В статье рассматриваются особенности правового регулирования цифровых прав в России, изучаются их характерные признаки, а также проводится анализ сущности цифровых прав и их соотношение со смежными институтами права.
Ключевые слова: цифровые права, правовой калейдоскоп, интеллектуальные права, право цифровых технологий, кибер-право.
The article examines the features of the legal regulation of digital rights in Russia, studies their characteristic features, and also analyzes the essence of digital rights and their relationship with related legal institutions.
Keywords: digital rights, legal kaleidoscope, intellectual rights, digital technology law, cyber law.
Одной из ключевых “национальных целей и стратегических задач развития на период до 2024 г.” согласно Указу Президента РФ от 07 мая 2018 г. явилась разработка системы правового регулирования цифровой экономики. Реализуя данную задачу, был издан Федеральный закон от 18 марта 2019 г. № 34-ФЗ “О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее — Федеральный закон от 18 марта 2019 г. № 34-ФЗ), дополнивший Гражданский Кодекс РФ таким правовым феноменом, как “цифровое право”.
Настоящий Закон закрепил легальную дефиницию “цифрового права”, а бесчисленное множество работ ученых-цивилистов рассмотрели его под разным углом, наделяя различными смыслами, определяя его сущность и место в российской правовой системе. Тем не менее, на сегодняшний день не существует единой точки зрения на правопонимание данного правового явления, ровно как и отсутствуют ответы на вопросы о соотношении цифрового права со смежными правовыми категориями, такими как, например, интеллектуальное право. Настоящая статья рассматривает основные направления исследования правовой природы цифрового права.
Подход, которого придерживаются преимущественная часть исследователей, является цивилистическим, нареченным так, поскольку учитывает закрепление цифрового права в Гражданском Кодексе в качестве объекта гражданских прав в п.1 ст. 141.1. Согласно данному подходу цифровое право определяется его субъективным характером — это имущественное право отдельного лица, наделенное экономической ценностью. Подобная точка зрения позволяет полагать, что цифровые права, являясь имуществом, могут выступать объектом правоотношений в различных сферах, в т. ч. инвестиционной, предпринимательской и т. д. Таким образом, глядя с позиции действующего законодательства, представляется вполне научно обоснованным, что цифровые права равно рассматриваются наряду с имущественными правами, к которым относятся безналичные денежные средства и бездокументарные ценные бумаги.
В настоящее время в юридической науке также встречаются мнения о том, что цифровое право является самостоятельной областью права, которые при этом отличаются друг от друга степенью “глубины” такой самостоятельности. Наибольший интерес, на наш взгляд, представляет собой теория “правового калейдоскопа”, согласно которой право представляет собой не просто совокупность различных его отраслей разного уровня, а лишь разрозненные общеобязательные правила поведения, которые формируют многочисленные отрасли права в зависимости от того, на какой группе отношений они сфокусированы. Следовательно, одни и те же нормы права могут в одно время быть частью различных отраслей норм.
Наиболее любопытным в рамках данного подхода является вопрос о соотношении цифрового и интеллектуального права. Интерес данной темы определен тем, что интеллектуальные права наравне с цифровыми признаны одним из видов субъективных гражданских прав, и на многие объекты, созданные в цифровом пространстве, распространяются интеллектуальные права.
На наш взгляд, очевидные отличия можно вывести из сущности интеллектуальных прав: интеллектуальные права составляет исключительное право, личные неимущественные и иные права, в то время как цифровые права не могут выступать в качестве личных неимущественных прав в силу своей правовой природы. Напротив, в качестве составляющего цифровых прав выступают обязательственные права, не включаемые в состав интеллектуального права. Кроме того, нельзя игнорировать и процедуру распоряжения каждым из упомянутых объектов права. Так, распоряжение правом на результат интеллектуальной деятельности всегда сопровождается обращением в регистрирующий орган, чего, конечно, нельзя сказать об отчуждении цифровых прав.
Продолжая рассмотрение подходов на правовую природу цифровых прав, следует обратиться к подходу, условно называемому информационно-правовым. Согласно данному подходу возникающие и осуществляемые с помощью информационных технологий права относятся к новой отрасли информационного права. В контексте данного подхода цифровое право рассматривается в качестве права на доступ к электронным устройствам и коммуникационным сетям, права на доступ, передачу, использование и распространение информации. Данный подход представляется недостаточно проработанным, поскольку не учитывает, что цифровое право затрагивает в том числе и финансовые, семейные, трудовые отношения, которые осуществляются в цифровой среде и не сводятся к получению, использованию или распоряжению информацией посредством информационной платформы. Иначе говоря, цифровое и информационное право хоть и являются коррелирующими, но не равнозначными.
Среди работ ученых-цивилистов можно также встретить подходы, согласно которым цифровое право рассматривается с точки зрения тех или иных отраслей права. Так, например, цифровое право рассматривается даже в системе конституционных прав и свобод. Авторы данного подхода предлагают употребление термина “цифровые права” в качестве вида конституционных прав человека с параллельным существованием аналогичного термина в гражданско-правовом смысле. Несомненно, основополагающие права человека, закрепленные в Конституции, на сегодняшний день могут быть реализованы в цифровой среде. Однако, не стоит игнорировать легальное определение цифровых прав, согласно которому таковые являются в первую очередь имущественными правами, которым корреспондируют и обязательства, чего нельзя сказать о конституционных правах физических лиц.
