаний на месте.
С. В. Швец утверждает, что при невосполнении информации перед следователем может стоять задача установления информационного взаимодействия с участником судопроизводства, минуя канал переводчика [4]. Но такой подход не соответствует смыслу уголовно-процессуального законодательства. Доказательства, полученные в нарушении права допрашиваемого давать объяснения и показания на языке, которым он владеет, и пользоваться помощью переводчика бесплатно, сделает невозможным использование таких доказательств в силу их недопустимости.
При использовании в процессе коммуникации лингвистических способностей переводчика следователь должен осуществлять контроль за информационным взаимодействием привлекаемого специалиста и допрашиваемого лица во избежание искажения информации. Утрата значимых обстоятельств по делу может быть обусловлена непониманием лица, осуществляющего перевод, сути из-за недостаточности знаний юридической терминологии. Данное искажение можно относить к категории неумышленной деформации изложения. Добавим, что желательно у переводчика должно быть минимальное владение правовыми дефинициями (например, понятиями преступления, умышленной формы вины).
При использовании звукозаписи при допросе с участием переводчика гарантируется точность полученных показаний. Аудиозапись позволяет исключить неточности и ошибки в переводе, так как все сказанное фиксируется на записи, которая может быть оценена другими лицами.
Неточности перевода могут возникать и при умышленном содействии переводчика допрашиваемому, в этой ситуации на первое место выступает умение следователя воспринимать и интерпретировать невербальные сигналы. Если участник уголовного судопроизводства может контролировать содержательную сторону своих высказываний, то подобная фиксация ослабляет контроль за другими коммуникационными составляющими человеческого общения, и это может быть заметно для следователя. Значение невербального канала общения с допрашиваемым существенно возрастает, являясь параллельным каналом информационного взаимодействия. Средством решения в названной ситуации является постоянный контроль поведения переводчика и допрашиваемого со стороны следователя. Различия в информации могут быть использованы для достижения тактических целей допроса [4]. Использование звукозаписи также влияет на поддержание дисциплины, накладывая дополнительную ответственность за достоверность переданной информации, тем самым, исключая возможность сотрудничества лица, привлекаемого для осуществления перевода, и допрашиваемого, например, в силу землячества.
Одной из задач следователя является минимизация потерь доказательственной информации, обусловленной участием переводчика. Ее решение может быть связано с применением технических средств аудиофиксации при допросе, обеспечивающей сохранность информации. В случае возникновения спорных вопросов в показаниях лица, запись может быть использована в качестве доказательства. Это позволит избежать конфликтов, а также обеспечить равную защиту прав всех участников уголовного судопроизводства.
Звукозапись имеет свои назначением зафиксировать все произнесенные слова и высказывания как подозреваемого, так и переводчика. Она обеспечивает полноту, достоверность и сохранность информации. Это способствует повышению дисциплины и порядка во время следственного действия, тем самым, гарантируя защиту прав участников уголовного судопроизводства. Аудиозапись также может быть использована в качестве доказательства в судебном процессе, если возникнут споры или разногласия по поводу сказанного на допросе. Таким образом, использование аудиозаписи в ходе допроса с участием переводчика позволяет сделать более эффективной расследование преступления.
Литература:
- Головинская Е. П. Процессуально-правовые основы деятельности переводчика по обеспечению принципа языка уголовного судопроизводства: диссертация... канд. юрид. наук./ Головинская Е. П. — Воронеж, 2006. — 193 с.
- Ишмухаметов Я. М. Требования, предъявляемые к переводчику в уголовном судопроизводстве // Вестник ЮУрГУ. Серия: Право. 2006. № 5 (60). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/trebovaniya-predyavlyaemye-k-perevodchiku-v-ugolovnom-sudoproizvodstve (дата обращения: 14.11.2023).
- Соболь А. В. Проблемы регламентации процессуального статуса переводчика в уголовном судопроизводстве Российской Федерации // Юридический вестник Кубанского государственного университета. 2011. No 2 (7). С. 36.
- Швец С. В. Криминалистическая тактика следственных и судебных действий в условиях использования перевода / С. В. Швец. — Москва: Издательство «Юрлитинформ», 2016. — 264 с. — ISBN 978–5–4396–1138–6. — EDN VIULCR.
- Шевелёв И. А. Язык судопроизводства и участие переводчика в уголовном процессе России: диссертация … канд. юрид. наук./ Шевелёв И. А. — С.-Пб., 2008. — 189 с.: ил. РГБ ОД, 61 08–12/781