Нельзя не обратить внимание также на правовое регулирование цифровой экономики с точки зрения административного права. В сущности данная отрасль права направлена на регулирование имущественных отношений, проявляющихся в исполнительно-распорядительной деятельности субъектов, представляющих государственное управление с применением системы власти и распоряжения. Однако, исключительно в том случае, когда государственный субъект осуществляет вышеупомянутую функцию в цифровой среде, например, в случае мелкого хищения, можно говорить о формировании общественных отношений, подпадающих под административно-правовое регулирование. В иной ситуации, где орган исполнительной власти выступает субъектом имущественного права, такую координацию можно определить как квазинаучную.
В рамках настоящей статьи также требует внимания вопрос соотношения правовой категории цифровых прав и смежных ей — “интернет-право”, “киберправо”, “право цифровых технологий”.
Некоторые авторы отождествляют цифровое право с “интернет-правом”, что представляется в корне ошибочным, поскольку последнее является составной частью первого. Цифровое право по своему содержанию является более широким понятием, охватывающим отношения, обусловленные информационными, коммуникационными технологиями, в т. ч. информационно-телекоммуникационной сетью “Интернет”. Цифровое право затрагивает кроме всего прочего и компьютерные, мобильные устройства, электронные банки данных, смарт-контракты, блокчейны, мобильные деньги и т. д. Таким образом, настоящие категории никак нельзя признать равнозначными, в то время как одно является лишь составной частью другого.
Что касается киберправа, то ситуация представляется аналогичной. Киберправо регулирует отношения, возникающие в киберпространстве — искусственная, вымышленная реальность, которая может быть создана и обеспечиваться только компьютерами. Повторяясь, отметим, что сфера действия цифрового права не ограничивается рамками интернет-пространств или компьютеризации, а потому приравнивание данных правовых феноменов также антинаучно, поскольку цифровое право гораздо шире объема функционирования киберправа.
Наконец, последняя лингвистическая конструкция, на которой следовало бы остановиться, является “правом цифровых технологий”. Само понятие содержит указание на сферу регулируемых им отношений — цифровые технологии, к коим относится, в частности, интернет-пространство, искусственный интеллект, технология распределительного пространства, виртуальная реальность, облачные вычисления. Таким образом, содержание вышеупомянутого понятия полностью соответствует перечню регулируемых цифровым правом отношений, из чего можно сделать вывод о равнозначности настоящих правовых феноменов, где “право цифровых технологий” используется в качестве синонимичного понятия и фигурирует в доктринальных источниках.
В то же время, нельзя не отметить, что существует также значительная часть ученых-цивилистов, которые полагают, что цифрового права как отрасли права вовсе не существует. Исследователи подчеркивают, что, в сущности, цифровое право — это лишь комплексная область в системе права, охватывающая цифровую форму частных и публичных цифровых отношений.
Анализ подходов к пониманию правовой природы цифровых прав позволяет сделать вывод о том, что в субъективном смысле цифровое право относится к имущественным правам, регулируемым нормами гражданского законодательства, при этом имеющим свою специфику в виду формирования их на базе цифровой платформы. При этом цифровое право содержит в себе также и правовые нормы из иных отраслей права, а не только гражданского, возникающие в связи с применением цифровых технологий. Потому цифровое право носит межотраслевой характер, коррелируя с конституционным, административным, информационным, и иными отраслями права.
Литература:
- Указ Президента Российской Федерации от 7 мая 2018 г. № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года».
- Архипов В. В. Интернет-право: Учебник и практикум для вузов. М.: Юрайт, 2020. 249 с.
- Белых В. С., Болобонова М. О. Понятие, значение и тенденции развития цифрового права // Юрист. 2020. N 1. С. 5–14.
- Вайпман В. А. Цифровое право: истоки, понятие и место в правовой системе // Право и экономика, 2024. № 1. С. 5–27.
- Головкин Р. Б., Амосова О. С. «Цифровые права» и «цифровое право» в механизмах цифровизации экономики и государственного управления // Вестник Владимирского юридического института. 2019. N 2 (51). С. 163–166.
- Коровкин В. В. Международное регулирование киберпространства: возможно ли эффективное взаимопонимание? // Социальные новации и социальные науки. М.: ИНИОН РАН, 2020. N 1. С. 60–76.
- Овчинников А. И., Фахти В. И. Цифровые права как объекты гражданских прав // Философия права. 2019. N 3 (90). С. 104–112.
- Пагава Т. Л. Понятие и содержание имущественных прав граждан // Legal incept. 2019. N 1 (18). С. 131–136.
- Просвирнин Ю. Г. Теоретико-правовые аспекты информатизации в современном Российском государстве: Автореф. дис.... д-ра юрид. наук. М., 2002. 46 с.
- Рожкова М. А. Категории «цифровое право», «цифровые права» и «цифровая валюта» в российском праве // Право цифровой экономики. 2021. N 17. 476 с.
- Рожкова М. А. Является ли цифровое право отраслью права и ожидать ли появления цифрового кодекса? // Хозяйство и право. 2020. N 4 (519). С. 3–12.
- Синюков В. Н. Цифровое право и проблемы этапной трансформации российской правовой системы // Lex russica. 2019. N 9 (159). С. 9–18.
- Тедеев А. А., Федотов М. А. [и др.] Информационное право: Учебник для бакалавриата, специалитета и магистратуры / Под ред. М. А. Федотова. М.: Юрайт, 2019. 497 с.
